***
Энтомологическая тема вплоть до ужина не поднималась. Арвин надеялся, что сердобольная Умина благополучно забыла про щетинистую пассажирку. И с чего навигатор воспылала к ней любовью? Еще понятно, если бы на локоть села цветастая бабочка. Вот Чанни – молодец, к гусенице отнеслась настороженно, едва услышав про малые, но весомые познания дока в насекомоведении. Срочно безбилетницу за борт – не хватало, чтобы она успела окуклиться и явить на свет новую фазу жизнедеятельности, пришел к выводу капитан, мученически поедая питательную и, к сожалению, невкусную перловую кашу. Крупа входила в состав неприкосновенного запаса, который лучше бы им и оставался на веки вечные или до общегалактического апокалипсиса. Остальные продукты были изъяты военными, искавшими компромат на пиратов – биооружие или наркотики. Дарки подозревал, что после проверки еды сканером вояки ее слопали, дабы добро не пропало зря. Стандартными пайками они не прельстились, чем сейчас без аппетита пыталась насладиться команда. Выходило плохо. – Когда у нас появится нормальный хавчик? – поинтересовался Киверн, отодвинув от себя пустую тарелку. Армейская привычка доедать всё, что предложено, часто спасала бывшего солдата в непредвиденных ситуациях вроде уничтожения противниками продуктового склада и последующей голодовкой. Меньше ешь – меньше шансов выжить. И никакая сила духа и воли не выручат, если в желудке пусто и страшно мутит. «Надо было сожрать весь обед, салага! – однажды укорил Киверн глупого новобранца при осаде их отряда на Медее. – Теперь вот мучайся!» Впрочем, мучился парень недолго: неосторожно высунулся из укрытия и был прошит из вражеского бластера. – Когда мы куда-нибудь прилетим, – логично отозвался Долливан и тоже закончил с ужином, правда, не столь успешно, как наемники. – А куда мы летим, капитан? – спросил Ринди, собирая посуду, преимущественно, с кашей, на правах сегодняшнего дежурного по кухне. – Да, – закивала Умина. – Заладили, блин: когда, куда… – проворчал Арвин, которого затошнило при виде поднесенной ко рту очередной ложки с перловкой. Капитан поспешил поставить свою тарелку в общую гору на подносе. – У нас нет ни шиша, чтобы заплатить таможенную пошлину. Так что я теряюсь в догадках, как мы вообще сможем сесть на любую планету. – Я могу позвонить родителям, чтобы они одолжили мне денег, – предложила Чанни. – Но нужно поближе подлететь к Ук-4 для четкой связи. – Это на крайний случай, – отверг соблазнительное предложение Дарки. Он не любил быть кому-то должен. А отдавать чем? Перечислить родителям второго пилота зарплату дочери? И откуда взять собственно зарплату? – Простите, ребята, я туплю страшно, – неожиданно покаялся Бранч. – Наверно, радость от встречи с вами повлияла. У меня есть пара сотен ЕГВ* – оплата за перегон «Первопроходца». Не бог весть какой капитал, но как-нибудь протянем первое время. – Кстати, а как ты попал в ряды наемных пилотов? Я же тебя не увольнял с «Первопроходца», – шутливо заметил капитан. Оркас поскреб под носом зудящее алое пятно – последствие отрывания усов – и приступил к рассказу. В очередной контрабандистский рейс Бранч не попал: не пойми где и от кого подцепил рыбий грипп – в целом обычный грипп, но с обязательным осложнением на почки. Себе и пиратам Оркас нужен был здоровым, поэтому провел месяц в больнице для основательного лечения. За это время приятели умудрились потерять нанятого пилота-зелгравца, помять корабль об астероид, заключить сложновыполнимую сделку с Хролдом, починить «Первопроходца», найти нового пилота, попытаться спереть бур у военных, облажаться и под занавес загреметь в тюрьму. За совместные полеты с Бранчем столь виртуозных коленц команда не откидывала, и пилот ощущал вину за произошедшее. Не заболей он, может быть, пиратов и миновало бы клеймо неудачников. Так или иначе, а своих надо выручать. Поэтому Оркас выработал план: не посещать друзей в тюрьме, чтобы полицейские не вздумали выяснять личность того, кто навещал контрабандистов. Узнав, что судебная тяжба тянется, как жвачка, Бранч, обзаведшийся солидной денежной брешью из-за оплаты лекарств, принялся искать вакансии на сайте биржи труда. Требуемое нашлось быстро – наемный штурман-перегонщик кораблей. Работодателей впечатлил хороший послужной список Оркаса: окончание летной академии с отличием, десятилетний стаж вождения без штрафов и прошлое место работы (не пиратское, разумеется) – отдел грузоперевозок металлопрокатного завода. Документ не был поддельным, да и копы не вмешивались в дела трудовой биржи. Зато фальшивыми стали усы, свои за три дня отрастить невозможно, потому что Бранчу предложили слетать на Плутон за… «Первопроходцем»! Суденышко в виде сигары, изъятое у пиратов, покусившихся на нефтяной агрегат, стояло в полицейском ангаре, и Оркас едва не бросился к кораблю с объятиями. Из обрывков разговоров между копами и военными Бранч вызнал, что его приятелей, ранее томившихся в ожидании вердикта, отпускают на условный срок. Вот он, фарт, обрадовался пилот, отнесший себя на роль талисмана команды – с ним дела должны наладиться! – Еще усы были для того, чтобы вы меня не узнали, а то полицейские мигом бы заподозрили, что мы друзья, – пояснил Бранч. – И ты единственный из нас, кто не носит браслет, – проговорил капитан, глядя с ненавистью на пластиковые оковы. – То есть он может улететь, куда угодно, – уточнила Умина. – В отличие от остальных, – печально подтвердила Чанни. – Я придумал, как поступить, – произнес Арвин, заметив, что боевой настрой команды сдулся, как воздушный шарик. – Мы летим к Трезубцу: на Ук-4 полным полно наших коллег, чтящих беззаконие. И стопудово должен найтись спец – программист, хакер или типа того, который снимет с нас эти чертовы электронные штуки! – Курс на Трезубец! – воскликнула вдохновившаяся Умина и кинулась составлять трассу до небольшой планетки. – А чем будем расплачиваться за снятие браслетов? – поинтересовался практичный доктор. – Там и заработаем хоть мытьем полов, – довольный своей затеей капитан украдкой скрестил пальцы. Только бы идея осуществилась! Только бы не ему мыть полы! – Ночь скоротаем рядом с Землей, а утром рванем в путь!2
19 апреля 2016 г. в 10:39
По традиции при преодолении атмосферы экипаж, пристегнувшийся и сосредоточенный, помалкивал. И дело было вовсе не в приказе капитана не трепаться – командой двигало суеверие, что нельзя отвлекать пилота репликами ни по существу, ни отвлеченными. Из каких источников – устных или письменных – они выкопали этот средневековый бред, Арвин предпочел не спрашивать: молчат и хвала Млечному пути. Ибо за пределами орбиты, когда Бранч, в данный момент управлявший «Первопроходцем», включит автопилотирование, метеоритным дождем хлынут вопросы.
Земля медленно, но верно отдалялась, уменьшаясь в размерах. Дарки, смотревший в иллюминатор на сине-зеленый шарик, неравномерно перечеркнутый мутными линиями облаков, не испытывал к оному тоски от расставания. С этой планетой у капитана были связаны в основном негативные события: семейные распри и тюремное заключение. Вроде их немного, зато они сильно подействовали, став символом запрета свободы. А ее Арвин ценил превыше всего. Ну и команду, конечно. Притихшую, серьезную, не похожую на сборище балбесов, влипающих в необычные ситуации…
– Ой, глядите! – воскликнула Умина, едва искин объявил о переходе на автопилот.
На сгибе левого локтя навигатора расположилась гусеница – сегментированное бирюзовое тельце с более темными крапинками на спине, покрытое тонкими щетинками. Голову незваной пассажирки венчали усики длиннее раза в два над выпуклыми или глазами, или выдающимися пятнами.
Осторожно отстегнув ремни безопасности, Ума выбралась из кресла, отставив руку.
– «Зайцем» решила полетать, – улыбнулась Чанни, подходя поближе к навигатору с восседавшим на ней новым членом экипажа.
– Странная гусеница, – озабоченно произнес доктор, предпочитая лицезреть насекомое издали. – Явно не землянская: мандибулы не характерные, слишком крупные и мощные.
– Довели дока – ругаться начал, – сурово зыркнул на Киверна и бойцов Арвин. – А ты, Долливан, постеснялся бы при девчонках выражаться.
– Это термин в энтомологии, – просветил неучей врач. – Означает «верхние челюсти». Я не силен в данной области, но кое-что знаю. И поэтому с уверенностью шестьдесят процентов из ста заявляю – гусеница откуда-то прибыла на Землю. И теперь она летит с нами.
На «животину» команда уставилась с подозрением, а Чанни поспешила оставить Уму наедине с возможно инопланетной тварью. Беспомощно заозиравшись, навигатор почувствовала себя зараженной и пискнула упавшим голосом:
– Мамочки… Снимите ее, пожалуйста…
– Если только из бластера. Да и то могу тебя вместе с ней поджарить, – выдал Киверн, чем навлек на себя гнев капитана:
– Ага, ты мне еще корабль продырявь! Ну вы как дети – испугались какой-то мелкой гусеницы!
– Так сними ее сам, – ухмыльнувшийся бывший солдат решил взять Дарки на слабо́, запуская тотализатор под названием «Кэп против насекомого непонятного происхождения». Делайте ваши ставки, господа!
Пойти на попятную и таким макаром опозориться Арвин не желал, посему, немного поразмыслив, крикнул Бранчу, возвращавшемуся из санузла, по пути захватить из кухонного шкафчика пустую банку с крышкой.
Пилот, отклеивший накладные усы, которые оказались очень качественными – отодрались с немалым трудом и верхним слоем эпидермиса при помощи воды и нецензурного поминания производителя фальшивой растительности – притащил требуемое и тоже влился в ряды зрителей будущей «бойни».
– Потряси рукой, – велел капитан бледной, как алебастр, Умине, вообразившей в красках, что гусеница вот-вот вцепится мгновенно выросшими зубищами и начнет поедать вкусную и нежную девичью плоть.
Девушка подвигала локтем, под который Арвин подставил банку, разившую чесночным соусом, то бишь плохо отмытую от продукта. Покидать насиженное, точнее, налёжанное место гусеница отказалась.
Наблюдавшие за процедурой бойцы вели между собой негромкий разговор, но во вновь воцарившейся тишине каждое слово резало слух.
– А помните фильмак про мух-убийц? – спросил Тьер, не брившийся с момента попадания в тюрьму, отчего приобрел заросшую черной бородой поистине разбойничью физиономию.
– Которые садились на людей и откладывали под кожу яйца? Да-а... Потом стремно личинки вылезали и жрали своих носителей, чавкали и скалились… – передернуло Монфена, близнеца Тьера по габаритам и военным навыкам – бугая с темными волосами двухсантиметровой длины и носом картошкой.
К счастью, фильм Умина не видела, однако колоритных зрительских отзывов ей хватило. Судорожно сглотнув, навигатор энергично задергала «оседланной» рукой и, заметив, что усилия не приносят плодов, пронзительно завизжала.
То ли гусеницу укачало, то ли ее барабанные перепонки не выдержали столь громкого звука: наконец-то насекомое отцепилось от трясущейся опоры и бухнулось аккурат в банку. От удара о дно гусеница свернулась плотной плоской спиралью, втянула щетинки и сомкнула «глаза» на тельце и голове. Теперь насекомое походило на круглый маленький диск размером с монетку или листик без черешка.
– Вот и все, а вы боялись, – назидательно произнес Дарки, завинчивая крышку.
– Даже юбки не помялись, – захохотал Киверн.
– Прикрепи-ка, хохмач, на банку светящуюся в темноте наклейку с надписью, кто там, отнеси в кладовку и затолкай в самый дальний угол, – пресек веселье Арвин. – Хм… И вот еще что. Ринди, запаяй крышку намертво.
– А если она умрет без воздуха и пищи? – вдруг вступилась за узницу Ума, заслужив медаль «За двуличность».
– Тогда забирай ее! Корми и выгуливай! Но только не по моему кораблю! – капитан всучил банку навигатору и покинул кают-компанию, ругаясь на чем свет стоит.
Совсем сдурели, бестолочи! Сначала испугались маленькой тварюшки, потом пожалели ее, упрятанную в банку. А завтра что? Расцелуют и станут обедать с ней из одной тарелки? Нет, Умина не должна выпустить насекомое – девчонка не совсем же ку-ку, чтобы обниматься с инопланетным существом. Или совсем?
«Ночью выкину эту чертову гадость в утилизатор», – по-живодерски решил судьбу гусеницы Дарки.
Примечания:
* Единая галактическая валюта.