Тандем

Хэнэко резко приняла сидячее положение, от чего голова пошла кругом. Воздуха катастрофически не доставало, несмотря на то, что девушка жадно хватала его ртом, а все тело было влажным от пота. Перед глазами стояло последнее сражение, и Стрелку показалось, что оно до сих не закончилось и ей все еще нужно продолжать бой, но видение спало, и Хэнэко окружили светлые больничные стены. Она сидела на койке под мягкими лучами солнца в полнейшем одиночестве. Стрелок с болезненным стоном схватилась за голову, зажмурив заслезившиеся глаза. Дверь скрипнула, привлекая внимание к заглянувшему гостю. — О, ты очнулась! Круто, а то я уже переживать начал: ты больше суток проспала. — Сайтама недоуменно посмотрел на девушку: — Э? Что это у тебя с лицом? Подумать только... Герой, которого Хэнэко так давно искала, последние пару месяцев был рядом и стал для нее другом, а она об этом даже не подозревала! Знал ли он? Вряд ли… Сайтама никогда не заводил об этом речи и даже намеков не давал, и та раненая девушка, которую он спас, затерялась среди сотен таких же. Сам же он поменялся во многом, но одно в нем точно осталось неизменным — он до сих пор является настоящим героем. Стрелок со слезами на глазах вскочила с кровати и обняла удивленного друга. — Сайтама, я вспомнила! Я видела тебя раньше, и теперь вспомнила где! — Хэнэко, я тоже вспомнил, как видел тебя однажды! — Ч-что… правда?.. — Да, где-то год назад мы не поделили в магазине последнюю пачку лапши, идущую по акции. В итоге, ты ее отобрала и ушла, — простодушно сказал Сайтама молчавшей подруге. — А ты чего ревешь? Ну, если тебе стыдно, то не волнуйся, я тебя давно простил, — похлопал ее по макушке парень. Сайтама сидел на кровати рядом с Хэнэко, поедая дайфуку, которое ей же и принес. По его словам, «у Геноса капитальный ремонт», поэтому ждать того приходилось не столь скоро, но Стрелку было достаточно знать, что с ним все хорошо. От сердца отлегло, и в голове возникла следующая мысль, от которой Хэнэко до этого отмахивалась, желая узнать, что стало с напарником: — Мои раны исчезли. — М? Так у тебя их и не было. — Сайтама задумчиво почесал одним пальцем висок, отводя взгляд в сторону. — Врачи сказали, что у тебя истощение. — Вот как… — Хэнэко вдруг улыбнулась: — Я так понимаю, ты не смотрел то сражение? — Неа. — Тогда как догадался, что нам требуется помощь? Ассоциация прислала? — Нет. Ты ведь сама отправила мне смс. Забыла, что ли? — А ведь точно... Стрелок совсем запамятовала. Сайтама пришел, потому что она сама его попросила. Лысый состроил недоуменное выражение лица, в замешательстве поймав на себе мягкий взгляд подруги, в котором плескалось почти не прикрытое восхищение. — Слушай, ты какая-то странная сегодня. Все никак не отойдешь после сражения? И вообще, хватит так смотреть на меня! Мне аж не по себе! Сайтама не стал надолго задерживаться в палате, смущенный нетипичным для Хэнэко поведением. Знал бы он, почему она так себя ведет, то непременно понял бы ее чувства. Стрелок же погрузилась в раздумья, вновь и вновь прокручивая в голове ту нелегкую битву, и с каждым разом все больше корила себя за то, что так глупо повела в конце сражения. Безусловно, им с Геносом нужно прикрывать друг другу спины, но первоочередной целью является сохранение жизни гражданских, и Хэнэко об этом напрочь забыла. Нет, даже хуже — проигнорировала. Все закончилось хорошо, благодаря Сайтаме, но не появись он, что тогда произошло бы? Ответ был более чем предсказуемый: сначала монстры убили бы Геноса и Хэнэко, а следом за ними — бессознательных героев и прячущихся в убежище людей. А все по вине Стрелка. Идея Геноса сейчас не казалась столь неприемлемой, как тогда, а даже наоборот — это был самое логичное решение в столь безысходной ситуации, и к нему оказался способен прийти, сохранив ум хладнокровным, Генос, но никак не Хэнэко. Нет… Она бы никогда так не поступила в здравом уме! Будь между ними такие же отношения как раньше, то Стрелок, пускай и через слезы, но согласилась бы с решением напарника, а не препятствовала спасению людей. И сейчас, понимая, что она сознательно могла стать причиной гибели огромного количества людей, Хэнэко чувствовала к себе по меньшей мере отвращение. Но по-настоящему она его почувствовала, когда поняла, что ни капли не сожалеет о своем решении. Хэнэко готова пожертвовать колоссальным числом жизней ради сохранения одной. Если Генос тоже дошел до этой мысли, то не факт, что он и дальше будет готов работать со Стрелком, и это опасение не покидало головы Хэнэко вплоть до появления друга. Прошло шесть дней, прежде чем он пришел. Дверь палаты открылась, и сердце девушки на миг замерло, когда на пороге она увидела вместо привычных лиц строгий образ Геноса. Он коротко поздоровался и, под звук тяжелых шагов, эхом раздававшийся по комнате, положил небольшой букет цветов на подоконник, после чего сел на край кровати Хэнэко. — Как ты? — Раны зажили еще тогда. Сейчас просто истощение. — Когда ты приехала на автомобиле, их уже не было. В палате воцарилось гнетущее молчание. Генос, чуть сгорбившись, сидел рядом, полубоком к Хэнэко, и лица его она не видела, но догадаться, что на нем сейчас хмурое выражение, ей не стоило никакого труда. Стрелок тоже приняла сидячее положение, оказавшись за спиной юноши, и, обхватив руками колени, уставилась в окно. Когда ей приходилось лежать в больнице, Генос всегда вел себя иначе, искренне беспокоясь о напарнице, но теперь он угрюмо молчал, видимо, собираясь с мыслями. Он, так же, как и Хэнэко, проанализировал ее поведение, находясь в лаборатории доктора Кусено, и сейчас раздумывал, как выразить свои мысли так, чтобы его речь не превратилась в поток затянувшегося мыслеизлияния. Не в силах выносить давящую тишину, Стрелок первая завела разговор: — Я знаю, о чем ты думаешь, — начала она, так и не глядя на собеседника. — Из-за того, что я тебя не послушала, могли погибнуть люди. Я знаю, я никакой не герой и даже называться так не достойна!.. Но я не жалею! Не могу представить, чтобы ты погиб… Генос продолжал молчать, и к Стрелку закралось подозрение, что он готовится сказать о роспуске команды, поэтому, когда он заговорил, она затаила дыхание: — Но ведь и я не стал самоуничтожаться, несмотря на безнадежную ситуацию. Хэнэко перевела внимательный взгляд на киборга и горько усмехнулась. — Вот как… Значит, мы оба с тобой не герои. Это был отнюдь не радостный вывод, но в душе заметно стало легче, и девушка с грустной улыбкой заключила Геноса в объятия, со спины обхватив кольцом талию, и положила подбородок на твердое плечо. Он ответил на нежности со стороны пассии, накрыв ладонью ее сцепленные руки. Они оба никогда не простят себе, что пренебрегли людскими жизнями, и оба знали — повторись подобная ситуация, и они поступят так же. Только сейчас Хэнэко поняла, насколько сильно ей не хватало Геноса все это время. Она закрыла веки, и губы сами собой растянулись в улыбке. Ощущать его тепло, не выпуская из объятий, и знать, что теперь он снова рядом, в целости и сохранности — казалось бы, ей больше ничего не было нужно, но Хэнэко самолично разрушила всю идиллию, вспомнив о немаловажной новости, дошедшей до них обоих перед тем злосчастным сражением. Она открыла глаза, поняв, что появившаяся тревога теперь не даст ей тихо порадоваться обществу друга. — Генос, что с тем киборгом? Он ответил не сразу. — Его местонахождение неизвестно. — Стрелок ожидала подобного ответа, но все равно к горлу подступил ком. Сложно было представить, что чувствовал Генос, узнав, что столь долго разыскиваемый им убийца ускользнул от расправы, однако, услышав следующее, Хэнэко вовсе лишилась дара речи: — Он напал на город неподалеку от того, где мы вели сражение. Наверное, когда Ассоциация тебе сказала про монстра в другом городе, она имела в виду именно его. Из жителей никто не пострадал, и он, почему-то, разрушил лишь один квартал, после чего исчез. Хэнэко поджала губы. Значит киборг был так близко... Четыре года поисков могли бы закончиться меньше недели назад, но теперь они продолжатся, и неизвестно, сколько им предстоит продлиться. Если бы только Ассоциация Героев доверила монстра кому-нибудь другому!.. Если бы Стрелок не получила рану до того, как пойти на этого монстра! Лучше бы киборг-убийца вообще не появлялся в тот день, чем дал знать о себе словно специально для того, чтобы поглумиться над трагедией Геноса. Странно, но, хоть и сердце неприятно саднило, но Хэнэко быстро пришла в себя. Эти «если бы» и «лучше бы» не играли никакой роли, ведь в тот день все могло обернуться гораздо хуже. Стрелок более чем вероятно погибла бы, отправься она сражаться в одиночку, так же, как и Генос, чьи силы могли оказаться несоразмерно малыми по сравнению с киборгом, уничтожившим целый город. Они оба живы, и стоит радоваться хотя бы этому. Хэнэко попыталась найти слова успокоения, но прежде чем она высказала их вслух, Генос заговорил первым: — Я продолжу поиски. И пока киборг не будет мной уничтожен, я буду преследовать его даже десятилетиями. В голосе не было и толики надломленности, лишь невероятные твердость и решимость, не дающие усомниться в намерениях Геноса. Хэнэко, помедлив, с глубоким вздохом молча свесила ноги с кровати и положила ладонь на его кисть, переплетя пальцы. Ей не требовалось что-то говорить. Достаточно того, о чем Генос знает уже давно. Он не останется один на своем пути. Размышление о смерти своих близких натолкнули Геноса на несколько иной ход мыслей, и он прервал воцарившуюся тишину: — Хэнэко, я знаю, что случилось с твоим отцом. — Девушка недоверчиво уставилась на его профиль. — Мне стоило давно поговорить с тобой. Ты всегда умалчиваешь об этом, но, однажды ты сказала нам с учителем, что с ним произошло. — Что-то я не помню такого. — Я подозревал об этом. Когда ты напилась… — Я не напивалась. — Когда тебя отравил монстр, — поправился Генос, — ты заснула у нас дома, но через несколько минут проснулась и рассказала обо всем. Он замолк, и Хэнэко не спешила что-либо произносить, в хмурой задумчивости буравя взглядом стену. — Я знаю, ты не желаешь ни с кем делиться переживаниями, но позволь себе выговориться. Она посмотрела на несводившего с нее глаз Геноса, который нахмурился, готовясь вновь выслушать нечто тяжелое. Почему он поднял эту тему? Хочет почувствовать себя действительно не одиноким в своей потере? Или считает, что ей должно стать легче от того, что он вскрыл старую рану? Тем не менее, Хэнэко, пускай и с неохотой, послушалась настоянию друга. — Он умер, когда мне было десять. Его не убили монстры или что-то вроде этого, а сразил обычный инсульт. Мы были вдвоем дома в это время, но я спала, а когда проснулась… я пыталась ему помочь, но довольно сложно делать массаж сердца, когда человек уже затвердел. — Хэнэко резко замолкла, когда ее голос сорвался на последнем слове. На глаза навернулись слезы, и девушка закрыла веки, почувствовав, как по щекам скатились капли, оставляя за собой отдающие прохладой влажные дорожки. Говорить дальше было тяжело, и, пытаясь перебороть себя, она, скривив губы в смешанном подобии улыбки и оскала, рвано вздохнула. — Знаешь, я себя не виню за случившееся, ведь я не могла знать, что так произойдет, но все же… Когда я представляю, как он умирал и не мог ни от кого получить помощь, а я в это время находилась в соседней комнате… Она вытерла с лица слезы и прижалась к груди Геноса, когда он притянул к себе девушку. На вопрос: «Каким он был», Хэнэко, впервые за столь долгое время вспоминая старые времена, рассказала о том, что ее отец, несмотря на присущую ему строгость, обладал на редкость сильным чувством справедливости, которое он пытался развить в дочери, и, возможно, не забери его смерть так рано, то сейчас бы Хэнэко была другим человеком, но по-прежнему оставалась героем. Генос тоже рассказал о своей семье, не обходя стороной ни одного ее члена и описывая характер каждого из погибших. Он признался, что старался не вспоминать о прошлом в таких подробностях, ему достаточно было поставить цель и напоминать себе о ее значении небольшими отрывками самых болезненных воспоминаний, а Хэнэко отметила про себя насколько они оказались похожи, пытаясь заглушить боль в сердце с помощью забвения, но не утратив в своей памяти близких. Прохладный воздух из открытого окна обдувал мокрые лицо, руки и волосы девушки, и Стрелок, вопреки начальному негативу, захлестнувшему ее с головой, ощущала себя совсем легкой и даже свободной, словно выговорившись, она избавилась от чего-то такого, что постоянно ее тяготило. Когда в палате воцарилось молчание, оба присутствующих почувствовали, как невероятно близки они стали, открыв перед друг другом самое сокровенное.

***

По новостям десятки раз показали снятое дроном недавнее сражение, главными участниками которого стали Генос и Хэнэко. Также иногда показывали интервью со Стрелком, и, когда во весь экран высветилось ее унылое лицо, Хэнэко, сидя в гостях у ребят, в раздражении закатила глаза. — Меткий Стрелок, что это за герой на вашей футболке? — Это Лысый Плащ, герой B-класса, — после некоторой паузы отрешенно ответила Хэнэко, вкрадчиво проговаривая каждое слово и не проявляя при этом ни капли эмоций. — Я его большая поклонница. Недолго думая, Стрелок выключила телевизор. Мда, все же после этого сражения Хэнэко нашла для себя несомненный плюс — дурацкая футболка с Сайтамой изорвана в клочья, и теперь девушка могла носить все, что ей угодно. Генос сидел рядом за низким столиком, изучая записи в своем дневнике, а его учителя не было дома в виду проведения акции в расположенном неподалеку супермаркете. Хэнэко уставилась на профиль юноши, и появившийся румянец на щеках мигом выдал все ее намерения. Помедлив в нерешительности, она медленно потянулась к Геносу, чьим вниманием полностью завладел дневник, и даже когда Хэнэко приблизилась на расстояние, напрочь нарушавшее его личное пространство, он и не думал отвлечься от записей. «Мы ведь еще ни разу не целовались…» — Покрасневшая, она медленно приблизилась к лицу ничего не замечавшего парня, от волнения сдвинув брови домиком и забыв дышать. — «Стоп!.. А как вообще надо целоваться?! Нужно целовать только одну губу или как-то по-другому?..» В этот момент Генос все же повернул голову в сторону подруги, и та, покраснев еще больше, замерла. У него было строгое выражение лица, впрочем, как и большую часть времени, но это отпугнуло девушку, которая, казалось бы, привыкла к такому. — Хэнэко… — А-а!! Я ничего не собиралась сделать! — Девушка, вмиг отшатнувшись от Геноса, отсела к дальнему краю столика. Тот озадаченно на нее смотрел, в то время, как она бегала взглядом по комнате, стараясь не натыкаться им на друга. Ее руки в напряжении впились в края столика, и Генос, осторожно сжав пальцы Хэнэко, поднес ее ладонь к лицу. Девушка с замиранием сердца почувствовала прикосновение мягких губ к казанкам и, сумев успокоиться, смущенно улыбнулась юноше. — Так, только не здесь! Сайтама с пакетами и непонятным ящиком в руках стоял на пороге и, предостерегающе глянув на ребят, неуклюжим движением закрыл дверь. Генос ринулся помогать учителю, а Стрелок, поняв, что из себя представляет ящик вдруг отвернулась, сделав вид, что занята просмотром телевизора. — В этот раз писем еще больше, — вместе с шорохом, связанным с открытием крышки, дошел до ушей голос напарника. — Да они опять все тебе пришли. — Нет, я обнаружил письмо для вас. — Теперь наряду с шуршанием по комнате разнесся механический звук. — Вот. Сердце пропустило удар, и Хэнэко напряженно вслушивалась в происходящее за спиной. Написанное пару лет назад письмо с недавних пор лежало уже не у нее в ящике. — Оно такое потрепанное, — не обошелся без комментария лысый, отчего Стрелок закатила глаза. — Ну ладно… Телевизор был настолько тихим, что шелест вскрываемого конверта напрочь заглушил его звук. Хэнэко ждала. Генос, судя по всему, тоже. Как бы ей не хотелось наблюдать за реакцией Сайтамы, пока тот читает полустертые строчки, девушка не спешила оборачиваться. Почему-то в больнице ей резко отбило желание рассказывать все герою, потому она просто решила довести свое анонимное письмо до адресата. В комнате стояла тишина, прерываемая негромким звуком от телевизора, и Хэнэко, боясь что-либо упустить, почти перестала дышать. На какой-то момент ей показалось, что Сайтама, прочитав письмо, молча отложит его в сторону, но он не воздержался от того, чтобы выразить мысли вслух: — Хм, странно… — Что-то не так, учитель? — Глянь на дату. Этому письму аж два года! Но судя по содержанию, это письмо точно для меня. — За выводом последовали задумчивые и протяжные хмыканья, и Хэнэко не сдержалась от взволнованной улыбки. Она вовсе не собиралась сейчас указывать на адресанта, но трепет, охвативший всю ее суть, лишь с новой силой будоражил душу, пока вдруг Сайтама не издал звук, означавший, что всем его раздумьям пришел конец: — Ладно, мне слишком лень разгадывать в чем тут дело. Хэнэко решилась обернуться и с недовольством увидела, как лысый небрежно положил письмо на полку и с довольным видом направился к ней. На первый взгляд ей показалось, что Лысому Плащу глубоко наплевать как на содержимое письма, так и на чувства его поклонницы, но когда он сел за столик, Хэнэко заметила, как что-то изменилось в его лице, и она с тихой улыбкой поняла, что сейчас ее друг находится в прекрасном расположении духа. Этот вечер троица решила посвятить просмотру кино, и, когда поставленный на паузу в самом начале фильм дожидался своих зрителей, Генос, для атмосферности, выключил в комнате свет. — Кстати, ты чего так долго в больнице пролежала? — весьма вовремя завел разговор Сайтама. — Ты выглядела вполне нормально, когда я пришел в первый раз. — Проводила один эксперимент. Мне нужно было находиться под наблюдением врачей. — Какой эксперимент? — хором спросили молодые люди, вот только если в лице Сайтамы можно было увидеть лишь обыденный интерес, то Генос нахмурился, критично приняв слова Хэнэко. — Потом скажу, давайте фильм смотреть уже. Стрелок покинула больницу на следующий же день после появления Геноса. Все ее дела в ней неразрывно связывались с кошмарным сражением, вспоминать о котором Стрелку хотелось в самую последнюю очередь, и потому свой рассказ она решила отложить до лучших времен, чем ребята хоть и остались недовольны, но возражать не стали. Комнату озарял лишь свет от телевизора, и звук от него время от времени заглушали комментарии молодых людей по поводу происходящего в фильме. Кино помогло ненадолго отвлечься от всего того, что забивало голову Стрелка, и та, оглядев заинтересованно уставившихся на экран ребят, не преминула с теплой улыбкой отметить про себя насколько приятны и важны для нее такие моменты. Хэнэко редко была склонна к сентиментальностям, но, продолжая украдкой смотреть на друзей, она мысленно обратилась к ним: «Спасибо, что вы рядом».