***
Они стоят напротив него – бронированная стая диких волков. Взяли в полукольцо, щерят в ленивой усмешке зубы. Униформа – бурое, рыжее, чёрное – тяжёлое железо и кровь. И на мгновение его пронизывает острая тоска по лёгкому, летящему Тони... Потому что эти люди – уродство, оскорбление самой жизни. – Ты смотри, кто к нам пришёл... – глумливо тянет старший. Он неотличим от остальных, разве что морда вся в шрамах. – Мы тут уже целую армию собрали, чтобы дворец ваш штурмовать, а ты сам к нам прибежал! Молодец, солдатик. Они караулили его... Он не удивлён. Удивительное в его жизни кончилось, осталось там, за спиной, в башне Старка. Он сам не смог с ним примириться, так что чего уж теперь... Но это хорошо, что так вышло, – дом Тони останется целым и невредимым. Ведь жалко же, такая красота. Краем сознания отмечает – вокруг пусто, прохожие, разбежались. И полицию, наверное, кто-нибудь вызвал. А вот это не надо бы, ни к чему тут лишние жертвы... – Ну что, Зимний, готов сдохнуть? Ну, надеюсь, ты не думал, что сможешь так просто дезертировать из Гидры? У нас в отставку можно выйти только одним способом, ты же знаешь, да? Да. Знает. Стиви... На мгновение перед глазами вспыхивает яркий образ. Прощай, мой родной. Не нужен я тебе оказался, да и ты меня прости. И будь, пожалуйста, счастлив. Больше всего этого хочу. – Предатель... – раздумчиво тянет главарь. – Интересно, ты сразу околеешь, когда я тебе башку прострелю, или помучаешься сперва? Ты ведь у нас живучий, о тебе прямо легенды рассказывали. Готовьтесь, парни, как бы его добивать не пришлось. Он предвкушает, смакует... Ничтожество. Смотреть противно на этот дешёвый спектакль. И с невыносимым презрением он бросает: – Да стреляй ты уже. Чего треплешься, как баба? Морда главаря искажается ненавистью. – Ну, раз ты так просишь! Он вскидывает оружие, целясь ему в лицо. Выстрел! Бам-м-м-м-м-м-м-м-м-м-м-м! Густой звук забивает уши, а павшая тень – свет... Стив стоит рядом и прикрывает их обоих щитом. А потом швыряет его, атакуя убийц, и откатывается вместе с Баки под стену ближайшего здания. – Ты цел? Торопливо осматривает, тормошит... Позади грохочут выстрелы. Мелькает алое... Тони? Железный человек ведёт бой, раскидывая врагов – из его ладоней бьют яркие лучи света. Они вспахивают асфальт, переворачивают какую-то машину... – Кэп, их тут много! Романофф, проверь верхние этажи! Пламя рыжих волос сияет на солнце. Наташа стреляет с двух рук, целясь по окнам. Колким дождём осыпаются стёкла, где-то ахает очередной взрыв. – Сиди тут, хорошо? – Стив срывается с места, бросаясь в гущу боя. Кричит: – Тони, возьми под контроль периметр! И тот свечой взмывает вверх. Красиво, господи, как красиво! Бац! Его швыряют на землю. Он отплёвывается от пыли, над головой проносятся пули. – Не зевай, парень! – Клинт поднимается над ним и отправляет в полёт стрелы. Одну за другой... – Ты что, из средневековья? – бормочет он ошарашено, и Клинт смеётся: – Ты тут и не такое увидишь. – Баки, не высовывайся! – Стив отправляет в нокаут очередного противника и бросается к следующему. Ага, сейчас! Они там за него драться будут, а он – отсиживайся? Да не дождётесь! А что одна рука – плевать, стрелять он ещё не разучился. Он кидается к ближайшему телу гидровца. Ну, вот и оружие! Пистолет привычно тяжелеет в ладони, глаза отыскивают цели, отдача бьёт в плечо. Он бросается к перевёрнутой машине – это отличное прикрытие. Знакомое ощущение неудержимой целеустремлённости затапливает его с головой. Есть только схватка – всё остальное перестаёт существовать. Видимо, так себя и чувствовал Зимний Солдат, только теперь это ощущается как-то иначе. Богаче. Ярче. Острей. Всё прекращается как-то вдруг. Вот только секунду назад пространство кипело от выстрелов и взрывов, и внезапно – тишина... – Тони, что там? – негромко спрашивает Стив. – Всё? – удивляется Наташа. – Да, похоже, – Клинт внимательно оглядывает дома. – Знаете, надо бы нашу штаб-квартиру перенести куда-нибудь, а то нью-йоркцы скоро взбунтуются. – А от такого предложения взбунтуется Тони. – Ещё один небоскрёб построит, делов-то... Они привычно перешучиваются, прислушиваясь к разговору Стива. – Ладно, посмотри ещё... – соглашается тот, прижимая ладонь к уху. На них набегает лёгкая тень. Он задирает голову – облака в небе плывут, надо же... Он не успевает понять, откуда приходит вспышка, но внезапно покой остывающей улицы смахивает пронзительно-голубой всполох. В Стива! Он прыгает, мчится к нему – удар ужаса удесятеряет силы. Это старое оружие Гидры. Оно не просто убивает, испаряет людей! Энергетический заряд огромной мощи, его касание – верная гибель! А он стоит спиной, абсолютно беззащитный... Откуда, из каких старых схронов выползла эта смерть? – Сти-и-и-ив! Не успеть! Слишком далеко! О господи, нет!!! ...И тут голубую змею перечёркивает алый росчерк. Налетевший Тони отшвыривает Стива с пути заряда... Удар! ...И рушится к его ногам грудой дымящегося искорёженного металла.***
Белый. Белый. Это боль. Болью пропитаны стены и воздух. Они сидят в узком коридоре – и время не движется, километровые толщи льда погребли под собой мир. Остановившийся взгляд Наташи, окаменевший Клинт... Стив смотрит в стену. Белую-белую стену. Там, за этой стеной умирает Тони Старк. Он слышит, как уже в третий раз начинают надрываться приборы, крича об остановке сердца. Опять. Врачи борются за жизнь Тони, но он умирает. Снова и снова. Стив тоже слышит и чуть вздрагивает каждый раз. Не пытается закрыться, сопротивляться, отсечь смерть от себя... он просто слушает – и лицо у него белое, как у мраморного ангела. Таких делают для надгробий... Как просто. Как невыносимо просто! Одна идиотская выходка слетевшего с катушек мерзавца, один выстрел! И прекрасный, талантливый, великодушный человек... Он судорожно втягивает воздух – перед глазами снова встаёт жуткая картина... Стив тогда закричал и, бросившись к Тони, принялся разламывать его костюм. Прямо голыми руками, и оплавленный металл оставлял на них страшные ожоги. Рядом рухнул на колени Клинт, сдирая с себя куртку... «Помоги!»... Лоскуты... Полосы кожи. Клинт обматывал ими ладони Стива, свои... Рычал, матерился... Тоже начал ломать металл. Наташа кричала в телефон, вызывая спасателей... Красное. Чёрное. Обугленное тело без лица. Он тогда завыл: «Прости!.. Прости!..» Белые лампы. Белый пластик. Стив смотрит перед собой, ничего не видя. Неслышно проходит чёрная тень. Рядом со Стивом на стул опускается Фьюри. – Так как это случилось, кэп? – Гидра, – чуть слышно говорит Стив. – Они напали на Баки. – Вот как... Интересно, что он делал на улице. – Я отпустил его прогуляться. И не подумал об охране. Его скручивает нестерпимым жгутом боли. Сти-и-и-в! Господи, господи, как ты... Как же... Да, блядь! Ну, кого ты выгораживаешь? Слова застревают в глотке – спазм... Нужды каяться нет – он всегда скажет, что надо. Да вот только он достаточно долго был солдатом, чтобы понимать – Стиву его признания не помогут. И для Тони ничего не изменят. Как легко убить человека. Жизнь... Такая нежная. Такая хрупкая... Он смотрит на Стива сломленного горем, потерявшего любимого человека. Как просто... Супергерои... Такие слабые, такие уязвимые. В его сознании словно сталкиваются льдины, и два образа стремительно сливаются в один: нет больше чужого Капитана Америки, перед ним сидит его Стиви... Ведь это же он, он! Ну, подрос немножко... Как он мог видеть в нём двух разных людей? Он подходит, садится рядом с ним на пол, вцепляется в руку, касается её пылающим лбом. «Прости... Прости!» и Стив чуть сжимает пальцы, отвечая на его ужас и боль. Минуты, минуты, часы. Ждать... Стив вскидывается первым, и он тоже поднимает голову. Шаги... Она появляется на пороге – тоненькая женщина в белом халате. Бледная, усталая, и под глазами у неё залегли голубые тени. Следом за ней идёт доктор Беннер. – Нам удалось его стабилизировать, – говорит женщина. – Как он? – спрашивает Наташа. – Жив. Пока жив. – Что значит «пока»? – поднимается с места Фьюри. Они молчат. Наконец док говорит: – Если Тони переживёт эту ночь, то, возможно, он выкарабкается. – То есть, он поправится? – Стив приподнимается, оживая. – Нет, – тихо роняет женщина, и они замирают, ошеломлённые. – Как?... Чёрт возьми, почему?! – прорывает Клинта. – Потому что у него ожог роговицы и склеры третьей степени, – вздыхает она. – Мистер Старк слеп. И безжалостно добавляет: – Кроме того, мы были вынуждены ампутировать ему несколько пальцев на руках. Гробовое молчание придавливает их, Стив бел, белее снега, белее... – Я не понимаю... – шепчет Клинт. – Доктор Чо, вы же залечили мою рану за два часа! Вы говорили, что создаёте настоящую ткань, что никто даже не отличит! Так почему же теперь?.. – Потому что у мистера Старка ожог девяноста пяти процентов поверхности тела. У него шок и острая токсемия. Почки отказали, печень не справляется... Он на грани жизни и смерти, и сейчас его организм не в силах ассимилировать искусственную ткань. – И даже если случится чудо, и не будет общего сепсиса, то через пару месяцев ткани начнут рубцеваться, и тогда мы тем более не сможем вмешаться, – добавляет Беннер, – Повреждения станут необратимыми. Доктор Чо обводит их взглядом. – Мне очень жаль. Простите, я должна вернуться к пациенту. Стук её каблучков стихает за дверями. Беннер хмурится и продолжает подпирать косяк. – Ладно, – глухо говорит Фьюри, – идите все отдыхать. – Брюс! – Наташа смотрит на дока пронзительно, страшно. – Я же вижу! У тебя есть какая-то идея! Все вскидываются. – Что? – Какая идея? – Док! – Ну, как идея... – смущённо пожимает плечами он. – Теоретически, есть шанс. – Какой? – быстро спрашивает Стив. – Да ничего нового. Сыворотка. – Погодите, доктор Беннер, – в голосе Фьюри звучит недоумение, – Вы же утверждали, что ваши разработки неудачны? – Верно, – соглашается док. – Но я говорю не о моих разработках. Можно попробовать напрямую, у нас ведь есть носитель. Теоретически переливание крови может усилить регенерацию тканей и спасти Тони, но понадобится большой объём... А ещё нужна будет спинномозговая жидкость и вероятно красный костный мозг... В общем – много чего. Стив медленно поднимается. – Брюс, ты гений, – голос его обретает твёрдость. – Давай, я готов. Куда идти? Но док качает головой. – Прости, Стив, но у тебя другая группа крови, ты не подходишь. Единственный, кто может быть донором – это мистер Барнс. Что? – Конечно! – вскакивает он, – Я согла... – Подождите, – прерывает его Беннер. – Вы должны полностью осознавать риск возможных последствий. Разумеется, переливание крови вас не убьёт, но вот пункция... Эта процедура небезопасна и для здоровых людей, а в вашем случае... Ваша нервная система ещё далеко не восстановилась, и любое повреждение... Он качает головой. – Вас может парализовать. Вот оно что. Но только ведь... это совершенно неважно. Лишь бы Тони помогло. – Ерунда, док, – говорит он. – Пойдёмте. – Баки! – Стив хватает его за руку. В его глазах – буря. Он улыбается, он падает в этот взгляд. Стиви... Серое, голубое, неудержимое... Самый прекрасный шторм на свете. Мир с неслышным грохотом обретает чёткость форм, разрозненные осколки встают на места. Накрепко, намертво. Больше нет никаких неясностей, всё просто и понятно. Уверенность пьянит. И Стива сейчас он читает как открытую книгу. Собой бы это чудо ненормальное пожертвовало бы, не задумываясь, а вот им – боится. Дурачок... – Всё будет в порядке, – уверяет он его, – разве старина Баки тебя когда-нибудь подводил? Ты будешь счастлив. Если от меня хоть что-нибудь зависит – будешь. – Кстати, учтите, директор, – оборачивается он к Фьюри, – он вам соврал. Я самовольно ушёл из башни, Стив и не знал ничего. – Ну, об этом я, положим, догадался, – усмехается тот. – Тогда я пошёл, – беспечно говорит он и залихватски подмигивает: – Пожелай нам удачи! – Удачи, Баки, – говорит Стив, и в глазах его – страх и надежда.