Красное без чёрного

Улицы города заливает дождем хмурое, серое небо. Ничто не меняется, все также мелькают зонты, далеко-далеко внизу, будто кляксы цветов, поставленные пятилетним ребенком. Питер впервые не знает, что делать и как реагировать на боль, раздирающую сердце. Костюм Человека-Паука оставлен дома. На крыше он в своих собственных вещах, толстовка уже успела промокнуть насквозь, и вода ручейком стекала по непослушным прядкам, прямо на лицо, смешиваясь со слезами. Знакомое место должно было всколыхнуть в голове хорошие воспоминания, утешить, но надежды Питера не оправдались — каждая новая картинка из прошлого подчеркивала безысходность настоящего. Уэйд говорил, что его невозможно убить. Он каждый раз выбирался из таких лихих передряг, что Паркер охотно этому верил. Руки, ноги, любой орган — все возвращалось на место, кости срастались, восстанавливались нервные окончания. Неделя максимум — и Дэдпул как новенький. Наверняка он и сам полагал, что смерть не заберет его в свои объятия, иначе бы не рисковал тогда, когда этого не требовалось. Питер даже почти не волновался за своего соседа, к которому испытывал самые настоящие романтические чувства. А зря — так случилось, что наемник оказался все же не бессмертным. Все как прежде — и радужный бензиновый след в лужах, и вечные задания Мстителей. Вот только Дэдпула больше нет, и парню казалось, что он сходит с ума от одной этой мысли. Они были вместе так недолго, но это было самое прекрасное и насыщенное время в его жизни. Он смущался и улыбался даже чаще, чем в детстве. Их поцелуи были самыми нежными, вечера — самыми страстными. И Питер всегда мог положиться на Уэйда, если они выбирались на дело вместе никто не мог достать паучка под строгим и внимательным взглядом наемника и его катанами у горла. «Разве мы можем позволить кому-то покусится на эту аппетитную задницу? Ну нет, она наша и только наша!». Парень закусил губу, вспомнив эту дурацкую, но полную обожания фразу. Рука сама потянулась к сумке, где лежала маска Дэдпула — единственное, что осталось ему после похорон. Кажется, на кладбище царила атмосфера всеобщего облегчения. Все эти люди, называвшиеся героями двулично заявляли, что им очень жаль, но на самом деле были рады тому, что в мире стало на одну проблему меньше. Питер положил красно-черную маску перед собой, всхлипывая и глядя в ее черные глазницы. Уэйд знал, что его ненавидят, но убедить в этом своего юного возлюбленного так и не смог. Зато теперь этот факт стал очевидным и горьким, ведь опасный психопат оказался единственным, кто всегда был предельно честен на словах и в чувствах. — Уэйд, я скучаю… — Паркер провел по маске кончиками пальцев, — Уже черти сколько не выходил на патрулирование улиц, сижу дома, смотрю телек, даже в магазин не могу сходить… Стал как ты, даже сам с собой разговариваю. И сейчас… Черт, ты же меня все равно не услышишь. А, плевать. Как ты мог так подставиться? Ты же знал, что эта сыворотка уберет твою регенерацию и все же потащился в самое пекло. Ненавижу! Тебя, это долбанное человечество, которому всегда что-то грозит. Из-за них ты меня оставил, это же не в твоем стиле — поступать по-геройски! Парень скомкал маску в кулак и уселся прямо на мокрый бетон, понимая, что сейчас сорвется на истерику. Его колотило от холода и эмоций, ветер дул все сильнее: — Знаешь, а город прекрасно живет и без Человека-Паука. Тони писал мне, говорил, что я нужен им, но в итоге они и сами справились. Смешно, да? За окном был почти что апокалипсис, а я просиживал жопу на диване, пересматривая «Золотых девочек». Беатрис Артур реально ничего, ты был прав. Питер напел невпопад заглавную тему сериала и хрипло рассмеялся — так дебильно звучал его собственный голос. Мысли начинали путаться, скакать с формулы мутагена программы Икс, добытой большим трудом, на последний сезон игры престолов и к закрытому гробу, опускаемому в землю. Если бы Уиллсон остался жив, юный гений смог бы вернуть ему его регенирацию. Поцеловать в сухие губы, заманить в гостиную, где стояли две коробки ебучих чимичанг. Все было бы иначе, без боли, без слез, а теперь Уэйд обитал только в его собственной голове. — Ты не должен был умереть… — Питер натянул его маску на лицо, вдыхая въевшийся в нее запах крови и осевшего на ткани пороха, — И ты не умрешь. Обещаю, нас еще помянут недобрым словом. Мы заставим всех о себе говорить. Crass and rude, borderline obscene, сучки! Интересно, в этом городе есть толковые мастера по катанам? Но для начала нужно подкрепиться. О, Taco Bell! А дела налаживаются…