Burn it down / Сжигая дотла

Сиэль, носящий фамилию Миддлфорд, был весьма высокомерным юношей. В подобных вопросах решающим фактором была обоснованность столь завышенной самооценки, и, как считал сам Сиэль, в его случае мания величия была абсолютно оправдана. Он сидит на террасе и откровенно скучает: его оппонентом по игре в шахматы оказался весьма неопытный игрок. Через несколько ходов Сиэль поставит шах и мат. Он закуривает золотой Мальборо и, едва сдерживая зевок, делает глоток чая. Юноша спокойно сидел, уткнувшись в свой лэптоп на террасе поместья, принадлежащего его семье, когда появился этот незнакомец (судя по всему, один из партнеров отца) и, назвавшись Себастьяном, настоял на партии в шахматы. И теперь мужчина не столько следил за ходом игры, сколько буравил юношу своим проницательным взглядом из-под длинной челки. На что же они играли?.. Ах да, на ужин. Так себе ставки, и если уж на то пошло, скорее похоже, что мужчина пытается его закадрить. Не знает, с кем связывается, видимо. На улице стоит летняя погода, но Сиэлю немного зябко. Он думает о том, что давно не проверял состояние акций на фондовых рынках; о том, что скоро сессия, с которой хотелось бы поскорее расправиться, и, наконец, с головой уйти в бизнес. Это куда интереснее. Наконец, скучная игра подошла к концу и, договорившись о встрече вечером (как никак, проигравший обязан сводить в ресторан), Сиэль покинул террасу и направился в кабинет. Хитрая улыбка Себастьяна не выходила из головы –не покидает противное ощущение, что ему поддались, но вскоре юноша забывает и об этом. Сиэль – очень капризный молодой человек и обладает весьма вредным характером. Себастьян сначала ведет кинотеатр,фильм им обоим не нравится, и они уходят с сеанса до того, как разрекламированный «Inseption» закончится. Сиэль спрашивает, для чего надо было так бездарно тратить его время, на что ему отвечают, что это типичное времяпровождение на свиданиях. Не то чтобы Сиэль был жертвой предрассудков, но: во-первых, он не был заинтересован в этом странном типе, а во-вторых, не привык принимать настолько прямые и открытые попытки ухаживаний. Следом они идут в Сэнт Джон и разговор все никак не клеится, а Себастьян вроде бы и не замечает, что его юный спутник уткнулся в свой блэкберри. Наконец, Сиэлю надоедает сидеть в молчании, и он в попытке немного разбавить обстановку, особо не интересуясь ответом, спрашивает, какие именно дела связывают Себастьяна с его отцом. - О, ничего не значащие мелочи. Кое-где предоставить информацию, кое-где, наоборот, что-то скрыть... - Наверняка нелегальное. Уж простите, но на бухгалтера вы не похожи. - Верно, не похож. Однако забавно слышать осуждение в голосе от человека, в чьем кармане кокаин. - Туше. Сиэль, наконец, обратил взор на собеседника. Судя по всему, он гораздо умнее, чем хочет казаться, если раскрыл его маленькую шалость. От семьи он скрывал это вполне успешно. Теперь хитрая улыбка красуется на лице обоих. В ресторане им приносят первое блюдо. Сиэль заказал форель, а вот мужчина решил рискнуть, и взял какую-то... белку. Или крысу. Парень смотрит на разделанную тушку, сервированную по высшему разряду, и останавливает Себастьяна, уже приготовившегося начать трапезу. - Подождите, я просто обязан выставить это в твиттере. На секунду привстав со стула, он делает фото и вновь мобильный телефон завладевает всем его вниманием. Закончив, он отпивает вина и с интересом смотрит в глаза своему собеседнику. - Признаться, я заинтригован. Какие еще мои секреты вы можете раскрыть? - Вы типичный представить золотой молодежи, точнее... были бы им, если бы ваш слишком острый ум вам это позволил. Сиэль мягко проводит зубцом вилки по нижней губе и, выдержав небольшую паузу, переспрашивает: - Слишком? Разве, говоря об интеллекте, слово «слишком» уместно? - О, да, молодой человек. Поверьте, я прожил на земле достаточно лет, чтобы заметить, что нет бремени тяжелее, чем чересчур хорошо работающие мозги... - И сколько же вам лет, кстати? Его синие глаза блестят при легком, льющемся, словно ниоткуда, освещении, будто соревнуясь по глубине с кобальтовой эмалью фарфоровой посуды. Себастьян смеется и непринужденно отвечает: - Боюсь, я слишком стар, чтобы спокойно говорить о своем возрасте. Сиэлю кажется, что он лукавит. У этого человека словно нет возраста, ему можно дать и двадцать, и тридцать пять. И, тем не менее, он не настаивает. - И все же, вы не закончили. - Действительно... Вы эгоистичны, не любите никого, кроме себя, обладаете твердыми принципами и к тому же весьма сомнительными, если уж мы об этом. Нет ничего, от чего вы бы получали удовольствие, уже многое попробовали и давно пресытились. Вас еще пленит власть, но и она не дает необходимого удовлетворения. Я бы сказал, что вам не хватает смысла в жизни и... -Достаточно. Сиэль не рассержен, ему просто не нравится выходящая за все возможные рамки уверенность собеседника в своей правоте. - Право, вы сильно преувеличиваете. Я самый обычный студент. Себастьян тихо смеется, парню слышатся издевательские нотки в его голосе, ему вообще не нравится этот голос – слишком тихий, слишком мягкий, слишком вкрадчивый. - Что вы, молодой человек, можете кормить этими байками своих родственников, а вот я точно знаю, что ваше собственное состояние уже куда более... внушаемое, чем все то, что принадлежит вашей состоятельной семье. - Еще несколько слов - и я решу, что вы сталкер. - Информация – моя специальность, я ведь уже говорил. - Верно. Говорили. За кофе и десертом в специально отведенном помещении для курящих, куда Себастьян любезно согласился его сопровождать, Сиэль выкуривает пару сигарет, так и не проронив больше ни слова. Выходя из ресторана, Сиэль намерен как можно раньше распрощаться со своим странным спутником, однако у того, похоже, совсем другие планы. Он заявляет, что знает отличное тихое местечко, как раз такое, где Сиэлю понравится, и тот, сам не зная, почему, соглашается. И ему действительно нравятся спокойная атмосфера и отлично приготовленный бланш. Понемногу обстановка становится все более непринужденной, Себастьян говорит что-то весьма забавное, Сиэль ему отвечает, и в самом разгаре взаимных упражнений в язвительности они пьют уже, кажется, бурбон. Затем, чтобы сменить обстановку, выходят на улицу и доходят до Риджентс-парка, где - о, Боже! - перелазят через ограду и какое-то время гуляют в полной темноте. Себастьян выдергивает из его рта сигарету, заявляя, что ему совсем не хочется целоваться с пепельницей, на что Сиэль весело смеется и говорит, что подобную честь еще придется заслужить или же повысить градус алкоголя в его крови... И они возвращаются на ярко освещенные людные даже в это время улицы ночного Лондона и идут в этот раз, в куда более громкое и одновременно с этим мрачное место, с живой музыкой и эксцентрично одетыми людьми, что-то заказывают... Последнее, что Сиэль четко помнит, - это кредитная карта в одной руке и свернутая купюра в другой. Утром он просыпается с абсолютно пустой головой, встревоженный после приснившегося кошмара. Воспоминания о прошедшей ночи возвращаются все сразу, слишком быстро и беспощадно. Сиэль еще чувствует властные руки на своем теле, а новоиспеченный любовник сладко спит и, судя по всему, просыпаться не собирается. Глаза крепко закрыты, длинные волосы разметались по подушке, сливаясь с блестящим шелком постельного белья. Поклявшись себе никогда больше не пить напитков на основе абсента, молодой человек осторожно выскальзывает из постели, пытаясь производить как можно меньше шума. Он собирает свои вещи с пола и одевается в полутьме, разбавленной редкими лучами солнца, что смогли пробиться через тяжелые портьеры, на ходу прикидывая, как объяснить родителям, где он провел эту ночь. Пожалуй, просмотр футбольного матча и последующее небольшое празднование победы с сокурсниками вполне подойдут. Он, конечно, не планировал придаваться плотским утехам этой ночью, но, раз уж так вышло, не собирался сильно расстраиваться по этому поводу. Сиэль выскользнул за дверь квартиры и поймал такси. А Себастьян тем временем перестал изображать спящего и улыбнулся.