***
Мы долго падали в какой-то светящийся колодец, пока не оказались... Да понятия не имею, где мы оказались! Посреди чего-то похожего на гигантский стадион, окруженный высокими белыми стенами, которые закруглялись кверху золотым куполом, у стен – или за стенами? – собрались тени, светлые и темные, а в центре – очерченный пламенем круг. - Ты пришел, – услышал я голос Ане. Попытался отыскать ее среди многих теней, и на мгновение перед глазами возникла женская фигура с двумя раскрытыми и двумя сложенными крыльями, увенчанная короной с солнечным диском, удерживаемым стилизованными рогами. И снова легкая тень затуманила ее облик. - Ты знаешь правила, Дин. Скажи всем нам то, что говорил мне. - Я буду сражаться, как человек, – бесстрастно ответил он. – Используя только человеческие силы. - Твое решение принято. Ты будешь сражаться с ним, – она указала на одинокую темную тень. – Ты слышал, что пожелал мой воин. - Мне нужен мой сосуд, – раздался звучный голос. – Сэм Винчестер. Я буду сражаться в его теле. Дин разжал руку и слегка подтолкнул меня в ладонь: - Иди. - Что? – испуганно спросил я. - Не смотри на меня, – Дин словно не заметил моей попытки перехватить его взгляд. – Иди.***
Вот так. Просто идти. Молча. Чтобы хоть немного справиться с дрожью, я начал считать шаги. Один. Два. Три. Так поднимаются на эшафот, зная, что нет никакой надежды на спасение. Четыре. Пять. Шесть. Так себя чувствовал Дин после той сделки, когда каждый прожитый день как еще один шаг к преисподней. Семь. Восемь Девять. Так себя чувствовал я, когда смотрел на брата каждый день того года. Десять. Одиннадцать. Двенадцать. Что Дин чувствует сейчас? Осталось ли в нем хоть что-то от моего брата? Тринадцать. Четырнадцать. Пятнадцать. Мне хочется остановиться, оглянуться, чтобы последний раз увидеть Дина, услышать его «не бойся, Сэмми, я спасу тебя». Вот только с кем я встречусь взглядом? Шестнадцать. Семнадцать. Восемнадцать. Кожа на затылке холодеет и натягивается. Он все-таки смотрит? Или это я хочу, чтобы Дин смотрел мне вслед? Девятнадцать... Не выдерживаю, оборачиваюсь. И успеваю заметить, как он быстро отводит взгляд. - Дин, я... - Не бойся, Сэмми, я спасу тебя. Я не слышу, я вижу, как дрожат его губы, складываясь в эти слова. Но Дин не смотрит на меня. Быстро направляется к очерченному кругу. Пересекает границу. Все. Он там. Идти, вспоминаю я. Вперед. Еще один шаг. Последний. Почему, Дин? Что ты хотел мне сказать? Я едва не умер от той боли, что ты обрушил на меня. В твоем взгляде не было моего брата. Но сейчас ты сказал, я ведь не ошибся, ты действительно сказал: Сэмми, я спасу тебя. Что это было, Дин? - Ты так и не понял? – раздается мягкий вкрадчивый голос. Я поднимаю взгляд и вижу перед собой тень. Просто тень. - Твой брат не так крут, как казался. Он предал тебя. А теперь просит простить его за то, что оказался трусом. - Ты не знаешь Дина, – во мне говорит привычка спорить, не соглашаться, противоречить. Но тень понимает по-своему. - Ты все еще защищаешь его? После того, что он с тобой сделал? - После того, что вы с ним сделали, – упрямо противоречу я. - Сэмми, Сэмми, тебе надо было сразу сказать мне «да». И тогда, возможно, я бы сохранил жизнь Дину. На своих условиях, конечно, но он мог бы еще какое-то время существовать. А теперь ты сам убьешь своего брата. - Это он убьет тебя, – странно, но я почти верю в то, что сказал. - Тебя, Сэмми, тебя. Я бессмертен. - Не будь так в этом уверен, – мне удается выжать улыбку. Не настолько нахальную, как у Дина в таких случаях, но все-таки. – Тебя тоже можно убить. - Не ему. И не сейчас. – Я чувствую недовольство, исходящее от тени. – А, знаешь, я хотел...***
Что именно он хотел, я так и не узнал, нас прервал глубокий, ознобом прошедший сквозь душу, женский голос: - Не заставляй нас ждать, Светоносный. Ты согласился принять это тело. Или вступай в него, или признай себя проигравшим! - Чтоб тебя, крылатая кукла! – прошипел он. - Кто? - Ты не узнал ее? - Кого? - Ты не узнал!***
Смех. А потом боль. Ослепляющая, разрывающая – нет, не тело, оно ему нужно – душу. Так рвут душу, в клочья, вот так? Это то, что Дин испытывал каждый день из тех тридцати лет? А я бросил ему, «откуда тебе знать, что такое боль»? Я не пытаюсь сопротивляться. Зачем? Я в любом случае буду мертв. Меня сейчас не будет, вот сейчас... - Нет, Сэмми, сейчас я только играю с тобой, – смеется он. – Я хочу, чтобы ты, перед тем, как умрешь, увидел, как убиваешь своего брата. - Это буду не я. - Это будешь ты! Пора тебе стать тем, кто ты есть! ...Я падаю в бездну, и вокруг меня кружатся и вспыхивают странные тени. Рассудок сжимается и тает, и я оказываюсь в бесконечной серой пустоте с пронзающими ее редкими ярко-белыми искрами. Но вот серый туман рассеивается, и передо мной открывается океан света, такого яркого в своей чистоте, что прожигает насквозь, вызывая из самых глубин души давно забытые тени. Твари, словно вырвавшиеся из ночного кошмара, окружают меня, издавая глубокие низкие стоны, а их острые тонкие щупальца тянутся ко мне. Вой становится все невыносимее, меня охватывает первобытный ужас, и в это мгновение и надо мной, и над тварями проносится огненно-ледяное дыхание океана света. Вокруг меня бушует огненная буря, низкий вой, кажется, разбивает душу на мельчайшие частицы, сводит с ума, и черные тени подступили уже вплотную. Сам не понимаю, откуда во мне нашлись силы противостоять подступавшему ужасу, но где-то, в каких-то неведомых глубинах души возникло ледяное спокойствие. И ни чудовищный вой, ни обжигающий свет не в силах разрушить этот спасительный островок. Я укрываюсь на этом островке, собираясь с силами, но все силы уходят на то, чтобы удержаться на месте, не пропустить внутрь черные тени. Пользуясь этой передышкой, я пытаюсь разглядеть обступивших меня чудовищ и кричу от ужаса и омерзения, узнавая в каждом из них собственные черты. И вот защита прорвана и на меня обрушивается злобный вой уродливых двойников, рычание и крики, я ощущаю на себе их обжигающие щупальца, и сознание ускользает в спасительное беспамятство, когда меня захлестывает всепоглощающая ярость огненно-ледяного ветра, сжигающая чудовищные тени... Сознание возвращается резко. Кто-то зовет меня. Чужой, незнакомый голос. - Ну же, Сэм, очнись. Посмотри на своего брата. В последний раз. - Что? Кто? Я ничего не вижу, не ощущаю. Только нетерпеливый чужой голос. - Ах, да, забыл. Теперь тебе видно? Лицо Дина передо мной. Моя рука сжимает его горло. Моя?! Нет, нет, это не я! Я не могу! Нет! Ярость вскипает так, что на секунду я возвращаю себе контроль над собственным телом и ослабляю хватку: - Дин, чертов дурак, сволочь, бей... - Сэмми? И ярчайшая вспышка. И снова сознание уходит.