***
Дарки отсутствовал минут пятнадцать. Команда так и сидела в кают-компании, забыв о естественных потребностях. Обычно в нервной обстановке доктор предлагал глицин под язык, но сейчас Долливан волновался наравне с остальными, да и глицина нужна пачка, чтобы прекратить беспокойство, нараставшее с каждой минутой. – Что с ним, капитан? Он жив? – едва Дарки зашел на корабль, пираты кинулись к нему. – Соберите вещи Ринди, – безэмоционально проговорил Арвин, до боли закусывая нижнюю губу. – Нужно отвезти их его матери… В средневековье гонцу, принесшему плохие новости, отрубали голову. И главарь контрабандистов добровольно согласился бы с ней расстаться, лишь бы не переживать за Ринди.***
В списках МЧС механик числился пропавшим без вести, но, разобрав верхние завалы и достав тела восемнадцати шахтеров, спасатели сообщили, что с большой вероятностью четырех других людей взрывом унесло из разрушенной штольни вниз, в образовавшееся от грунтовых вод озеро. Шахту решили закрыть. Затопление произойдет само, когда воды доберутся до верхних коридоров. Без конца рыдая, девушки упаковывали имущество Ринди в коробки. Мужчины держались, однако в собственных каютах вряд ли сдерживали слезы. Как ни пытался Дарки себя заставить, но никак не мог переступить порог машинного отделения, осиротевшего, пустого, мрачного… – Кажется, это тебе… – вытерев мокрые щеки, Чанни, вынимавшая с полки шкафа одежду механика, вытащила из стопки белый конверт с надписью «Умине». Из-за мутности в глазах навигатор приблизила конверт к лицу, почти утыкаясь носом, словно слабовидящая. Извлеченная, сложенная вчетверо бумага пахла машинным маслом, и Ума зарыдала в голос. На крик второго пилота прибежал Долливан и вколол Умине успокоительное, хотя у самого тряслись руки, как у юного практиканта. Совладав с собой при помощи медикаментов, навигатор прочитала строки при собравшихся в каюте Ринди друзьях. Письмо было адресовано только Уме, но личное иногда должно быть общим. – «Дорогая Умина! Я не решусь сказать тебе кое-что вслух. Столько раз репетировал перед зеркалом, а все же озвучить не смогу. Поэтому пишу по старинке от руки на бумаге. Выглядит, как письмо рыцаря прекрасной даме. Конечно, я рыцарь не в прямом смысле, но металла у меня полно. Зато ты настоящая дама из прошлых веков, когда царствовала романтика – серенады, турниры... Что-то я сбился, прости. Знаешь, и писать самое главное, оказывается, очень сложно. Фразы вырисовывать просто, а заключенный в них смысл так велик, что никакого увеличенного шрифта для него не существует. Снова прости за лишнюю болтовню: в мыслях я гораздо красноречивее, чем на словах. С первого дня, когда капитан нанял всех нас, ты вызвала во мне столько чувств, что поначалу я испугался. Влюбленности у меня были, но по сравнению с тобой все девушки разом померкли. Ты бойкая, веселая, непосредственная, милая и добрая. Кто-то скажет: таких миллионы, а я отвечу: для меня навигатор Умина Вальм – единственная и неповторимая, мое Солнце в этой Галактике. Отдать письмо я осмелюсь, а произнести его содержание, наверно, нет. Но ты все равно будешь знать, что я тебя люблю.Ринди.
P.S. Пожалуйста, не рассказывай про письмо наемникам – они поднимут меня на смех. Хотя черт с ними. Не стану на них злиться. У нас вообще замечательная команда».***
Для родственников контрабандисты являлись законопослушными грузоперевозчиками, и мать Ринди сильно не переживала за сына: у него же мирная профессия. Тем не менее женщина, открыв дверь квартиры и увидев Арвина с чемоданом, сразу поняла: случилась беда – материнское чутье подсказало. – Жолиса Левкетт? – уточнил Дарки. Невысокая женщина с кудрями до плеч кивнула. – Примите соболезнования от нашей команды… – Боже… – вымолвила Жолиса, бледнея и хватаясь за край комода в прихожей. Опасаясь, что она упадет в обморок, Арвин быстро поставил чемодан по ту сторону порога и придержал мать Ринди за плечи. – Несчастный случай. Он помогал шахтерам… – объяснил капитан и повел заплакавшую Жолису в ближайшую комнату, оказавшуюся гостиной. – Я принес его вещи, а инструменты чуть позже привезет грузчик, их много и тяжелые… Женщина прижала обе ладони ко рту, видимо, хотела закричать, но присутствие постороннего человека подавляло вырывающуюся наружу истерику. Ринди был единственным ее ребенком, муж десять лет тоже пропал без вести, отправившись на рыболовецком траулере в море. Набирая воду в стакан на кухне, Дарки старался не смотреть на стоявшую на столе рамку с фото: механик, обнимающий мать, оба улыбавшиеся, счастливые… В гостиной Жолиса бережно вынимала из коробок одежду и раскладывала на диване. – Свитер с оленями, который вы вязали Ринди, он заносил до дыр, поэтому его здесь нет, – Арвин соврал, иначе пришлось бы рассказывать про аферу с похищением бура. «Тюлени» остались у военных, а те наверняка выбросили. Капитан протянул стакан, но женщина не взяла, продолжая смотреть на рубашки, штаны, комбинезоны. – Оставьте инструменты на корабле, это будет вам память, – прошептала Жолиса, собрала вещи в охапку и прижала к сердцу.