Кто старое помянет...

Запоздалое осознание того, что он остался единственным живым существом в доме, подтолкнуло Итачи к тому, чтобы наконец-то начать хоть что-нибудь делать спустя пять минут полнейшего ступора. Он шмыгнул носом, быстро оглядываясь по сторонам. Холодало. Слишком много всего произошло, чтобы сейчас здраво об этом рассуждать. Нужно время. Возможно, когда они найдут Коюки, Итачи успокоится и сможет переварить увиденное несколькими минутами ранее. А пока надо уходить отсюда. В шкафу нашлась пара больших одеял. Верёвку Итачи взял из своего инвентаря. Бережно перевернув труп Фальты, он замотал её в одеяла и обвязал тонким тросом так, чтобы было удобно тащить её тело на спине. Здесь её точно оставлять нельзя. Хотелось поскорее смотаться, потому что от этого места у Итачи кровь в жилах стыла. Он понимал, что именно здесь родился во второй раз, но особой радости и благоговения не испытывал. Да и дышать стало как-то труднее после того, как была озвучена цена за его жизнь. Всю дорогу назад Итачи занимался самобичеванием, а когда подошёл к последнему перед выходом уступу, вообще пришёл к выводу, что это он и только он во всём виноват, из-за него пострадал храм, умерла женщина. Надо было стереть ей память, когда он покидал тот дом в лесу. Или хотя бы сказать, что ему всё равно, любит его какая-то девчонка или нет. Солгать, что он её презирает. Но после ночи, когда он увидел слёзы в глазах перепуганного маленького Саске, когда Учиха осталось всего двое, Итачи не хотел больше ранить чувства людей. Ему было тошно от самого себя. Он споткнулся и кубарем покатился вниз по крутым склонам. Толкнув тяжёлые ворота из последних сил, Итачи вывалился в маленький задний двор храма. Стояла тёмная ночь. Небо было чистое и звёздное, несмотря на то, что всего несколько секунд назад он почти ничего не видел из-за сумасшедшего ветра и липкого снега. Ворота за его спиной тяжело закрылись сами собой. Сняв труп Фальты со спины, Итачи положил его на снег и присел рядом, чтобы отдышаться. Не от усталости. Нет — чтобы устать, ему надо было бы пересечь пустыню, отделяющую Суну от Конохи. Как минимум. Просто сейчас внутри было настолько пусто, что ничего, кроме слабости и апатии, он не чувствовал. И только обёрнутый в одеяла труп, припорошенный снегом, напоминал ему о причинах, по которым он должен сейчас же встать и прекратить заниматься бесполезным самоанализом. В конце концов, дома его ждёт Сарада. «Что же я натворил?» — сколько раз он уже спрашивал себя тогда и сейчас. Тупая злоба, смиренная, ударила куда-то в область сердца. Если бы только он был не так решителен и молод, если бы умел тогда сомневаться, возможно, его клану всё удалось бы с минимальным кровопролитием, да может вообще всё пошло бы по непредсказуемому сценарию. И никто бы не погиб. Даже Фальта. В конце концов, все пострадали из-за решения Итачи. Расскажи он тогда отцу о заговоре против Учиха, то… — Итачи, идём. …Саске не пришлось бы переносить такую боль в одиночестве, а потом умереть за деревню, которая уничтожила его семью ради своей безопасности. В свои лучшие годы он знал лишь ненависть, ненависть и ненависть. И урода-старшего брата, который то и дело запугивал его при любой удобной возможности. Все эти трусы из совета знали, на что способны Учиха, и поэтому боялись. И правильно делали. Итачи стиснул зубы, глядя перед собой. На белое кимоно, которое почти сливалось со снегом, и на протянутую женскую руку трупно-серого цвета. Он не сразу понял, что происходит — ком злобы застрял в горле, а в голове крутилось лишь «ненавижу». Зачем он прожил свою жизнь? Зачем он снова вернулся? Чтобы Сарада пострадала из-за него? Он всем приносит лишь несчастья. Особенно тем, кто его любит. — Я всегда готова принять тебя. Поняв, что перед ним стоит сама Дзигокудаю, а он развалился в каком-то сугробе посреди гор, и близко не на территории храма, Итачи дёрнулся, широко распахнув глаза. Серая рука, как и кимоно, исчезла. Сердце бешено колотилось. Он здорово приложился затылком о ледышку, потому оставшуюся часть пути лёгкое головокружение развлекало Итачи и не давало ему расслабиться. Так что теперь, по-настоящему, он добрался до ворот храма без приключений, хоть в голове и творилось чёрт знает что. — Итачи-сан! На воротах его ждала Рэй. Итачи даже удивился — на улице уже стояла морозная ночь, когда он ввалился в ворота, но женщина будто дежурила здесь. Сложив тело Фальты в снег рядом с собой, Итачи зажмурился и выдохнул. — Это…что? — Рэй подошла к нему. — Теперь в этом храме будет новая верховная. Долгая история. Идём.

***

Долго они в храме не задержались. Итачи показалось, что новая верховная начала что-то подозревать. Что-то, вроде запрещённых ритуалов Фальты и замешанности в этих делах Учиха. Поэтому, сославшись на неотложные дела, сразу после похорон Фальты Итачи быстро собрался, и уже утром они шли обратно. Рэй с расспросами не приставала, и вообще вела себя тихо. Так они и вернулись в Юкигакуре. На воротах не было дежурных. Итачи переглянулся с Рэй и потянулся к кунаю. Они вошли внутрь через маленькую дверь в воротах и замерли. Стояла мёртвая тишина, разбавляемая лишь завываниями редких порывов ветра. Их не было пару дней. Не могли же все испариться за это время. — Почему нет электричества, — тихо сказала Рэй почти утвердительным тоном, оглядываясь по сторонам. — Кто-то идёт, — Итачи схватил женщину за руку и оттащил к лестнице, ведущей на сторожевую вышку. — …ненавижу этот снег, быстрей бы уже босс тут закончил свои дела и отпустил нас по домам. А если эти сраные шиноби вернутся? Слыхал, что про них говорят? Это тебе не гражданские щенки. Их с детства учат убивать! — Да не ной ты. Двое мужчин, одетых в незнакомую форму. Рэй напряглась всем телом — Итачи почувствовал это, сжимая её плечо. Они переглянулись. Если два увальня подойдут к воротам и увидят их следы, то наверняка поднимут тревогу, предварительно попытавшись убить нежданных гостей. — Ну какого хрена, — один из мужчин всё-таки заметил одиноко поскрипывавшую на ветру приоткрытую дверь в воротах. В лунном свете Рэй злобно посмотрела на Итачи, с укором за небрежность, ведь именно он заходил последним. Она уже начала открывать рот, чтобы что-то прошипеть, но Итачи сорвался с места. Тёмно-синим пятном он выскользнул из своего укрытия и пронёсся от одного мужчины в форме до другого, поднимая снег в морозный воздух. Доли секунды ушли на то, чтобы обезвредить обоих. Он не стал их убивать, время уже не то, что раньше. Раньше всем было срать, виноват или заставили, никто бы не стал разбираться, заводить судебные дела, просто перерезали бы глотки. А теперь всем стараются сохранить жизнь, если это возможно. Теперь в академиях учат искусству обезвредить и защититься. И Итачи быстро усвоил это, сходив пару раз на минимально кровопролитные миссии. Они даже не вскрикнули и безвольно рухнули лицами в колючий снег. Итачи забрал оружие из их рук и отшвырнул его в дальний сугроб, потом сам подтащил одного мужчину к другому и связал их верёвкой, он приметил её на лестнице, у которой стояла онемевшая Рэй. Она испуганно смотрела на его мерцающие красные глаза в полумраке. Небо было чистое, и луна отсвечивала от снега. — Будем двигаться по крышам, — Итачи выдохнул паром, подняв голову. — Но сначала, — кивнул на связанных. Итачи не знал, сколько здесь людей, чьи они и знают ли друг друга все лично, но рискнуть стоило. Они переоделись в форму обезвреженных мужчин и решили проникнуть в здание дворца, где должен был находиться кто-то, кто теперь возглавляет Юкигакуре. А там действовать по обстоятельствам. — Дворец в той стороне, — Рэй дала знак следовать за ней. Нигде не было гражданских, только редкие патрули вооружённых незнакомых людей. Ни в одном окне не горел свет. Ни в одном, кроме окна на третьем этаже дворца Казахана. Слабый, от свечи, наверняка. — Что будем делать? Смотрите, там всё в охране, — Рэй спрыгнула на крышу рядом с Итачи. — Все входы. На этажах, думаю, не меньше. Они нас ждут. — Оставайтесь здесь, — Итачи сделал шаг вперёд. — Нет! Как вы пойдёте один? А если они… — Всё будет в порядке, — Итачи кивнул и улыбнулся. — Кто-то должен будет сообщить о случившемся, позвать подкрепление, если произойдёт ваше «если». Рэй уселась на крыше в укромное место и напряжённо стала смотреть на дворец. Итачи растворился в темноте. — Ты ещё кто? Я что-то тебя не… — Он колдун! Сука, колдун! — Тревога! Шино… Крики, суматоха и неразбериха творились у входа во дворец, но Рэй не высовывалась. Она лишь заметила, что свет в окне на третьем этаже потух под одновременный крик кого-то. Со всех концов поселения сбегались захватчики, наёмники, Рэй так и не поняла, кто они. — Он был не один! Обыскать окрестности! А вы дуйте на этажи! Он нам тоже нужен живым! Где-то рядом раздался лай собак, замелькали фонари. Рэй выглянула из укрытия и увидела, как, нерешительно переминаясь с ноги на ногу, десять мужчин нехотя входят во дворец, с опаской озираясь. Итачи удалось проникнуть внутрь. И он здорово напугал грозных бугаев.