Кто старое помянет...

— Будьте осторожны. На дне что-то… — Вдова закрыла глаза и сдвинула брови. — Там что-то есть. Подвижная чакра. Нестабильная. Поторопитесь, иначе можете погибнуть. Масаки глянул на Итачи и вздохнул, обматываясь верёвкой: — Аса, ты готова? Тебе точно хватит чакры на нас двоих? — Уж за меня не переживай. Итачи, пригляди за ним, — девушка улыбнулась Учиха. — Надеюсь, вы уложитесь в семь минут. Не то чтобы Итачи боялся, но от чернеющих глубин озера ему было не по себе. Спускаться туда тем более не хотелось. Но он сделал шаг в воду и в последний раз оглянулся на Асу. Она кивнула ему и подмигнула, направляя чакру в верёвки. Шаг за шагом они входили всё глубже. Несмотря на оболочку из воздуха, которой они были окружены, вода была не менее жуткой. Она обволакивала всё вокруг. Перед тем, как нырнуть, Итачи зажмурился и на всякий случай набрал побольше воздуха в лёгкие. Вокруг стояла кромешная тьма. Масаки пытался хоть немного подсветить себе путь сгустком чакры, но вода поглощала весь свет, Итачи едва мог видеть его, несмотря на активированный шаринган. По мере приближения ко дну уши начало закладывать, а тело слабеть. Итачи щурился, вглядываясь в темноту, но это озеро казалось бездонным. Вдруг Масаки дотронулся до его спины и взял за руку, но Итачи не смог его увидеть. — Итачи, — кто-то позвал его. Итачи посмотрел вниз, пытаясь увидеть, кому принадлежит голос, и его будто ударило молнией — они ведь под водой, какие голоса. Под ногами что-то засветилось, и он увидел напротив себя перепуганное лицо Масаки, который со всей дури дёргал за верёвку, давая знак, чтобы их поднимали вверх. Через несколько мгновений исчезла воздушная оболочка. Итачи ошарашенно задёргал руками и ногами, чувствуя, как что-то обвивает его ноги, и вода проникает в нос. Масаки пытался кричать, выпуская драгоценные пузырьки воздуха. Их обоих потащило вниз. Итачи схватил Масаки за руку, и это последнее, что он успел сделать, прежде чем захлебнуться и получить сильный удар по спине.

***

Жадно хватая ртом воздух, Итачи встал на четвереньки и сплюнул воду. Масаки лежал рядом и тяжело дышал, кашляя и в перерывах между этим выдавая забористые ругательства. Они оказались в какой-то сырой тёмной пещере, судя по холоду и гуляющим сквознякам. — Надо проверить, не обосрал ли я штаны, — сплюнув воду в очередной раз, Масаки сел и похлопал себя по спине. — Ты как? — Живой. Только не видно ничего, — Итачи ощупал холодный камень под собой. — Видимо, эта пещера находится под озером. — Думаешь, нас сюда затянуло водой? И есть ли отсюда выход? Что за… Итачи понял, почему Масаки так удивился. Он тоже попытался зажечь в руке небольшой огонёк, но ничего не вышло. Любое поползновение к использованию чакры не давало результатов. Масаки ещё раз выругался, судя по звукам, попытался встать, наткнулся на что-то и упал обратно. — Ну и где мы? — Масаки сел рядом с Итачи. — Верёвки обрезаны. М-да, щас повоюем. Если мы не найдём выход…ну и тупая же смерть будет. — Не хочу вас расстраивать, но технически вы почти мертвы, — за спиной Итачи прозвучал уже давно знакомый ему голос. — Кто здесь?! — Масаки прижался к нему плечом. — Всё время забываю, что вам нужен свет… Вдруг всё вокруг осветилось слепящим светом факелов на стенах длинного туннеля. Ён обошёл напарников и, покачав головой, легонько пнул Итачи в ногу: — Вставайте, чего расселись, как дамы на банкете? Впрочем, у меня сегодня точно праздник будет. Надо отвести вас к хозяйке. Сразу двое… — Ты его знаешь? — Икеда от растерянности начал послушно вставать. У Итачи зазвенело в ушах. Он вспомнил, почему ему так тяжело было смотреть на это озеро. Он вспомнил, что это за темнота. Это была смерть. — Как отсюда выйти? — Итачи встал рядом с Масаки, сосредоточенно глядя на Ёна. — Ну…дождаться, пока очередная сумасшедшая влюблённая в тебя женщина не попытается тебя вытащить? — он пожал плечами. — Что здесь происходит? — Масаки смотрел то на Ёна, то на Итачи. — Итачи, кто это? — Ты можешь заткнуться? Или ты ослеп и не видишь, что здесь важная встреча? — раздражённо махнув на Масаки рукой, Ён шагнул в сторону длинного коридора. — Ты так долго бежал от нас, но сам же и пришёл. Как я рад, это всё наконец-то закончится. А для тебя, Икеда, поясню, пока Итачи потерял дар речи — вы во владениях Дзигокудаю-сама, в Холодных Пустошах. Вы мертвы для вашего мира. — Что ты несёшь? Выведи нас отсюда, — прочувствовав на себе холодный взгляд проводника, Масаки понизил голос, — пожалуйста… — Масаки, кажется, он говорит правду. Но как мы сюда попали? — Идёмте, по пути всё расскажу, — с лица Ёна не сходила жуткая радостная улыбка. — Или вы уже освоились, и вам и тут хорошо? Я могу уйти… — Да, ты можешь уйти, Ён. У тебя ещё много работы. Высокая, даже выше Масаки, худощавая седая женщина возникла за спиной Ёна. Её лицо выражало полнейшее безразличие. Итачи оглядел её странные длинные одежды, бледное лицо и задержал взгляд на белых глазах, мерцавших в свете огня. Заметив это, женщина направилась к Учиха: — Наконец-то ты пришёл, Итачи. Не бойся меня. Попятившись назад, Итачи упёрся в грудь Масаки, так же впавшего в ступор. Женщина дотронулась до его лица своей холодной рукой и взяла за плечо: — Идём. — К…куда? — чувствуя, что даме лучше не дерзить, Масаки подтолкнул Итачи к ней. — Ты тоже оказался здесь. Это неслучайно. Ты заслуживаешь этого, — теперь в её стальной хватке барахтался и перепуганный Масаки. — Я хозяйка этих мест. Дзигокудаю-сама. Итачи уставился на неё, как баран на новые ворота, и попытался вырваться из неестественно длинных цепких пальцев. Но она лишь глядела на него с невозмутимым лицом и тащила за собой. Масаки закричал. — Глупые мальчишки. Женщина швырнула их вперёд, и шиноби, спотыкаясь, пробежали пару метров и упали на жёсткую циновку. Вместо сквозняка и сырости Итачи ощутил теплоту добротного дома. Масаки на четвереньках дополз до стены и забился в угол, с ужасом глядя, как на них надвигается Дзигокудаю. — Масаки, ты узнаёшь это место? — она села напротив перепуганных мужчин, всё так же не проявляя эмоций. — Это…это моя комната! — Икеда ощупал стены. — Но как? Что за хрень происходит? — Ты всегда был трусом. Сначала я разберусь с тобой. С Итачи у меня будет отдельный разговор. Жестом указав Масаки на кровать, Дзигокудаю дождалась, пока он мелкими шажками добрался до неё и сел на подушку. — Ты достоин жить? — вдруг спросила она после недолгой напряжённой тишины. Пока Масаки пялился на женщину, не в силах вымолвить и слова, Итачи рассматривал обстановку комнаты. Это была детская. За окном стояла ночь. Над дверью висел знак клана Икеда. — Конечно, достоин, — буркнул Масаки, сцепив руки в замок и глядя в пол. — Но ты ведь так жалок. И вся твоя жизнь не принесла никакой радости никому, кроме тебя. — Каждый живёт так, как хочет. И почему это никому, кроме меня? — Масаки немного осмелел. — Не верти хвостом перед своим единственным другом, Масаки. Я знаю всё. — Всё? Все всё про меня знают, — он фыркнул, посмотрев на Итачи. — Ты хочешь, чтобы Итачи услышал правду о тебе? Не дерзи мне, мальчишка. Сможешь ли ты доказать своими делами, что достоин жизни? Будто что-то почувствовав, Масаки цокнул языком и вздохнул: — И что ты предлагаешь? — Предлагаю вспомнить. Вспомнить о том, каким подлым и жестоким ребёнком ты был. Как довёл свою сестру до слепой ярости, а затем сказал бабушке, которую она так любила, что Аса решила устроить пакость в её день рождения. Ты искал внимания взрослых, позабыв о сестре. Где-то под потолком зазвучал детский запыхавшийся голос: — Бабушка! Бабушка, там Аса… Аса такое натворила! Она сказала, что не хочет тебя поздравлять, я пытался уговорить её пойти со мной, но она!.. Идём, посмотришь, что она наделала, чтобы мы не праздновали твой день рождения! Хлопнув себя по лбу, Масаки ухмыльнулся: — Поверь, это не худшее, что сделал тот придурок. Но люди меняются. Уж тебе ли не знать, ты же смерть. Итачи стало ужасно обидно за Асу. Она многого не знала о своём брате. Он решил послушать, что скажет Дзигокудаю-сама. — Хорошо. Помнишь этого котёнка? — Дзигокудаю запустила руку под запах своей просторной одежды и, достав оттуда маленькое перепуганное животное, поставила его на пол. — Ты его узнал. Ведь ты позволил ему умереть. Ты убил его. Котёнок, жалобно мяукая, побежал к Масаки и запрыгнул к нему на руки, ластясь его груди. — Сколько тебе было тогда? — продолжал ровный голос. — Мне…было одиннадцать. Я был ребёнком, — голос Масаки дрогнул. — Как мне наскучило это оправдание. Ты смотрел из-за угла, как его забивают палками. Ты всегда стоял в стороне и трусливо наблюдал. Разве это жизнь? Итачи закрыл глаза. Ему отчего-то стало стыдно. — Прости, дружище, — прошептал Масаки, прижав котёнка к груди. — Прости. — Твои сожаления уже никому не нужны. В девятнадцать ты был достаточно сильным, чтобы вступиться за беззащитную девушку, когда твои напарники решили её изнасиловать. Но ты опять молча ушёл, не слыша её мольбы. Ты всегда успокаивал тем, что она была нукенином. Но так ли это было на самом деле? — Так сказал капитан… — Масаки закашлялся, потеряв голос. — Ты ведь не верил ни одному его слову. И что ты сделал? — У меня…был приказ… — Приказ не помешал тебе испортить жизнь твоему первому напарнику. Помнишь, как ты уговорил его пойти на сигнал о помощи, который оказался ловушкой? Ты жаждал славы. И друг поверил тебе. Вся ответственность лежала на нём. Погибли все, кроме вас. И когда он взял всю вину на себя, ты снова молча отсиживался в стороне. Как думаешь, где он сейчас? Служба на благо вашей страны была делом всей его жизни, его главной мечтой. — Он уехал из Конохи. Мы с ним…не виделись больше, — Масаки выпустил котёнка из рук. — Ты так легко рушишь чужие жизни. Ты забираешь их. Помнишь ту гражданскую, как вы их называете, девушку? Которая была без памяти влюблена в тебя, дни и ночи напролёт дышала лишь ради тебя? — Д…да, — без сил выдавил из себя Масаки. — Это… — Хаго, — Дзигокудаю махнула рукой, сёдзи с шорохом отодвинулась в сторону, и в помещение вошла совсем молодая девушка, — войди. Когда Итачи с усилием смог повернуться к Масаки, то увидел слёзы в его глазах. Девушка встала за спиной Дзигокудаю и с укором посмотрела на Икеда. — Что ты сказал ей, когда она пришла к тебе из больницы? — Я… — Скажи это. Повтори ещё раз. Ты ведь отлично помнишь. — Я не могу… — Масаки замотал головой. — Я был так молод… — Хватит прикрываться возрастом, Масаки. Хватит прятаться. Скажи это. Хаго стоит перед тобой, как тогда. Она ждёт. Усиленно мотая головой, Масаки сжал губы и отвернулся. Девушка села на кровать рядом с ним и взяла за руку. Он, тяжело дыша, удивлённо посмотрел на неё глазами, полными слёз. — Масаки, у нас будет ребёнок, — радостно сказала Хаго. — Я ещё никому не говорила, хотела, чтобы ты узнал первым. В больнице сказали, что срок небольшой, так что свадьба… — Какая к чёрту свадьба? Ты в своём уме? Мне двадцать лет. Избавься от этой проблемы и постарайся больше не маячить у меня перед глазами. Чего ты вообще сюда припёрлась? Я же сказал, что мы расстаёмся! — раздался голос Масаки, хотя его рот был закрыт, и он сидел в полном оцепенении. — Хаго, подожди, я был таким придурком! — Масаки пытался удержать девушку, но она выскользнула из его рук и встала с кровати. — Хаго, пожалуйста!.. — Посмотри, до чего ты её довёл. Своей трусостью, — Дзигокудаю и глазом не моргнула, когда Хаго на секунду исчезла и появилась уже в петле под потолком, подрагивая конечностями в предсмертных судорогах. По её ноге стекала струйка крови и капала на пол. Сглотнув ком, вставший в горле, Итачи моргнул и встретился взглядом с Масаки. Икеда растерянно смотрел на него широко распахнутыми глазами, приоткрыв рот. По его щеке скользнула слеза. — Ты считаешь, ты достоин жить? После увиденного и услышанного этот вопрос был как гром среди ясного неба. Тело Хаго исчезло, котёнок тоже. Дзигокудаю вдруг улыбнулась: — А помнишь, как ты в очередной раз напился после того, как тебя бросила жена, которой ты, кстати, изменял, и к тебе пришла твоя сестра, чтобы привести в чувства? Сколько женщин ещё могло пострадать из-за тебя? Ты избил родную сестру до потери сознания. В чём она тогда была виновата? Слишком громко дышала? Просто дышала? Беспокоилась о тебе? Масаки уже не пытался ничего сказать в своё оправдание. Он сидел с закрытыми от стыда глазами и дышал носом. — Ну, довольно. Это может продолжаться вечность. И она у меня есть. Что ты можешь сказать в своё оправдание, Икеда Масаки? Отрицательно мотнув головой, Масаки усмехнулся и поднял взгляд на Дзигокудаю. Итачи смотрел перед собой, не до конца веря в то, что только что произошло. Это не мог быть Масаки. — Ты всегда понимал свои ошибки, но всегда слишком поздно. Твои тщетные попытки искупить всё, что ты натворил, были такими же жалкими, как ты сам. Сейчас рядом с тобой сидит человек, которого ты считаешь недостижимым идеалом. В нём, по твоему мнению, собраны лучшие качества. А ты — отброс. Что теперь подумает тот, кого ты так уважаешь? Теперь он знает правду о ничтожестве, которым ты являешься. Стоит ли твоя жизнь хоть чего-нибудь после этого? Масаки думал несколько секунд, теребя штанину пальцами, затем поднял голову и выдохнул: — Ну, после такой исповеди — так точно стоит. Неужто ты знаешь только самое отвратительное? Разве я такой урод? — Да, Масаки, ты уродлив. И вдруг кто-то поскрёбся в дверь. Дзигокудаю обернулась, взмахнула рукой, и сёдзи опять открылась. Потрёпанный пёс, радостно виляя хвостом, бросился к Масаки и принялся лизать его лицо. — Снежок, дружище! — потрепав собаку по холке, Масаки удивлённо улыбнулся. — Ты нашёл его с перебитыми лапами, полуживого. И ты не испугался. В благодарность за это пёс запомнил тебя, как самого доброго человека. Ибо до этого он знал только страх и боль. Он умер счастливым. — Чёрт, я же выхаживал тебя три месяца, — мужчина взял пса за лапу, его голос надломился на последнем слове, и он заплакал. — А ты… — Таким тебя запомнили и мальчики-шиноби из чужой деревни. Ты ведь отпустил их, несмотря на то, что они зашли на вашу территорию. А должен был убить. Или…те люди из храма, — Дзигокудаю подозвала пса к себе, и он лёг рядом с ней, — которых ты успел вытолкать на улицу, чуть сам не погибнув. Тогда ты почти пришёл ко мне. И ещё, твоё чувство вины перед сестрой поражает. В какой момент ты стал её ценить? Скажи нам правду. — Ты ведь её знаешь. Помолчав немного, женщина кивнула: — Хорошо. Но это не оправдывает тебя. В храме ты просто выполнял свою работу. А твоя сестра… — Итачи, ты же понимаешь, что после всего, что было, тебе придётся жениться на мне? — Масаки нервно хохотнул, почесав затылок. — Столько всего… — Он принял тебя, Итачи, не слушая, что говорили другие. И сейчас он сгорает от стыда. Дадим ему время. Пусть превратится в пепел или приручит это пламя. У него на это есть целая вечность. Шурша одеждами, Дзигокудаю встала в полный рост. Пёс опять оказался в ногах Масаки и прижался к нему. — Идём, Итачи. Оставь его. У тебя свой путь и свои поводы для сожалений. — Оставить?.. — Масаки гладил Снежка по голове. Протянув руку Итачи, Дзигокудаю кивнула Масаки: — Ты мёртв, Масаки. Но ты оставил свой след в том мире. Надеюсь, твой отпрыск будет другим. — Что это значит? — Масаки наблюдал за тем, как Итачи со второй попытки встаёт и на подгибающихся ногах шагает к женщине, не оглядываясь. — Отпрыск? Я ещё не мёртв! Спустя мгновение Итачи оказался с противоположной стороны двери, чувствуя на запястье руку Дзигокудаю. Сёдзи прогнулась от внезапного удара: — Эй, подожди! Стой! Итачи! Я не мёртв! Я жив! Итачи! Куда ты его потащила?! Итачи! — Пойдём. Тебя уже ждут, — Дзигокудаю погладила Итачи по спине, и его передёрнуло.