Кто старое помянет...

Внутри дворца внезапно воцарилась мёртвая тишина, когда последний вооружённый мужчина рухнул в полоску лунного света на бордовый ковёр. Тишина звенела секунды три, потом Итачи пришёл в себя и услышал, как на нижних этажах уже рыскают новые люди. Он был на грани. Слишком сложно не наносить вред тем, кто хочет тебя убить. Когда чувствуешь, что схватка проходит по схеме «либо я, либо меня», но сдерживаешься и подавляешь естественные человеческие инстинкты. — Где он? Вы его видите? Он сдох? Выведите меня отсюда, мать вашу! — кто-то сдавленно злобно шипел за углом. — Они не убивают гражданских, им это запрещено, — ответил другой, женский голос. Итачи метнулся на звук. Как же он пожалел об этом спустя мгновение, когда тяжёлая сеть рухнула на него откуда-то сверху. Он руками приподнял её, но не двинулся с места, чувствуя, как дуло запрещённого оружия упирается ему в затылок. Против такого даже шиноби бывают бессильны. — Руки, Учиха, руки. И закрой глаза. Мы в курсе, кто ты, — грубый мужской голос раздался сзади. — Коги, кончай его. Запутавшись в дурацких сетях, Итачи зажмурился, выдохнул и открыл глаза. Гражданским никогда не превзойти шиноби по силе и скорости, какое бы оружие они ни изобретали. Ему достаточно взгляда, чтобы прикончить их всех, всех четверых — женщину, мужчину и их телохранителей, если он правильно понял. Беспорядочная стрельба лишь повредила чудесную мозаику на стенах и выбила окно, впустив холод внутрь. Итачи наконец-то скинул с себя сеть и, выбив ногой оружие из рук изгибающегося от боли на полу мужчины, погруженного в иллюзию, понял, что уже не контролирует себя. Рациональность, которую навязывали новые инструкции, что он читал не так давно, размылась красной дымкой. Он взглянул на женщину. У неё на поясе тоже было оружие, она тоже готова была убивать. — Говори, — Итачи присел рядом с ней, взял за плечи и тряхнул. — Кто ты? Помычав, женщина не сразу поняла, что больше не находится в иллюзии и ужасы кончились. Широко распахнув глаза, она задрожала всем телом, с ужасом глядя на Итачи: — Я…я вообще тут ни при чём! Это он! Он! Я просто поехала с ним! — она ткнула пальцем в полного мужчину с плешью, который был одет в толстую лисью шубу. — Не кричи, — сквозь зубы проговорил Итачи, снимая оружие с её пояса. — Сиди смирно. И не думай бежать. Он был в бешенстве, сам не понимая, почему. То ли из-за вида запрещённого оружия, которое считал постыдным имуществом трусов и бесчестных, то ли из-за того, что минуту назад испытал неподдельный страх. Страх за свою жизнь, за Сараду. И те, кто заставили его почувствовать это, сейчас заплатят. — Где Коюки-сама? — Итачи стоило больших усилий не долбануть противного потного толстяка головой об пол, когда он вывел его из иллюзии. — Б-без понятия, — тот сипло и быстро задышал, хватая искривлённым ртом воздух. — Кажется, ты всё-таки что-то знаешь, — Итачи припугнул его, сверкнув глазами. — Если расскажешь, я пощажу тебя, — он перевёл взгляд на дрожащую в углу женщину, достав кунай из-за пазухи и приставив к горлу мужчины. — И, возможно, её. Только поторопись, пока ваши люди не пришли. Иначе я перережу глотки вам обоим. Вдруг где-то на улице протяжно завыла сирена, и в этот момент в коридоре загорелся свет. Женщина начала выть вместе с сиреной, вжимаясь спиной в стену и подбирая под себя колени. — Раз… — Итачи сжал воротник мужчины. — Два… — Скажи ему! Скажи! — пискнула женщина сквозь плач. — Пожалуйста! — Если не он, тогда босс меня убьёт! — Три! — Я…я скажу! — мужчина зажмурился, пытаясь прикрыться руками.

***

— Ну ты исполняешь, — Масаки хлопнул Итачи по спине, в то время как Ямато бурчал что-то одобрительное. Он и сам не понимал, как всё так хорошо обернулось. Оказывается, госпожу Коюки заточил в подземелье под дворцом её фаворит. Считалось, что все эти подземные ходы давно заброшены и затоплены, да и вообще, мало кто о них знал. Теперь, когда Итачи извлёк из темницы обессиленную и полуживую королеву, а вовремя подоспевшее подкрепление обезвредило захватчиков, оставалось только найти виновника «торжества» — её фаворита Хисао. Его лысый пузатый помощник быстро выдал информацию о нём. Но этим займутся другие. А команде из Конохи пора домой. Впрочем, не так быстро — госпожа Коюки лично настояла на том, чтобы они остались на праздничный вечер. Для восстановления сил и организации праздника ей понадобилось несколько дней, и всё это время Итачи находился в состоянии полусна. Он плохо соображал, его будто зацепило взрывной волной. Даже теперь, когда он стоит со своими напарниками на балконе дворца за спиной госпожи Коюки и пытается улыбаться. — …минимальный ущерб благодаря нашим друзьям из Страны Огня! Люди внизу вяло зааплодировали и стихли. Все ещё отходили от пережитого. Некоторые потеряли близких, у кого-то, как выразился один из простолицых мужиков «сука, сарай спалили, черти». Символическая ярмарка, символическая радость на лицах. Первым с балкона вслед за Коюки уходит Ямато. Масаки ещё некоторое время стоял вместе с сестрой и смотрел на площадь перед дворцом. Итачи остался с ними. — Через десять минут будет фейерверк, — вдруг Аса повернулась к Итачи. — Я, пожалуй, пойду спать. Устала. — Эй, ты ж хотела посмотреть на это, — Масаки упёр руку в бок и приподнял бровь, глядя на сестру. — Что ещё за новости? Детское время. — Маки, отвали, — она огрызнулась на попытку Масаки взять её за руку и быстро удалилась, случайно задев Итачи плечом. — Что это с ней? — Итачи посмотрел на хлопнувшую дверь. — Да ничего. Просто женщиной родилась, — Масаки пожал плечами и вновь устремил взгляд на площадь, заполненную людьми. — Достала уже со своим престарелым Ямато-тайчо. Лучше б уж по тебе сохла. — Меня бы ты точно убил, — Итачи усмехнулся и поравнялся с Масаки. — Ну, не знай я о тебе всей правды, довольствуясь официальной версией, может, и дал бы своё согласие. — Будто она когда-то спрашивала у тебя разрешения, — Итачи сунул руки в карманы, поёжившись от холода. — Будто я когда-то ей что-то просто так разрешал. И вообще… Я слышал, у Рэй муж, ну, того… — Да. Он погиб одним из первых. Я пытался с ней поговорить, но понял, что пока её лучше не трогать. — Что, шарахнула чем-то тяжелым? Это она может. — Я не доводил её до паранойи, поэтому отвечала она вполне вежливо и даже старалась улыбаться. — Значит, нажаловалась, — вздохнув, Масаки закусил губу. — О, а вот и она, — он посмотрел куда-то вниз. — Пойду, поздороваюсь. И вот Итачи остался на балконе в полном одиночестве. Странное чувство тошнотворной и горькой радости наполнило грудную клетку так сильно, что в один момент у него перехватило дыхание. Саске, Саске должен сейчас стоять здесь, а не он. И Сарада рядом с ним. Глупая, наивная Фальта. Он будет носить её имя в своём сердце до последнего вздоха. И теперь точно не забудет. Ведь она та, что позволила ему вновь открыть глаза, разрезать первым неловким движением руки воздух и увидеть прекрасную девочку, наследницу его клана. Наверное, в какой-нибудь другой жизни, Итачи обязательно бы ответил на любовь Фальты взаимностью, ведь лишь единицы способны на такие чувства. И такие чувства бывают раз в жизни. Нельзя их просто втаптывать в землю. — Я люблю тебя, Фальта, — зачем-то тихо сказал Итачи какой-то случайной звезде на чёрном небе. Это то, что она хотела услышать всю свою жизнь. Теперь он может сделать для неё только это. Ему показалось, что звезда на мгновение подмигнула. Он опустил голову вниз и увидел, как Масаки бестолково пытается завести разговор со своей бывшей женой. До фейерверка оставалось около пяти минут. Итачи решил быстро заскочить в комнату и взять тёплые перчатки, потому что после зрелища надо будет спуститься вниз и купить что-нибудь Сараде. Коридоры дворца пустовали — все были на ярмарке. Итачи зашёл в комнату, взял перчатки и, с закрытыми глазами наслаждаясь тишиной, остановился в дверях. — У тебя всё нормально? Итачи подпрыгнул от неожиданного вопроса и увидел голову Асы, высунувшуюся из-за двери соседней комнаты. Она захихикала, видя сконфуженное лицо своего напарника. — Я тут решила, что негоже такое зрелище пропускать. Идём, ты же на фейерверк? Сон подождёт. Я такое место присмотрела! Сидя посреди снега на самой высокой башне дворца, Итачи покосился на Асу. Она вела себя странно, но, вроде, улыбается, значит, всё в порядке. Только они устроились относительно удобно, засвистел первый выстрел салюта. Откинувшись спиной на сугроб, Итачи моргнул и едва заметно улыбнулся. — Красиво, правда? Лицо Асы с красным носом и румяными щеками было таким забавным и восхищённым, что Итачи улыбнулся бы, если бы не увидел слёзы в её глазах — Правда, — он кивнул и прищурился, глядя на зелёные вспышки в небе. — Я пойду, — Аса вдруг встала, сделала шаг, увязла ногой в снегу и упала на колени, закрыв лицо красными от холода руками. Итачи тут же оказался рядом с ней и услышал сдавленные всхлипы. — Аса, ты чего? — он приобнял её за плечо. — Аса, ну… Она ещё больше стала плакать и подвывать, постепенно переходя в несдерживаемое рыдание. Тогда Итачи стянул с себя перчатки, с усилием разогнул руки девушки, которыми она старательно прикрывала лицо, и натянул перчатки на её окоченевшие пальцы. — Аса, почему ты плачешь? — спросил у неё Итачи, как у ребёнка. — Я просто…устала… И разве можно смотреть на такую красоту спокойно? — она подняла на Итачи опухшие и полные горячих слёз глаза. Её губы стали красными-красными, и каждое сказанное ею слово будто отдавало жаром. Итачи уже представил, как Масаки смеётся, приговаривая «эта дура разрыдалась из-за фейерверка, я так и знал!» Но сейчас ему не было смешно, даже забавно. В горле встал ком, слова утешения не шли. Он просто прижал дрожащую от плача Асу к себе и положил подбородок на её взъерошенную макушку. Девушка изо всех сил, стиснув зубы, старалась сдержаться, но не могла. Когда последнее эхо салюта стихло, она крепко схватила Итачи за куртку и вжалась лбом в его плечо.