Прощай, Александр

Магнус никогда даже не думал о детях. Если выражаться языком примитивных, маги были стерильным продуктом межвидового скрещивания. И потомства иметь в принципе не могли. Впрочем, это отсылало к более общей проблеме. Магнус даже не надеялся встретить того, что захочет быть с ним... долго. В самом деле, кто пожелает иметь с полудемоном семью? Это даже звучало абсурдно. Прошедшие века позволили отточить умение держать лицо, когда очередная привязанность обрывалась — снова не по его инициативе. Магнус мог создавать полную иллюзию, что эти отношения для него тоже ничего не значили. Улыбаться и метко шутить, ничем не выдавая своего разочарования и обиды. Иногда он диву давался, как смертные умудряются создать значимые отношения за те шестьдесят или сто лет, что им отмерено. А ведь в средневековье срок был и того меньше! «Когда твоё чело избороздят глубокими следами сорок зим» — так писал Шекспир о том, что сейчас считается серединой жизни. Не будь он магом, Магнус Бейн определенно закончил бы свои дни одиноким стариком в окружении полуслепых котов, пыли и тишины. К счастью, нечеловечески долгое время жизни позволило ему дождаться встречи с Алеком. Алек Лайтвуд отвечал на его заинтересованные взгляды точно такими же. Он остался ночевать при первой же возможности (пусть тогда они и ограничились разговорами). Алек никогда не сдавал назад — даже в случае с Лидией все понимали, насколько он ломает себя, соглашаясь на такое. Его Алек крепко держал за руку, когда они выходили на люди. Представил своим родителям (что само по себе было феерично — одно лицо Мариз чего стоило). Магнус думал, что этого ему хватит за глаза и за уши — такой полной и насыщенной его жизнь не была вообще никогда. Но это всё было до того, как появился Макс. Магнусу передали его с рук на руки — тогда совсем крохотную, озябшую и голодную черничину, которую кто-то оставил прямо у дверей старой, затянутой паутиной часовни. По совместительству часовня была Академией, где обучали молодых сумеречных охотников. Мать Макса не могла этого знать. Но, словно по наитию, принесла нежеланное дитя туда, где ему могли помочь. Ещё неназванный ребёнок смотрел осмысленными глазами глубокого ультрамаринового цвета, протягивая пухлые ручки. Он был негроидной расы — с приплюснутым широким носиком, большими губами и гладкой синей кожей. Магнусу это создание напоминало изображения маленького Шивы — вот только Шива был гораздо светлей. Обступившая его толпа нефилимов раздвинулась, когда Алек протолкался ближе. Александр посмотрел на подкинутого ребёнка, поморщился сочувственно. Потом просунул свои руки под руки Магнуса и взял недовольно хнычущего Макса. Прижал к груди, покачивая — видимо, наловчился с младшим братом. - Ничего, ничего, - сказал он глубоким, успокаивающим баритоном, придерживая ещё безвольную головку младенца. - Сейчас мы тебя устроим. Всё будет хорошо, парень. Магнус смотрел на него — с этим маленьким ничейным магом на руках, внутренне немея. Потому что в неполные двадцать лет Алек был смелей и решительней, чем он сам, неплохо сохранившийся предмет антиквариата. Если бы кто-то сказал, что отныне его жизнь разделится на «до» и «после», Магнус бы только недоверчиво поднял бровь. Но шли дни, Алек возился с подброшенной им черничиной. Давал подержаться за свой палец. Терпеливо выпаивал подогретым молоком, следя, чтоб не захлебнулась. Трогал свёрнутые тугими кучеряшками синие волосы... Когда Магнус понял, что Алек и не собирался никому Макса отдавать — а хотел растить с ним, у верховного мага Бруклина едва не случился коллапс мозга. Александр даже не представлял, как много он предлагает — без условий и без клятв. Магнус согласился с придуманным Лайтвудами именем. Принял как факт, что они теперь родители Макса Майкла. И когда тот спал у Алека на руках, причмокивая маленьким лиловым ртом, Магнус смотрел и никак не мог наглядеться. Уже не понимая, как они раньше жили без своей ягоды. *** Он очнулся внезапно, на полувздохе, выброшенный из поезда сна на полном ходу. Потянулся и нащупал бутылку с водой на тумбочке — пить хотелось просто неимоверно. Присосавшись, Магнус выпил её залпом всю, закрутив и бросив на пол. Над кроваткой Макса летали вспыхивающие позеленевшей медью и золотом зачарованные светлячки. Магнусу достаточно было повернуть голову, чтобы рассмотреть спящего лицом в матрас младенца. Ажурная резьба его колыбели позволяла видеть крошечные пухлые ступни — во сне тот опять стянул носочки. Он сел, прислонясь спиной к кованым прутьям изголовья. Только сейчас осознав, что футболка вся мокрая от пота, а он сам воняет. Содрав её через голову, Магнус с досадой отбросил этот ком. По левую сторону от него, обняв приплюснутую подушку, спал Алек — до безобразного какого-то умиления копируя максову позу. Тоже носки вместе, пятки врозь. Только бугрящийся бицепс и мощная спина в шрамах рун говорили о том, что это сумеречный охотник, и шутки с ним плохи. Магнус болезненно поморщился, сжав руками виски. Он был окружён дорогими, самыми любимыми людьми — но какая же херь при этом снилась... Александр, наверное, что-то почуял, потому что зашевелился и невнятно спросил: - Магн'c... что не так? Он слепо протянул руку, и Магнус сжал его пальцы — отчаянно, словно утопающий. Он хотел быть только с Алеком и больше ни с кем. Но тогда почему подсознание играло с ним такие злые шутки? - Ты чего так вцепился? - привстал на локте Лайтвуд. - Эй, да что с тобой? Сев, он посмотрел Магнусу в лицо, моргая и спросонья потирая глаза. Кинул быстрый взгляд в сторону Макса, перевёл дух — тот по прежнему сладко посапывал. - Всё хорошо. Ты спи, еще не утро же, - прижал он к плечу алекову голову, погладил по макушке. - Ой, прекрати, - пробурчал тот. - Давай выкладывай уже, в чём дело. Магнус понял, что не может вот так сразу это сказать. Он уже очень давно исповедовал в своей жизни принцип: «Если чего-то стыдишься — лучше перестань делать это». Магнус не обманывал, не изменял. Помогал всем, кому только в силах был помочь. Очень старался быть приличным полудемоном. Но увы — свои сны контролировать не могут даже маги... - Мне снилась Камиль, - сглотнув комок в горле, признался он. Не поднимая взгляда на Алека, потому что было стыдно. Однако, Лайтвуд повёл себя вовсе не так, как ожидалось. Не отодвинулся, не возмутился никак даже. Александр приобнял, погладив по голому плечу. - Расскажи, а? Она часто тебе снится? Магнус закусил губу, переполненный чувством благодарности. Ясно ведь, чего Алеку стоило перебороть себя. - Видишь ли, ангел мой, у меня всё не как у людей, - усмехнулся он. Лайтвуд фыркнул, улыбнулся краешком губ, как бы говоря: «Да ну?» - Человеку с нормальным сроком жизни бывшая снится ну... лет десять, в худшем случае. А мне уже сто десять. Больше века, Алек. Это... нервирует. Александр поскрёб щеку. Пощипал себя за нос и от комментариев воздержался. - А сны о чём? - А сны — как всегда про бывших. Сердечную привязанность — её же нельзя обрубить, как топором. Эта штука из адамаса, Алек — выражаясь вашим языком. Ты можешь не видеться и не общаться. Но воспоминания и сны, перекрученные в прочнейший жгут, всё ещё связывают тебя с тем, кого ты... - Ясно, - несколько раз кивнул Лайтвуд. Растерянно потёр рукой лицо. - И ты был счастлив там, во сне? - Ну да, - дёрнул плечом Магнус. - В той реальности Камиль не отвергала меня. Во снах мы бродим ночью по винограднику в Шатонёф-дю-Пап — эти высокие стойки из арматуры, знаешь, и всё оплетено лозой. Гроздья склоняются почти до земли — тёмно-лиловые, с мозаикой из полусозревших ягод в основании. Камиль смеётся, показывает острые клычки. А там, в тумане — домики фермеров на холме, обсаженные оливами. Земля под ногами такая мягкая. Камиль меня це-... Магнус запнулся на полуслове. Понял, что лучше помолчать — его бравый охотник молчал и обкусывал губы. - Алек, - позвал он, уже очень жалея, что вообще открыл рот. - Я больше ни слова не скажу. - Гализуровы перья... Я только понял — я даже не представляю, каково это, - покачал головой тот. - Магнус, мной же никто не игрался. Когда ты меня бросил — я сам был дебилом, и мне было поделом. А ты бы никогда сознательно не стал делать мне больно. Он кивнул. Демонская кровь продлевала и усиливала все обычные человеческие чувства в разы. Магнус сомневался, что кто-то из смертных мог понять, с какой силой его тянуло к Алеку Лайтвуду. Чего ему в своё время стоило держать себя в рамках приличий. Стараться понять и сделать жизнь молодого нефилима хоть немного лучше. - Мне очень повезло, наверное, - скосил на него глаза Александр. - Ты меня не мучил — как эта твоя, чтоб её... Те заморочки, что у меня были с Джейсом — даже сравнивать нельзя. Магнус подобрался; тема Джейса в их разговорах всплывала редко, и он вечно чувствовал недосказанность. Алек, конечно, говорил ему не всё — а только то, что считал не очень позорным. - То, что у тебя было с Джонатаном, я и близко не переживал, - серьёзно посмотрел он на бойфренда. - Тебе снится Джейс? Реакция Алека была примечательной: он зажмурился, мотая головой. Мучительно, до помидорного цвета краснея от простого вопроса. Вокруг был полумрак — но Магнусу Бейну было всё равно. Его глаза и так обладали замечательной встроенной подсветкой. - Алек, это нормально, - осторожно начал он. - Я же знаю, что ты был в него-... - Мне снится то, чего никогда не было, - не открывая глаз, шёпотом проговорил Лайтвуд. - Я только фантазировал, и всё. Джейс никогда меня не трогал. Этот запрет для парабатай — он же придуман не просто так за века до нас. Я от него вечно шарахался, чтоб, Разиэль упаси, ничего лишнего... - Что тебе снится? - вкрадчиво спросил Магнус. Он притянул Алека к себе, укладывая головой на колени — чтоб хоть лицо его видеть. Подоткнул одеяло, отвёл лезущую в глаза чёрную прядь. - Джейс имеет меня во сне, как сучку, - хмурясь, проговорил Александр. - И это так реально! Я лежу грудью на постели, отставив задницу. Кусаю подушку, а то Изабель или ещё кто услышит. А он мне так ме-едленно засаживает — но каждый раз до печёнок. Его длинная чёлка мотается и щекочет лоб, пот иногда капает на спину. Я всё-всё чувствую — как его бёдра при каждом движении трутся о мои, как проседает кровать под весом. Магнус... Когда я просыпаюсь, то чувствую себя таким говном! - Тебе тоже хорошо в твоём сне? - провёл он по контуру красивых пухлых губ, по спинке носа. - И неприятно, что до сих пор хочешь? - Да не хочу я! В том и дело, - поморщился Алек. - Мне не надо Джейса. И тогда не было надо — я просто не умел разделять парабатай связь и свои долбаные гормоны. Они помолчали. Макс завозился, шумно сопя, и стал похныкивать — это звуки на его черничном диалекте означали «Дайте жрать срочно». - Нет, ну ты посмотри. Как часы, - откинул он одеяло, дошлёпав босыми ногами до шкафа. Достал початую коробку и с вечера пригототовленную бутылку. К восьми месяцам ягода уже перестала так интенсивно питаться по ночам, только под утро требуя свою законную кашу. Зверски сытную, надо заметить. Магнус один раз попробовал две ложки и потом не смог осилить ланч. Сделать из комковатого порошка гомогенную кашу нужной температуры Магнус мог буквально двумя щелчками пальцев. Собственно, потому он и вставал — от Александра это всё потребовало бы куда больших усилий. Разиэль не научил этих ребят, как быстро делать еду голодным младенцам. Вложив полную бутылку в ручки Макса, он убедился, что тот взял наконечник соски в рот. Дальше ребёнка можно было оставить в покое — сосать жидкую кашу тот прекрасно мог, не приходя в сознание. Светлячки над головой Макса тоже затухали, складывая крылья — близился рассвет. Магнус вернулся в постель. Лайтвуд, конечно, тут же пристроился в своей любимой позе, обтекая его со всех сторон, как спрут-собственник. - Слушай, если бы Джейс снизошёл до меня сейчас... Предлагал даже ради прикола — я бы умер от отвращения, - сообщил его затылку Алек. - А я Камиль так и вообще знать не хочу. - Так, в общем, у нас всё хорошо? - ткнулся холодным носом в шею Александр. - Пфыр, - ответил он, и положил алекову руку себе на живот. Сквозь тюлевые занавески пробивалось золотисто-оранжевое, искрящееся сияние. Начинался новый день — и Магнус уже предвкушал, как за ланчем они с Алеком будут подкалывать друг друга и безудержно ржать по каждому поводу. По очереди впихивать пюре в ненасытную бездну, маскирующуюся под младенца. Черничина чмокала в тишине как-то очень громко. Магнус смутно подумал, что однажды им придётся привить Максу Майклу хорошие манеры. *** Когда-то давно Изабель говорила, что брат суров и не терпит всяких там сантиментов. Магнус только упирал язык в щёку, вспоминая про это. Сейчас Алек мимо не мог пройти, не облапав его или не ущипнув за какую-нибудь часть тела. Он постоянно целовал Магнусу всё, что не прикрыто одеждой. Прихватывал зубами за шею, обнимал и тискал. Если было нельзя, Александр откровенно маялся, страдал, делал несчастное лицо... Норовил подсесть поближе и все равно лез — даже при других. То, как он обращался с Максом, вообще было никакими словами не описать. - Кто-оо моя сладкая черничина? - страшным голосом завывал он, крадясь за ребёнком по гостиной с растопыренными руками. - Кого папа Алек сейчас с оладушкой скушает? Макс, конечно, с восторженными визгами топал от него, быстро перебирая толстыми ножками. В полтора года он ещё не умел говорить, но отлично всё понимал. - Ага-а! Попалась моя ягода! - хватал его Алек, поднимая сразу на головокружительную высоту. - Вкусненькая. Вон какие бочка! Он щипал Макса за его пухлый синий живот, а тот просто заливался хохотом от щекотки. Магнус смотрел на своих и думал: хорошо, подводка стойкая. Он и не знал, что утирать глаза можно просто от счастья. В год и два, когда Макс только пошёл, спотыкаясь и заваливаясь на каждом шагу, Александр был первым, кто засвидетельствовал это событие. «Макс Неустойчивый» - так он шутливо называл присланное Магнусу видео. С очевидным намёком на древнего мага, Эльфаса Неустойчивого, который водил дружбу с первым охотником. Магнус тогда просто дар речи потерял. Алек настолько принял в свою жизнь чужого ребёнка-полудемона, что сравнивал с сакральными фигурами в истории нефилимов. Веками терпевший всяческие унижения по поводу своей расы, Магнус всё никак не мог к этому привыкнуть. «Demasiado bueno para ser verdad», мотал головой он. От волнения, как всегда, забывая всё, кроме испанского. *** Александр уже к завтраку был взбудоражен — его позвали в гости. Или их — формулировка Джонатана была достаточно обтекаемая. Повод посетить Институт и правда был значительный — у парабатай пары Алека родился их первый с Клэри ребёнок. И над ним собирались провести защитный обряд — с тем же смыслом, что вкладывали в это примитивные. Магнус, само собой, никогда не присутствовал на такой церемонии для новорождённого нефилима. Наверное, потому что был слегка демон. Александр, конечно, очень настаивал. Но ему всё же казалось, что это не лучшая из идей — ведь они с Лайтвудом, по закону сумеречных охотников, не были настоящей парой. Не говоря уже о его «сомнительном» (с точки зрения Мариз и Роберта) происхождении. - Магнус, ты должен со мной пойти, - держа его за руки, упрашивал Алек. - Пожалуйста. Мне это очень важно. Я не могу ходить везде один — это... неправильно как-то. И надо уважить Джейса. - Не дави так, - предупредил Магнус, вставая с дивана. - Дай подумать. - О чём тут думать, вот скажи мне? - возмущенно воздел руки Алек. - Ты мой муж. И если Джейс позвал меня, значит, он и тебя имел в виду! Магнус смотрел на него, открыв рот — это был, несомненно, первый раз, когда Александр называл его так. Потому что считал их нормальной парой — видимо, так это стоило понимать. Наверное, его выдало выражение лица. Алек сгрёб обеими руками и завалил обратно на диван, поперёк своих колен. - Ты что, думал я тебя стыжусь, что ли? Или маме с папой досадить хочу...? Магнус лежал носом в мягкий велюр и ничего такого уже не думал. Слишком шокированный сейчас, чтобы вести беседу. - Да мне просто нравится везде быть с тобой! Вредная ты магическая морда, - шлёпнул его по заднице Алек. - Ну? Пойдём! Разве тебе не любопытно, что делают с младенцами-нефилимами? Против таких аргументов устоять уже было трудновато. В назначенный день Магнус стоял со всеми под сводами высокой залы. Молчаливый Брат и Железная Сестра «держали» маленького Дэвида на руках — не касаясь, а только подставив ладони под его голое тельце. Слова древних посвящений Ангелу, защищающих нефилима в первое десятилетие его жизни, отдавались в голове — не произнесённые вслух. Представители обоих монашеских орденов не говорили, отдав речь за владение тайнами, что открыл своим творениям Гализур. Первенца Джонатана назвали Дэвид — в честь парабатай первого сумеречного охотника. Макс Майкл так и не поглядел на своего кузена, мирно проспав всю церемонию у Алека на руках. В общем и целом, Магнус не пожалел, что пошёл. Он отчего-то и правда ощутил себя частью большой семьи. *** У Алека с утра было боевое задание. Пылающее письмо, пришедшее вечером от парабатай, как всегда, очень порадовало Макса. Черничина развлекалась тем, что, едва дав прочесть, протягивала ручки и гасила горящие буквы. Примитивная, едва управляемая детская магия вполне это позволяла. Магнус был чуть менее счастлив по поводу джейсова послания. Да, он знал, с кем связался — существование Алека было одним большим, смертельно опасным квестом. Только вот гейм овер был окончательным, ибо — никакого запаса жизней. Впрочем, как Алек смог (пусть и с трудом) переварить тему его бессмертия, так и Магнус научился абстрагироваться и отвлекаться. Иначе они бы просто не ужились — принятие всегда должно быть обоюдным. - Ну что, оденем сегодня пурпур и золото? Или золотой и зелёный? - поинтересовался он у Макса, уже разложив на кресле два роскошных сленданга. Узор и качество ткани было таким, что не зазорно было завернуть в это своего единственного ребёнка. Шёлк переливался и играл волнами в электрическом освещении. Когда-то в таком сленданге Магнуса носила его мать. Черничина стала оживлённо тыкать пальцем в пурпурный и топать ногами, визгами выражая своё одобрение. - Отличный выбор. На это я и рассчитывал, - подмигнул Магнус. - Ну, иди к папе, мы тебя пристроим. Сев в кресло, об обернул широкое полотнище вокруг себя, дав забраться туда Максу. Завязал крепкий тройной узел на плече. Двухлетний Макс был тяжёленьким, но не слишком — Магнус с большим удовольствием брал его на встречи с клиентами. Черничная любопытная мордочка, выглядывающая из укрытия, вызывала умиление поголовно у всех. Мафиозный босс, желающий не вполне законным способом разобраться с конкурентом, ухмылялся и норовил ущипнуть за пухлую щёчку. Пожилая леди, держащая магазин амулетов, дрожащей рукой протягивала блюдце с засахаренными финиками. Когда он пересказывал это измочаленному после миссии Александру, тот знатно веселился. - Идём, Макс Майкл, - оглядел их Магнус в ростовом зеркале в прихожей. - Нас ждут великие дела! Он был доволен получившимся видом — его макияж и одежда чудным образом гармонировали со слендангом. Они с черничкой составляли единую фэшн-композицию, неизменно вызывая восторги Клэри. Та таскала своего Дейва в обыкновенной нагрудной переноске, не заморачиваясь. *** Катарину они пригласили в гости отдельно, уже после четырёхлетия Макса. Она не любила шумной толпы, выкриков и сутолоки. Магнусу не было нужды спрашивать, почему — он знал это доподлинно. Они с Лосс общались очень давно — их знакомство датировалось аж семнадцатым столетием. Он, разумеется, помнил, как шёл по узкой — едва протиснешься, мощёной улочке рядом с базарной площадью. Магнус ещё издали услышал гомон огромного скопища людей, выкрики «Вяжи крепче!» и «Проклятая бесовка, теперь-то уж не вывернешься!» На высоком помосте, сколоченном наспех, была привязанная к шесту девушка. Магнус вздрогнул, когда разглядел цвет её кожи — лилово-голубой дуохром. Как лепестки колокольчика — нечеловеческий, неправильный цвет. Её шёлковые волосы до пояса были чисто-белыми, без малейшей примеси пигмента. Так могла выглядеть только полудемоница, как он сам. Лишённая сил настолько, что не могла поддерживать даже простейшие чары маски... Бедная магичка никак не могла сойти за примитивную — как не мог и сам Магнус, девятилетним. Её собирались поджечь и смотреть, как корчится в огне — все вот эти почтенные горожане. Матери семейств в необъятных кринолинах. Их недоросли-сыновья, забравшиеся на крышу коновязи, чтобы было лучше видно... Если не всматриваться в черты лица, Магнус ничем не отличался от остальных. Он носил куртку-колет, короткие облегающие панталоны и суконный плащ — всё это чёрное, но из ткани разных фактур. Волосы по тогдашней моде прикрывали шею. Слившись в толпой, втиснувшись в самую её гущу, Магнус не отрывал глаз от помоста. Девушка в растерзанной одежде затравленно оглядывалась по сторонам, ища хоть толику сочувствия. Но где там... Не испанцы ли силой заставили покинуть страну пятьсот тысяч морисков всего несколько десятилетий назад? Чистоту крови, pureza de sangre, ставя превыше знатности рода... А всё потому, что кожа морисков была немного темней. - Какова, а? В больнице Сан-Карлоса за монахиню-кармелитку сойти хотела, - проговорил старому слуге с бельмом на глазу один щёголь. - Облачение в пол, как подобает, сандалии на босу ногу. А сама синяя, что твоя утопленница! Как выходила, её дети привратника заметили. - Ничего, сеньор Суарес, - подобострастно осклабился тот. - Сейчас и предадим ведьму святому огню. Вон, уже факелы несут. Магнуса затрясло — двое с чадящими факелами и правда приблизились вплотную к девушке, скаля зубы и насмехаясь. Он и сам толком не знал, что с ней станет — лишённой даже искорки магии. Ничего хорошего — как и с любой бессмертной сущностью, чью оболочку необратимо повредили. Бейн сам не понял, как оказался на помосте — вероятно, его тело решило раньше не поспевающего рассудка. Как и тогда, в детстве, с Рейнартом ван дер Бергом. Заставил стражников поджечь себя он уже сознательно. Пребывая в бешенстве — ибо ценное, прекрасное эти люди собирались во злобе своей уничтожить. Пеньковые путы спали с девушки в один миг. Магнус увидел, как расширились её глаза — магичка, она могла видеть сквозь его флёр. И конечно, знала, кто он — примитивных с вертикальными зрачками не бывает. Обхватив её за плечи, Магнус собрал всю свою силу, сконцентрировав в один пульсирующий сгусток. Крики, брань и свист как будто отрезало, когда на доли секунды их взвихрило в смерче, недоступном примитивному сознанию. Они аппарировали именно туда, куда Магнус и хотел — в его убежище, Декальсас Реалес. Орден Молчаливых Братьев издавна покровительствовал вечным сиротам, полудемонам, накапливая полученные знания — чтобы делиться ими с теми, кто заплатит. Жизнью ли, ценным артефактом — не суть важно. Они сидели на холодных каменных ступенях — с глубокими впадинами в середине, стёсанных несчётным количеством шагов. Пытались осознать случившееся — оба только отходили от шока. - Благодарю тебя! Я-то думала, мне уж конец настал. Я Катарина, - протянула бледно-голубую руку та. - Лосс. Мне двести девяносто один. Да, уже не девочка — видела празднества по случаю свадьбы Изабеллы и Фердинанда. От суда Инквизиции дважды спасалась. А сейчас жара такая — вот «псы господни» и изволили почивать, не возясь с мелкими ересями. Так простолюдины взялись... - Магнус Бейн. Мне нет и сорока, - улыбнулся он, отвечая крепким рукопожатием. - Мы с тобой этих мучителей переживём! Когда-нибудь и им настанет конец. Так что случилось с твоими чарами маскировки? - Я исцелить её хотела, - с сожалением вздохнула Катарина. Служаночка молодая, только родила. Но из неё уже вытекло столько крови — целый ушат. Тут уж бесполезно молиться Святой Касильде. Мне надо было дать ей умереть. Но у неё ребёнок новорождённый пищал, и я подумала — попробую. Потратила весь свой резерв, конечно — и сама того не поняла. Магнус тогда привлёк к себе, обнимая магичку старше его на целые столетия. Но для них это было неважно — общее проклятие демонской крови заставляло магов держаться вместе. *** Последние сто двадцать шесть лет Катарина работала в больнице Бет Израэль у площади Стайвезант. Когда Магнус впервые навестил её там, в госпитале было всего двадцать железных коек — именно столько могла позволить себе еврейская община Ист-Сайда. Сейчас это был крупный медицинский центр, входящий в тройку лидеров страны по части научных исследований. Магнусу стоило немалых усилий затащить мисс Лосс в гости. Обыкновенно он заглядывал к ней на Шестнадцатую улицу — в перерыв между сменами, когда была минутка. Нынешнее амплуа Катарины было «альбиноска в фиолетовых линзах», что упрощало маскировку. Надо сказать, ей шло. - А кито эта тётя? - детским звонким голосом спросил Макс, любопытно выглядывая из-за своей подушки. Плюшевую подушку в виде огромной лиловой черничины подарила Изабель, и Макс везде таскал её с собой. - Это Катарина, - присел на корточки Магнус. - Она хорошая, поздоровайся с ней. Тот подошёл поближе, глядя застенчиво и лукаво. Задрал голову, разглядывая незнакомку. А потом ойкнул, испуганно отпрянув. - Макс, ну что такое? - поднял брови он. - Па-апааа, - гнусавым голосом протянул ребёнок, явно готовясь заплакать. - А кто из неё весь сок... высосал? Катарина захихикала — так её ещё не характеризовали. Черничина с разбегу врезалась в Магнуса — с громким ужасным рёвом, тут же влезая на колени и повисая на шее. Он поднялся на ноги, подсаживая дитя повыше и прижимая к себе. - Папочка, не отдавай меня плохим людям! Я хочу быть с соко-ом! - убивался Макс. - Ну, что у нас тут такое? - подошёл с другого бока Алек. Вытер ребёнку пухлые щеки, обнял тоже поверх его рук — защищая. Теперь до Макса никто бы не смог добраться. - Папа, та тётя, она высосанная уже. Ноль сока! - всё ещё дрожа, скороговоркой поделился Макс. - Не давай пить из своей черничины, ладно? Я полезный! Они с Алеком обменялись взглядами над детской пушистой головой — из-за жёстких и непослушных волос, которые ломали расчёски, сына приходилось брить налысо. - Макс, солнышко, она просто другая ягода. Из неё никто сок не высасывал, - заверил его Александр. - Она от рождения такого цвета. Не черника, а... голубика. - Голуби-ика? - любопытно протянул Макс. - Но вы же черничку любите, да? Меня? - беспокойно закрутился он, пытаясь короткими ручками обнять их обоих за шеи. - Да чтоб мне в пекло провалиться, - со смехом сказала Лосс. - Какая драма! Может, тётя Голубика придёт в другой раз? Наверное, Макс совсем не хочет посмотреть на свой подарок... Елозя и выкручиваясь, Макс слез у них с рук в две секунды, пулей метнулся к Катарине и зарылся с головой в огромный голографически сияющий подарочный пакет. Оттуда торчали только синие ноги в носках (с липкими фигурками на пятках — чтоб дитя не поскользнулось). Алек выразительно покрутил губами — их полезный ребёнок был временно очень занят. *** Александру нравилось, как Магнус одевался и как красился. Сначала об этом говорили только пламенные взгляды. Но потом, когда осмелел, его Алек научился делать комплименты словами — да так, что он чувствовал себя самым желанным. На пятом году совместной жизни Бейн был полностью уверен, что Алек принимает его любым. В том числе бледным, с подглазниками как у панды и гнездом на голове (когда всю ночь готовил ингредиенты для срочного заказа). Но... Магнус всё равно был сам не свой до шмоток и обожал мейкап — многовековая обсессия индустрией красоты уже не поддавалась коррекции. Он ведь всегда был на острие моды, и знать не хотел гендерных различий: завивал короткие волосы плойкой в двадцатые, рисовал толстенные стрелы в эпоху Битлз... - Если тебя вдруг покинет магия, ты всегда сможешь устроиться консультантом в Шанель или Герлен, - абсолютно серьёзно сказал ему однажды Алек. - Хрена с два кто-то из их штата знает историю моды так, как ты. Макс относился к его увлечению большим интересом — ведь пятилетних детей тянет ко всему яркому и блестючему. Ящики своего узкого комода рядом с зеркалом Магнус зачаровывал (во избежание). Слишком много привлекательного там хранилось — рассортированного и разложенного по подходящим пластиковым органайзерам. До развесистых латунных деревьев, украшенных сотнями каффов, подвесок и колец, ребёнок и подавно добраться не мог. Они парили под потолком, и призвать их к себе мог только владелец. - Ой, папа нарисовал себе ротик! - восхищался Макс, когда он выходил на улицу с нежно-розовым тинтом. - Опять папа свои... макияжи разбросал! - восклицал он, когда Магнус забывал тюбик с BB-кремом в гостиной. Он не красил Макса — мейк на детях всегда несколько коробил. Но однажды позволил черничине использовать своё лицо в качестве холста, выдав минимум всего и предварительно показав, как и чем наносить. Этот первый художественный проект был торжественно запечатлён на фото папой Алеком. Магнус вышел красавчиком: сын нарисовал ему огромные мохнатые гусеницы, грозившие переплюнуть роскошные брови Александра. А также кроваво-красный квадратный рот и золотые стрелы до самых висков. Лично сам Макс Майкл остался доволен композицией. - Ах, папа, - говорил он, прижимая ручки к груди. - Какой же ты у меня... сногсбивательный! Ребёнка никто не поправлял — наверное, потому что все рыдали от смеха. *** Когда у них с Лайтвудом находилось свободное время, они звали в гости двоюродных брата и сестру. Максу уже было девять. Он носил пышное синее «афро», осваивал технику безопасности при варке зелий... И безусловно верховодил в этой троице. Восьмилетний Дейв со стриженой под горшок светлой головой очень уважал крутого кузена-мага. Пятилетняя Эбби с заплетёнными в две косички морковными волосами ходила за ним везде, издавая поцелуйные звуки. На фоне этой мелюзги Макс Майкл чувствовал себя, как король, повелевающий подданными. Магнус приглядывал за ними, пока Алек общался со своим парабатай и его половиной. Валяясь животом на максовой кровати с ноутбуком, он читал про династию византийских императоров одиннадцатого века — нужно было для одного дела. Иоанн II Ангел и Алексей III Ангел были одними из немногих нефилимов, внесших свой вклад в примитивную историю. Впрочем, добром это не кончилось — при их правлении, во время Четвертого крестового похода, империя прекратила своё существование... Дети строили форты из диванных подушек и стульев для защиты от демонов, когда Дэвид спросил: - А у тебя уже есть «Сосредоточение», Макс? - Руна сосредоточения? - непонимающе покосился тот. - Зачем мне она? - Так тебе скоро десять! Должна уже быть хоть одна. У тебя ж папа охотник! - Один. А другой — Высший маг Бруклина, - надменно посмотрел Макс. Эбби, которая до этого возилась под пологом из покрывала, подбежала к ним. - Руна? А где она у Макса, вон там? - она тут же задрала брату футболку, оголяя гладкий тёмно-синий живот. - Нет? На спине? - зашла она сзади. Макс рывком одёрнул футболку, отпихнув её руки. - Руна, руна.... да что ты пристала? Приставучка мелкая, уйди от меня. У Эбигейл тут же задрожала пухлая нижняя губа. Как ни старалась, она не сумела удержать слёзы, и те просто брызнули у неё из глаз. - Эбби... Эбс, ну не реви, - поймал ей и прижал к себе Дэвид, поверх сестриной головы гневно глядя на Макса. - Зачем ты? Она всю неделю ныла, хотела к вам пойти. Магнус мог вмешаться. Он мог утешить разобиженную девицу и всё всем разъяснить. Но сын был уже большой, и ему было пора учиться самому разруливать отношения. К тому же, Магнус примерно догадывался, что стоит за этой вспышкой раздражения. Макс закусил ноготь, не зная по правде, что и делать. Эбби ревела навзрыд — она обожала кузена и целыми днями могла всем рассказывать, какой Макс классный. А тут... - Ладно, - со вздохом сказал Макс, стягивая футболку через голову. - Смотрите, нет у меня никаких рун. Нигде, - он крутанулся на месте, раскинув руки. Эбби затихла и только тихо всхлипывала, таращаясь на него. - Я не такой, как вы, - поникли плечи у Макса. - Не... ангельских кровей. Наверное, мне вообще руны нельзя. Пап, мне ведь нельзя, да? - посмотрел он на Магнуса. Про руны, и что нельзя трогать папино стэле, черничине было говорено-переговорено с детства. Но в его взгляде была такая надежда... У Магнуса сжалось сердце. Да, любимый папа Алек был нефилимом. Но вывести настоящие охотничьи руны на максовой коже означало убить его. Дети Лилит не выносили жгучего потока света, что излучали стэле из адамаса. - Можно, Макс. Только у тебя будут свои, особенные, - пообещал он. - Мы с папой Алеком научим тебя их рисовать. Черничина просияла. Магнус понятия не имел, сколько у них займёт придумывание рун и прочие технические моменты. Но счастливая улыбка ребёнка того стоила. - А меня ты потом научишь особенным рунам? - посмотрев на Макса, просительно закусил губу Дэвид. - Я ещё подумаю, - хитро сощурился Макс Майкл — уже предвкушая, как будет крут. Эбигейл только хмурила рыжие бровки, не решаясь ничего сказать. - Эбс, - немного поколебавшись, подошёл к ней Макс, - Прости, ладно? Ты... не приставучка. Я просто... - он запнулся, подыскивая слова. - Макс тебя любит. И он не хотел, - сделал это за него Магнус. - Ага, точно, - с облегчением кивнул тот. Сын протянул скрюченный синий мизинец. Маленький белый пальчик Эбби обвился вокруг него. - А кто хочет посмотреть на куколок тутового шелкопряда? - страшно интригующим голосом спросил Бейн. - Я! Я! Я! - закричали все трое наперебой. Выведя детей гуськом из комнаты, Магнус перевёл дух — с драмами на сегодня было покончено. Осталось сообщить Александру, что их жадная ягода хочет ещё и рун. *** Последующий за этим год они с Лайтвудом всегда вспоминали с улыбкой. Алек и Клэри, наверное, месяц корпели над эскизами. Но в результате у Макса была огромная таблица на всю стену — с каллиграфически нарисованными уникальными рунами. Магнус наносил их своим неподошедшей ручкой-хайлайтером, в которой было адово количество очень заметных блёсток. На тёмно-синей коже серебристые руны смотрелись завораживающе — черничина была в полном восторге. Руна удачи гарантировала, что её носителя не будут ругать — даже если тот накануне неплотно закрыл дверь и выстудил всю теплицу с редкими образцами. Когда Макс выходил к завтраку, рисуя «невидимость для родителей», они с Александром разыгрывали целый спектакль, притворяясь, что сидят только вдвоём. Даже не глядели в максову сторону. Алек утаскивал себе вафли с детской тарелки; в нарочито цветистых выражениях хвалил за какую-нибудь пользу. Магнус рассуждал, каким новым трюкам собирается научить сына. Оба получали от этого большой кайф. Особенно, когда очень даже видимая черничина не выдерживала, стирая руну с руки салфеткой. - Пап, а ты что, правда покажешь мне, как аппарировать?! - замирая, спрашивал он. Не пойму, как он про это узнал? - пожимал плечами Алек. - Ты же только мне рассказывал. Черничина грызла свой тост, вертясь на стуле и засыпая крошками колени. И вид у неё был крайне довольный. Когда дело дошло до рисования особенных рун на кузенах, они все вместе играли в полюбившуюся игру. Для этих целей Клери затребовала своим чёрный кайал с золотистым шиммером. Когда Александр показал всю разукрашенную троицу по скайпу, Мариз так расчувствовалась, что даже всплакнула. Магнус не удивлялся — он и сам погибал от умиления с этими шкодниками. *** Максу исполнилось четырнадцать, и это был тощий, длинный пацан с на редкость симпатичным лицом. У него уже росло подобие усов, что служило вечным поводом для подначивания. Особенно со стороны кузины, по-детски в него влюблённой. Магнус выбривал ему триммером совершенно очумительные узоры, градиентно снимая затылок, виски или всё сразу. Сыну, как всем подросткам, отчаянно хотелось самовыражаться. С их разрешения он сделал себе «бридж». Титановые концы штанги, проходящей через ткани на уровне переносицы, красиво поблёскивали на синей коже. Лабрет в нижней губе надоел ему через полгода — как только поутихли восторги у Эбигейл. Та вскоре после Макса сделала себе «укус ангела» — два крошечных рубина симметрично над верхней губой. Но потом пришла в гости заплаканная и без новых украшений. Алек тогда чуть всерьёз не поругался с Джонатаном — тот был деспотичным отцом и своего согласия на пирсинг не давал... Магнус не сдерживал своё выросшее черничное дитя, позволяя экспериментировать. Очень скоро — через несколько лет, Максу предстояло взять свой магический псевдоним. Выбрать амплуа и собственную нишу, как это делали все полудемоны до него. Внешний вид тут тоже имел значение. *** Магнус Бейн, как ему казалось, обладал внушительным жизненным опытом. У него были отношения, и много. Однако, на фоне их с Алеком совместной жизни всё это сразу блёкло. Магнус даже представить себе не мог, что такое «быть вместе больше десяти лет». Они с Александром говорили фразы в унисон — одними и теми же словами, с абсолютно идентичной интонацией. Макс с них ржал, не понимая, как родители это отрепетировали. Магнус мог предсказать все реакции своей половины — что и с каким выражением он скажет, и какую рожу при этом скорчит. Они с Лайтвудом почти не разговаривали, часами находясь в одной комнате. И без слов зная, какое у другого настроение, чего ему хочется и о чём думается. Алек точно так же описывал парабатай связь, когда он однажды спросил. И порой Магнус просто немел, осознавая, что между ними — нечто очень похожее. Неразрывное, способное выдержать любые нагрузки, как толстенный стальной канат... В те редкие моменты, когда они ссорились — всегда из-за какого-то пустяка, Магнусу было очень хреново. У него всё валилось из рук — ощущение размолвки с любимым Алеком было невыносимо. Мир вокруг выглядел так, будто он смотрел на него сквозь грязное и исцарапанное тёмное стекло. Занимаясь зельями с Максом — и нарочито обращаясь только к нему, он бодрился изо всех сил. Но это было хуже ломки после инь фэна — быть в ссоре со своим упрямым Александром. Больше полусуток никто из них не выдерживал. Алек скрёбся к нему в дверь лаборатории, подходил, виновато толкаясь лбом в плечо. Никто из них уже не понимал, зачем было мучить друг друга — повод никогда не стоил того. Магнус раскрывал объятия и они стояли так, держа друг друга в руках — молча и благодарно. *** В тридцать четыре Лайтвуд был уже не тот лучезарный нефилим, которого Магнус когда-то встретил. Он заматерел, раздался в груди и плечах, ничем не уступая своему парабатай. Теперь они с Джонатаном имели медвежью мощь и донельзя отточенные реакции взрослых охотников. Алек даже выглядел, как какой-нибудь траппер — с этими здоровыми волосатыми руками, тронутыми загаром. Ровно подстриженная борода и усы окаймляли сочные губы. Его рубашки едва не трескались на рельефных предплечьях. Александр излучал сексапил, даже ничего для этого не делая. Магнус жил с ним, и видел Алека каждый божий день. Наверное, поэтому для него стала такой неожиданностью реакция примитивных. Они с Лайтвудом шли по пляжу в Вест-Палм-Бич, ногами увязая в зыбком мокром песке. В обнимку, смеясь и целуясь солёными губами. За спиной громко засвистели — вдвоём, потом присоединился третий. Магнус обернулся; Алек нехотя тоже. Компания пацанов со старшей школы, сбившись в кучу, уставилась на них, вполголоса обсуждая. Потом их лидер, блондин с модной рваной стрижкой, нагло протянул: - Чувак, где себе такого папика добыл? Тоже хочу. От неожиданности Магнус подвис — так значит, вот как они смотрелись со стороны... - Тебе не светит, - безапелляционно сказал Алек, смерив того взглядом. Он очень не любил, когда к ним лезли чужие. - А чего это мне не светит? - прищурился блондин, обеими руками стягивая резинку шорт пониже. - Чем я хуже твоего китаёзы? Да ты, бля... ты любого снять можешь, - откровенно сглотнул он, пожирая взрослого мужика взглядом. - Я б тебе дал. - Не интересует, - развернулся спиной Алек. Приобнял Магнуса за поясницу и продолжил идти, как ни в чём не бывало. - Ну и хуй с тобой! - выкрикнул униженный при всех пацан. - Еби своих узкогла- Он замолчал на полуслове, потому что перестал их с Алеком видеть. Они просто растаяли в вечернем воздухе, как очень реалистичный мираж. - Так значит, ты у нас теперь твинк, а я твой шикарный папик! - раскатисто хохотал Алек, идя по отельному коридору. - Отлично. Вот сейчас я ещё с Иззи поделюсь. Эй... ты чего? Не ревнуешь же? - спросил он, вставляя карточку в щель. Бейн и не думал ревновать, давно уж и забыв, что такое быть неуверенным в партнёре. Нет, им владела какая-то смутная тоска, несоразмерная этому дурацкому происшествию. В первый раз Магнус с такой пугающей неотвратимостью осознал: Алек даден ему не насовсем. Только... временно.