***
– Паскудная зараза! Металл, видите ли, она жрет! – клял гусеницу капитан при собравшейся в кают-компании команде, выглядевшей в спальной одежде весьма потешно – не под стать невеселому положению. – Но мы же не знали, – хотела успокоить Дарки Умина, однако сделала только хуже. Ибо Арвин теперь напустился на навигатора в розовой маечке, едва прикрывавшей попу: – А ты ее вообще пожалела! Выискалась тут защитница насекомых! Иди, латай дыру нитками после своей подопечной! У девушки задрожали губы (ведь капитан прав, нечего было вступаться за инопланетную тварь), и Ума, ссутулившись, отвернулась, явив скрытые под спальной майкой короткие шортики с кружевами. – Да хорош орать, – пресек ругань Бранч, сел на место пилота и включил двигатель на полную катушку. – Попробую домчаться до Ук-4 часа за полтора! Взъерошенная и испуганная Чанни в голубой до колен ночнушке вцепилась в спинку кресла. Как здорово, что в случае вот такой нервотрепки у нее есть сменщик! Трясущимися руками Чанни вряд ли бы повела корабль по нужным координатам. Толком морально не отдохнувшие контрабандисты снова напряглись, постоянно озираясь, словно и здесь предметы могли воспарить к потолку от разгерметизации. – Сэр, – обратился Ринди к капитану, чуть ли не воющему от очередной дерьмовой ситуации, – давайте я войду в кладовку в скафандре и постараюсь заварить дырку? – А если она расползлась – вдруг в слюне гусеницы содержится кислота? Тогда тебя утащит в космос! – предостерег доктор, прибежавший на общий сбор в полосатой пижаме и одной пушистой синей тапочке. – Всем сидеть тут! – рявкнул Арвин. – Дверь кладовки плотно прилегает к косяку: ни туда, ни в коридор воздух не поступает. Поэтому жертвуем валяющимся там барахлом, а не своими жизнями! Бранч, нельзя лететь быстрее?! – И так выжимаю максимальную скорость! – отозвался пилот, покрытый потом от сосредоточения. – У нас же движок без варпа*, как у военных крейсеров дальней авиации. – Варп слишком быстрый: проскочили бы мимо Ук-4, – добавила Чанни. – Прекратите болтать лишнее! – с нарастающей паникой воскликнул капитан, боявшийся, что кладовка – это только начало. Если Долливан прав, то дыра под воздействием космического давления расползется все шире и шире, пока полностью не раскроит «Первопроходца» на куски. Увидеть, что творится в кладовке, видеокамера не позволяла из-за перетершегося кабеля, отчего Ринди виновато потупился, хотя нагоняй от Арвина механик бы не получил. Зная о давнишней неисправности, капитан при починке корабля на Шалаше велел забить на камеру – за кем в кладовке подглядывать? За хлебом и колбасой? Полтора часа казались бесконечностью и произвели особо тягостное впечатление, когда со стороны кладовки раздался противный скрежет разрываемого металла.***
Антигравитационные сапоги были выше всяких похвал – намагниченные подошвы не отклеивались от потолка ни на миллиметр, иначе полет вниз головой с десяти метров обеспечил бы кровавое приземление. У обуви имелся единственный минус: от нее страшно разило ацетоном. И ее обладатель – бригадир ремонтников Шиа Крин – в который раз помянул недобрым нецензурным словом своих подчиненных. С того момента, как Тилл и Жук случайно (за «специально» бригадир бы их уволил) облили сапоги Крина крайне вонючей зеленой краской, прошло больше месяца. Но выветриваться запах категорически не желал. Даже новая покраска не сумела его перебить. Заварив шов на потолке грузового отсека старого корвета, Шиа, как сказочный чародей, которому плевать на законы физики, прошелся по стене и спустился на пол. – А теперь можно идти? – заныли поджидавшие внизу два парня, несшие трудовую повинность. Работу по починке они выполнили за пятнадцать минут до окончания трудового дня. Но так как до того налажали со шлифовкой деталей (устранять неполадку пришлось бригадиру, чему он совершенно не обрадовался), то Крин велел стоять на месте, пока он не закончит со швом. Ничего познавательного в этом занятии не было, однако дисциплина нерадивым подчиненным не помешает. – Можно, – разрешил Шиа, сверившись с наручными часами – ровно девятнадцать ноль-ноль. График не нарушен. Не успел бригадир пригладить волосы после потолочной прогулки, как подчиненных словно хорошенько пнули: унеслись парни с той же молниеносной скоростью. У них уже все свербело в предвкушении выпивки в «Норе» с обязательным тисканьем продажных и не очень девиц. Крин тоже собрался в бар, только он в отличие от грязной и с соответствующим контингентом «Норы» более походил на кафе для приличных персон. Приличных не в смысле богатых и интеллигентных – среди пиратов-ремонтников такие редко водятся – а тех, кто предпочитает если и выпить, то в меру (бывали, конечно, случаи надирания до зеленых рептилоидов), поболтать в хорошей компании, поиграть в виртуальный дартс и не лицезреть разномастных шлюх. Последние чисто гипотетически не прижились бы, потому что хозяйкой кафе-бара «Лунный бархат» являлась опять же приличная женщина. Переодевшись в каптерке из рабочего комбинезона в джинсы, рубашку с закатанными до локтей рукавами, не расправлявшимися даже при стирке-сушке, и куртку, Шиа переобулся в кроссовки и снял с крючка навесной вешалки бейсболку. «Благоухающие» сапоги традиционно расположились у вентиляционной решетки, хотя запах вряд ли выветрится в ближайшие лет пять.***
Кафе-бар было заполнено народом: преимущественно мастерами-нелегалами. Законопослушное население Ук-4 почти не забредало в заведение неподалеку от ремонтных ангаров. Их некогда организовал из заброшенных мучных складов некий землянский ловкач-предприниматель, тоже не любитель честного бизнеса. Официально доки величались частной территорией, куда заходить несведущим людям-нелюдям воспрещалось. Хозяйка «Лунного бархата» Ренна Валфекс управляла заведением в одиночку, претворяя в жизнь мечту погибшего мужа – вести дела собственного кафе. Ренна родилась и выросла на Ук-4 – колонии Земли. Здесь же в двадцать два года вышла замуж за продавца одежды, который задумал оставить торговлю, чтобы открыть кафе. Едва счастливому браку исполнилось полгода, лайнер, на котором муж Ренны возвращался домой с закупочной базы Юпитера, взорвал террорист-смертник. С тех пор вдова не заводила новых отношений. Самым галантным ухажерам вежливо отказывала, навязчивых отгоняла раритетной шпагой, доставшейся Ренне от деда – талантливого оружейника и фехтовальщика. Обо всем этом говорили с уважением к вдове: то бишь не в ее заведении и нечасто. За волевой характер, стойкость и верность одному мужчине, пусть и умершему, Ренну любили. Поэтому в «Бархате» не происходило дебошей. Сегодняшним вечером хозяйка – красивая невысокая брюнетка тридцати лет, в длинном темно-красном платье с широкими бретелями – стояла за стойкой, бдительно следя за работой официанток. Когда те не справлялись с разносом заказов, Ренна помогала, не чураясь носить подносы. – Привет, – Шиа сел за стол к коллегам-мастерам. В пятницу после трудовой недели они всегда собирались выпить: кто – пива, кто – чего покрепче (но немного), кто – газировки, будучи трезвенником. Крин предпочитал алкоголь со сладким вкусом, например, ликер или мартини. Многие ремонтники кривились: ну как можно тянуть эдакую приторность, не разбавляя? А Шиа нравилось, тем более пил он не ведрами, отчего бы все склеилось от сахара, а стограммовую рюмку за вечер. Такая доза глюкозы организм вполне устраивала, и добавки ему не требовалось. – Здорово, – нестройно отозвались приятели и подняли кружки-стопки-стаканы. – С пятницей, ребят! – А мне работать завтра, – пожаловался после чоканья маляр – худощавый парень, прозванный Жуком за смуглость кожи и черные глаза. – Не ной, пожалуйста, смена так выпала, – Крин, будучи бригадиром у Жука и еще четырнадцати ремонтников, отпил чуточку вишневого ликера. Несмотря на трудолюбие, Жук периодически поскуливал, отчего становился невыносимым. – Зато в понедельник выходной, – оптимистично напомнил наладчик движков, дюжий мужик лет сорока пяти с огненно-рыжей шевелюрой. Дальнейшие сетования Жука заглушили заздравные речи в честь окончания рабочей недели. По крайней мере, у большинства мастеров. Срочных заказов по починке не было, а от форс-мажоров страховки нет, так что нужно отдыхать, пока есть такая возможность. Для порядка Крин попросил маляра не портить людям хорошее настроение и отсесть в уголок, где предаться скорби. Тяжело вздохнув, Жук опрокинул в себя стопку водки, закусил ломтиком копченого мяса и утопал к стойке жаловаться Ренне. «Вот паразит», – с неодобрением отметил Шиа. Теперь парень «сядет на уши» терпеливой хозяйке «Бархата», а та по доброте душевной не посмеет прогнать нытика. Впрочем, шпага лежит в кладовке, так что стоит Жуку усилить напор… Раритет не понадобился, да и вряд ли Ренна возьмется за оружие, чтобы утихомирить опечаленного маляра. Еще повздыхав, Жук покинул кафе-бар, отчаянно завидуя гулявшим приятелям.