Побеждают сильные духом. (по сериалу "ЗОРРО" в гл. роли ГАЙ УИЛЬЯМС). Книга первая.

ГАСИЕНДА ДЕ ЛА ВЕГИ       Прошла неделя как уехала комиссия с рапортом и арестованными бандитами и осталась неделя до начала праздника.       Дон Алехандро все чаще заставал сына в глубоких раздумьях, Диего только улыбался и молчал в ответ на его вопросительный взгляд. У отца болела душа, но он не знал, чем помочь. Вот и сейчас его любимый и единственный сын, его надежда и опора, его единственная радость в жизни стоит перед открытым окном, опершись обеими руками в подоконник и смотрит куда-то вдаль. Играя шелковыми занавесками, из окна лился свежий ветерок, наполнив комнату нежным цветочным ароматом. Диего услышал, как тяжело вздохнул отец и повернулся к нему. — Сынок! — протянул руку старик.- У меня болит душа, глядя как ты страдаешь. Что тебя так мучает, расскажи своему отцу.       Диего легонько сжал дрожащую от волнения теплую отцовскую ладонь и ободряюще улыбнулся. — Все хорошо, не о чем переживать.       Дон Алехандро отрицательно помотал головой, седая прядь упала ему на лоб и решительно заявил: — Сегодня не приму от тебя отговорок, сын мой Диего! Или мы поговорим с тобой или я сойду в могилу от переживаний! — он потянул его к креслу. — Садись и выкладывай все как на духу! — Хорошо, отец! — вздохнул молодой кабальеро, понимая, что серьезного разговора не избежать.       Он провел пятерней по волосам, сжал руки в кулаки так сильно, что у него побелели косточки на пальцах. — Ты знаешь причину, по которой Зорро отказался от любви Анны Марии. Меня мучают сомнения, правильно ли я собираюсь поступить, сражаясь за нее на поединках? Опасаюсь за ее судьбу, за твою. Что с вами станет, если вдруг… — Я считаю, что надо сражаться за любовь. — Отец! Я не смогу оставить шпагу, а это самая большая опасность для семейного человека.       В глазах его читалась такая боль, такая мука, каких пожилому дону еще никогда не доводилось видеть. — Ты всегда выходил сухим из воды, сынок! Твоя рука крепко сжимает эфес шпаги, глаз верен и выпад точен, конь быстр, тебе нечего опасаться. Удача на твоей стороне.       Диего невесело улыбнулся: — Это все до поры, до времени. Сейчас затишье, но впереди могут быть неспокойные времена и я не могу не беспокоиться о своей семье, а если еще и женюсь, то для меня это будет просто ад на земле.       Дон Алеханро прижал руки к груди, где от любви к сыну сжалось его отцовское сердце. — Но тебе рано или поздно все равно придется оставить шпагу, обзавестись семьей и почему бы это не сделать сейчас! Это шанс для тебя, сынок! Все знают, что ты берешь уроки фехтования, ты сможешь победить в поединках и Анна Мария станет твоей женой! И никому не придет в голову, что ты Зорро! В мире столько несправедливости и тебе одному не под силу навести порядок, — убеждал он сына. — Сейчас Гарсия комендант, он им останется, женившись на знатной вдове. В его пользу говорит и то, что он неоднократно замещал коменданта, это говорит о его опыте, о доверии к нему, как к знающему свое дело военному человеку. После торжеств выберем нового алькальда, помоложе и все вместе будем помогать сержанту поддерживать правопорядок в Лос-Анхелесе. Тебе не придется скакать ночами на Торнадо твоя семейная жизнь будет спокойно течь, как река по прерии. — Отец, ты все правильно говоришь и я понимаю тебя. Меня беспокоит другое.       Диего встал с кресла, медленно прошелся по комнате, остановился у окна, повернулся у отцу, широко расставил ноги, как будто под ним была палуба корабля, а не пол в родительском доме, обхватил себя руками — Отец, меня беспокоит другое… — повторил он. — Анна Мария, будучи моей женой, очень скоро обнаружит потайные двери и ходы и о них рано или поздно узнают слуги. Не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться как быстро новость обо мне, как о Зорро дойдет до сержанта, губернатора. Это несомненно так и будет!       Дон Алехандро вскочил с места и указал рукой на потайную дверь: — Ха! Мы замуруем все ходы!!! — Отец! Это не выход! Ты прекрасно знаешь, как важны эти потайные двери.       Старый кабальеро видел в глазах сына такую душевную муку, что у него в горле внезапно застрял комок, и было трудно говорить.       Диего отвернулся к окну и его взгляд унесся мимо холмов, за горизонт, за многие-многие мили, где он оставил в слезах свою единственную любовь Анну-Марию.       Горе, непонимание, обида, сердечная мука, любовь к нему — все отражалось в ее прекрасных глазах, воспоминания о последней встрече рвали ему душу на мелкие кусочки. Сердце кабальеро сжалось, на какой-то миг сбилось с ритма, он затаил дыхание и сгорбился, склонив голову на грудь.       Ему невыносима была мысль, что сеньорита отдаст свою руку и сердце какому-нибудь удачливому незнакомцу, одному из победителей турниров. Диего со всей силы ударил кулаком по подоконнику, чтобы физическая боль заслонила ту, что разрывала его душу.       Дон Алехандро положил ладонь на плечо сына. — Еще есть время подумать… продолжай тренировки, в любом случае они лишними не будут.       Сын только кивнул отцу в знак согласия, чтобы только его успокоить. — Придет час и ты примешь решение, я верю в тебя!       Дон Алехандро решительно зашагал к двери, полагая оставить сына в покое и более не пытаться возобновлять разговор. Пусть все идет своим чередом, решил он, вот приедет сеньорита Вердуго и сын воспрянет духом, а там и свадьба не за горами, улыбнулся кабальеро, уверенный, что будет именно так, а не иначе. Осталось совсем немного подождать и он увидит сияющие счастьем глаза единственного сына, а там и до внуков рукой подать. Да так и будет!!! Дон Алехандро с сыном после ужина сидели в гостиной за партией в шахматы, лица их были задумчивы, фигуры на доске так и не были ни разу переставлены несмотря на то, что уже прошло достаточное время на обдумывание ходов. Вино в бокалах также стояло нетронутым.       Верный слуга и друг молодого хозяина Бернардо сидел по своему обыкновению около двери, опираясь затылком в стену, руки свисали с подлокотников, похоже, что он дремал, но расслабленная поза слуги только была для вида, сам же он внимательно прислушивался к каждому звуку за дверью.       Диего оперся локтями в колени, сцепил пальцы и опустил на них голову, дон Алехандро откинулся на спинку стула и взъерошил седую шевелюру. — Сын мой, Диего…- заговорил он мягким голосом. — Что тебя беспокоит?       Молодой кабальеро поднял голову и улыбнулся отцу краешком губ: — Все хорошо, отец, нет повода для беспокойства. — Но ты напряжен, как струна! — заметил старик. — И это дает мне повод для переживаний. — Хорошо, давай поговорим, — сдался сын, понимая, что нет ничего важнее состояние здоровья отца. — О чем конкретно ты хотел поговорить? Мы уже все обсудили. И не единожды… — Тебя, однако, эти перспективы не устраивают, сын мой! У тебя нет блеска в глазах и это меня больше всего беспокоит, ты переживаешь, но я не пойму почему. Все же складывается просто отлично! Приехал сам губернатор с помощниками, целая армия расквартирована, вокруг города и на каждой его улочке дежурят солдаты. Сеньору Зорро нет нужды беспокоиться, с такой охраной ни один бандит не посмеет появиться в сотне миль от Лос Анхелеса! — Вот это только и радует! — согласился с отцом Диего и тяжело вздохнул.       Дон Алехандро всплеснул руками: — Гости все размещены с комфортом, весь городок и мы с тобой в том числе проделали огромную работу и убедились, что все подготовлено, Его Превосходительство остался весьма доволен результатами! Так что тебя беспокоит? — Я видел Анну Марию! Старик сощурил глаза — И что? Она не рада была тебя видеть? — Она улыбалась, отец, но в ее глазах был только один вопрос — Зорро???!!! — Вам не удалось поговорить? — Не удалось, отец! С ней была целая стайка восторженно щебечущих сеньорит…       Диего почувствовал, что этот очередной разговор с отцом закончится не скоро и будет лучше согласится на его требования, а иначе душевное состояние обоих будет хуже, чем если бы по ним прошлась с пытками испанская инквизиция.       В глубине души молодой кабальеро был согласен пройти все круги ада лишь заполучить в жены Анну Марию, но её любовь к сеньору Зорро… Тут нужно будет серьезно подумать, каким образом соединить два лица в одно и представить это таким образом, чтобы не оскорбить чувства любимой сеньориты.       Но этот шаг еще предстоит сделать, а вот бои за даму сердца — уже ближайшая задача. Сеньор Зорро еще не поджег мир, но дыму напустил, и Анна Мария надышалась им больше всех и не только надышалась, но искра от костра человека в маске воспламенила в ее сердце жаркий огонь любви, который не погаснет с исчезновением из ее жизни сеньора Зорро.       Да, и каково это будет любить женщину, сердце, душа и мысли которой принадлежат…       Диего внутренним взором вновь увидел ее тоскующий взгляд, полный надежды увидеть, услышать от него, ее друга, что Зорро… нет, это невыносимо! Хорошо, что она была в окружении сеньорит, потому что он не смог бы выкрутиться из этой непростой ситуации. Это не шпагой махать перед солдатами гарнизона и даже не сражаться с целой бандой грабителей, а это лгать любимой женщине, видеть ее страдания и это превыше его сил. — Отец! — кабальеро положил руки старику на опущенные плечи и слегка сжал их. — Я принял решение и буду участвовать в поединках и все сделаю, чтобы Анна-Мария стала моей женой. И более не будем возвращаться к этому разговору. — Он опустил руки. — А там как Бог даст.       Глаза пожилого кабальеро наполнились слезами и он крепко обнял сына. — Безмерно рад, что ты переменил решение. Я верю в тебя, Диего! Судьба задолжала тебе, вы будете прекрасной парой и наполните этот дом топотом детских ножек и … — голос старика задрожал и он замолчал в сильном волнении.       Диего мягко улыбнулся отцу, освобождаясь из родительских объятий: — Отец, пора отдыхать, пойдем я провожу тебя в комнату. Завтра уже открытие турниров. — Да, да, конечно, сынок, но я сам … , ты иди к себе и благослови тебя Божья Матерь.       Диего поцеловал отца в лоб и еще долго стоял в гостиной после того, как затихли его шаги и хлопнула дверь в отцовской комнате. Затем подошел к портрету своей матушки, провел пальцами по контуру ее лица, по плечам, потом обхватил себя руками и не мигая еще какое-то время всматривался в родные глаза, излучавшие тепло, любовь, нежность.       Он всегда так поступал перед принятием серьезного решения, матушка вселяла в него уверенность, давала сил, благословляла его. Вот и сейчас Диего почувствовал, как радостью наполнилась его душа, теплая волна наполнила грудь и понеслась по венам к рукам и ногам, сердце забилось быстрее в предвкушении сражений.       Он не строил иллюзий в том, что победа будет легкой с его-то мастерством, но приехало много молодых, сильных кабальеро, которые будут сражаться, а Анна Мария очаровательная сеньорита и не останется без поклонников, а это означает, что у него будут серьезные соперники.       Диего поклонился матери и вышел из гостиной. ДОЛГОЖДАННЫЙ ДЕНЬ.       Вот и настал тот день, которого так ждала вся Калифорния.       У каждого ее гражданина на устах было только одно слово — поединки!       За сутки до начала праздника всех гостей и участников Лос Анхелес принял с душевным гостеприимством, расселили их с удобствами, на конюшнях было достаточно мест для лошадей, прислугу разместили в помещениях находящихся над конюшней.       Чтобы с утра сеньоры неспешно привели себя в порядок, принарядившись к торжеству, с вечера слугами были приготовлены костюмы, новые шляпы, трости и перчатки, начищены пряжки, пуговицы и обувь до ослепительного блеска.       В гостинице и доме донны Инессы, которые были определены для незамужних сеньорит, утро было самым суматошным. Служанки бегали по этажам с кувшинами и стопками полотенец, потом в их руках появились подносы с легким завтраком. Когда утренние процедуры были окончены, сеньориты облачились в нарядные платья, украшенные лентами, вышивкой и кружевом, их шейки обвивали подходящими к платьям ожерелья из драгоценных камней и бриллиантов, запястья поверх перчаток украшали браслеты, в ушках так же блистали в солнечных лучах драгоценности.       Над прелестными головками сеньорит и мелькали проворные руки служанок, сооружая шедевр, а не прическу. Последним штрихом служили шляпки, украшенные лентами и бантами, цветами и перьями. Когда в руках прелестниц появились зонтики и сумочки, можно было считать, что обряд выхода в свет был окончен. Повертевшись в последний раз перед огромными зеркалами, со счастливыми улыбками и сумасшедшим стуком сердец сеньориты потянулись к выходу.       У парадных выстроилась в томительном ожидании очередь из карет, у дверей которых стояли по паре лакеев в белых перчатках, на козлах сидел кучер, перебирая в нетерпении вожжи. Лошади, в праздничной сбруе, украшенной лентами и цветами, фыркали и трясли головами.        Вот широко открылись двери и сеньориты с сияющими глазами и очаровательным румянцем на щечках чинно прошествовали к каретам. Лакеи усаживали по четыре сеньориты в каждую, быстро устраивались на запятках, кучер щелкал хлыстом и карета медленно отъезжала, уступая место следующей.       Когда последняя карета отъехала от гостиницы, служанки, наблюдавшие за церемонией, отхлынув от окон, принялись быстро наводить порядок в комнатах, чтобы успеть на праздник.       В это время все скамьи для зрителей были уже заполнены самими зрителями, пустовали места для губернатора, алькальда и коменданта, которые должны появиться в последнюю минуту до назначенного часа. Но всех интересовало только одно — увидеть тех сеньорит, за руку и сердце которых будут сражаться, как настоящие рыцари средневековья, доны и сеньоры, а также самих претендентов на руку и сердце сеньорит.       Место для баталий было огорожено столбами, между которыми была натянута крепкая веревка, украшенная разноцветными флажками, навесы от яркого калифорнийского солнца были украшены лианами и гирляндами цветов. Всюду стояли солдаты в парадной форме с ружьями и шашками.       За полчаса до начала торжеств стали подъезжать кареты с сеньоритами. Лакеи помогали спуститься смущавшимся от любопытных взглядов зрителей девушкам, затем прыгали на запятки, кучер отгонял карету в отведенное место, а сеньориты гуськом, спрятавшись под открытые зонтики, гордо прошествовали на свои места.       За четверть часа до начала праздника послышались ржание и стук множества копыт лошадей. Глаза зрителей и сеньорит обратились на приближающие звуки. Вскоре около длинной коновязи остановились всадники, сеньоры грациозно покинули седла, их слуги приняли поводья, а сеньоры, поправив костюмы, шляпы и перчатки, неспешно заняли свои места, находящиеся как раз напротив сеньорит.       Между ними была только площадка для поединков, поэтому можно было без стеснения рассматривать ложи, чтобы сделать первые предпочтения по внешним данным.       Ровно за минуту до истечения назначенного времени к площади подъехала карета в сопровождении коменданта и кавалькады улан, которые спешившись встали коридором до ложи губернатора. Комендант самолично открыл дверцу и козырнул вышедшему губернатору, потом сопроводил его и свиту на место, сам же встал по стойке смирно у флагштока. Уланы окружили ложу.       Над площадью поплыли торжественные звуки гимна, все поднялись, сеньоры сняли шляпы. Когда затихла последняя нота, все заняли свои места. Пока площадь затихала в ожидании, губернатор неспешно сделал несколько глотков воды, отставил бокал и поднялся с места.       Мудрые глаза губернатора внимательно и не спеша оглядели ложу с сеньоритами, он увидел зачинщиц этого праздника Анну Марию Вердуго и ее кузину Милану дель Камо, рядом с ними сидели Елена Торес, Евгения Барбароза, Монетта Эсперон, еще несколько незнакомых сеньорит.       Было видно по их лихорадочному румянцу на щечках, что девушки волновались, они то сжимая кулачки на коленях, то расправляя несуществующие складки на безупречно выглаженных платьях.       Он им ободряюще улыбнулся, затем его взгляд переместился на ложу, где сидели будущие соперники. К своему глубокому удивлению губернатор увидел Диего де ла Вега и сидящего рядом с ним Риккардо де Лямо. Он внутренне засмеялся — соперники сидят рядом и каждый уверен в своей победе. Потом его взгляд скользнул по длинным рядам со зрителями — увиденное ему понравилось: практически весь Лос Анхелес собрался и гостей много приехало, что его очень порадовало.       Диего сидел в первом ряду ложи и не сводил глаз только с одной сеньориты — с Анна Марии. Она была само совершенство — красивая, стройная, умная… - всех прекрасных качеств у нее с избытком.       Он так соскучился по ее улыбки, в ней сейчас спряталась грустинка, по ее прекрасным глазам, в которых некогда искрились звезды, в которых было столько огня, а сейчас в них столько тоски и он понимал, по ком страдает очаровательная сеньорита.       Кабальеро не слышал, что говорил губернатор, он очнулся только тогда, когда ему в бок заехал локоть Риккардо, друга и бывшего соперника.       Диего встряхнулся, скинув в себя оцепенение, захлопал в ладоши. Военные трубач сыграл короткий марш, все поднялись с мест, комендант сержант Гарсия торжественно поднял флаг на флагштоке, закрепил конец веревки и с достоинством настоящего генерала промаршировал к ложе губернатора, занял свое место.       Диего возмутился сам на себя — не слышал и ни слова Его превосходительства, но это и неважно, отец повторит, успокоился кабальеро и еле удержался, чтобы не смотреть в дорогое ему лицо любимой сеньориты.       Рядом с губернатором поднялся с места сеньор и поднял в приветствии руку, все затихли.  — Мое имя Хесус Рамон, я — помощник Его превосходительства и главный судья. Сегодня вечером в доме нашей многоуважаемой донны Инессы состоится музыкальный вечер с танцами для участниц и участников поединков, чтобы сеньориты и кабальеро могли познакомиться и сделать свой выбор.       Завтра в это же время начнутся первые поединки. Правила будут объявлены перед их началом. На этом торжественное открытие праздника считается оконченным, призываю всех соблюдать порядок, и хочу предупредить, что его нарушителей ждет суровое наказание. А сейчас все могут отдохнуть и повеселиться. Для вас приглашены артисты, танцоры и певцы, музыканты.       Губернатор и его свита проследовали через коридор улан к карете.