Кто старое помянет...

Вместо того, чтобы пойти домой, Итачи шёл в Резиденцию. Планы поменялись сразу после того, как Масаки ещё раз напомнил ему о том, что разрешение на выезд из деревни делается слишком долго для сроков, которые есть у Учиха. Икеда шёл рядом, с беспокойством поглядывая на напарника, но в кои-то веки молчал. — Я сразу пойду к нашим, наведу там шорох и расшевелю. А ты иди к Седьмому, если он на месте, конечно. Итачи был благодарен Масаки за помощь. Несмотря на то, что он пытался отговорить Асу от отношений с ним, рассказал ей о том, что Итачи ходячий мертвец, он всё-таки не оставил его. Но об этом они поговорят позже, если будет возможность и причина. В бою Итачи не нуждался в поддержке, но соваться в нынешнюю систему управления в одиночку стало бы для него слишком сложно, без Масаки он точно увяз бы в этом болоте. Он не имел нужных знакомств, да и не понимал, почему всё работает не так, как раньше. Какие-то новые отделы, куча бумаг для любого дела. Даже если ты из АНБУ, даже если твоё имя имеет вес, ты всё равно будешь бегать от одной двери к другой, как местный дурачок, и везде тебя будут отправлять в следующий кабинет. При Третьем такого не было. С этими мыслями Итачи поднялся на верхний этаж, испытывая ужасную одышку. Если не испытание, то беспечное отношение к своему здоровью его убьёт. Но лучше он умрёт, чем отпустит Асу. — Итачи-кун? — Чикуби привстала с кресла и отодвинула в сторону чашку. — Так быстро? — Здравствуй, Чикуби. Почему быстро? — Итачи старался не показывать слабость, охватившую всё тело, и улыбнулся, положив руку на край стола. — Хокаге-сама у себя? — Конечно. Он просил тебя найти, но твой телефон был недоступен. Я позвонила Сараде, и она сказала, что ты сейчас на массаже с Икеда. Кто-то пошёл тебя искать буквально несколько минут назад, но ты сам пришёл, — девушка опустила взгляд и нажала кнопку телефона, стоявшего в углу стола. — Хокаге-сама, Учиха Итачи пришёл. — Хорошо, — раздался голос из динамика. — Пусть заходит. — Спасибо, — Итачи кивнул. — И ещё… — Чикуби окликнула его у самой двери. — Тебе…ничего не приходило? — Нет, а должно было? — он обернулся. — Н…нет, просто… — девушка начала нервно поправлять волосы и опустилась в кресло. — Удачи тебе с Асой. Она слишком хорошая, надеюсь, у тебя всё получится. Итачи-кун. — Спасибо, — в этот раз улыбнуться получилось сложнее. Наруто сидел не за столом, где все привыкли его наблюдать, а устало развалился на диване, положив ногу на ногу и откинув голову назад. Итачи поклонился и закрыл за собой дверь. — Как ты? — Узумаки тряхнул головой и выпрямился, оглядев Итачи. — Всё в порядке, уже намного лучше. Хокаге-сама, у меня к вам просьба… — Я уже в курсе. Но сначала я должен тебе кое-что сказать. Неприятное чувство сжало сердце Итачи. Наруто вздохнул и сжал губы, бросив взгляд на беспорядок, царивший на столе. — Аякаси и его сын мертвы. В отчёте ты во всех красках описал, как погиб первый. Тело второго я видел лично. Но у них было слишком много приспешников. Одну из них мы задержали в лаборатории Орочимару, но этого слишком мало. Они есть практически везде. И они не успокоились после смерти главы. Ещё долго не успокоятся. И…да, за твою голову у них назначена награда. Поэтому ты так долго отдыхаешь. Я не хочу, чтобы Сарада опять осталась одна. Понимаю, ты лучший из лучших, но по моему опыту работы с тобой… В каком-то смысле Наруто был прав. Итачи устроил ему много неприятностей, начиная со дня его появления в деревне. Учиха даже не представлял, чего Наруто стоило вернуть его в ряды шиноби Конохи. Чтобы Итачи просто так, в один день, вышел из тюрьмы и сразу попал в Резиденцию, одетый в форму, и никто на него косо не смотрел. А последние годы даже в прессе о нём не упоминают, не считая статьи после ликвидации Аякаси. — Понимаю, — Итачи кивнул. — Ты всё равно не успеешь получить нужные бумаги. К тому же, твоё здоровье оставляет желать лучшего. Да, не успеет получить нужные бумаги, потому что Наруто этого не хочет. Конечно, вслух этого Итачи сказать не мог, но он всё прекрасно понимал. — В деревне ты тоже в опасности. Но здесь риск намного меньше, хотя каждый житель может быть сподвижником идей Аякаси. Мы работаем над этим. И… — Наруто скрипнул зубами, -…уважаемая госпожа Шион. Даже если бы я тебя отпустил, то точно не одного. Я также пытался отговорить Томоко-сама от этой дурной затеи с испытанием, но она и слышать ничего не хотела. Из-за тебя. С ней спорить…себе дороже… — пробубнил Седьмой, видимо, вспоминая не самую приятную встречу с главой клана Икеда. — Что ж, она хотя бы наконец-то успокоилась. И почему ты выбрал именно Икеда? — Наруто посмотрел в потолок, потом на фотографию, стоявшую на полке. — Ладно. Хорошо. Но если с тобой что-то случится, то… — Я не подведу, — едва сдерживая улыбку, Итачи мотнул головой. — Надеюсь, ты точно уверен в своих намерениях. А если ты провалишь испытание или вы разбежитесь через полгода после свадьбы, я отправлю тебя на пожизненное дежурство к горной границе в расплату за мои попорченные нервы. — Конечно, я… — Отец! — дверь резко открылась и ударила Итачи по спине. — П…простите, Итачи-сама… Испуганное лицо Боруто сверкнуло перед глазами Итачи, и темнота на несколько секунд накрыла его. Учиха отошёл в сторону, едва не сгибаясь от внезапной боли. Сын Седьмого уже успел раскланяться в извинениях и получить нагоняй от отца, когда Итачи пришёл в себя и смог выпрямит спину. — Ещё раз войдёшь без стука, и я расскажу матери, кто на самом деле сжёг занавеску. В чём дело? Учиха скрестил руки на груди, встал слева от двери и прислонился к стене. Боруто стоял к нему спиной. Он вырос и возмужал за несколько лет, стал почти одного роста с Итачи. Что ж, надо радоваться, что Сарада выбрала хотя бы его, а не Мицуки, которого что-то давно не было видно. — Конохамару-сенсей заболел и слёг с температурой, так что эту неделю я точно буду свободен, и можно… — Нет. Даже если так, то нет. Химавари это ни к чему. Ей надо готовиться к экзаменам. — Зачем вообще эти экзамены придумали? Ни у меня, ни у тебя их не было. Поход куда интереснее, чем эта нудная теория, которая потом никогда не пригодится. — Расскажи об этом своему другу. Как его там… Ивабе? И насколько всё серьёзно с Конохамару? — Да ничего страшного, Моэги-сенсей уже была у него, когда я пришёл. Притворялся, будто умирает, вызывал жалость, — Боруто отмахнулся. — Передай ему, что я зайду завтра, и чтобы отдыхал. Уже поздно, иди. — А как же по… — Никаких походов. Если мама сказала, что нельзя, значит, я и подавно не разрешу. — Боишься? — Боруто пошёл к двери, стараясь не смотреть на Итачи. — Так, я сказал… — Наруто встал с дивана. — Хокаге-сама! — дверь опять резко открылась нараспашку, в этот раз больно шибанув Итачи по лицу. — Я пошёл! Скажу маме, что ты дал добро! — Боруто шмыгнул из кабинета. — Только посмей! — крикнул Наруто ему вслед и вздохнул, обращаясь к вошедшим. — Анко-сенсей, что-то случилось? Икеда, ты почему здесь? Итачи ни разу не видел Анко за всё время жизни в Конохе, как бы странно это ни было. Сарада лишь вскользь упоминала о ней. Он вышел из-за двери, поправляя одежду, и улыбнулся оглянувшемуся Масаки. — Он заявился к девочкам в отдел и срочно требует пропуск. Да ещё и кому! Учиха! — женщина наконец-то почувствовала чьё-то присутствие у себя за спиной. — Учиха… — Анко-сан, — Итачи, в который раз за сегодняшний день, поклонился женщине и, видя её круглый живот, не смог не улыбнуться. — Рад видеть вас живой. Поздравляю. Повисла немая тишина. Женщина опустила руку со стопкой листов и оглядела Итачи, вздёрнув бровь: — С чем? Масаки протяжно прыснул в кулак и отвернулся, тряся плечами от тихого смеха. Когда до Итачи дошло, что Митараши не беременна, он не знал, куда деть взгляд. А она продолжала на него смотреть. — Анко-сенсей, — Наруто, встав вполоборота, чтобы не было видно расползающуюся улыбку, переключил внимание начавшей краснеть женщины, — я лично разрешаю выдать ему пропуск. Чтобы он был готов до завтрашнего утра. — Хорошо, мы постараемся успеть. Но работы много, и я сильно сомневаюсь, что получится. Анко ушла, громко хлопнув дверью. В этот момент Масаки согнулся пополам и опустился на корточки, закрыв лицо руками, и засмеялся, а Наруто более сдержанно хохотнул. Похоже, она обиделась, но ведь Итачи совсем этого не хотел. — Что ж, — Наруто пропустил смешок. — Сегодня Карин должна прийти к Сараде, Ямато-сенсей как раз ушёл за ней. Возможно, ты как раз застанешь её. Пусть она осмотрит тебя. А ты, Икеда…иди и сам говори с теперь обиженной Анко-сенсей, чтобы они там постарались успеть. — Но… — Не я рассмеялся прямо при ней, — Наруто махнул рукой. — Спасибо, Хокаге-сама, — Итачи поклонился перед уходом и, выталкиваемый Масаки, скрылся за дверью. — Думаю, Саске хотел бы, чтобы всё так было, — заложив руки за спину, Узумаки подошёл к фотографии на стене. — Да?

***

Под строгим взглядом Сарады Итачи снял обувь и прошёл мимо неё в гостиную, где столкнулся с таким же строгим взглядом Карин. Они уже знали, где он был на самом деле, но откуда? Возможно, дело в другом, и они не знают. В любом случае, что-то было не так. Молчание затянулось. — Здравствуйте…здравствуй, Карин, — Итачи замер в дверях. — Тебе пришло письмо. Часто ты стал их получать. От Икеда, — Сарада обошла дядю и села рядом с Карин, кивнув на стол у телевизора, где лежал конверт. — Я думала, ты вернёшься из салона раньше. Как массаж? Даже если не знают, то подозревают. Но Итачи не подал виду и наивно улыбнулся: — Да, часто… Всё хорошо, Масаки нужно было расслабиться. — Потом, надо полагать, ты решил заглянуть в гости к его семье? Мицуки видел тебя у дома Икеда. — Масаки кое-что забыл… — Ты ведь не на массаж ходил. — Сарада, прости, я должен был сразу всё рассказать, — Итачи раскололся, не в силах больше выносить осуждающий взгляд. — Но ведь ты… — Раздевайся, — Карин поправила очки. — Я… — Надо осмотреть швы, — добавила Сарада. — Но этим займётся тётя Карин, а я пока пойду готовить ужин. И всё обдумаю. Хуже и быть не могло. Итачи так и знал, что не стоило слушать Масаки. Ложь никогда не доводила до добра. Теперь он остался один на один с Узумаки, которая вдруг отчего-то его невзлюбила или, по крайней мере, ей что-то в нём не понравилось. — Ты можешь делать это быстрее? — Карин наблюдала за медленными движениями Итачи — сначала он медленно подошёл к дивану, так же не спеша сел и стал стягивать с себя кофту. — Прости, — Итачи закрыл глаза. — У Сарады опять начались головные боли. Это всё из-за тебя и её дружка Боруто, — грубым движением Узумаки потянула рукав одежды Итачи и отбросила кофту на спинку дивана. — Поздравляю, на повязке кровь. — Карин, — Итачи вдруг развернулся к ней, чувствуя, как быстрее забилось сердце от волнения и страха получить отказ или бурную реакцию. — Я не вправе просить о таком и пойму, если ты откажешь. Но завтра мне предстоит сделать важное дело. Я разговаривал с Седьмым, и он дал согласие. Мои раны слишком медленно заживают. И я хочу попросить тебя… — Я поняла, к чему ты клонишь. Тебе что, мало того, что я дала тебе в госпитале? Знаешь, каким было моё тело, когда я была в команде твоего брата? На мне не было живого места от его… — Карин внезапно опустила глаза, замялась и закусила губу, сжав руку на груди. — Прости, я не должен о таком просить. — И всё же, ты попросил. Сарада злилась, когда узнала, что ты пошёл на испытание к Икеда. Насчёт завтрашнего испытания мне рассказала Рэй, я заходила к ней сегодня. А я рассказала Сараде. Она очень переживает. Но ты же всё равно попрёшься, — Карин тяжело вздохнула. — Я не могу иначе. — Вы никогда не можете иначе, если что-то вам взбрело, — она больно надавила на бок Итачи и покачала головой. — До тебя я позволяла это делать с собой только Саске. И Пятой, потому что вынудила ситуация. — Я понимаю, прости, — Итачи отвернулся. — У меня даже ничего нет с собой для этой процедуры. — Тётя Карин, тебе с чем… — Сарада заглянула в комнату. — Вы уже закончили? — Твой упёртый дядя всё-таки уходит завтра. И попросил меня ускорить процесс его выздоровления, даже не думая о том, как плохо может быть мне, — демонстративно громко произнесла Карин. — Ты, правда, поможешь ему? — девушка упёрла руку в бедро. — Дядя, почему ты вечно всё пытаешься скрыть? — Помогу. Ради тебя, — Узумаки утвердительно кивнула. — Иди, мы скоро подойдём. — Спасибо, тётя Карин! Сарада вернулась в кухню, Итачи слышал, как она гремит кастрюлями. Карин достала из-за дивана свою сумку и поставила перед собой: — Так…где это было… Вот, протри рот, — она протянула Итачи пузырёк с чем-то и кусок бинта, — везде. Как я давно этого не делала… В прошлый раз я пренебрегла гигиеной, но в этот раз нам торопиться некуда. Так что хватит пялиться на бинт, начинай. Не хватало ещё, чтобы меня облизывали грязными губами. И вот, — Карин бросила перед ним пачку жвачки. Три минуты Итачи жевал жвачку, и Узумаки внимательно за этим наблюдала. Потом она сняла с него повязку, под которой всё было не слишком радужно, он протёр рот жидкостью из пузырька, пока Карин делала себе надрез на руке. — Я буду наблюдать за процессом заживления. Как только я скажу остановиться, ты остановишься. Ни раньше, ни позже. — Спасибо, Карин. Я уже трижды тебе обязан. — Подожди, я…не готова, — она отдёрнула руку, когда Итачи попытался её взять. — Может, тогда лучше не будем? — Нет, всё в порядке, — она протянула ему руку. Итачи видел, как Карин сжала плед, лежавший рядом. Она наверняка испытывает боль и истощение после каждой такой процедуры, но всё равно согласилась. Он осторожно взял её руку и приложил губы к порезу. — Ох… Итачи… Не так быстро… — Узумаки сделала глубокий шумный вдох и положила ногу на ногу. В какой-то момент она откинулась на спинку дивана, и Итачи уже хотел прекратить, но Карин прижала его голову к своей руке, тяжело дыша. Он мог видеть только её вздымающуюся грудь и то, как она напряжённо сжимала ноги. Раны затягивались, Итачи это чувствовал. Жаль, что за такой дар Узумаки платит слишком большую цену. После этого надо будет обязательно как-нибудь её отблагодарить. Дыхание Карин участилось, она резко дёрнулась, пискнула и изогнулась, замерев на несколько мгновений, будто её скрутило судорогой, потом безвольно упала на диван и прошептала: — Хватит… Итачи послушно отстранился и вытер губы, подняв глаза на женщину. Она лежала, откинув голову назад и приоткрыв рот. Скосив взгляд на Учиха, Карин сглотнула и выдохнула, едва слышно спросив: — Как ты себя…чувствуешь? — Спасибо, Карин, я даже не знаю, как тебя отблагодарить. Ты столько сделала для меня и Сарады. Ты сможешь встать? Женщина вытянула ноги и поёрзала на диване. Итачи показалось, что она улыбается. — Смогу. Надо обработать порез, — Карин запустила слегка трясущуюся руку в сумку. — Можешь идти…к Сараде. — Тебе точно не нужна помощь? Я принесу воды. — Оденься, — Карин открыла зубами пластырь. — Я прекрасно себя чувствую. Напоследок, уже будучи в коридоре, Итачи ещё раз посмотрел на Карин. Она с улыбкой складывала сумку, и он решил её не беспокоить. В кухне Сарада стояла у плиты, что-то напевая себе под нос. — Ты не злишься? — Итачи сел за стол. — Нет, теперь нет. Тётя Карин тебе помогла? — Сарада отложила ложку и повернулась к дяде. — Да, но она как-то странно себя ведёт. Может, ей всё-таки нужна помощь? Наверное, я слишком долго… — Всё в порядке, хватит нагнетать, — Карин вошла в кухню и села напротив Итачи. — У твоего брата были ранения посерьёзнее, и я с этим как-то справлялась. Итак, не хочешь открыть письмо от Икеда?