Побеждают сильные духом. (по сериалу "ЗОРРО" в гл. роли ГАЙ УИЛЬЯМС). Книга первая.

            ТОЛИДАНО И ЦЫГАНКА       Артуро Толидано, поздравив Бенито Авело с заслуженной наградой, поспешил домой. Всю ночь и утро сынишка плохо спал, капризничал, плакал. — Возможно, — сестра попыталась его успокоить.- У него зубки режутся.       Бывший капитан широким шагом, по многолетней армейской привычке придерживая левую руку у бедра, покидал площадь. Ему осталось пройти несколько домов, когда женский очень приятный голос окликнул его — Сеньор! Сеньор! Толидано резко остановился и развернулся, словно получил приказ «Кругом!». В несколько футах от него также остановилась запыхавшаяся уже знакомая ему цыганка. Она подошла к нему ближе и спокойно посмотрела прямо в глаза открытым прямым взглядом. — Что у вас случилось? — без церемоний спросила она.- У вас встревоженные глаза. — Рад видеть вас, сеньорита! — он был сама галантность: сделал легкий поклон и протянул ей руку. — Как поживаете?       Ошарашенная джентльменским поведением сеньора, она, чуть наклонив голову, с удивлением несмело вложила в его широкую ладонь свои длинные пальцы. Твердые губы капитана нежно прикоснулись к бархатной нежной кожи, и как ей показалось он с каким-то сожалением отпустил ее руку. Она сделала шаг назад и прижала ее к груди — Вы, сеньор! И поцеловали мне, цыганке, руку. — А что цыгане разве не люди? — в свою очередь удивился Толидано. — Нас боятся и презирают! — Глупцы с предрассудками! Каждому явлению есть свое объяснение, тут нечего опасаться! Девушка поразилась — им с бабушкой не попадался такой здравомыслящий человек да еще из благородных. Нет, вспомнила она, один такой был. Вот ради того человека она и искала этого странного на первый взгляд сеньора. — Скажите, сеньор, как отнесся ваш друг к моему предостережению? — По-моему, он мне не поверил, сеньорита, я сожалею. — Что он вам ответил?       Толидано покачал головой — Вы не поверите, но абсолютно спокойным остался!       Девушка впилась в него взглядом — Верно! Ваши глаза не лгут!       Тут Толидано спохватился: — Я прошу прощения, сеньорита… Ох! — он хлопнул себя по бедру перчатками и засмеялся. — Как неловко получилось! Я вам не представился и вашего имени вы не назвали.- Он поклонился.- Бывший капитан Артуро Толидано к вашим услугам!       Она засмеялась и ее нежный голосок серебряными колокольчиками зазвенел в воздухе. — Мария Антония Монтойя, сеньор Артуро Толидано, мое имя, а мой дом в предгорье, я там живу с бабушкой.       Ему очень понравилось как зазвучало его имя в ее устах, даже жар разлился в груди. — Но почему вы извиняетесь? И в ваших глазах снова тревога! — У меня приболел сынишка, он маленький совсем, младенчик еще! Я должен идти и прошу меня извинить, но только за это! — Но вы вдовец!..Это я по ладони увидела, да, и младенец, мальчик… — она широко открыла свои большие глаза и они заняли половину ее лица.- Так вы за доктором? Ох! Простите меня, я тут у вас время отнимаю, а вам спешить надо! — Нет, сеньорита Мария Антония, я домой. Сестра, моя сестра старшая, она помогает мне с ребенком. — сбивчиво стал рассказывать Толидано.- Так вот она предположила, что у сынишки режутся зубки. Он не давал покоя нам всю ночь.       Цыганка качнула головой на дорогу: — Пойдемте быстрее, бывший капитан! Вашему сынишке нужна помощь, а у меня в сумке есть травы. Моя бабушка научила меня всему, что сама знает.       Толидано только кивнул и подставил ей локоть. Девушка только отрицательно покачала головой и в это время мимо них на приличной скорости пролетела карета с губернаторским гербом. Из окна холодным презрительным взглядом их окатила надменная сеньорита с совершенно белой кожей на холеном лице. — Без меня она бы подарила вам благосклонную улыбку, — с некоторой горечью в голосе заметила цыганка. — Ни мне, ни вам, сеньорита Мария Антония, стыдиться нечего. Мы не сделали ничего плохого. Красота этой женщины холодна и скоро завянет, а душа так и останется черной. А ваша душа чиста, как родниковая вода, и прекрасна, как и вы сами. И скажу вам откровенно, Мария Антония, если на вас одеть платье, какие носят сеньориты, что катаются в каретах, и сделать прическу, вы будете несравненно красивее любой из них. Вы божественно красивы! Вам никто об этом не говорил? — Девушка молчала, оглушенная его словами.- А в ваших глазах…- он пристально вгляделся в ее широко открытые глаза цвета кофе в обрамлении длинных и пушистых ресниц.-… светится душа!       Девушка прижала руки к груди: — Мне еще никто не говорил таких красивых слов! — У вас все впереди, сеньорита Мария Антония! А теперь идемте.       Они торопливо зашагали рядом, подол ее юбки касался его обуви, иногда её плечо касалось его предплечья, но им было все равно, что скажут люди, они спешили к ребенку. Через минут десять Толидано остановился и показал рукой на дом, скромный, но опрятный, с небольшим аккуратным садом. — Вот мы и пришли.       Им открыла дверь полноватая несколько растрепанная женщина. Белый чепчик у нее немного сбился на бок и локон черных волос с проседью, выбившийся из пучка и заправленный за ухо, топорщился во все стороны. Серое домашнее платье, отделанное белым кружевом и белоснежный фартук с выглядывающими домашними туфлями завершали портрет сестры капитана. — Ох! Артуро! — затараторила женщина, всплеснув руками, и отошла в сторону, пропуская обоих в комнату.- Ничего не могу поделать! Малыш все капризничает. Надо пригласить доктора! О! Ты не один…       Тут за ее спиной послышался жалобный детский плач. Толидано только беспомощно посмотрел на гостью и рванул в детскую, его сестра взмахнула руками, словно крыльями и засеменила следом. Мария Антония, бросив сумку с плеча на диванчик, помчалась за ними. В комнате он с несчастным лицом прижимал к себе запеленатого младенца, который только икал и всхлипывал. Девушка оглянулась, в дальнем от кроватки углу комнаты стоял столик с кувшином и тазик, рядом кусок мыла и свежее полотенце. Она без слов налила с кувшина воды и тщательно вымыла с мылом руки до самых локтей, сполоснула лицо, вытерла полотенцем. Потом подошла к отчаявшемуся отцу и осторожно приняла младенца. Ласково напевая какую-то песенку на своем языке, положила на пеленальный столик, стала раздевать его. Малыш затих, присматриваясь к свежему лицу и незнакомому голосу. Цыганка погладила ему ручки, ножки, осторожно прощупала животик. Продолжая ласково напевать, она ложечкой провела по деснам, раздался характерный звук, когда металл задел зубик. Отложив ложечку, перевернула на животик, провела рукой по спинке, потом оглянулась на сеньору. — Принесите мне шарик из теплого теста, небольшой. Как детский кулачок.       Толидано не успел и рта раскрыть, как у его сестры только юбка мелькнула за дверью, а девушка, прикрыв младенца одеяльцем, взяла его на руки, нежно прижала к себе. Артуро с такой надеждой смотрел то на нее, то на сынишку, который не сводил сосредоточенных глаз с незнакомки. Он освободил ручку из одеяльца и коснулся крохотными пальчиками ее щеки, потом улыбнулся во весь ротик, показав два белых пятнышка на нижней десне. Толидано был изумлен, от увиденного только расширил глаза и прошептал: — Вы ему понравились, Мария Антония. — У вашего малыша действительно прорезались зубки, но он не от этого плакал, сеньор Толидано. У него на спинке появилась щетинка, вот она и беспокоит его, колется и не дает спать. Он ведь спит только лежа на боку и на животике? — Да, сеньорита! — тихо подошедшая женщина подала ей шарик теста. — Согрейте тесто в ладони, пока я уложу маленького, сеньора. — Паола, — тихо сказал Толидано и извинился.- Простите, я забыл об этикете.       Девушка только улыбнулась, мол, не имеет значения. Она осторожно положила его на столик и убрала край одеяльца, потом взяла шарик в руку и стала катать по спинке, напевая веселую песенку. Одной рукой девушка поглаживала его головку, плечики, ручки, ножки, каждый пальчик, другая продолжала катать тесто. Спинка начала розоветь, цыганка, склонившись над ним, внимательно осмотрела спинку, потом отложила шарик. Толидано посмотрел на сестру, та одобрительно покачала головой и тихо сказала: — Я на кухню, приготовлю чай.       Продолжая ворковать над младенцем, как над своим собственным, она смазала маслом из бутылочки все тельце, запеленала в чистые пеленки, укрыла одеяльцем и подала отцу. Толидано с умилением смотрел на сынишку, который стал засыпать прямо на его глазах. Девушка вымыла руки. — Можете уложить в кроватку, лучше на бочок. Теперь он долго будет спать.- она нежно провела пальцем по бархатной щечке.- Он измучился, устал.       Малыш сладко сопел, укрытый одеяльцем, его отец и цыганка стояли рядом и некоторое время им любовались. Неожиданно для самого себя, Артуро крепко обнял девушку. Она замерла и даже перестала дышать, и ей очень было приятно находиться в его объятиях. Толидано очнулся, сделал шаг назад и посмотрел на нее. Румянец залил щеки девушки, она смутилась, но глаз не отвела. — Простите меня, Мария Антония, это я от радости. Я не хотел обидеть вас, извините. Не знаю, чтобы мы делали без вас! Доктор бы точно не помог. —       Он взял ее руки и поцеловал ладони, все еще пахнущие его сыном. — Я вам бесконечно благодарен, как и чем могу быть вам полезен? Мне не очень-то удобно предлагать вам деньги, опасаюсь снова обидеть вас, но я мужчина и смогу вам помочь в доме. Я хоть и бывший военный, но я — мужчина.       Девушка внимательно посмотрела ему в глаза, улыбнулась краешком губ, вытянула пальцы из его сильных рук. — Благодарю вас, сеньор Толидано! Мы примем вашу помощь, когда закончится праздник. Знаете, вы удивительный человек и ваша супруга была счастливейшей женщиной!       У мужчины тотчас сползла улыбка с лица, но он промолчал. Цыганка взяла в руки шарик из теста и пошла вон из комнаты. Подойдя к окну, она отодвинула штору и повертела шарик на вытянутых пальцах в солнечных лучах. — Посмотрите внимательно, сеньор Толидано!       Тот поднял от удивления брови, увидев прилипшие еле заметные тоненькие коротенькие волосики. — Это и есть то, что мучило моего сынишку? — Да, но не беспокойтесь, снова она не вырастет. Потом закопайте тесто там, где никто не ходит и воду после купания надо выливать, где никто не ходит. Даже животные!       Подошедшая сеньора только поцокала языком и пригласила их к столу. — Мария Антония, пройдемте в столовую, выпьем чаю и поговорим. — Спасибо, с удовольствием выпью чашечку чая. Мужчина улыбнулся и подал ей локоть, она с удовольствием оперлась на него. Они прошли в небольшую комнату, скромно, но со вкусом обставленную. Толидано помог дамам устроиться за столом. Пока сеньора разливала чай, девушка предупредила: — На ночь, перед сном обязательно искупайте малыша. К этому времени кожица заживет.       У Толидано замерли над столом руки, в одной он держал тарелку с булочками и печеньем, в другой — наложенные горочкой аппетитно поджаренные тонкие кусочки хлеба с такими же тонко нарезанными ломтиками холодного отварного мяса с зеленью, его глаза стали круглыми, как блюдце. — Как это заживет? — Волос растет на коже и у него есть свой корешок. Если резко вырвать, то образуется ранка, может даже появиться крохотная капелька крови. Вы понимаете меня, сеньор Толидано?       Тот кивнул и поставил перед ней обе тарелки, сеньора — чашку с ароматным чаем. Девушка стала терпеливо объяснять далее: — Я разогрела спинку, кровь прилила к коже, волосики легко и почти безболезненно оторвались и прилипли к тесту. Но место, где рос волосок, должно все равно зажить, а иначе грязная вода или не свежая рубашечка занесет в ранку грязь. Ребенок может заболеть. Я смазала ему маслом кожицу, чтобы снять раздражение. Вот и все!       Девушка радостно и искренне улыбнулась, потом взяла со стола чашку и сделала глоток горячего чая. Толидано улыбнулся: — Я же говорил вам, сеньорита Мария Антония, что всякому явлению есть свое объяснение. — Он потер лоб.- Я что-то перешел на скороговорки… — Ты устал, дорогой братец, тебе нужно хорошо выспаться. Твой сыночек тоже спит, я заглядывала к нему.       Женщина пододвинула тарелки ближе к гостье и ласково на нее посмотрела.- Ешьте, не стесняйтесь. У нас все просто, без излишних церемоний.       Девушка благодарно посмотрела на них обоих. Ни одна семья не принимала ее так уважительно. Обычно сунут в руку монету или жилистый кусок мяса, что только собакам и сгодиться и ждут такой благодарности, будто это они сделали великое одолжение, вылечив скотину или члена семьи, и она с бабушкой обязана еще низко кланяться. — Вы очень добры, сеньора Паола!       Женщина только рукой махнула: — Мы гостям рады, а уж вам, сеньорита Мария Антония, буду признательна до конца дней своих за помощь, вы очень помогли, теперь ребеночек будет спокойным и не доставит столько беспокойства ни отцу, ни мне. Спасибо вам большое! Прошу вас и вашу бабушку как-нибудь навестить нас.       У девушки странно заблестели глаза, она беспомощно посмотрела на Толидано, тот допил чай и отставил чашку: — Я настаиваю на приглашении и сам привезу вас обеих. Только скажите, когда будете свободны. — Обещаю. Благодарю вас, вы необыкновенно добры. Господь да вознаградит вас своей милостью.       Толидано промокнул губы салфеткой и поднялся с места: — Пойду посмотрю на сына, а вы пока побеседуйте, я скоро вернусь.       Сынишка спал, его щечки порозовели, дыхание было еле заметным и Артуро пришлось поднести пальцы к его крохотному ротику, чтобы почувствовать движение воздуха. От матери младенец не взял ничего, это была его точная копия и, как его отец, он надеялся, что и характером сынишка пойдет в него.       Артуро вернулся в столовую, но задержался у двери. Его гостья и сестра непринужденно вели беседу, как это бывает среди близких людей. Он покачал головой, Паоле не с кем поговорить, она соскучилась по своей большой семье. Надо искать няню и срочно, сестра не сможет постоянно находиться с его сыном и быть практически прислугой. Артуро вздохнул и зашел в столовую. Женщины замолчали, уставившись на него с большим вопросом в глазах. — Спит. Вина налить?       Обе кивнули. Он направился к буфету и разлил вино в три бокала. Поставив их на поднос вместе с графином, он подошел к гостье и поставил бокал перед ней, потом перед сестрой и, наконец, сам уселся на место. Все пригубили. — Вкусно! — похвалила девушка и отпила еще глоток. — Вы гадаете? — вдруг спросила сеньора Паола.       Девушка посмотрела на нее и пожала плечами: — Очень редко, сеньора Паола. Если уж сильно попросят. Вы хотите, чтобы я погадала вам?       Женщина помахала рукой: — Нет, не хочу. У меня все, слава Богу, хорошо. Дети взрослые, скоро второй внук или внучка родится. Чего еще мне желать? — она посмотрела на брата.- Вот Артуро помогу и вернусь к своим, там уж заждались. — Но почему вы сами подошли ко мне, сеньорита Мария Антония? Я ведь не просил вас погадать мне. — Да, я сама подошла к вам. Но… — она сделала паузу и посмотрела на него каким-то странным взглядом.- Меня бабушка попросила.       Брат с сестрой непонимающе переглянулись и с огромным вопросом в глазах ждали пояснений. Девушка охотно рассказала: — Один добрый сеньор оказал нам с бабушкой огромную услугу, бабушка считает его почти что за родственника, переживает за него. Недавно ей приснился сон про него. Бабушка раскинула карты, потом велела найти человека с выправкой и походкой военного человека, она сказала, что имя его начинается на А и Т, что он только что приехал. Я видела, как вы сошли с дилижанса, потом слышала как вас назвали по имени. Вот. Я решила, что это про вас бабушка говорила. Еще она сказала, чтобы почитала вашу ладонь и, что увижу, рассказала бы вам. Я ее волю исполнила. Но этот сеньор вам не поверил. Бабушка будет очень опечалена. — Удивительная история, но я вам верю, Мария Антония!       Девушка благодарно на нее посмотрела, потом встала: — Было очень вкусно, спасибо за обед! Вы посадили меня за стол рядом с собой, накормили и напоили, так пусть же счастье не покинет вашего дома! Вы очень добрая женщина и ваш брат тоже! — Она повернула голову к Артуро.- Мне уже пора идти, а то бабушка будет беспокоиться. Проводите меня, сеньор Толидано!       Сеньора Паола подала ей небольшой сверток: — Пожалуйста, сеньорита Мария Антония, передайте вашей бабушке вот этот небольшой гостинец и скажите, что мы с братом всегда, в любое время дня и ночи рады видеть вас обеих в нашем доме. Прошу вас, возьмите, — еще раз повторила женщина, глядя на нее извиняющимися глазами.       Девушка кивнула и положила сверток в сумку, которую ей подал Толидано. — Мы не берем денег за лечение детей, но гостинец бабушке я передам. Спасибо большое! — Чтобы соблюсти все приличия мы проводим вас до калитки!       Артуро открыл перед дамами дверь, пропуская их вперед. Сеньора остановилась, понимая, что они еще не закончили разговор. — Прощайте дитя мое…- прошептала она ей вслед, села на скамью и глубоко вздохнула. У калитки девушка остановилась и попросила его еще раз показать ей ладонь. Она покачала головой: — Вашему другу по-прежнему грозит беда. Поезжайте сегодня вечером в таверну. На лошади, не пешком! Там все узнаете!       Она хотела отпустить его руку, но он перехватил инициативу и сам посмотрел на ее ладонь, сказал в шутку: — А я вот вижу, что вы скоро выйдете замуж за хорошего парня! — и поцеловал ей руку, потом серьезно посмотрел ей в глаза.- Я все сделаю как вы сказали. Еще раз благодарю вас за помощь, сеньорита Мария Антония, и…- он замялся, переминаясь с ноги на ногу.- … я хотел бы…осмелюсь попросить вас… — он вконец смутился и отпустил ее руку.- … никогда так не робел перед девушками! Я хочу сказать, что буду очень рад видеть вас на трибуне зрителей! Вы придете, Мария Антония? — проговорил он быстро и замер в ожидании ответа.       В ее глазах заплясали смешинки: — Да, сеньор, я приду! — она подняла руку.- Полумесяцем клянусь! — И звонко рассмеялась. — До свидания и желаю удачи! Она вам очень пригодится!       Она повернулась и быстрым шагом пошла прочь. Толидано смотрел ей в след, пока ее худенькая стройная фигурка в ярком наряде не скрылась за домами. На его плечо легла мягкая рука: — Очень хорошая девушка, Артуро! Подумай! Она бы стала тебе хорошей женой и прекрасной матерью твоему сынишке.       Он изумленно взглянул на сестру, та не унималась: — Или ты приглядел себе еще одну вертихвостку?!       Толидано приобнял сестру за плечи и повел в дом: — Нет, не присмотрел, Паола! Есть хорошие девушки, но они уже не свободны.  — Мне очень жаль, дорогой мой брат, но тебе осталось несколько месяцев, потом мне придется уехать. А до этого я должна одобрить сеньориту, которую ты выберешь.