Драбблы по сериалу Hannibal NBC

Проснулся Уилл уже со шрамом. В мире, где ничего не осталось и никто его не ждал. Приборы вели счет ударам его сердца, катили препараты по его венам; шаги возникали из ниоткуда, приносили в палату силуэты, а силуэты обыкновенно приносили голоса. Среди них не появлялся голос Эбигейл, поэтому Уиллу пришлось его придумать. Изо дня в день все было так, как если бы он смотрел сквозь мутное окно. А по ночам Уилл словно задергивал это окно тяжелым пологом и оказывался там, где его тень снова и снова кралась по стенам. Не внимая предупреждавшему блеску битого стекла и крови, которая выползала из-под двери в кладовку. И опять случались задушенные всхлипы Эбигейл, плакавшей в стороне, глаза чужака, смотревшие внутрь, пока знающие руки резали, держа за горло, и тепло выливалось наружу, вниз, в штаны. Стучало на пол. Уилл каждый раз оседал поскальзываясь. Воздух никогда не переставал выгорать в легких, Ганнибал всегда отбрасывал ее, смотря прямо в него. И опять случались предсмертные хрипы Эбигейл, трясшейся в луже крови, все выходившей из ее горла, горячими толчками просачиваясь между его неумело пытавшихся зажать рану пальцев. Ей было так страшно, она так не хотела умирать, и Уилл тоже не хотел умирать, пока их бездыханные тела вновь не скрывались под волнами — их тяжестью и шорохом — как континенты. Эбигейл, которую придумал себе Уилл, не становилась настоящей. Поэтому Уилл отпустил ее. И сны закончились.