***
– Посмотрим... Здесь всё какое-то нереальное. В воздухе парят прозрачные изображения, повсюду стеклянные стены, сквозь огромную тяжёлую башню сквозит небо. Трудно не робеть. Он лежит на медицинском столе в ореоле парящих датчиков. – Поразительно, – доктор стряхивает в пространство объемную картинку: мешанину линий, точек, мутных клякс, – с такими повреждениями мистер Барнс должен быть абсолютным инвалидом. Стив стоит рядом, судорожно сжимает его руку и слушает врача. – Множественные повреждения коры головного мозга. Очаги дистрофии, разрушение капилляров. Периферическая нервная система тоже в плачевном состоянии. Скажите, у вас бывают судороги? Бывают... Протез виноват, его нужно немедленно снять. – Но Баки можно вылечить? Стив сейчас ему руку сломает... Доктор смущённо улыбается. Весь он какой-то сумрачный, сутулящийся, будто стесняющийся себя. – Вы должны понимать, что о восстановлении памяти речь не идёт. То, что мистер Барнс вообще может нормально двигаться, сознавать себя и даже что-то помнить, само по себе поразительно. Нам необходимо восстановить нервную ткань, это возможно, хотя и займёт какое-то время. – Баки, ты как? Готов расстаться с рукой? – Не дрейфь, ветеран, – откуда-то сзади выруливает Тони, – мы с доком в ней покопаемся и наладим, – вид у него словно у сладкоежки, тянущегося к вожделенному торту. Этот тип выбивает его из колеи. Без брони он не менее... ярок. Выразительные глаза, острые скулы, небрежно растрёпанная шевелюра, эспаньолка... – Тебе серьги в ухе не хватает, – брякнул он, едва увидев его впервые. Тони в ответ расхохотался. – Кэп, твой дружок меня, кажется, с пиратом сравнил! – Баки, ты гений! – о взгляд Стива, смотрящего на Тони, можно спички поджигать. – Ведь действительно похож. Неужели он любит его? Не может быть. Значит он – тоже? Но как же? Нет. Не его. Упустил. Пропасть. Пропасть! В голове каша, в груди обмирающая пустота, а они... Они переглядываются, будто безмолвно говорят друг с другом, а потом дружно смотрят на него. – Что скажешь, Баки? Что тут сказать? Взвыть? Взорвать тут всё? Уйти? Паника... Чужой, чужой, чужой мир! Что он вообще тут делает? Здесь царит алое и нежно-розовое, каштановое, русое, небесно синее... А он? Чёрное и белое. Уродство. Абрис. Тень. Но сильные пальцы в его ладони вцепились и держат... И гудит-гудит вокруг ледяной ветер снежной пропасти. Память бесится, отматывает время назад, и кажется, что Стив тогда дотянулся и вытащил. Вытаскивает... Стив! Ты мой, мой. А этот... пират. Но ведь он прикрывал, так нечестно. Он не успевает открыть рот, как их перебивают. – Что тут происходит? На пороге лаборатории стоит мрачный одноглазый негр.***
– Мистер Фьюри... – мимолётно кивает доктор, не отрываясь от экрана. Это кто? Он рассматривает вошедшего: кожанка, выправка, в задницу будто кол воткнули. Чёрный, коричневый, будто туча налитая грозой. Он кого-то мимолётно напоминает, но вот кого? Нет, не вспомнить... Негр тем временем свирепо щурит единственный глаз. – Что здесь делает этот человек? – Этого человека зовут Джеймс Бьюкенен Барнс, – Стив, кажется, намерен не спускать визитёру ни слова. – И он проходит тут медосмотр, – жизнерадостно сообщает Тони. – Наш док в полном восторге. Он – ты Баки, Баки! – чувствует, что пират издевается. Негр это чувствует тоже. – Решили затеять очередной проект в обход Щ.И.Та, мистер Старк? – Ну что вы, директор, какой там проект. Это чистая благотворительность – котятки там, знаете, старушки через дорогу. Директор? – Этот человек опасен! – рявкает как его? Фьюри? – Точно! – пират щёлкает пальцами. – И как я забыл? – Тони... – Стив прячет улыбку, а Баки просто глаз отвести не может от этого спектакля. Это они так со своим шефом разговаривают? Ну и ну. – Вам смешно, мистер Старк? Поразительно, что именно вам. Кажется, удар достиг цели. Тони выпрямляется. – Вы на что намекаете, директор? – Не поняли? С вашим-то интеллектом? Говард... – Довольно! На секунду директор замолкает. – Хорошо. Но даже если оставить это в стороне, этот человек всё равно остаётся массовым убийцей. – Допустим... – цедит Тони. – А я тогда кто? А док? Или Наташа? Мы тут все, знаете ли, не ангелы. Вот разве что кэп чист и безупречен, как ясно солнышко. – Если бы, – роняет Стив. – И напомните мне, кто отмазал доктора Бенера от суда, когда он в прошлом году побузил немножко посреди Йоханнесбурга? – Мистер Фьюри, – охотно напоминает Стив. – С ума сойти! Да вы, оказывается, поклонник двойных стандартов, директор! То есть если сволочь – НАША, то она вроде как и не... – Доктор Беннер не контролировал себя! – Мистер Барнс тоже, – вдруг вмешивается док. – Любой врач, взглянув на снимок его мозга, подтвердит, что он не помнил и не осознавал свои поступки. Он действовал за границами своей личности, а это – основания для оправдания в любом суде. – Вот как. И какие у вас гарантии, что он снова не примется за старое? Ведь подобную угрозу исключать нельзя? Ему нужен особый присмотр, Капитан, и Башня Старка неподходящее место для подобных... пациентов. – Я не понял, вы оскорбили мою башню?! – Кажется да, – вздыхает Стив, и Баки снова замирает, глядя, как дружно и слаженно они работают в паре. Но Фьюри так просто сдаваться не намерен. – Именно от вас в прошлом году сбежал Альтрон! – атакует он. – А у вас под носом годами росла и развивалась Гидра, – парирует Стив. – Так что ещё большой вопрос, кто тут сильнее напортачил. – Спасибо, друг, – церемонно кланяется Тони. – Директор, вы должны понять, что мистер Барнс нуждается в лечении и адаптации, и изоляция не пойдёт ему на пользу, – продолжает Стив. – Или вы пытаетесь таким образом ему отомстить? Фьюри выпрямляется. – Как бы вы не пожалели о своём прекраснодушии, Капитан. – Я не понял?! – заводится Тони. – Если из-за мистера Барнса пострадает кто-нибудь, сумеете ли вы себе это простить? Нет, это уже не дуэль, происходящее напоминает, скорей, смертельную схватку. – Я не могу предсказывать будущее, директор, но знаю одно: выйдя из-под контроля Гидры, Баки перестал быть киллером, – тихо говорит Стив. – Джарвис это подтверждает, – кивает Тони. – С момента краха проекта «Озарение» не было ни одной ликвидации в стиле Зимнего Солдата. Эх, чёрт, «Озарение»... Варвары вы, какую технику загубили. – Вы бы лучше так из-за своего отца переживали, – тяжело говорит Фьюри, – а не защищали того, кто его убил. – Хватит! – рявкает Стив. – Это подло, директор. – Всего лишь разумно, Капитан Роджерс. Эмоции – прекрасная штука, но последствия эмоциональных решений часто бывают плачевными. Настроения меняются, а факты – нет. Но я пойду вам навстречу, в конце концов дети сами должны набивать свои шишки. Пусть мистер Барнс остаётся здесь под вашу личную ответственность. Только будьте осторожны. – Разумеется, – вежливо кивает Стив. И тут Фьюри наконец переводит взгляд на него. – Не подведите своего друга, мистер Зимний Солдат. И поправляйтесь. Он судорожно кивает, всё ещё оглушённый тем, что... Убил? Он убил? Нет, то есть он – да, он убивал... Правда, толком ничего не вспоминается, но – отца Тони? И он об этом знал? Но почему тогда он... Фьюри уже нет. Ушёл, наверное... Он выворачивается из паутины датчиков и садится на столе. – Я правда убил твоего отца? Тони смотрит на него мрачно. – Правда. – Но почему тогда ты меня защищаешь? Ты должен... – Слушай, ветеран, ты меня случайно с Монте-Кристо не перепутал? Стив неслышно подходит к Тони, словно подпереть его плечом пытается. А тот говорит, словно тяжёлые камни укладывает: – Моего отца убили на войне. Это была тихая, невидимая война, и линии фронта в ней были повсюду. Но он это знал и принимал все риски. Он был учёным и как умел защищал мир, чтобы тот спокойно работал, развивался и сделал, в конце концов, невозможными любые войны. Я делаю то же самое. Мы все это делаем, и любого из нас могут точно так же убить. Мы сдерживаем мерзавцев, не даём им воевать и разрушать жизни людей. Но только сдерживаем, ветеран! Начни мы нападать в ответ, мстить, квитаться, выстраивать мир по своим понятиям – чем мы будем лучше них? Так что извини, личная месть – это не ко мне. Станешь одним из нас – тебе тоже придётся принять эту философию. А нет – иди себе, живи, как знаешь, даст бог, не встретимся по разные стороны. Его глаза мерцают тёмным золотом, синие и алые отблески ложатся на лицо... – Баки, – мягко вступает Стив, – успокойся и ложись, что было, то прошло. Тони? – Сейчас... – раздаётся звяканье инструментов, и рука отсоединяется от тела. Он ежится, ощущая себя ничтожным и беззащитным. Тёплые мягкие ладони помогают ему улечься на стол, а док снова выстраивает свои датчики. – Ты поправишься, – уверяет его Стив. В плечо входит тонкая игла, и усталость наваливается тяжёлым одеялом. Он уплывает и слышит: – Спи...