Нукенин из клана Сенджу

      Многочисленные лампы ярко освещали просторную операционную, подчеркивая царящую вокруг стерильность. На белоснежном халате ни единой складки, волосы туго стянуты в пучок, а на перчатках ни одного пятнышка. Неподдельное любопытство и искреннее непонимание исказило лицо Орочимару. Он отрывисто смотрел то на меня, то на Итачи, ожидая объяснений.       Мы с Учихой в унисон сошлись на том, что не будем никого посвящать в тонкости многонедельного путешествия наших астральных тел. На это было несколько причин. Первая — пережитый опыт в вербальной оболочке, дошедший до чужих ушей, больше походил на бред, рожденный сильным опьянением или мерзопакостной горячкой. Вторая — мало кому понравится перспектива в будущем остаться без чакры. Орочимару явно не из числа искушенного меньшинства. Он положил всю свою жизнь на обретение новых навыков, каждый раз осваивая что-то более изощренное. Наше предназначение в его умозаключениях превратится не в «подвиг во имя мира», а в «предательство во плоти». Санин по-прежнему нужен в качестве союзника, пусть и не самого надежного. — Ханаки неведомым образом сумела противостоять цукуёми, — стал озвучивать придуманную нами легенду Итачи. От лукавства на его лице не дрогнул ни один мускул, маска непоколебимости, отвердевавшая годами, пришлась как нельзя кстати. — Возможно клетки Хаширамы Сенджу выработали в ее организме определенный иммунитет, — Учиха кашлянул, как бы наигранно стесняясь своего через чур смелого предположения.       В глазах санина появился хищный исследовательский интерес. Он вновь уставился на меня, изогнув одну бровь. Я потупила взгляд в пол, пожала плечами и несколько виновато ответила: — Мне правда нечего сказать… Это произошло как-то само собой… — И куда же делся твой пыл? — усмехнулся Орочимару.       Я специально резко отреагировала на колкость, растянув губы тонкой ниточкой, вздув ноздри в возмущении и уставившись прям на него. Санин издал саркастичный смешок и обратился к Итачи: — Она всегда при тебе язык проглатывает?       Учиха бросил на меня краткий взгляд отвращения и процедил будто сквозь зубы: — С нее подвигов достаточно. — Да уж, — самодовольно протянул Орочимару и блаженно откинулся на спинку кресла, — до твоего появления она была куда решительнее. — Безрассудство, — буркнул Итачи. — И что же вы намерены делать теперь? — осведомился санин, скрестив руки на груди.       Я тяжело выдохнула, сомкнула ладони в замок за спиной и принялась рисовать правой стопой незамысловатые узоры на глянцевой плитке. Учиха в брутальной манере, отыгрывая роль неоспоримого лидера, заявил: — Ханаки доблестно предоставила нашим врагам возможность для маневров, — я специально прикусила губу. — Нам ничего не остается, кроме как сыграть на опережение.       Змееподобные глаза Орочимару прищурились. Он требовал подробностей. — Мы выманим оставшихся в окрестности в Конохи, где их будет ждать ловушка, — Итачи чеканил каждое слово. — Справитесь ли вы со всеми? — скептично спросил Орочимару. — У нас нет другого выбора, — парировал напарник.       Санин выдержал паузу, будто обдумывая ответ, а затем подал голос: — Мне нет дела до вашей сохранности, — он нисколько не лгал. — Но твои глаза должны остаться целыми и невредимыми, Итачи, — фонетическую строгость сопровождала морфологическая, в виде напряженной гримасы. — Несомненно, — абсолютно хладнокровно и по-деловому отозвался Учиха.       Орочимару резко поднялся из кресла, педантично разгладил белоснежный рабочий халат и подытожил: — Я вынужден вам помогать, что мне не особо по душе, — он сделал вдох. — Карин отправится с вами. Эта девчонка — первоклассный сенсор. Она сумеет предупредить опасность, а также выступит гарантом нашей сделки. — Договорились, — согласился Итачи и тут же кивнул.       Мы удалились из операционной и всю дорогу до моей спальни оставались в амплуа «обвинителя» и «обвиняемой». Когда дряхлая деревянная дверь с грохотом захлопнулась за спиной и проскрипел замок, мы одновременно с явным облегчением звучно выдохнули. Я распласталась на постели, а напарник сел на пол близ кровати. — Это лишь начало, — напомнил Учиха. — Знаю, — буркнула я и повернулась на бок.       Сомнение — впредь преступное деяние, за которое сулит высшая мера наказания. На кону все живое обоих миров.       Долгое время мы оставались безмолвными, каждый бороздил дно омута собственных мыслей. Рассвет, являющийся точкой невозврата, уже был не за горами. А нам так нужно успеть напоследок обласкать грезы о былом и будущем… — Мы пешки, не так ли? — несколько безразличным голосом внезапно нарушила тишину я, глядя в стену, что пестрела паутиной трещин. — Солдаты войска богов, — с сарказмом бросил Итачи.       В едва уловимых нотках его голоса завывал страх. Учиха не боялся собственной смерти. Он всю жизнь неустанно нес непосильную ношу, но масштабы предстоящей ответственности выбивали из колеи даже его…       Никакие «если» не существовали в нашей системе ценностей, и когда циферблат часов невзначай намекнул цейтнот для утопических дум, мы переглянулись. Трепыхающийся язычок пламени свечи бликами отражался в черных глазах. Веки немного опустились, будто бы от усталости, уголки рта тоже тянуло вниз. За эту ночь даже складочки вдоль носа стали чуть глубже. — Пора, — одними губами проговорил Итачи.       Я послушно кивнула в ответ, села на край кровати и застыла на десяток секунд, пытаясь собраться с силами. Пальцы мертвой хваткой держали хлопковое покрывало. Уютная постель стала метафорой непродолжительного, но при этом образного мыслительного процесса. Глубокий вдох и рывок. Ноги так и норовили подкоситься, словно костная ткань внезапно растворилась в едкой кислоте.       Отступать непозволительно. Настала пора претворять план в действительность.       Мы заточили кунаи с сюрикенами, одни орудия разложили по карманам и сумкам, а другие запечатали в свитки. Длинные локоны — несомненно аллегория женской сексуальности, в бою же — столь же очевидная помеха, что может привести к неприятным эксцессам. Я завязала их в тугой пучок, что продержится до первой поверхностной регенерации. Спортивный топ, походные брюки, сандалии шиноби, черный свободный плащ с капюшоном. И лишь алые заколки прабабушки могли удовлетворить потребность в эстетике, коей у меня и не было. Я поправила кольцо в носу, которым меня наградила Хакуджа за потомство, и кивнула напарнику в знак того, что готова выступать. Итачи затянул узел протектора нукенина, накрыл смоляную макушку капюшоном и отворил дверной замок.       Рассветные лучи подсвечивали малиновые пряди. Карин отрывистым движением поправила очки, опустила взгляд вниз, а ее лицо залилось румянцем. Скованная поза так и кричала о том, что бедняжке страшно. Орочимару вовсе не обращал внимания на чувства своей подчиненной. Он был спокоен как никогда. Его не интересовал нежный возраст девчушки, для него она являлась расходным материалом, просто более ценным, чем подопытные в сырых камерах под горой. — Карин знает как связаться со мной, чтобы сообщение не перехватили, — непринужденно сообщил санин.       Узумаки робко кивнула. — Постарайтесь не умереть напрасно, — ехидно прыснул он, будто бы сам брезгуя собственного беспокойства. — Договоренности в силе, — твердо заявил Итачи и спрыгнул со скалы.       Я, соблюдая мнимое приличие, поклонилась Орочимару и последовала за Учихой. — Передавай привет Цунаде, — усмехнулся санин. — Обязательно, — с сарказмом бросила я, делая шаг в пропасть.       Карин не стала стоять столбом и быстро нагнала нас. Встречный ветер играл тканью плащей, развевая рукава и подолы. Мы побежали вразрез природной стихии. Узумаки старалась соответствовать нашему темпу, но ей это давалось с трудом. Мы с Итачи не слепцы и сразу же заметили это. Но сейчас ни в коем случае нельзя проявлять жалость, даже по отношению к ребенку. Спустя некоторое время ее щечки стали пульсировать от прилившей крови, пряди у лица взмокли и прилипли ко лбу. — Логово достаточно далеко, — тихо обратился ко мне Учиха и бросил беспокойный взгляд за спину, на изнуренную спутницу.       Его слова — не просто факт, а команда к действию, ведь мы предвидели, что санин заставит именно Карин сопровождать нас для подстраховки. — Карин, — ласково произнесла я и замедлила бег.       Девчушка вздрогнула от неожиданности и, широко распахнув веки, уставила на меня обеспокоенные малиновые глаза. Мы оказались с ней на одной линии. — Наш путь лежит не в страну Огня.       Узумаки слегка нахмурилась, а я продолжила: — Наша цель — граница Юи.       Понимания на лице не прибавилось. Итачи доверял моим инстинктам, поэтому когда я попросила сохранить девчонке жизнь в случае эскорта в ее лице, то он вовсе не отпирался, а охотно согласился. Она не предаст нас, в этом почему-то мне не приходилось сомневаться.       Учиха тоже снизил темп и обратился к Карин: — Если будешь исполнять наши команды, то получишь свободу. — Тебе больше не придется служить Орочимару, — произнесла я, словно убаюкивая. — Только подумай, отправишься куда душе угодно, хоть в Суну.       Узумаки вновь вздрогнула, но уже не от неожиданности, а от смущения. На нее нахлынула волна воспоминаний пусть и о коротком, но о ярком взаимодействии с молодым казекаге. Девичье сердце не так просто расстается с мимолетными влюбленностями. Оно лелеет их, стараясь довести хотя бы мысленно до праздного венца. Некогда и я пала жертвой юношеской чувственности, пока не хлебнула сполна жестоких жизненных уроков. — Зачем нам в Юи? — опасливо осведомилась Карин. — Надо пустить слух, — честно признался Итачи. — Какой? — Мы направляемся в одну из гостиниц Таэды, ты наверняка слышала о нем, — уточнила я, на что Узумаки кивнула в ответ. — Мы перевоплотимся в шиноби Кумо, сделаем максимально удрученный и уставший вид, на стойке администратора мы с Ханаки отыграем свои реплики. Твоя задача помалкивать и следить за чакрой окружающих, — строго проговорил Учиха. — Да, — нежным голосом вторила я, — Таэда не упустит возможность продать эксклюзивную информацию Акацуки. — Но что шиноби Кумо должны забыть в гостинице для преступников? — вполне логично уточнила Карин. — Оставь это нам, — отмахнулась я. — Выполняй свою работу. — Если предашь нас, то тут же лишишься жизни, — припугнул девчушку Учиха. Узумаки нервно сглотнула, но все же послушно кивнула. — Будешь докладывать Орочимару то, что мы тебе скажем.       Дорога до Юи заняла не так много времени, как мы ожидали. На удивление, хрупкая Карин оказалась стойкой и выносливой. Она сильно не отставала, не просила о привале, а неустанно старалась не сбавлять скорость. На границах не было помех, ведь путь лежал через страну Звука. Безопасная для нас территория.       Мы сделали остановку в небольшом пролеске, чтобы перевоплотиться. На нас на всех были свободные серые штаны, такого же цвета утепленные худи, поверх которых были надеты фирменные светло-серые боевые жилеты на одно плечо. Итачи не стал менять цвет волос и кожи. Его волосы были собраны в пучок, а на лбу красовался протектор скрытого Облака. Непослушные волосы Карин стали белоснежными, сохраняя свою прежнюю текстуру. Малиновую радужку пришлось замаскировать небесно-голубой. А знак принадлежности к Кумо расположился у нее на поясе. Я же решила сделать свою кожу еще более смуглой, словно ежедневно принимала солнечные ванны, а глаза столь же черные, сродни смоле. Водопад каштановых волос лоснился под шелковой косынкой.       До гостиницы мы добрались поздней ночью. Внешне она казалась приличнее предыдущей, в которой мне довелось когда-то побывать вместе с Кисаме и Итачи. Это здание было сложено из бледно-серого кирпича, что местами не прошел проверку временем и климатом. Окна с деревянными рамами, но без ставней. Черепица хоть и крошилась, но в общей композиции выглядела довольно приличной. Никаких заборов, единственная тропа из брусчатки, что вела к массивной слегка покосившейся двери. Мы втроем переглянулись и уверенно двинулись к главному входу.       Контингент здесь был подобающий. Крошечное помещение битком набито разномастными бандитами и жуликами, что, на удивление, смирно соблюдали очередь у стойки регистратора. Большое количество навостренных ушей — прекрасная почва для быстрого распространения сплетен. Все присутствующие с неприкрытым подозрением тут же уставились на нас.       Итачи сразу вошел в образ: устало облокотился на стену, прикрыл глаза и тяжело вздохнул. — Ну и духота, — несколько брезгливо произнес он. — Да брось ты, — раздраженно отозвалась я и скрестила руки на груди. — Зато не придется спать на земле, здесь хоть перина найдется. — Явно не первой свежести, — колко парировал Итачи и с хитрецой глянул на меня. — Конечно, это не гостевые палаты Конохи, но хоть крыша над головой есть, — ответила я и осмотрела вестибюль. Все прислушивались к нашему диалогу. — Я буду требовать у райкаге отпуск, с меня хватит, — лениво протянул Учиха и наигранно зевнул. — Можно подумать, что Эй-сама послушает тебя, — ехидно прыснула я и сделала шаг вперед, так как очередь активно двигалась. — Я не дипломат, поэтому не предназначен для таких миссий. Мое дело — перебирать бумажки в архиве. — Кто-то же должен был изучить документы, предоставленные Конохой, — настаивала на своем я. — А толку? — картинно недоумевал он. — Потенциальная встреча каге в стране Огня по вопросу джинчурики еще вилами по воде писана. Это мероприятие нужно обсуждать и обсуждать. — Не нуди, — жалобно взмолилась я. — Сейчас ситуация сложная, сам знаешь, — почти перешла на шепот. — Каге впредь не будут бездействовать. — Ты — отпетая оптимистка, — на выдохе отозвался Итачи.       Я несколько игриво посмеялась в ответ и почесала затылок. — Слушаю вас, — сначала пренебрежительно обратился к нам молодой администратор, но затем внезапно вздрогнул. Вместо привычных перечеркнутых протекторов он увидел перед собой повязки действующих шиноби скрытой деревни. — Нам один номер на троих, — уверенно заявила я.       Паренек явно опешил и простоял молча с округленными глазами с десяток секунд. Я помахала перед ним рукой, привлекая внимание. Он вновь вздрогнул, а после заикаясь протараторил: — К-конечно, — опустил голову вниз и стал шелестеть страницами книги посетителей. — Боюсь, что у нас нет для вас подходящих номеров, — и опасливо глянул на нас.       Я поставила локти на стойку администратора и в кокетливой манере уточнила: — Неужели ничего нельзя придумать? Мы так вымотались на миссии за последние дни. — Это точно, — удрученно подтвердил Учиха.       Глаза паренька беспокойно забегали туда-сюда, он суетливо покрутился на месте, после чего скрылся за дверью, что расположилась возле полок с ключами. — Ушел докладывать Таэде, — монотонно отрапортовала я.       Итачи кивнул и прошептал:             — Они нас примут.       Карин все это время стояла поодаль и молчала, словно мышка.       Все случилось так, как и говорил напарник. Администратор вернулся в более спокойном расположением духе, но оставаясь на стороже. Начальник приказал ему предельно внимательно следить за нами, однозначно. Мы же не выходили из ролей. Обсудили «насущные» вопросы о том, а есть ли вера хокаге, ведь ее дочка преступница, что снюхалась с Акацуки и погибла не так давно на одной из миссий, а доверится ли, в таком случае, Эй-сама пятой? Стоит отметить, что паренек и правда старался выполнять поручения Таэды. По языку его тела было видно, что он старался не упустить ни единой детали. Я сообщила горе шпиону, что мы собираемся покинуть гостиницу на рассвете. Он остался безмолвным и сразу же удалился, как только проводил нас до номера.       На этот раз никаких приемов пищи, распития спиртного и общих купален. Конфликтные стычки ни к чему. Ставки слишком высоки. Перевоплощаться в естественный облик не стали. Если уж играть, то от пролога до эпилога.       Даже глубокой ночью при недостатке света на окнах виднелись разводы. На покосившихся гардинах висели залатанные местами занавески. Старый паркет закономерно скрипел под ногами при каждом шаге. Это помещение срочно требовала ремонта, но об этом твердили не только внешние признаки, а еще и запах. Спертый воздух с нотками плесени и клубами пыли.       Узумаки присела на кровать и обмякла. Белые пряди распластались по подушке. Она сняла очки, прикрыла лицо ладонями и сквозь пальцы пробормотала: — Угрозы нет. Все в гостинице имеют довольно скудный запас чакры. — Молодец, — холодно похвалил ее Итачи, что сквозь грязные стекла пытался рассмотреть ночное светило. — Сколько будем выжидать? — уточнила я и подошла к нему сзади. — Сомнений нет, Таэда уже проглотил наживку, — многозначительно произнес Учиха не шелохнувшись. — Должно быть, после нашего ухода он постарается связаться с Мадарой и сообщит ему о последних вестях. Мы же, как и планировали, отправимся в страну Огня, но не через Та. Сделаем крюк. Чем меньше Орочимару знает, тем крепче он спит. Притаимся в Танзаку, а оттуда отправим письмо в Кумо якобы от лица пятой. Мадара его перехватит, несомненно. Он прикажет Пейну и Зецу стеречь окрестности Конохи и всю корреспонденцию. — Лишь бы все прошло так, как задумано, — с надеждой в голосе вымолвила я. — Возможностью захватить за одну операцию всех оставшихся джинчурики просто так не разбрасываются, — уверенно заявил Учиха. — Меня и в правду удивит, если он решит, что каге столь глупы, — с легким смешком заметила я. — Фанатизм и вера в собственную гениальность — губительны, — подытожил напарник. — У нас всего пару часов на сон.       Нервозность немного истощили физические силы и приблизила усталость, поэтому наша троица быстро провалилась в сон. Рассвет вновь наступил неожиданно быстро. Нас разбудили не лучи утреннего солнца, а шум погрома, доносившийся снизу. Хруст дерева, отборные ругательства, звук драки и звонкие крики. На коже несчастной взъерошенной Карин выступили мурашки. Она, еще не успев разлепить глаза, судорожно пыталась нащупать очки.  Итачи оставался в своем привычном спокойствии.       Мы тут же вскочили на ноги и спустились в вестибюль. — Здесь это нормально, — успокаивающе шепнула я на ухо Узумаки, но на нее это ни капли не подействовало.       У стойки администратора развернулась потасовка за ключи от одного из более-менее комфортабельных номеров. Мы ловко проскочили через дерущихся мужчин, оставили ключи молодому сотруднику и уже было собрались уйти, как нас окликнул знакомый голос: — Вам уже пора, господа?       Мы замерли. Невозможно спутать фирменный напев и интонацию. Это никто иной, как Таэда. Решил собственными глазами убедиться, что его подчиненному ничего не причудилось в хмельном бреду.       Я медленно обернулась, мило улыбнулась хозяину гостиницы и непринужденно ответила: — Да, райкаге сама не любит ждать. — Какая жалость, — наигранно расстроился Таэда. — В этом злачном месте редко можно встретить достойных людей, — и покачал головой. — Благодарим за комплимент, — резко встрял Учиха, — но нам и впрямь нужно торопиться.       Напарник поспешил к выходу, потянув меня за рукав худи. Карин торопливо последовала за нами. Мы отдалились на достаточное расстояние от гостиницы, хвост не был замечен. Юи — предельно скудный регион, пестреющий лишь выжженными безжизненными степями. Ветер гонял пыль, она попадала в глаза, от чего те нещадно слезились. Температура воздуха низкая, положение сглаживала утепленная одежда. Наши мысли были заняты лишь обратным отсчетом. Сегодня-завтра состоятся переговоры между Таэдой и Мадарой. Остается надеяться на безрассудство последнего. — В его взгляде царило алчное удовлетворение, — внезапно подала голос Узумаки.       Нам с Итачи сначала показалось, что это очередное завывание ветра, но через пару секунд нас осенило. Мы одновременно обернулись и уставились на девчушку. — Ваш план сработал, — робко добавила она и пожала плечами. — Такой же огонек горит в глазах господина Орочимару, когда он заключает удачные сделки.       Столь юная, но невероятно проницательная особа. Хотя, чему удивляться, ее наставником был лицедей из лицедеев.       Мы плутали в беспрерывном молчании весь день, пока солнце не скрылось за горизонтом. С наступлением ночи настало и резкое похолодание. Словно на степь обрушился жалящий мороз. И даже спецодежда уже не грела… — Пора идти на юго-восток, — стуча зубами, проговорила я.       Усталый выдох Учихи превратился в небольшое облачко пара. Он посмотрел на звездное небо, а затем кивнул в знак согласия.       Мы ускорили темп, чтобы согреться, а на посиделки у костра не было уже ни времени, ни настроения. Холодное утро привело за собой новый день. Граница страны Огня была как никогда близко. Нам предстояло вновь столкнуться лицом к лицу с прошлым. Оно казалось таким далеким и даже туманным, больше походя на сказку.       Пейн не так давно заслал нас с Итачи на миссию в Коноху. С того прошло около полугода, но как же много событий произошло с той поры. Тогда нам удалось спасти одну пару особенных глаз от намерений Орочимару. Знал бы санин, что и на этот раз его ждет разочарование. Ведь если все пройдет по плану, то о чакре в принципе останется лишь мечтать.       Вскоре мы встретимся с теми, кто нас любит, и с теми, кто нас ненавидит. Каково будет удивление всех жителей Конохи, когда они увидят двух предателей, вернувшихся на некогда покинутую вотчину. Одну только Карин не удручали подобные думы, ведь ей, в сухом остатке, все равно, куда идти и что делать. Ее мотивацией является призрачная надежда на светлое и чистое чувство в конце кровавого тоннеля.       На горизонте, у края пустынной степи, показалась зеленая пушистая кромка леса. Сердце тут же забилось сильнее от вида родных пейзажей. Я, сама того не осознавая, инстинктивно ускорила шаг. Меня наполнило искреннее желание расправить несуществующие крылья и взлететь ввысь, словно птица, насладиться шумом листвы, вдохнуть полной грудью свежий воздух. Спутники непонимающе смотрели на меня и молчаливо гадали о причинах внезапной бодрости. Но замешательство Итачи было напускным, ведь он как никто другой знал, что кроется в чертогах моего сознания.       Родные и близкие сердцу просторы были все ближе, от чего на душе становилось все теплее. Каждый шаг был более пружинистым, чем предыдущий.       Граница государств оказалось подозрительно неукрепленной. Всего десять недотеп в виде чуунинов далеко не первого класса успешно прозевали наше появление. Видимо внутри стране беспокойно, поэтому военная сила сосредоточена на местах. Еще бы, Акацуки наделали столько шума по всему миру, что верхушки уже не могли игнорировать эту угрозу.   — До Танзаку чуть больше суток пути, — монотонно констатировал Итачи.