Четыре элемента.

*** Бандит думал недолго. Паренек, расположившийся на привал, далеко не производил впечатления того, с кого можно было бы стрясти приличный куш, однако нищим тоже не выглядел – обут, одежда целая и сравнительно чистая, хоть и из простой грубой ткани. В отличие от рубахи самого разбойника, давно протершейся в подмышках. Да и сапоги – что есть, что нету – зашарканные, все в дырах. Разбойник наметанным взглядом оценил свою «жертву». Судя по достаточно свободно болтающейся сумке, ничего тяжелого парнишка не носил. Ножен тоже не было – а вот это очень хороший знак. Значит, обороняться не собирается. Ивовый куст служил надежным укромным местом, и паренек, беспечно позевывая, начал постепенно клевать носом, ничего не замечая и ничего не подозревая. Дождь ему, кажется, не мешал – он лег под густым кленовым «навесом», если не полностью защищающим от ненавистных капель, то хотя бы не дающим промокнуть до нитки за короткое время. Сумка призывно лежала суть поодаль, понемногу соскальзывая в глубокую канаву. Вот простофиля! Мог бы и под голову вместо подушки положить. А то мало ли кто позариться может… Ехидно улыбаясь, вор вытащил из-за пояса короткий дешевый клинок, когда-то давно украденный в лавке столичного оружейника, шагнул в сторону желанной добычи. Настороженно покосился на мирно задремавшего коня, но животное не подавало никаких признаков тревоги. Разбойник двинулся уже решительнее, забывая про осторожность, но на всякий случай держа нож наготове. Однако его опередили. Мужчине показалось, что канава на миг стала рекой. Волна, поднявшаяся на пару футов над землей, накрыла собой злополучную сумку, утащив ее за собой. Уснувший было, а теперь мигом «освеженный» окатившей его волной, парнишка ошалело таращился то на не менее озадаченного вора, то на место, где прежде была сумка. Разбойник, видимо, стоял со столь нелепым видом, пусть и с зажатым в руке оружием, что парень все же справедливо присудил пропажу сумки воде. -- Вот черт… -- только и сумел вымолвить разбойник, совершенно позабыв причину своей вылазки из укрытия. -- Ага, – глупо поддакнул «пострадавший», тоже не особо задумавшийся, что может делать в лесу личность весьма потрепанного вида, да еще и с ножом. Сумка бесследно утопла в канаве. Опомнившись, парнишка ринулся к тому месту, где, по его мнению, могли пропасть вещи. Несостоявшийся вор, снедаемый любопытством, рванул вслед за ним – надо же узнать, насколько приятную возможность он упустил. Однако сколько они ни вглядывались в обманчиво спокойную воду, ничего нового или подозрительного они там не увидели. Разве что над самым-самым дном туда-сюда сновали мелкие рыбешки, не гнушающиеся болотной водой. *** -- Вставай, приехали! Флод, всегда чутко спавший, подскочил от громогласного баса возницы как ужаленный. Дождь продолжал лить, но уже как-то лениво и редко. Заметно темнело – все вокруг окрасилось с голубовато-серые тона пасмурных сумерек. Обоз подъезжал к городским воротам. Похоже, Флод спал часов шесть. И когда только успел заснуть?! Дозорные, прикованные службой к главным городским воротам, при виде обоза оживились. Если бы стража постаралась, то, наверное, смогла бы найти к чему прицепиться и содрать за это пару сребрух. А может, и золотые тоже пошли бы в ход – зависит от находчивости. Мужики заметно поднапряглись, предвкушая неприятный торг. Флода тоже охватила общая тревога, хотя он по неопытности, благодаря своей затворнической жизни в монастыре, ничего не знал о лишних «плюсах» военной формы и наличия полномочий. Однако двое пузачей в доспехах с красными отъевшимися лицами не внушили бы доверия даже ребенку. -- Стой, кто идет! – гаркнул один из дозорных, для виду повернув копье острием вперед. -- Да свои, свои, -- отшатнувшийся от мнимой угрозы возница выудил из-за пазухи пожухший и расплывшийся от влаги лист пергамента и протянул блюстителю закона. Тот критически изучил сий жалкий клочок, пытаясь разобрать главное в полурасплывшихся буквах. Ну, или старательно делая вид – читать ни один, ни другой стражники не умели. Но марку же держать надо. Сохраняя непроницаемо-важное выражение лица, махнул своему напарнику, и тот тут же принялся с энтузиазмом поднимать холщовые ткани, покрывавшие содержимое телег. Мужики держались молодцами, однако, когда дошел черед до последней телеги со стогом сена, от Флода не укрылось, что двое возниц заметно занервничали. Монах сузил глаза – если он напоролся на обоз с запрещенным товаром, то при находке оного засадить могли всех, и беглеца в том числе. А этого парню очень и очень не хотелось. Флод мысленно выругался, мигом рассчитав, что тогда он точно ни в чем себя винить уж точно не станет. Ко всеобщему облегчению, стражники, осмотрев все телеги, на стог сена махнули рукой – видимо посчитали, что раз уж со всего обоза оказалось нечем поживиться, то с сена и подавно взять нечего, а дотошно осматривать каждый груз лень-матушка не позволила. Не смотря на «прозрачность» въезжающих, кое-какую мзду заплатить все-таки пришлось – элементарный налог за въезд да небольшой подкуп чтобы покинуть город – о разрешении на выезд никто не знал, и раздобыть его не успели. -- Это еще что за пироги?! – возмутился мужик, до этого ведший все переговоры со стражей. -- А, губернатор балуется, -- равнодушно махнул рукой дозорный. – Говорят, из города сейчас вообще ничего не вывезешь. Мужик задумчиво потер нос. А Флоду ненароком вспомнились слова Алика: «…Того и гляди -- Орден надвое расколется…». В Герцогстве Пану начиналось что-то нехорошее. Герцог еще даже не разжигал огонь, однако котел был уже полон. Осталось только вскипятить. Флод тряхнул головой. Нынче все мысли о еде! Монах не знал, сколько стоит еда в харчевнях и тавернах, но подозревал, что недешево. Тем более столица. Здесь наверняка и за постоялый двор берут втридорога. Вообще-то парень и не собирался надолго останавливаться в городе. Но день-два нужно было перекантоваться, чтобы сделать небольшую паузу и решить, куда идти и что делать дальше. -- Ну чего, Лиха, может по кружечке медовухи, а? – один из возниц хлопнул приятеля по плечу, когда обоз успешно пересек городскую границу. Тот, кого назвали Лихой, на пару секунд призадумался, сосредоточенно поскребя макушку. -- Так, может, вначале рассчитаемся по складу? С заказчиком-то? Приятель махнул рукой: -- Да ну, я что, зря что ли разрешение это чертово предъявлял? И потом – Кух нас сам не предупредил, что на выезд тоже нужно будет. Подождет, ничего. Ненамного мы и опоздали, в такую дождину-то. -- Ну, Фасар, дождешься же ты – всех наемщиков растеряем! Смотри, тогда сам всем платить будешь, -- пригрозил Лиха. – Я вон Шуру первому скажу, что мы из-за тебя куша лишились. От такого заявления любитель медовухи слегка поубавил пыл, посерьезнел. -- Ладно, съезжу тогда один к Куху, отчитаюсь. Сам потом все свое барахло разберет. А вы пока закатайтесь в «Рыбий хвост», я вас там найду. К дальнейшему разговору Флод уже не прислушивался, будучи совершенно пораженным наружностью величественной столицы. Даже в сырую погоду, под дождем и укрытая от солнечного света серыми тучами, она была невероятно красива: Главная улица сумасшедшей ширины вела вверх к огромному дворцу, снаружи тоже огороженному стеной. «Город в городе,» -- с удивлением подумал монах, доселе никогда не видавший ничего подобного. Купол, возвышающийся над городом, даже издали производил такое впечатление, будто бы дворец находится в десятке футов от смотрящего – до того он был огромен. От главной улицы ответвлялись четыре другие улочки, немногим, впрочем, уже, а уже от них город разветвлялся на десятки, а может даже и сотни других улиц. Флод невольно представил гигантское дерево с домами-листвой и крохотными муравьями-горожанами. Народ, кстати, по разнообразию и великолепию заметно уступал архитектуре – под ливнем туда-сюда сновали лишь слуги низшего ранга да сидящие в закоулках прекрасного внешне города нищие машинально протягивали руки для подачки. Господа и прислуга поценнее мальчиков на побегушках и трактирных служанок отсиживались в стенах теплых и сухих домов. А еще таверны, трактиры… Среди всего этого великолепия вывеска за вы-веской заявляли о себе все обиталища пороков. И чем уже и безлюдней улочка, тем больше на ней «веселых комнат», как между собой называли питейные заведения местные завсегдатаи, и тем опаснее там появляться, особенно под покровом темноты. Флод машинально попытался выделить среди сего изобилия что-то подходящее, однако тут же смекнул, что искать нужно не здесь. Он очень не хотел быть пойманным ищейками Ордена. Постоялые дворы – тоже не выход, там вообще будут искать в первую очередь. А поэтому нужно… -- Где здесь самый дешевый трактир? – поинтересовался он у Лиха, только что распрощавшегося со своим приятелем. *** Станица ограничивалась пятью зачуханными домиками, и пришедших встретили там не очень приветливо. -- В начале хмырь тут какой-то рыскал, все вынюхивал что-то, теперь эти… -- невежливо проворчал вслед ищейкам лавочник, не сильно заботясь о том, услышат ли его или нет – один из пришельцев грубо оборвал его попытку продать лежалый товар, и как покупатели незнакомцы себя тут же исчерпали. -- Какой хмырь? – тут же развернулся к мужику один из ищеек. Лавочник многозначительно покосился на узел с деньгами, висевший у пояса мужчины. Тот, проследив его взгляд, молнией метнулся к корыстолюбцу и схватил за горло. Сзади раздалось сдавленное оханье Седча. -- Что за человек приходил сюда? – сквозь зубы повторил вопрос монах. Мужичок закатил глаза, старательно изображая полуобморок, но, поняв, что это не работает, сглотнул и сдавленно засипел, будучи не в состоянии сказать хоть слово. -- Ну хватит, Равс, хватит, -- осадил налившегося кровью монаха один из спутников. – Он так и рассказать-то ничего не сможет. Равс сурово сжал губы, но руки расслабил. Лавочник судорожно откашлялся, а затем заговорил: -- Да был тут один… провизией затаривался. В кармане почти что ни гроша, а товар хороший выпросил, гад. Я бы послал его к чертям собачьим, да только он с «псиной» местной приходил. Этот впрягся, а у меня с ним… дружба старая. О близости такой «дружбы» мужичок предпочел умолчать. -- Где эта ваша «псина»? – уже уходя, поинтересовался один из ищеек. -- Да вон в той развалюхе живет, -- заметно оживившись, мужик ткнул пальцем в нужную сторону. – Да только он не все время у нас живет-то! Зимой… Но вопли-сплетни лавочника уже были никому не интересны – монахи по-спешили в указанном направлении, мигом выкинув из головы станичного торговца. На первый стук никто не ответил. На второй и на третий тоже. В четвертый раз Равс заколотил в дверь так, что с крыши дома, и без того ветхого и разваливающегося, и вовсе начала сыпаться солома. Но хозяин, видимо, не считал нужным сохранять ни крышу, ни дверь. О том, что его не было дома, ищейки задумались слишком поздно. -- Чем мой дом обязан столь небрежным обращением? – спокойный негромкий голос заставил монахов вздрогнуть. Седч и вовсе подпрыгнул от неожиданности. Равс дернулся было навстречу хозяину дома, однако более сдержанный монах снова сделал останавливающий жест. -- Адин, ты так и будешь мне дорогу загораживать?! – не выдержал ищейка. – Ты посмотри, он же скорее себе руки-ноги отрежет, чем что-то расскажет! Длак осклабился, показав, что оценил «шутку». -- Вы для начала объясните, чего вам надо-то. – Он говорил беззлобно, глядя в глаза каждому из непрошеных гостей. Равс снова напрягся, однако Адин решил взять «переговоры» в свои руки, пока этот псих не довел дело до драки. -- Видишь ли, -- он небрежно облокотился о скользкий ствол дерева, -- мы договорились о встрече с нашим другом… однако в условленном месте его не оказалось. И ни тебе не послать голубя, ни гонца разыскать – неизвестно, куда пропал. -- А что за дело-то? – добродушно, даже как бы с оттенком некоторого любопытства поинтересовался длак. Адин печально развел руками, сделав вид, что мнется: -- Ну.. дело в общем-то не совсем законное… Длак любезно подыграл, сочувственно поцокав и покивав. Комедия завершилась бы еще очень и очень нескоро, если бы Драф не скользнул взглядом к левой руке собеседника, как бы невзначай потянувшейся к нашитому карману рубахи. Что можно было этой рукой скрыть, длак давно догадался, однако до последнего не подавал виду, не спеша раскрывать карты первым. Адин не без легкой досады проникся уважением к собеседнику – этот малый, в отличие от большинства спутников самого монаха, был неглуп и, похоже, остро чувствовал всю «уместность» преждевременных препирательств. Но Драф еще не собирался останавливаться. Раз уж разыгрывать нелепый спектакль, так до конца. Он давно понял, кто эти люди такие и кого они ищут. Но Флод не зря пришел именно к длаку. -- Ну был тут какой-то забулдыга, провизией закупался. Ищейки переглянулись, посчитав, что рыбка клюнула и поплавок запрыгал. -- А.. В какие ворота он вышел? -- Да вон туда. – Драф беспечно махнул рукой в сторону, прямо противоположную действительному маршруту Флода. -- Мы же оттуда пришли, -- сквозь зубы процедил Равс. -- Не знаю, видно, вы разминулись. Драф неприкрыто лгал, нагло глядя в глаза собеседникам. «Дурачком прикидывается. Нет, добром от него ничего не добиться», -- смекнул Адин и тут же криво ухмыльнулся, осторожно потянувшись к кинжалу. Его спутники восприняли это как сигнал к действию, тоже взявшись за оружие. Четверо сильных, тренированных и поджарых мужчин легко справятся с одним врагом. Если, конечно, враг будет человеком. С длаками же дело обстояло несколько иначе. Если бы монахи были бы чуть более внимательные и чуть менее самоуверенные, они бы увидели. Звериный оскал, нечеловечески грациозные движения, напряженно застывший хвост, на свету отливающий темной медью – все это было заметить несложно. Лишь краем глаза завидев тонкую полосу лезвия, блеснувшего в руке Адина, Драф уже не колебался, и через пару секунд перед взорами ищеек возник зверь, сильный и стройный, с переливающейся благородным медным цветом шкурой. -- Опа… -- только и смог вымолвить на миг опешивший Равс. -- Н-но… они же… их же… Да что он вообще здесь делает?! – возмущенно заорал Седч. Адин, не сказав ни слова, коротко кивнул четвертому монаху, самому немногословному и поэтому, видимо, самому разумному из всех своих спутников. Длак долго не подпускал к себе мужчин. Каждый неосторожный шаг одного или даже двух человек мог обернуться смертельной рваной раной, оставленной в подарок разъяренным зверем. Монахи это понимали, и поэтому приходилось действовать только сообща. Как стая волков забивает одиночку, неосторожно нарушившего границы территории вожака. Драф нападать не спешил, прекрасно понимая, что кинуться на одного означало подставить спину другим врагам. А одному против четверых, да еще и вооруженных, разом – и вовсе думать об этом не стоило. Длак ждал. Он внимательно следил за каждым шагом людей. За любым движением, надеясь заметить ошибку. Или хотя бы улучить момент для побега – люди не настолько умны, чтобы при погоне начать думать, как зверь. Такой момент настал уже очень скоро. Неверный, не вовремя брошенный в сторону взгляд, и волк уже исчезает из виду, оставив после себя лишь пару клочков темно-рыжей шерсти и колышущийся куст. -- Твою ж…! – коротко матюгнулся Адин, в который раз убеждаясь, что ни один миг упускать никогда нельзя. *** Переулок окутал Флода запахами тухлятины, помоев и гнили. Монах, непрерывно морща нос, медленно шел вдоль осклизлых стен, стараясь высмотреть хоть какой-нибудь трактир. Дневной свет с трудом проникал между домами, и разглядеть надписи вывесок было довольно сложно, особенно при слабой грамотности монаха. Трактир нашелся лишь через три четверти часа, после двух неудачных попыток отворить двери заведений, открывающихся только ближе к ночи. Помещение оказалось маленькой, плохо освещенной комнатой с пятью столами, вот-вот готовыми свалиться к ногам посетителей. Дверные петли приветливо скрипнули, привлекая внимание завсегдатаев. Флод вошел, и в нос ему тут же ударил запах копченого мяса, едкого пота и крепкого, неразбавленного вина. Трактирщик смерил пришедшего тяжелым и внимательным взглядом, выдержанный, однако, с честью. -- Чего изволите? – грубо, с тенью легкой неприязни поинтересовался он. Флод, скорее почувствовав, чем поняв, с кем имеет дело, молча подошел к стойке и положил перед хозяином заведения серебряное кольцо – последнее, что у него оставалось. -- Комнату. Хоть в подвале. Трактирщик хмыкнул, снова оглядев посетителя с уже немного другими мыслями – взгляд мужика стал уже более оценивающим, но не высокомерным. Даже наоборот – внимательно рассмотрев парня, он сменил выражение глаз на более приветливое, углом рта даже наметив улыбку. Деньги ли его так «раздобрили», или же нечто другое, Флод не понял. Трактирщик вышел из-за стойки, и, махнув рукой посетителю, велел следовать за ним. Лестницу, ведущую на второй этаж, монах сперва даже не заметил – та располагалась в самой дальней и самой темной части комнаты. Даже сам хозяин вон, лучину зажег, чтобы не споткнуться о ступени. На втором этаже окон не было, и вокруг мужчин сгустился теплый и густой мрак. -- Посетителей у нас негусто, сам видишь, -- через плечо бросил трактирщик. – Поэтому света нема. Да мы и не заселяем кого попало. Кто для хозяина трактира является «кем попало», Флод предпочел не уточнять, хотя эта странная фраза вызвала в нем немалое удивление. Если оборванный, потный и мокрый, пусть и довольно молодой, бродяга смог почти беспрепятственно снять здесь комнату, то кого же сюда не пускают? -- Ты только это… потише будь. У нас тут девица одна живет… Шугается новых постояльцев, как огня. Вдаваться в подробности мужчина не стал, оставив тут же разгоревшемуся любопытству Флода додумывать детали самому. Комнатенка больше напоминала гроб. Она была тесной, с такими низкими потолками, что и без того не особо высокому монаху приходилось нагибаться еще ниже. Впрочем, такой «гробик» нравился парню куда больше настоящего, поэтому привередничать было глупо – тут уж либо «живи, где живется», либо бесславная кончина в роскошных хоромах от лап ищеек Ордена. Бросив рубаху со злополучным клеймом возле койки, Флод устало плюхнулся на постель. Оценивающе подпрыгнул. Ничего, уж гораздо лучше, чем подвальное сено или сырая земля. Дождь, слегка стихший, но еще не наигравшийся, убаюкивающе стучал по крыше, и парень, сморенный долгими прогулками под дождем и неприятными впечатлениями, забылся тяжелым глубоким сном. *** Флод спал чутко. А может, просто настало время проснуться. Тихий скрип половиц, раздавшийся за дверью его каморки, если не разбудил, то хотя бы частично вывел монаха из мрачного мира сновидений, однако, снова погрузиться в сон он не смог, провалявшись в постели добрый час, если не больше. Сколько, интересно, времени он спал? Флод не помнил, как провалился в небытие. Как бы то ни было, тянуть кота за хвост нельзя, нужно было найти способ раздобыть деньги для дальнейшего существования. Нищенствовать подобно оборванцам, полутрупами растянувшимся вдоль заборов с машинально протянутой для подачки рукой, парень не собирался. Монах сел на кровати, огляделся. Свеча почти догорала, и хватить ее могло от силы на четверть часа. Для начала нужно хотя бы спуститься вниз, заглянуть в окно – вдруг минула целая ночь, а то и сутки. Звук, разбудивший Флода, повторился, только будто бы уже ближе. -- Что за дрянь, -- пробурчал Флод, взяв свечу и подойдя к двери. Но, выйдя из комнаты, вначале он не обнаружил ничего, кроме темных пятен плесени на стенах. Но, повернув голову, парень заметил маленькую тень, столь явно по-женски очерченную, что невольно пришлось усмехнуться. Фигурка медленно попятилась, поняв, что ее заметили и бежать уже некуда. Монах же, превозмогая любопытство, долго вглядывался в капюшон, надеясь хоть мимолетно уловить черты лица, но тщетно. «Так вот кого имел в виду трактирщик», -- пронеслось у парня в голове. Он отвернулся, чтобы окончательно не доводить странную постоялицу, хотя любопытство так и подмывало его сделать совершенно обратное. А именно – взять и стянуть плащ, скрывающий тело и лицо. Но незнакомка вовсе не собиралась убегать. Застыв на пару минут, она смотрела на Флода. Капюшон скрывал все, что не нужно видеть постороннему глазу, но монах так остро чувствовал на себе чужой взгляд, что невольно поежился. Это не укрылось от девушки, и она тихо, но от души рассмеялась. А потом Флод оторопел. Незнакомка сняла капюшон, почему-то сочтя нового постояльца неопасным для нее. При первом же взгляде на девушку монах невольно вспомнил вечерние байки Алика, отчасти послужившие тому, что ему приходилось скрываться от Ордена в дешевом трактире, а не коротать дни напролет, например, вместе с другими ищейками или воинами. Флод, конечно, видел разных женщин. Они приходили к Великому Пастырю, в Орден, чтобы просить защиты от несуществующих бед. Они встречались ему в начале на пути в станицу, а потом и в город. Молодые и более зрелые, ничем не привлекающие и наоборот – с милыми, правильными чертами лица и кокетливо хлопающими ресницами, знающие, что их красота приятна взгляду. Но такой монах не видел никогда. Да и вообще мало кто смог бы увидеть. Потому что она была неземной. Нечеловеческой. Пугающе прекрасной. Ненадежный и тусклый свет свечи не позволил парню в полной мере оценить красоту незнакомки. Но и того, что он видел, было вполне достаточно. Первое, что его поразило, были глаза. Даже не озаренные солнечным светом, ярко-синие, они переливались лазурными и глубокими цветами. Добивал взгляд этих глаз – чуть насмешливый, но спокойный, пронизывающий и внимательный. Таким глазам невозможно было соврать. Эти глаза видели все и даже больше. Лицо девушки было мягким и нежным, но в каждом его выражении сквозила дикая, необузданная сила, впрочем, как и во всем ее теле, тоже мягком и слегка округлом. Она провела рукой по иссиня-черным волосам, крупными волнами ниспадающим на плечи, навсегда закрепив за собой ассоциацию с особой, сильной грацией. С которой может сравниться только море. Нелепая, но единственно возможная догадка промелькнула в голове монаха. Он на миг прикрыл глаза, пытаясь привести мысли в порядок. Нет. Этого просто не может быть. Всего лишь легенды. Сказки, давно забытые старшим поколением. Монах мысленно велел себе проснуться, и даже ущипнул щеку для надежности. Однако каждую секунду, потраченную на рассматривание ожившей легенды, Флод убеждался, что сейчас реальность была куда более ощутима, чем когда-либо. Несколько минут она, явно забавляясь, смотрела на застывшее выражение лица парня, после чего резко развернулась и исчезла в темноте быстрее, чем новый постоялец вообще успел опомниться и что-либо понять. С ним явно затеяли игру. Похоже, девица отчего-то настолько прониклась доверием ко Флоду, что явно не собиралась ограничивать знакомство сегодняшней встречей. Чем он заслужил такую симпатию, тем более со стороны такого существа, как она? Нет, либо у него помутился рассудок, либо… Того, что происходящее по-следние несколько минут действительно было реальностью, а не диким фантомом или сном, Флод по-прежнему не мог допустить. Поверить в это не так-то просто. Парень невесть зачем похлопал себя по щекам и направился к лестнице вниз.