Mi culpa

Рафаэль Сантьяго – деспот и властный гад, который удерживает его тут силой, говорит себе Саймон. Рафаэль Сантьяго – виновник того, что Саймон вообще попал тогда, в первый раз в этот отель и, как итог, стал вампиром. И вообще, Рафаэль Сантьяго – та еще заноза в заднице, и без него будет куда легче. Говорит себе Саймон. Говорит и повторяет. И сжимает зубы от злости и бессилия, потому что его тюремщик вот уже пять дней совершенно не помнит о его, Саймона, существовании. Все началось с того злосчастного похода в клуб, чтоб его. Глава клана попросту перестал его замечать, будто и не было ничего. Прекратились уроки самоконтроля, к которым Льюис уже привык, да и не только – Рафаэль большую часть времени находится в стенах отеля, но вокруг него постоянно вьется стайка других вампиров, и он вечно чем-то занят. Раньше он частенько сам приносил Саймону бутылочки со звериной кровью, сейчас же это делает Аннабет, молодая вампирша, которую обратили лет пять назад. На вид она едва ли старше самого Саймона, и в вампирском понимании весьма мила. Пару раз она задерживается в его комнате поболтать, улыбается слегка клыкасто, и Льюис правда старается отвечать тем же, но в последний раз откровенно огрызается, сам не понимая, на что так разозлился. Девушка сжимает губы в тонкую ниточку и покидает его комнату, хлопнув дверью. Отлично, думает он, теперь ты нажил себе врагов в вампирском логове, молодец. Чуть ли не рыча от досады (надо меньше общаться с Люком и стаей), Саймон вылетает из комнаты и видит, что в противоположном конце коридора Рафаэль дает какие-то наставления ближайшей свите, а затем они все идут к лестнице на первый этаж. Парень бросается вперед и преграждает главе клана путь, чуть не сбивая его с ног. Тот останавливается, удивленно приподняв бровь, смотрит на юного вампира выжидательно, словно и правда не знает, в чем дело. - Объясни мне, что происходит, - требовательно заявляет Саймон, и Рафаэль криво усмехается, и слегка оглядывается на своих прихвостней, мол, вы посмотрите на этого наглеца. Затем смотрит прямо в глаза и интересуется вкрадчивым голосом: - Ты о чем, малыш? Этот почти ласковый тон так не вяжется с выражением лица, которое у Рафаэля «для чужих», - хищное и опасное, – что Саймон вздрагивает, прежде чем ответить. - Ты меня избегаешь. Не учишь. Не занимаешься со мной больше. - А я и не должен тебя учить, малыш, я не твоя мамочка, так ведь? – ехидно отвечает Сантьяго, а затем вдруг склоняется близко-близко, к самому уху, так, что у Саймона мурашки по коже, и добавляет тихо: - А больше нам заниматься вроде нечем… Он резко отстраняется и вместе со свитой огибает оторопевшего парня, словно обычную помеху на пути, и не оглядывается даже. Саймон смотрит вслед и думает, как же он ненавидит, ненавидит, ненавидит Рафаэля чертовски идеального вампира Сантьяго. *** Глава клана и его ближайшее окружение пропадают где-то почти всю ночь. Саймон мечется по своей комнате, страдая от невысказанного раздражения, злости и еще чего-то, чего и сам объяснить не может. Его бесит и то, что внимание к нему со стороны какого-то кровопийцы вдруг стало настолько важным, как только сошло на нет. Он говорит себе, что просто устал за всю жизнь быть тем незаметным парнем, наличие которого просто само собой разумеется, нет, ну правда, за последние несколько лет он успел стать королем френдзоны, а теперь и вовсе превращается в пустое место. Чего и следовало ожидать. Устав от бессмысленных метаний, Саймон даже старается отвлечься, думая о Клэри, и это спасало его всегда, не было ничего мощнее мысли о Клэри. И ему даже не стыдно, теперь это все равно что мечтать о принцессе Лее в знаменитом золотом купальнике. Когда проверенный метод впервые не срабатывает, а в голове все также, и даже настойчивее звучит последняя сказанная фраза Сантьяго, Саймон резко скатывается с кровати и едва ли не рычит от злости и чувства беспомощности. Он окидывает себя взглядом – клетчатая рубашка, футболка с надписью «Хэйтерам здесь не место», слегка мешковатые джинсы – и качает головой. Вероятно, он понимает, что именно в нем не так. Но хватит быть незаметным, и если верить кое-кому, у него вечность впереди, чтобы это исправить. *** Рафаэль возвращается в отель уже под утро. Охота и поддержание Соглашения в нижнем мире отбирают немало времени и сил, но он даже рад, что мысли постоянно заняты чем-то кроме несуразного болтливого мальчишки, и откуда он только взялся на его голову. Надо было убедить рыжую девчонку сразу всадить ему кол в сердце, потому что Рафаэль слишком стар для этой бьющей ключом энергии, наивности и невинности, и для иррационального желания защищать кого-то, кроме себя самого. Он слишком долго прожил, чтобы обращаться с кем-то с участием, чуть ли не трепетно, а новообращенный каким-то немыслимым образом вызывает именно такое желание. В числе прочих. Рафаэль слишком долго жил, чтобы что-то себе запрещать. И он достаточно поднаторел в вопросах самоконтроля, так что ему ничего не стоит просто отстраниться, выбросить парня из головы, если уж из вампирского гнезда он его выбросить не может. И дела клана, безотлагательные, чрезвычайно важные отлично помогают. Рафаэль возвращается в свою комнату вполне спокойным и безразличным, как и должно быть. Входит в темное помещение, закрывает за собой дверь - и застывает. Самодовольная улыбка сползает с бледного лица. Вампирскому зрению темнота не помеха, и... Твою же мать. На его, Рафаэля, кровати, поверх багрового цвета шелковых простыней, лежит на животе, устроив голову на скрещенных руках, это восхитительное недоразумение. И спит. В одежде. Стоп, в ЕГО, Рафаэля, одежде. Он узнает черную куртку, в которой был в том клубе. Под ней виднеется темно-синяя футболка, и все это небрежно задрано почти до линии ребер, открывая полоску бледной кожи на пояснице. Рафаэль судорожно втягивает носом воздух и нервно сглатывает. Черт возьми. Какой тут, мать его, самоконтроль. Как отстраниться, если причина неспокойных снов буквально приходит и ложится в твою постель? Тихо выругавшись по-испански, Рафаэль оказывается у края кровати и, дав себе еще буквально три секунды на изучение (ощупывание взглядом) этого чуда, склоняется и хватает Саймона за плечи, резко разворачивая. Льюис открывает глаза с длинными ресницами, но совершенно не выглядит напуганным и не пытается вырваться из хватки. Он выглядит расслабленным и даже довольным. Растягивает припухшие со сна губы в сонной ухмылке. - О, привет, Рафаэль. Кажется, я уснул тут нечаянно. Тебя очень долго не было, - обвинительным тоном тянет он и выворачивается, чтобы потянуться. Впрочем, руки Сантьяго на своих плечах он не сбрасывает. - Уснул?.. - опасно переспрашивает Рафаэль. - На моей кровати. В моих вещах. Ты в своем уме, Льюис? Он сжимает плечи парня так, что белеют костяшки пальцев, и скалится, обнажая клыки. И не может оторвать взгляд от улыбчивых губ и взьерошенных волос парня. - О, это... - Саймон бросает взгляд на свой новый прикид, и снова смотрит Рафаэлю прямо в глаза, уже не сонно, а с вызовом. - Ты ведь сам не раз говорил, что мне нужно сменить стиль, вот я и примерил кое-что. И, очевидно, ты меня заметил, - как-то почти игриво ухмыляется он, - так что я был прав, все дело в одежде. "Дело СОВЕРШЕННО не в одежде, идиот," - думает Рафаэль с тихим стоном, а вслух выдыхает хрипло, резко притягивая Льюиса за плечи ближе: - Как же ты меня бесишь... И впивается ему в губы поцелуем-укусом, злым, без намека на ласку. Очевидно, клыки ранят губы Саймона, потому что восхитительный вкус его крови врывается в поцелуй, и Рафаэль отшатывается и практически отшвыривает Саймона в сторону двери. Тот едва удерживается на ногах, озадаченно глядя на Сантьяго, и размазывает капли крови по губам и щеке. - Убирайся, - зло бросает Рафаэль и отворачивается, сложив руки на груди, словно сам себя пытается удержать на месте. Сзади слышно шумное дыхание парня, но он потрясенно молчит, и спустя полминуты выходит, хлопнув дверью. Только тогда Рафаэль оседает на пол, пряча лицо в ладонях.