Не знать.

^8 месяцев спустя^ Что может быть прекрасней пузатого и капризного омеги? Да ничего. Нет милее чуда, которое дует пухлые губки бантиком и заставляет сонного альфу идти в два часа ночи за шоколадным мороженом в ведёрке. Нет милее создания, которое капризничает и щеголяет в одних боксёрах и с голым пузом по дому. Нет никого спокойней, чем альфа, который бежит из дома полуголый за мороженком для мужа. Нет никого терпеливей Чон Чонгука, ибо битье посуды, плач, крик, вытерпеть не каждый может, когда у беременного омеги гормоны скачут и ребёнок пинается. Нет никого, кроме Чонгука, который может вытерпеть издевательства омеги и не трахнуть его прямо на столе, ибо «нехуй голым щеголять везде». В общем, нет на свете такой парочки, как Чон Чонгук и Чон Чимин. *** — Кукк~и, проснись, — тихо шепчет омега мужу на ушко, придерживаясь одной рукой за живот, а другой заправлял пряди чёрных, как смоль, волос. — Ещё пять минуточек, дай подремать, — Чон обернулся к мужу, чмокнул его в носик и обнял так крепко, как позволял торчащий шарик. — М-м… Чонгук~аа, ну проснись, — Чимин не знал, как его разбудить, и легонько прошелся ладонью по паху младшего, отчего на него уставилась пара чёрных сонных глаз. — Эм. Минни, ты что делаешь? — Чон сжал зубы и томно выдохнул, когда его член слегка сжали. — Блять… Я же не сдержусь, ты и так выводишь меня, целыми днями почти голый ходишь, а ещё и это, прекрати, пожалуйста. Чимин улыбнулся реакции мужа и, переместив руку ему на грудь, хмыкнул. — Ну… Так не сдерживайся, — и поцеловал прямо в приоткрытые губы. Чон промычал в ответ, замешкав, и уставился на омегу. — Ты чего, тебе же нельзя, — тихонечко коснулся выпирающего живота и поцеловал. — Ну, мы же осторожно ведь, — Чимин игриво усмехнулся и еле попытался забраться на Чона. Чон запыхтел и заёрзал, сминая простынь под собой. — Минни, ты заметил, что у тебя живот большой какой-то, будто там двойня, и слезь с меня, ты тяжелый, вас двое теперь и ты мне кое-что придавил, — Чон попытался сдвинуть мужа чуть назад, но тот ни в какую, и ещё больше прижался к паху младшего. — Бля-ять… Чимин склонился к лицу Чона и чмокнул того в уголок губ. Как же ему сейчас хочется тепла и ласки тела Чона, хочется плавиться от крепких рук на талии, хочется раствориться в чувстве заполненности, хочется чувствовать горячее дыхание возле шеи, хочется извиваться под ним, как змея на сковородке, в общем, он хочет Чонгука, невозможно сильно и грубо, но нельзя, боится малышу навредить, ведь осталось каких-то две с половиной недели потерпеть, и потом можно будет. Чимин очень ждет ребёнка, он его за всё время, пока беременный, так сильно полюбил, что теперь не представляет свою жизнь без него и альфы тоже. Он очень рад, счастлив, и не жалеет о том, что случилось, хоть раньше и боялся. Он полностью доверился Чону и очень сильно его полюбил. Иногда вспоминает время, когда они впервые встретились в парке и улыбается, когда встретились в классе и сидели рядом — тоже улыбается, когда тот издевался и подколки разные кидал на омегу, отчего тот дул губы и сильно ненавидел Чона — тоже улыбается, когда он пошел в кино с друзьями и встретил там альф — тоже улыбается и краснеет, ведь после фильма Чон потащил их к себе домой, где и поцеловал в первый раз, вспоминает, когда на физ-ре у него началась первая течка, и ему было очень плохо, но Чонгук предпочел клуб и выпивку, тогда омега долго злился на него и видеть не хотел, но эту обиду развеял поход, о котором Чимин вспоминает и понимает, что если бы не этот поход, то, возможно, и не было бы их отношений, но Чим уверен, что они бы были, ибо истинного нашёл и любит, а ещё не было бы маленького чуда, которое пинается в животе и щекочет. Омега всё помнит до мелочей и никогда не забудет все прекрасные моменты с Чонгуком. Он ему очень благодарен, за то что полюбил и не бросил его. И теперь, когда они вместе и будут растить малыша тоже вместе, Чимин спокоен и доволен. Он знает, что тот его не бросит, что бы ни было, доверяет Чону больше, чем себе, и верит в то, что их будущее совместное и бесконечное. Чимин, сидя на Чоне, попытался слезть с него, но не смог, и альфа попытался ему помочь. Как только омега приподнялся, внизу живота что-то резко кольнуло и сразу промокли боксеры старшего, отчего и боксеры Чона тоже. Чонгук уставился на омегу квадратными глазами и хмыкнул. — Чимин-а, а ты не мог сказать, что в уборную хочешь? Зачем терпел столько? И что теперь делать? — Блять, как что делать, нахрен? — Чимин пыхтел, как паровоз, сидя ещё на паху мужа и ёрзал. — В больницу ехаа-а…ть! — Чим закричал и сжал кулаки на груди альфы. — Я рожаю-ю… Б-больно-о, Кук-ки-и… Чонгук поседел. До него не сразу дошло, что омега прокричал, но когда понял, то точно поседел, до кончиков волос причём. Казалось, будто под ним не постель, а пропасть, в которую он летит вместе с Чимином, и только шлепок по щеке приводит в чувство. Чонгук аккуратно помог омеге сползти с него на кровать и подорвался пулей одеваться и искать ключи от машины. Омега скрутился калачиком и глубоко дышал, как учили в книге. Хорошо, что он тоже читал их, а то Чонгук сейчас не в состоянии ему помочь. Спустя три минуты вещи, заранее приготовленные, стояли у двери, и альфа вернулся за мужем. Чимин лежал согнутый пополам, обеими руками держался за живот и кричал. Чонгук понял, что тот идти не может, и взял его на руки, потащил к лифту — «Блять, там точно двойня, иначе никак». Уложив омегу на заднее сиденье, альфа вернулся за вещами, закинув их в багажник, тронул. Все время, пока ехали, он успокаивал Чимина и поглаживал рукой ему живот. Чонгука раздирало изнутри, он хотел забрать всю боль себе, лишь бы его Минни не плакал, не кричал, и пытался всячески помочь ему. А Чимину очень плохо. Внизу живота больно тянет и колет, что хочется волосы на себе рвать и выбить стекло на машине, лишь бы боль утихла. Он чувствует, как малыш пинается слишком близко и всем нутром чует, что скоро родит. — Чонгуки-и, быстрее, пожалуйста, аааагапхах… Чон прибавил скорость, и уже через минут десять они стояли у входа больницы. Чонгук на руках потащил омегу внутрь прямо к кабинету Сокджина. — Врача, позовите врача, пожалуйста! — Чон орал на всю больницу, пока доктор Ким не вышел. — Что за… — он не успел и моргнуть, как Чонгук стоял перед ним со скулящим Чимином на руках и просил о помощи. — Каталку везите, быстро, — Сокджин закричал акушерам и помог Чону положить омегу на каталку. — Ты оставайся здесь и жди! — последнее, что крикнул Ким Чону и скрылся за дверью родзала. Чонгук наматывал круги по холлу и мельтешил, пока его не перебил звонок телефона. Юнги. — Д-да… — Эй, Чон Чонгук, ты какого хрена трубку не берешь? Ты где сейчас? Пошли сходим куда-нибудь, поболтаем, — Мин тараторил без умолку и орал. — Какие нахрен поболтаем?! У меня Чимин рожает, мне не до болтовни сейчас! — Что?! Ты где? — В пизде, Мин! В больнице, где же ещё, — Чон закатил глаза от мимолетной тупости друга и сорвался в трубку. — Жди, я сейчас буду… — альфа не успел возмутить, как тот отключился. «Пф, а куда я денусь, идиот». Прошло два часа, после того, как омегу завезли в зал, и никаких новостей. Чонгук весь трясётся и переживает за Чимина, ведь первый раз рожать всегда сложно, да и молод ещё, лишь бы не случилось чего. Вместе с альфой переживала и «команда боевого духа»: Мин, Тэхен, Хосок и, как ни странно, родители Чимина и Чонгука. Да, родители, он сам удивился, когда те пришли все вместе и с цветами. Чонгуку чуть спокойней с ними, как-никак, поддержат и успокоят. — Чонгук-а, а вы были на УЗИ? Кто будет-то? — Мин вырвал Чона из реальности и уставился на него. — Нет, не были, мы не хотели узнавать, кто родится, ведь кто бы ни был, всё равно будем любить больше жизни, а так и для нас пока секрет, — Чон облегчённо выдохнул и улыбнулся. Но вдруг на родзале скрипнула дверь и оттуда вышел Сокджин. У Чонгука сердце ёкнуло и застучало бешеным ритмом, будто земля из-под ног ушла и мир перевернулся. На ватных ногах, он подбежал к Киму и уставился на него, как на чудо с небес. — Что с ним? Как он? Где он? С ним все хорошо, хён? А малыш? Сокджин не скрыл улыбки и не стал мучить новоиспеченного папашу. — Спокойней, папаша, у вас двойня.