Побеждают сильные духом. (по сериалу "ЗОРРО" в гл. роли ГАЙ УИЛЬЯМС). Книга первая.

НЕБОЛЬШОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ В ГОСТИНИЦЕ — Дон Диего!!!       Кабальеро остановился на последней верхней ступеньке и оглянулся на знакомый голос. У дверей таверны стоял улыбающийся сержант Гарсия. — Дон Диего! Я от губернатора к вам! — Пройдемте, сержант Гарсия! — улыбнулся де ла Вега и остался ждать легко поднимающегося по ступенькам улана.       Они прошли в комнату, и слуга услужливо пододвинул стул грузному сержанту, тот снял шляпу, но остался стоять у порога — Добрый вечер! — поздоровался он и стал опасливо оглядывать комнату. — Что такое? — удивленно спросил кабальеро после того как ответил улану на приветствие. — Здесь посторонних нет.       Сержант умоляюще сложил руки на груди, судорожно сжимая толстыми пальцами края шляпы — Дон Диего, говорите тише и пусть Бернардо постоит за дверью… чтобы нам не помешали, и никто не услышал, что я вам скажу!       Диего посмотрел на слугу и кивнул на дверь, тот беспрекословно подчинился. Сеньор внимательно посмотрел в серьезные глаза сержанта, тот присел на стул, чуть приблизил голову к кабальеро и заговорщическим тоном зашептал: — Завтра вас приглашает к себе господин губернатор по очень важному делу. Там будет донна Инесса! — Это я знаю, — улыбнулся весело Диего. — Вы поэтому столь осторожны? — Нет! — также тихо продолжал говорить сержант. — Завтра во второй половине дня Его превосходительство вам золото вручит, которое мы все вместе повезем в Лос Анхелес… — Да, вот это серьезный аргумент, чтобы опасаться грабителей! — Дон Диего, вы не переживайте, сеньор Зорро здесь в Монтерее и он будет охранять нас до самого гарнизона! — А вы в этом уверены, сержант? — Я сам его видел прошлой ночью! Мы с капралом сопровождали бочки с вином, которые сеньор Вердуго отправил в Испанию, на нас напали грабители, а Зорро с ними справился, нас освободил, и мы успели вовремя к кораблю! — Будем надеяться, что дорога будет спокойной и сеньору Зорро не придется обнажать шпагу, чтобы защищать нас от бандитов. — Да, дон Диего, я с вами согласен! А теперь мне пора, уже поздно! Меня капрал ждет у таверны.       Сержант козырнул и вышел из комнаты, Бернардо в ту же минуту уже стоял рядом с хозяином, он закрыл дверь на задвижку и на пальцах показал, что их разговора с уланом слышно не было. Диего кивнул и, вынув часы из кармана куртки, открыл крышку, нахмурился недовольно. — Все, Бернардо, Анна Мария уже спит! Я не могу потревожить её сон…       В это время раздался осторожный стук в дверь, сеньор быстро сунул часы в карман и, недоуменно переглянувшись со слугой, кивком разрешил её открыть.       На пороге, переминаясь с ноги на ногу, с виноватым лицом стоял взлохмаченный мужчина с нетрезвым взглядом красных глаз, он мял большими руками шляпу, прижимая ее к животу, Бернардо отшатнулся от него и почти спрятался за дверь. Диего вежливо спросил — Чем обязан? — Сеньор, я пришел…иик, — мужчина громко икнул и закрыл рот большой волосатой рукой. — Простите…- иик -….я хотел изв…- иик -…извиниться, ваш слуга… — иик — ни в чем не вино…- иик — не виноват… не нака…- иик — не наказывайте его…       Пока он пытался справиться с икотой, Бернардо налил воды и подал хозяину, Диего протянул стакан мужчине: — Выпейте…       Тот покачал головой: — Спасибо…я уже пил… — иик — уже в животе булькает…- иик … — Извинения приняты, я вас более не задерживаю!       Мужчина вдруг перестал икать, у него дыбом поднялись волосы на голове, длинные рыжие от табачного дыма усы предательски растопорщились, как иглы у ежа, он выпучил глаза, вперил в стену испуганный неподвижный взгляд и стал крестить угол комнаты.       Диего со слугой обернулись, но угол был совершенно пуст, а мужчина тем временем стал тихо шептать, еле шевеля полными губами: — Сгинь! Сгинь!       Бернардо, стоявший за дверью, растянул рот в широкой улыбке и указательными пальцами показал на своей голове рожки. Диего незаметно кивнул, но улыбку сдержал, опасаясь разозлить пьяного мужчину. — Вы что-то увидели? — наконец, спросил Диего, которому уже надоело стоять и выслушивать, и смотреть на чудачество пьяного калифорнийца. — У вас, сеньор, полная комната призраков… но почему-то я никак не могу их разогнать…сколько не пытаюсь… — прохрипел он.       По коридору, направляясь к ним, шел хозяин таверны. Вид у него был крайне виноватый. — Дон Диего, прошу простить, я не уследил! Сейчас я закрою бедолагу в его комнатке там внизу, где все слуги размещены, он проспится….       Он потянул того за рукав: — Игнасио, пойдем быстренько… беда мне с тобой, как говорится, хоть молись, хоть бранись, хоть помирать ложись…. Господам отдыхать нужно!       К удивлению Диего и его слуги, мужчина не стал оказывать никакого сопротивления и покорно пошагал впереди хозяина таверны, громко стуча набойками на сапогах.       Неожиданно пьяный мужчина оглянулся, махнул им рукой и сильным хорошо поставленным чуть хриплым голосом запел: Как под рокот барабана Под командой капитана Шли мы, братцы, в дальний путь, Капитан страдал от раны, Помни, братцы, капитана, Помянуть не позабудь. (песенка из Э.Маркиш, «Солнце село во Фландрии»)       Диего, весело засмеявшись, похлопал слугу по плечу и закрыл за собой дверь. ОБЪЯСНЕНИЕ В ЛЮБВИ       Утром, как и накануне, Диего вновь отправился к другу навестить его и вместе с тем и попрощаться, поскольку на следующий день планировался отъезд в Лос Анхелес. Рикардо скучал один с книгой в руках, бездумно перелистывая страницы, увидев друга, он захлопнул ее, быстро сунул под подушку и протянул руку: — Доброе утро, Диего! — Здравствуй! — де ла Вега пожал холодную руку и присел рядом на стул. — Как самочувствие! Что доктор сказал? — Неплохо я приложился головой тогда… — уныло произнес Рикардо. — Не знаю, как долго доктор заставит пить эти горькие порошки и отлеживать бока… — Если не будешь нарушать режим, прописанный доктором, то быстрее поднимешься с этого кресла… — Я, как никто другой, заинтересован в скорейшем выздоровлении! Не за горами поединки, а мне еще нужно форму набрать…       Диего хотел ответить, но в это время открылась дверь и вошли обе сестрицы с открытыми белоснежными улыбками, глаза их светились, излучая радость, на щечках играл румянец.       Сеньориты в один голос поздоровались, что привело их в еще более веселое расположение духа, затем обе обступили Рикардо, засыпав того вопросами о самочувствии.       У дель Амо в одно мгновение поднялось настроение, тотчас заискрились глаза, он рассыпал витиеватые комплименты, целовал им руки в шелковых перчатках, долго не отпускал от себя Анну Марию.       У Миланы кошки заскребли на душе от ревности, но она, не подавая вида, с милой улыбкой ответила Диего на комплимент и присела на стул. Анне Марии, наконец- то, удалось вытянуть ладонь из цепких длинных пальцев Рикардо и она повернулась к де ла Вега, протянула ему руку. Диего краем глаза заметил, как недовольно сузились глаза друга, когда тот увидел с какой ангельской улыбкой сеньорита посмотрела на него: — Рада видеть вас, Диего!       У сеньора от ответной улыбки появились умопомрачительные ямочки на гладко выбритых щеках, он нежно прикоснулся губами ее пальчиков: — Вы прекрасны, сеньорита! … несмотря на некоторую грусть в ваших очаровательных глазах…       Девушка покрылась тонким румянцем и поспешила устроиться рядом с кузиной. — Анна Мария, Милана, — обратился Диего к сеньоритам. — Вы знаете хозяина таверны?       Девушки удивленно переглянулись, Милана отозвалась первой — Сеньор Начо порядочный человек. А что случилось? — У вас конфликт с ним или недоразумение? — Анна Мария подняла высоко красивые брови.       Диего отрицательно покачал головой и рассмеялся, поспешив успокоить друзей — Нет, нет! Никаких конфликтов. Это с Бернардо влип вчера в историю…       Он рассказал о ночном приключении слуги. Милана, обмахиваясь пушистым веером, заметила: — Говорят, что этот Игнасио приходится дальним родственником жены хозяина таверны, он хороший человек, но, когда выпьет — в каждом углу призраков видит …., но он не способен убить безоружного. — Несчастный человек… — пожалела его Анна Мария. — Ему вина даже глоток выпить нельзя!       За разговором друзья не заметили, как к ним подошел высокий худощавый элегантно одетый мужчина с саквояжем, на котором был изображен большой красный крест.       Рикардо первый увидел его, нахмурился, собрав у переносицы морщинки, и, даже не поздоровавшись, строго заявил: — Господин доктор, я намерен сегодня же бросить пить эти горькие порошки и я…я хочу просто погулять!       Доктор снял шляпу, тряхнул густой копной седеющих вьющихся локонов, поздоровался со всеми, сеньориты ответили с милыми улыбками.       Диего представился и пододвинул доктору стул, чтобы тот осмотрел Рикардо, сам же, подхватив девушек под ручки, повел их погулять по саду. Когда они вернулись, доктор, сидя за столом, что-то писал в небольшой, но толстой книге, а Рикардо полулежал на своем месте с еще более хмурым видом и, скривив недовольно рот, вытирал салфеткой белые губы. Рядом с ним на столике аккуратной стопочкой лежали упакованные в бумагу порошки и стоял стакан с остатками лекарства на дне.       Диего помог сеньоритам присесть и остался стоять за спиной Анны Марии. Все с нетерпением ждали, когда доктор закончит писать, чтобы задать ему кучу вопросов.       Наконец, после нескольких минут ожидания, он убрал книгу и письменные принадлежности в саквояж, оглядел присутствующих веселым взглядом больших серых глаз, улыбнулся и быстро заговорил: — Ваш друг весьма нетерпелив! Прошу всех вас повлиять на дона Рикардо, ибо непослушание ведет к обострению болезни, а не к выздоровлению. Засим откланиваюсь, я бы еще поговорил с вами, но меня ждут пациенты.       Доктор нацепил на макушку шляпу и, попрощавшись, попросил его не провожать, крепко сжал ручку саквояжа и поспешным шагом удалился.       Никто опомнится не успел, как за оградой послышался стук колес о придорожные камни и быстрый удаляющийся цокот копыт.       Диего посмотрел на часы и виновато пожал плечами: — Я прошу меня извинить, но мне назначена аудиенция у губернатора и я должен поспешить.       Рикардо повеселел, обрадовавшись, что Анна Мария остается с ним, но постарался скрыть свои чувства. — Ты когда покидаешь всех нас? Попрощаться заехать не забудь… — Непременно, Рикардо, непременно! Но ты уж потерпи, друг, режим соблюдай, а то без тебя пройдут поединки!       Де Лямо вспыхнул, словно спичка, сверкнув сердито глазами: — Диего! Знаешь ли, колесо фортуны непрестанно вертится, и, если оно сейчас меня опустило вниз, то завтра я вновь буду на высоте, и смотри, скоро твоя очередь пройти… твой путь — вниз.       Милана округлила и без того большие глаза, но промолчала, судорожно сжав тонкими пальчиками веер. Диего мягко улыбнулся: — Ты сейчас беспомощен, как брошенная лодка в море … — широко улыбнулся. — Мое колесо фортуны крутится в горизонтальном положении, поэтому я всегда на высоте.       Анна Мария поняла, что назревает конфликт и решительно вмешалась, тронув друга за руку: — Рикардо, не хватало вам еще друг друга на дуэль вызвать! — затем несколько смягчила голос и виновато произнесла. — Я сожалею, что не могу доставить вам удовольствия поухаживать за вами, есть неотложное дело, которое требует безотлагательного исполнения, но завтра я обязательно навещу вас, а сейчас оставляю с вами Милану, — сеньорита ласково посмотрела на кузину и широко улыбнулась, показав ровные белоснежные зубки. — Следи, дорогая, чтобы он выполнял все назначения доктора! — потом вновь заговорила с другом. — Диего прав, все красивые сеньориты достанутся другим, а вы так и будете пить эти горькие порошки и лежать здесь под деревом в кресле!       Рикардо недовольно воскликнул, не сводя с девушки несчастных глаз: — Я готов пить эти чертовы порошки и лежать, если вы будете почаще навещать меня.       Он и в самом деле выглядел расстроенным, его лицо выражало отчаяние, сеньор с жаром поцеловал Анне Марии руку: — Буду ждать с нетерпением!       Милане мгновенно стало его очень жаль, её вдруг отчаянно потянуло прикоснуться к его лицу, вытереть белую полосу у него на подбородке, оставшуюся от лекарства, поцеловать его. Она с трудом заставила себя отвести взгляд.       Рикардо с тоской смотрел вслед уходящей Анны Марии и даже, когда за ней и другом закрылись двери, он еще некоторое время в оцепенении не мог отвести взгляд.       Милана налила вина в бокал и молча подала ему, одарив очаровательной улыбкой.       Сеньор окатил ее холодным взглядом и отрицательно мотнул головой, но, увидев, как задрожала ее нижняя губа и глаза наполнились влагой, тотчас потянулся за бокалом. Книга выскользнула из-под подушки и упала на газон, они оба наклонились, чтобы поднять её, но стукнулись лбами, бокал, так и не попав в руку Рикардо, опрокинулся, вино залило сеньору белоснежную рубашку.       Милана, вскрикнув от неожиданности и боли, резко выпрямилась, машинально положила на край стола книгу и стала пятиться назад, в ужасе прижав маленькие кулачки к лицу, потом развернулась и с рыданиями побежала к двери, но отчаянный крик Рикардо остановил ее у самого выхода. — Милана!!! Вернитесь, прошу вас!       Она промокнула платком слезы, повернулась и, очень медленно ступая по мягкому зеленому ковру газона стала к нему приближаться, стараясь успокоиться и выдавить на бледном лице что-то наподобие улыбки.       Его широкие плечи были немного ссутулены, в глазах — полная растерянность и непонимание произошедшего, он протянул руку: — Милана, простите меня, умоляю вас…я ни коем образом не хотел обидеть вас!       Девушка подала трепещущую от волнения руку и сеньор прижал к своим губам ее тонкие ледяные пальцы, которые обожгли его словно огнем, потом поднял виноватые глаза и с болью в голосе произнес: — Вы молодая, прекрасная сеньорита, быть рядом с вами — одно наслаждение! — он сделал небольшую паузу и обреченно-отчаянно проговорил. — Прошу простить, но сейчас я хотел бы остаться один, мне очень непросто находиться в вашем обществе! Но... но я не могу так вот просто взять и отпустить вас!       Девушка окаменелa, на ее бледном личике ни кровинки, только горящие, словно угольки в затухающем камине большие глаза и опухшие от слез алые губы, она с трудом заставилa себя кивнуть и прошепталa: — Сеньор, прошу вас, будьте так добры, … прошу вас… проявить милосердие… — позвольте мне уйти.       Он с сочувствием смотрел, как она плотно сжала губы, а в ее глазах появились и задрожали слезы, но ни одна не скатилась по бледным щечкам. Чувствуя себя последней свиньей, сеньор потянул её за руку, которую так и не отпускал, крепко сжимая в своей, заговорил мягко и нежно: — Милана, я осел, невежа, тупица и болван, я не слепой и вижу, что вы неравнодушны ко мне, но я…я…- он, совершенно неожиданно для самого себя, резко подался вперед к ней, нежно обхватил ее лицо ладонями, как делал это неоднократно в её мечтах, и с хриплым стоном приник к нежным податливым губам.       Девушке на миг показалось, что её сердце вынуто из груди и унесено воронкой на дно океана, у нее закружилась голова, она уперлась обеими руками ему в грудь, но оттолкнуть его от себя сил не было.       С этим поцелуем в один миг весь мир перевернулся в сознании Рикардо, сердце его трепыхалось, словно птичка в силках, он осознал, что любит всем сердцем, всей душой любит эту прекрасную сеньориту с той самой минуты любит, когда, переодевшись в шутку в костюм Зорро, пел ей серенаду под балконом. — Если мужчина отдаст вам свое сердце, сеньорита Милана, то никогдa не получит его обратно, — прошептал он ей на ушко и со значением посмотрел ей в глаза, которых сверкали молнии от негодования.       Сеньорита опустила голову, не в силах выдержать его страстный взгляд, сжала на коленях маленькие кулачки, дрожавшие от гнева, потом гордо выпрямилась и резко сказала: — Оставьте меня в покое, сеньор! Я же знаю, что вы любите Анну Марию! Для чего вам был нужен этот поцелуй?! Чтобы еще более оскорбить меня?! Вам это удалось! Он, не делая резких движений, медленно поднялся, обнял ее, чувствуя, как всеобъемлющая нежность к сеньорите, проникая в каждую клеточку его тела, захватила душу и сердце. — На ясном небе светит яркое солнце, но рассвет наступил для меня только сейчас, когда я поцеловал вас! — с небольшой хрипотцой в голосе произнес он проникновенно.       Сеньорита резко оттолкнула его от себя, сделала шаг назад и, блеснув сердито глазами, спокойным твердым голосом заявила: — Не нужно ложью облекать себя на страдания!       И вдруг лицо его стало очень серьезным, почти торжественным, Рикардо опустился перед ней на колено, прижал её руку к пышущим жаром губам: — Я клянусь, что люблю только вас, Милана! — Не произносите слов, которых нет в вашем сердце! — Я слишком долго боялся признаться себе, не понимая, какого счастья лишился и отказывал в них вам, мне следовало давно их сказать, но теперь я готов произнести! — он прижался лбом к ее ладони и судорожно вздохнул. — Я люблю вас, Милана. И чтобы понять это, стоило упасть с коня.       Губы ее задрожали, она попыталась улыбнуться, но не смогла, сердце у неё подскочило в груди, дыхание перехватило, а душа обрела крылья и поднялась к небесам. Сеньорита мысленно призвала на помощь всех святых и, с трудом восстановив дыхание, чуть дрогнувшим голосом заявила: — Если в ваших словах есть хоть капля правды, сеньор, у вас будет шанс доказать свою любовь!       Рикардо поднял лицо и впился в ее глаза цвета предгрозового неба, в обрамлении длинных ресниц, тень от которых падала на горевшие лихорадочным румянцем щечки, в ее глаза, ставшие такими родными, которые сейчас смотрели на него с вызовом. Он понимал, о чем говорит девушка. — Я докажу! — Рикардо вновь поцеловал ее руку. — Вы стали в один миг очень дороги мне. Я не знаю, что буду делать, если потеряю вас.       Милана вытянула руку из его ладони и, развернувшись, пошла к выходу, обдав его уже знакомым завораживающим запахом ромашки и горячего калифорнийского солнца. Она ни разу не оглянулась, походка её была летящей, словно она не шла, а плыла, едва касаясь туфельками живого зеленого ковра.       Рикардо не посмел остановить ее, прекрасно осознавая, что сеньорита не вернется. Когда слуга закрыл за ней дверь, он поднялся с колена и лег в кресло, запрокинув руки за голову.       В кронах деревьев шелестела изумрудная листва под дуновением легкого ветерка, весело щебетали птицы, необычно бирюзовое небо притягивало взгляд и ему хотелось взлететь в эту синеву и кричать, надрывая голос, на весь мир о своей любви.       Перед его мысленным взором стояла Милана, теперь она заполнила собой все его существо, сердце, душу, он любовался ее осанкой, точеным профилем ее лица, элегантный голубой наряд эффектно подчеркивал ее изящную фигуру, и вдруг ясно понял, что ему во что бы то ни стало необходимо завоевать ее доверие, ее веру в него.       Он вспоминал все её улыбки на прекрасных полных губах, поворот головы, точеную шею, бархат кожи на открытых плечах. Рикардо поразился тому, что не замечал, какая она очаровательная и милая девушка, ругал себя последними словами за каждую слезинку, застывшую и пролившуюся по его вине из ее жгучих и проникающих в самое сердце глаз.       Сердце его, одержавшее победу над разумом, было наполнено любовью, которая была настолько велика, что захватила его всего, и он, словно напоенный ею, погрузился в безбрежный океан счастья.