Нукенин из клана Сенджу

      Джирайя стоял на берегу. Услышав отказ, он погрустнел, но решимость в глазах никуда не исчезла. Итачи чертовски верно подметил, что мой отец не отступится. Что касалось дела, он всегда был упертым бараном. Я не думала, что санин объявится так быстро. Столкновение лоб в лоб, так еще и при Мадаре, было безрассудством в чистом виде. Он, конечно, отличался взбалмошностью, но не тогда, когда выходка могла сулить смерть. Джирайя в прошлом — верный шиноби Конохи, что из раза в раз на миссиях доказывал свою преданность деревне. Но с тех пор прошло много лет, и это не задание верхушки. Это его личное отчаянное решение. — Я слышал об инциденте с даймё Льда, — аккуратно начал он. — Разве этому я тебя учил? — Ханаки, — детским голосом обратился Мадара, вновь сменив роль на Тоби, — это твой сенсей? — Вроде того, — честно призналась я. — Ты учил меня техникам, способным убить. — Вот как, — с досадой прошептал санин. — Они не для разрушения, а для созидания. Они должны защищать тебя и тех, кто тебе дорог.       Пафосные псевдо пацифистские слова звучали особенно лживо из уст человека, что прошел две войны и выполнял самые опасные задания для деревни. — Сам хоть веришь в то, что говоришь? В чем провинились люди, погибшие от твоих рук на Второй мировой войне? В том, что так же защищали своих родных, но просто из другой деревни? В том, что их деревня не заключила союзный договор с Конохой? — Я был обычным солдатом, что выполнял долг, — констатировал Джирайя и посмотрел в небо, будто вспоминая павших. — Ты был пешкой в руках тех, кто твердил о воле Огня! — яростно бросила я. — Не заставляй меня совершать ту же ошибку. — Как раз сейчас я пытаюсь сберечь тебя от самой большой ошибки в жизни! — твердо заявил он. — Еще немного и ты утонешь в море боли и ненависти. — Какой эгоизм навязывать людям то, в чем они не нуждаются, — процедила я и заливисто рассмеялась. Глаза Джирайи округлились и с опаской уставились на меня. — Впервые за многие годы картина мира мне ясна. Без напыления розовых грез и оков привязанностей. Я познала разные стороны жизни, увидев жестокость, боль, страдания, смерти, болезни, коррупцию, бедность, алчность. Вы все мне врали! Я как никогда уверена, что нахожусь на верном пути. — Тебе окончательно промыли мозги, — с горечью прошептал он и скривился. — Прости меня, Ханаки, я не должен был допустить это. — Наоборот! — восторженно воскликнула я. — Спасибо, что разбудил меня ото сна и поместил в реальность!       Джирайя помотал головой в знак отрицания и ответил: — Я исправлю свою ошибку и заберу тебя силой.       Отец один из могущественных шиноби мира. В схватке один на один мои шансы на победу в прогрессии неслись к нулю. Но я не могу отступить, ведь пообещала себе, что сама буду строить свою жизнь, а не плясать марионеткой под чужую дудку. И если для этого нужно сразиться с собственным родителем, то так тому и быть. Это не просто битва отца с дочерью, а борьба двух идейных полюсов. На моей стороне — знание всех его приемов и техник.       Я сформировала в руках водяной меч и решительно заявила: — Давай проверим, на что ты готов пойти ради своего мировоззрения.       Я крепко сжала обеими ладонями рукоять меча и побежала прямо на него. Если дам слабину, если сдамся сейчас, то тогда я просто не достойна стоять рядом с Учихой Мадарой. У него есть план, способный спасти все человечество. И во имя него должны умереть любые сомнения.       Джирайя сложил печати тигра, лошади, змеи, овцы, крысы, змеи и закутался в свой игольчатый страж, созданный из волос. Острые иглы волос стали удлиняться в том месте, на которое был нацелен мой удар. Я подпрыгнула вверх, занесла меч и разрубила своеобразный щит. Лезвие прошло в паре сантиметров от тела санина. Отец за секунду рассеял собственную технику и отпрыгнул назад. — Что же с тобой стало… — с горечью сетовал он, встревоженно изучая меня взглядом. — Уходи, Джирайя. Я не последую за тобой, — немного умоляюще обратилась я. — Чего будет стоить мое громкое имя, если не спасу от тьмы свою… — он вовремя осекся, — любимую ученицу.       Даже в такой напряженной ситуации санин хранил тайны, оставаясь шпионом до мозга костей. — Она не просит о спасении, — холодно парировала я.       Отшельник сложил печать змеи и произнес: — Львиная грива.       Вновь эти треклятые волосы! На меня несся странный белый червь с хищной пастью. Я не шелохнулась с места, ожидая момента, чтобы нанести удар. Но внезапно он сменил траекторию и свернул влево. Цель Джирайи не причинить урон, а обездвижить. Я резко развернулась и разрубила пасть на две части, но червь не пал. Он, словно гидра, отрастил себе две головы. Я запрыгнула на его длинное туловище и двинулась на отца. Под ногами стали появляться щупальца, готовые схватить мои стопы. Я вновь подпрыгнула, кувыркнулась в воздухе и обрушила удар на тело червя. Он с грохотом упал на землю, а техника рассеялась. Волосы Джирайи приобрели прежний вид. — Твой меч гораздо острее обычного, — подметил отшельник. — Никто раньше не мог справиться таким образом с этой техникой.       Я самодовольно ухмыльнулась и пару раз прокрутила катану в руках. Отец резко сорвался с места и побежал. Он замахнулся кулаком, но в последний момент нагнулся, чтобы подсечь меня. Я уже готовилась проткнуть ему левое плечо и приковать к земле, но в его правой ладони появился расенган. Мне пришлось поставить блок мечом, который под напором мощного сгустка чакры разлетелся на мельчайшие капли. Я кувыркнулась назад и нырнула в реку. У меня появилась пара десятков секунд на разработку тактики боя. На накопление природной энергии у него нет времени, поэтому режим мудреца отпадает. Разве что Ма и Па помогут, и то сомнительно. Его барьерные техники невозможно использовать в открытом пространстве. Ему остается использовать ниндзюцу и тайдзюцу.       Я создала два теневых клона и одного отправила на поверхность. Через несколько секунд мне вернулось его воспоминание. Моя копия атаковала Джирайю режущим потоком с воздуха, отшельник закономерно отклонился, отпрыгнув назад. Но в земле возникла трещина, в которую клон, прежде чем пасть от игольчатого ада, успел бросить несколько кунаев со взрывными печатями. Образовалась дымка, что позволяла нанести неожиданный удар. Я тут же отправила второго теневого клона. Он создал водяные тентакли для ложного захвата Джирайи, ведь очевидно, что отшельник не попадется в такую ловушку. Я выглянула на поверхность. В мою копию полетела пушка пламени, а в спину ей уже несся Джирайя.       Я сложила печати и прокричала: — Стихия воды: техника великого водопада!       Вся водная масса, что покоилась в округе, поднялась в воздух, закрыв собой небо. Техника, словно лавина, рухнула на землю с оглушительным грохотом. Многочисленные стремительные волны меняли ландшафт, снося деревья, булыжники. Отшельник растворился в дымке. Черт, это клон! Но настоящий все равно где-то рядом. Наводнение обязательно его настигнет. В сгорбленной позе я опустила ладони в воду, выпуская в нее чакру. Каждый поток техники подчинялся мне. Санин предусмотрительно спрятал в недавно образовавшейся яме теневого клона, но где он сам? Нашла! Отец притаился за деревом. Я направила всю мощь водопада в его сторону, но он внезапно исчез, будто бы телепортировался. Я выпрямилась, прекратив контроль техники. — Пропал, — прошипела я. — Зато здесь появился новый водоем, — с усмешкой сказал уже Мадара. — Он вернется, потому что настойчивости ему не занимать. — У тебя есть два варианта: дождаться и убить или попытаться сбежать, — пояснил Учиха. — На первый у тебя скорее всего не хватит сил, поэтому я могу помочь покончить с ним. Второй путь тоже скользкий, потому что те, кто следят за нашей организацией, должны умереть. Особенно, если шпион — один из легендарной троицы. Он серьезная помеха. Решайся, Ханаки.       Мои внутренние молитвы посвящались тому, чтобы решимость Джирайи сломилась, заставив его отступить. Я отреклась от прошлой жизни, но убийство родного отца — это кровавая точка невозврата. Как ты на это решился однажды, Итачи? Одно дело — битва, ведь мы провели большое количество совместных спаррингов, но никто из нас не сражался с желанием умертвить оппонента. Даже если у хватит сил, то санин скорее сам подставится под удар, чем лишит меня жизни. Мадара не позволит ему сбежать. Зачем ты сюда пришел, папочка? — Не вмешивайтесь. Это наше с ним дело, — твердо заявила я. — Как знаешь, — ответил он, но в следующий миг появился передо мной и ударил ногой в живот Джирайю, что, выпрыгнув из-под воды, собирался атаковать меня расенганом. Отец отлетел назад на десяток метров.       Я судорожно схватила Учиху за запястье и резко рявкнула: — Мы сами разберемся!       Ему не понравилось мое фамильярное действие. Напарник выдернул свою руку и холодно произнес: — Он бы убил тебя. — Он этого не сделает, — бросила я, вновь сформировала водяной меч и направилась на отшельника.       Надо уличить момент для нанесения серьезной раны, тем самым вынудив его уйти. А если понадобится, то прикрыть ему спину для побега.       Некогда человеческие черты лица Джирайи сейчас больше напоминали жабьи. На обоих плечах сидели Шима и Фукасаку. Он ненадолго пропал, чтобы войти в режим мудреца. Дело дрянь! У меня нет времени на накопление природной энергии. Отец поднялся на ноги и сказал: — Я заберу тебя любой ценой.       Мои глаза наполнила печаль. Все надежды на урегулирование ситуации без смертей рушились. Я тихо, буквально одними губами прошептала: — Умоляю, уходи.       Ма и Па с неприкрытой горечью внимательно смотрели на меня, стыд мешал одарить их в ответ взглядом. Обстоятельства вынуждают напасть и на них. Если это не сделаю я, то за дело возьмется Мадара. Тогда погибнут все. Уход из жизни посторонних людей сущий пустяк по сравнению с опасностью для ранее близких. — Деточка, прекрати сопротивляться! — подала голос Шима. — Знаю, что вы думаете, — начала я. — Решили, раз снюхалась с преступниками, то непременно поехала крышей. В ваших представлениях я сумасшедшая капризная злодейка, но это не так! Послушайте же! — жалобно обратилась я. — Хватит делить мир на две противоположности в виде добра и зла. Каждый из нас сочетает в себе множество противоречивых качеств одновременно. Наша организация совершает большое количество неоднозначных поступков, которые вы кличете преступлениями. Но все они во имя высшей цели! Акацуки хочет создать идеальный мир, а не разрушить его! — Каким же это способом? — брезгливо спросил санин. — Ханаки! — грозно взревел Учиха.       Я кивнула в знак того, что поняла угрозу, но аккуратно продолжила: — Пока это тайна, но доверьтесь мне. Это самый лучший способ избавить всех от боли, страданий и жестокости. — Они не должны уйти отсюда живыми, — лишний раз напомнил Мадара. — Знаю, — с раздражением процедила я и изо всех сил сжала рукоять меча. — Сейчас мы поджарим тебя за невоспитанность, — ехидно произнесла Ма. — Искусство отшельника: фритюр! — объявил Джирайя, и на меня понеслась огромная волна до предела раскаленного масла.       Я попыталась прикрыться стеной из воды, но ничего не вышло. Она сдержала натиск лишь на пару секунд. Мне не нужны лишние ожоги! В последний миг я успела нырнуть в рукотворный водоем и поплыла как можно ближе ко дну. Пока трое противников сконцентрированы на собственной технике, можно успеть захватить их. Я создала теневого клона, который направился к Джирайе и приготовился к созданию щупальцев. Я выпрыгнула из воды, чтобы нанести удар ногой сзади. Отшельник обернулся и поставил блок руками. В этот же миг его стали окутывать водяные тентакли, но он успел отскочить в сторону. Я не отступала и наносила яростные удары раз за разом, но в режиме мудреца он был гораздо быстрее и ловчее меня. Джирайя вновь отпрыгнул, встал на четвереньки и пустил в меня стену из игл. — Стихия воды: заграждающий шторм! — воскликнула я и закрыла себя стеной. Затем тоже согнулась и сконцентрировала чакру в позвоночнике.       Когда щит из воды рухнул, в отца понеслось огромное множество острейших игл из ветра. Он видел эту технику впервые, поэтому поздно укрылся в коконе из волос. Я не стала вытаскивать иглы, что вонзились мне в плечи, а вновь сформировала в руке водяной меч и побежала на Джирайю. В этот удар было вложено больше сил, чем прежде. Лезвие разрубило препятствие, достигнув туловища санина. На его груди появился глубокий порез, а на поверхности катаны кровь. — Ты стала сильнее, — хрипло произнес он. — Но хватит ли у тебя духа убить меня?       Я оскалилась от его каверзного вопроса, ответ на который очевиден, пусть отец в нем и сомневается. Я замешкалась на секунду, но затем занесла меч. Отшельник остановил его металлическим щитком, что закрывал тыл ладони. Я надавила еще сильнее, от чего щиток треснул, а правая ладонь повисла на тонкой алой ниточке. Его лицо исказила гримаса боли. Возрастные морщины вздрогнули, а глаза зажмурились. Ма и Па с откровенным ужасом уставились на меня, потеряв дар речи от шока. Сердце сжалось, потом его что-то закололо. Я схватилась за грудь, пытаясь унять неприятное ощущение. Мои глаза бегали по лицам противников.       «Ты предала весь мир», — прозвучал в голове голос Итачи.       «…я растил тебя и именно поэтому ни на секунду не сомневаюсь, что принесешь добро в этот мир. Я рядом всегда. Если тебе будет грозить серьезная опасность, то не сомневайся, что я брошу все силы на то, чтобы выручить тебя», — вспомнился разговор из прошлого.       Тело трясло от дрожи. Я поступаю так, а не иначе во имя добра, пусть пока никто этого не осознает. У меня было понимание, что нужно нанести последний удар, но цепь сомнений сковала руки. Раз Джирайя несмотря на просьбы не уходит, то придется убить его. Это не желание, а вынужденная необходимость. — Почему ты не отступаешь? — я срывалась на плач.       Санин, держась за рану, ответил: — Потому что все произошедшее — моя вина, — его голос тоже дрогнул. — Неужели ты еще не понял, что я не нуждаюсь в твоей помощи! — отчаянно воскликнула я. — У меня появились цели, а жизнь обрела смысл! — Какие же? — с усмешкой спросил отец. — Сомнительное спасение мира путем многочисленных жертв? — Но ничего нельзя обрести, не уплатив за это цену. Разве ты поступал по-другому? — Ханаки, я покинул деревню именно из-за пройденных войн и ушел на поиски способа остановить людскую ненависть, но мирным путем, — шептал отшельник. — Я не знаю, в чем заключается ваш замысел, но твердо уверен в одном: если вы построите идеальный мир, то все равно останетесь в нем единственными злодеями. Твоя организация охотится за джинчурики. Задумайся вот о чем, готова ли ты увидеть бездыханное тело Наруто?       В голове нарисовался образ мальчугана с лохматыми волосами и добродушными глазами. Велика вероятность, что за ним отправится кто-то другой из организации, но мне придется несколько дней совместно с коллегами извлекать из истерзанного тела биджу. В теории план Мадары того стоил. Ведь это возможность путем малого количества смертей остановить все конфликты, уже существующие и в будущем возможные. Больше никто не испытает боль, наслаждаясь самыми заветными мечтами! Но способна ли я допустить насильственную смерть единственного друга, что еще толком пожить не успел? А отца?       Я рассеяла технику и упала на колени под тяжестью груза выбора. — Ты ведь поддавался мне, правда? — сквозь всхлип спросила я.       Его взгляд смягчился. Джирайя легонько улыбнулся, увидев на моих щеках слезы сострадания. Он подошел поближе и положил левую руку мне на плечо. — Все позади, милая.       Его теплое родительское прикосновение тронуло до глубины души. Я закрыла лицо ладонями, чтобы спрятать начавшуюся истерику. Но вдруг до ушей донесся странный звук и стон боли. — Джирайя! — обеспокоенно крикнул Фукасаку.       Я открыла глаза и увидела, что из левого плеча отца торчало острое деревянное копье, а у него за спиной стоял Мадара. Санин приготовился нанести удар ногой по противнику, но тот исчез. По моему телу разлился могильный холод, от которого притворно онемели конечности. Я бросилась к отшельнику, чтобы залечить его раны, но резкий удар в живот отбросил меня в сторону. — Я сам закончу то, на что у тебя не хватило смелости, — процедил Учиха, сложил печать и дерево, что по-прежнему находилось в теле Джирайи, стало разрастаться. Из него появилось еще несколько веток, готовых вонзиться.       Отшельник сконцентрировал в левой ладони чакру и срезал, то одну, то другую, но это не помогало. Затем он схватил копье и резко вырвал, выругавшись от боли. Капли крови упали на водную гладь.       Неужели Учиха Мадара способен использовать стихию дерева? Лишь один шиноби обладал этим кеккей генкаем. Какие еще фокусы имеются у него в запасе?       Анализировать обстоятельства времени не было. Я поднялась на ноги и вновь ринулась к санину. Его соперник то исчезал, то появлялся вновь, пытаясь подловить отшельника. У Джирайи осталась лишь одна рука, поэтому возможность использования техник сильно сужается. Он создал расенган, чтобы ударить им в живот Мадары, который открылся для атаки.       Все и правда вот-вот будет кончено!       Учиха бежал в лоб на своего противника. Расенган коснулся его живота, а затем просто пролетел сквозь, как и сам Джирайя.       Дальше все происходило словно во сне. Одновременно быстро и медленно. Мадара, резко разворачиваясь, создал деревянное копье, которое в ту же секунду вонзил отшельнику прямо в сердце.       Тело внезапно застыло в странной судороге шока. Конечности заполнила режущая боль. В висках пульс отбивал барабанную дробь, что затмевала собой все звуки пространства. Дыхание сперло, легкие отказывались дышать. — Папочка-а-а! — от ужаса прокричала я. Голосовые связки напряглись так сильно, что на последних звуках травмировались.       Джирайя, обессиленный, все же держался на четвереньках, выплевывая алые сгустки крови. — Уходите, — прохрипел он жабам. — Так и думал, — с неким упоением заявил Мадара.       Я сжала руки в кулаки и набросилась на него. Он с легкостью уклонялся, пятясь назад. Этот человек больше не был для меня неприкасаемым. Некогда уважаемый теперь стал ненавидимым. Притворная маска гуманиста слетела ровно в тот момент, когда его копье проткнуло сердце отца. Моего любимого единственного папы! Слезы застилали глаза, а я пыталась нанести удары вслепую. Вихрь отчаяния закружил меня в буйном танце. Разум твердил: «Убей ублюдка!» — Ханаки, когда мы достигнем цели, то ты воссоединишься с ним в иллюзии, — успокаивающе произнес Учиха. — Мразь, пошел к черту! — зло взревела я и коснулась воды, чтобы захватить его водяными щупальцами, но он вновь исчез.       Это возможность спасти Джирайю. Вдруг удар пришелся не в цель, и у меня получится его вылечить. Я со всех ног побежала к нему. Фукасаку и Шима сидели рядом, с ужасом в глазах наблюдая его медленную кончину. Я кунаем отрезала лоскут плаща, вырвала из спины деревянную палку. Из дыры фонтаном хлынула кровь, забрызгав мне лицо. Я трясущимися руками заткнула рану тканью и положила его к себе на колени. Глаза санина стремительно тускнели, зрачки расширялись, а кожа бледнела. Пульс был запредельно высоким. Я создала в ладони зеленое облачко, чтобы минимизировать раны, которые поддаются лечению. Все очень плохо, большая кровопотеря. Он умрет в ближайшие минуты. — Выполните обратный призыв и срочно пошлите кого-то за Цуне! — рявкнула я. Жабы решительно кивнули в ответ. — Ханаки, — прохрипел Джирайя и обреченно взглянул на меня, — не нужно, это конец. — Нет-нет-нет, — залепетала я, — тебе еще жить и жить, папочка, — по щекам еще большим потоком хлынули слезы.       Он не может меня оставить! Мой отец всегда казался таким большим и сильным, неуклюжим и одновременно ловким, вульгарным и добрым. Его тяга к жизни со всей полнотой красок была безгранична, что ж произошло сейчас? Почему он тоже опускает руки, переставая бороться?       Пульс только учащался. Ма и Па подошли ближе, чтобы выполнить указание, но отшельник стоял на своем: — Я же сказал, — из последних сил шептал он, — все кончено. — Нет! — отчаянно крикнула я. — Доченька, прости меня за все. Больше всех на свете я любил тебя, — он говорил медленно, будто боясь потерять остатки энергии. — Ты прости меня за все! — проскулила я и, всхлипывая, прижалась щекой ко лбу, что холодел с каждой секундой. — Прости за обманутое доверие, за причиненную боль и за то, что посмела навредить тебе. — Я сам во всем виноват, потому что не должен был отправлять на опасное задание единственного ребенка. — Нет! Ты хотел спасти мир! — возразила я. — Милая, все еще можно исправить. Ты… — его глаза закатились, а сердце остановилось.       Острая боль пронзила тело. Все вокруг потеряло цвета, контуры фигур размывались. Голова шла кругом. На меня уставились четыре застывших от ужаса глаза. Несмотря на покалывание в пальцах, я крепко сжала лицо отца, пытаясь впитать последнее тепло, что мгновенно улетучивалось. Слезы капали ему на грудь, растворяясь в крови. Человек, что породил меня на свет, ушел из жизни окончательно и безвозвратно. И ничто не способно его вернуть. Связь, которая раньше не ощущалась, показавшись сейчас, завыла хлеще любого зверя.       Мне всегда раньше думалось, что родители не занимают особенное место в душе. Но потеряв одного из них, я поняла, как ошибалась. Они — часть моего ДНК, а значит и часть меня. Я больше не смогу твердо ходить по земле, потому что самая важная опора резко стала намного более шаткой.       Скорбное молчание прервал звук хлопков. Я повернула голову в сторону и увидела Мадару. Он приближался к нам, аплодируя. — Какая трогательная сцена, — насмехаясь, произнес Учиха. — Ты оказывается с самого начала была предательницей. Знаешь, я ведь подозревал тебя. Но ты со временем так запала мне в душу. Мне показалось, что ты похожа на меня, а ты всего лишь маленькая дрянь. — Стихия воды: режущий поток! — объявил Фукасаку.       Техника прошла насквозь тело Мадары, что спокойно продолжал идти. — Забирайте Джирайю и уходите, срочно! — рявкнула я.       Противник вскинул левую руку вперед. Из нее появились гибкие ветви деревьев. Я вскочила и стала уклоняться, но их становилось все больше и больше. Вскоре они окружили меня со всех сторон, взяв в кольцо. Я создала водяной меч, чтобы разрубить ловушку и выбраться из нее. Но они только множились. Мой запас чакры практически иссяк в бою с отцом. Его хватит лишь на пару паршивых техник и фирменных материнских ударов.       Ветви сжали в тиски мое тело, выворачивая одну конечность за другой. От боли глаза резко защипало, а изо рта вырвался жалобный стон. — Не надейся на быстрый конец, как у твоего папаши. Я буду медленно убивать тебя и с упоением наблюдать за этим. А затем подарю твой труп Сасори, чтобы он пополнил свою коллекцию марионеток, — хищно сказал Учиха. — Сгинь, ублюдок! — с ненавистью взревела я.       Он подошел вплотную и усилил натиск техники. Деревянные щупальца сдавливали суставы, вызывая у меня истошный вопль. Тело бросало то в жар, то в холод. Оно устало сопротивляться. Рассудок терял ясность. Мозг пытался вывести меня из реальности, чтобы перестать испытывать боль. Образы плыли, а веки слипались. — Так не пойдет! Ты должна все чувствовать и сожалеть о своем предательстве, — произнес Мадара и наградил меня обжигающей пощечиной.       Моя голова повисла, словно маятник. Я из человека превратилась в тряпичную куклу без каркаса. Учиха поднял меня за подбородок и уставился единственным глазом. Я увидела алый шаринган. На секунду все пространство окрасилось в красный, но затем внезапная судорога и мужской крик быстро вернули меня в реальность.       Ветви разлетелись на щепки, тело освободилось и рухнуло на землю. Фигуру Мадары охватил огромный язык черного пламени. Он пытался сбить его с себя, но бесполезно. — Черт! — все кричал Учиха.       Его маска стала трескаться. Мадара придерживал ее руками. Напарник, одарив меня злобным взглядом, метнул несколько кунаев со взрывными печатями. Они воткнулись поблизости. Я лишь лежала на земле и наблюдала, как искрятся прикрепленные к ним бумажки. Мои руки и ноги вывернуты под неестественным углом. У меня не было возможности даже перевернуться, чтобы попытаться избежать гибели. Учиха исчез за секунду до взрыва, завопив: — Сдохни!       Я не успела почувствовать боль смерти. Череда резких звуков лишила слуха, а затем и сознания. Легкая кончина — предмет моих молитв. Не понятно за какие заслуги, но я получила то, о чем неустанно просила.