Драбблы по сериалу Hannibal NBC

Сегодня все происходит в кабинете Чилтона. Их не разделяют ни кожаный журнал, ни клетка, ни наручники, но вместо того, чтобы воспользоваться этим, Уилл сидит на краю рабочего стола и слизывает порошок — чистое влияние, размазанное по влажным губам Фредерика — лишенный запаха, как таблетка аспирина; пронзительно горький. Грэм ничему не удивляется. Кокаиновые поцелуи были вопросом времени. Начало сессиям положили испарения, сочившиеся из конца короткой стеклянной трубки, ужасно шедшей уставшему искать контакта Чилтону. Когда химическое соединение впервые взяло в заложники нейромедиаторы Уилла месяц назад, он почувствовал себя способным разоблачать убийц со скоростью десять папок с материалами дел в минуту. В тот первый получасовой приход и каждый «последний раз» Грэму казалось, что мыслительный процесс всегда был попыткой выдавить пару капель из бутылки кетчупа, и только теперь его разум и воображение наконец забурлили, как пена из растрясенной банки колы. Доза давно слизана, но пересевший со стола на колени к Чилтону Уилл не обрывает себя, с жадностью голодного дальше целуясь немеющими языком и губами. Ладонь Фредерика мажет по его щеке — прохлада металла кольца заставляет вздрогнуть: кожа в чехле из топленного жара сверхчувствительна — пальцы шарят под кудрями, а трение ткани комбинезона возбуждает до галопа в висках и тяжеленого камня с острыми гранями в паху, пока кто-то из них не вспоминает про дыхание. Отстранившись, Грэм видит, что в черных зеркалах напротив выражение не обдолбанное, как, должно быть, у него самого. Наоборот — даже одухотворенное, как у какого-нибудь монарха с портрета эпохи Возрождения, хоть Чилтон и подсел не слабее его. Это завораживает почти столь же сильно, как та галлюцинация от крэка, когда Уилл обжег губы, представляя себе, что держит во рту не мундштук, а головку члена Фредерика. Связь терапии с оставшимися ранками казалась после той их сессии столь же нереальной, как сейчас с ночными психозами, тенью Хоббса, ждущей на стене его камеры, и истощающейся эмпатией.