Побеждают сильные духом. (по сериалу "ЗОРРО" в гл. роли ГАЙ УИЛЬЯМС). Книга первая.

            МИССИЯ САН-ГАБРИЕЛЬ       Скоро показался крест над верхушками деревьев. Через несколько минут кони вынесли их на площадь перед миссией. По видимому их увидели из окон, потому что через минуту уже несколько монахов с падре во главе бежали навстречу. От облегчения она залилась горючими слезами, её руки тряслись от перенапряжения, она хрипло проговорила подбежавшему монаху: — На нас напали бандиты. Сеньор ранен. Пуля застряла в груди. Он много потерял крови.       Двое монахов поспешили обратно и через пару минут вернулись с носилками. На их глазах жеребец осторожно опустился на землю передними ногами. Раненого осторожно уложили на носилки и двое монахов, стараясь идти в ногу, пошли в лазарет. Бережные руки падре поддержали её за плечи, пока она покидала седло. Один из монахов взял лошадей под уздцы и повел на конюшню. Девушка еле прочистила пересохшее горло и прохрипела еле слышно: — Святой отец, мне надо вам сказать что-то важное, но наедине. Это не займет много времени. Но мне хочется пить.       Падре жестом отослал монахов прочь и сопроводил её в беседку, стоящую в тени старого апельсинового дерева. Там, усадив на скамью обессиленного путника, набрал воды ковшом из ведра у находящегося рядом колодца. Она сделала несколько глотков, потом попросила полить ей воду на руки.       Изумлению падре не было предела. Перед его глазами худой, изможденный, уставший мужчина, чуть ли не старик, стал умываться, роняя на скамью бороду, усы, брови, следом полетела шляпа и парик. Через пару минут на него смотрела девушка с отчаянным взглядом и уставшим лицом.       Поглотав воздух, падре нащупал рукой скамью и рухнул на неё как подкошенный. Девушка жалко улыбнулась и стала рассказывать свою историю. Повествование не заняло много времени, в конце она попросила его отправить кого-нибудь в Лос–Анхелес с запиской к Диего де ла Вега и никому более, пояснив, что он её жених и её отец гостит на гасиенде де ла Вега. Падре согласился с сеньоритой: — Да, ваша репутация под угрозой и только ваш жених, которого я прекрасно знаю и люблю, как родного сына, сможет разрешить эту ситуацию. Но вам, сеньорита, пока надо нацепить этот парик на голову или шляпу. Для вашей же пользы. Я сопровожу вас в мой кабинет и вас никто не побеспокоит.       Она замотала головой: — Простите меня, святой отец, но я должна быть рядом с раненым. Он без сознания, но когда придет в себя, я должна быть рядом с ним.       Падре некоторое время смотрел ей в глаза, потом кивнул — Я понимаю вас, сеньорита. Пойдемте. Я буду все время рядом с вами.       Девушка рассовала по карманам фальшивые усы, брови и бородку, нацепила парик, взгромоздила на макушку шляпу и низко склонила голову. Поддерживая её за локоть, падре повел сеньориту к раненому. Комната была чисто выбелена, около окна стоял длинный стол, накрытый белой тканью, в углу — этажерка с коробкой и склянками на полках и чистыми тазами. Две кровати, заправленные белоснежным бельем. На одной из них лежал раненый, укрытый стеганым одеялом.       Сеньорита с глухим стоном кинулась к нему. Монах при их появлении низко поклонился и отошел в сторону, уступая место страннику. Падре вопросительно поднял брови: — Святой отец, брат Игнасио вынул пулю из груди раненого сеньора, зашил рану, смазал целебной мазью, перебинтовал, но он так и не пришел в себя. Брат Игнасио опасается, что сеньор потерял много крови и не выдержит лихорадки, которая непременно начнется при таком тяжелом ранении, — монах указал на столик, где лежали медикаменты.- Здесь все необходимое для ухода за раненым, святой отец.       Падре подал ему руку, тот приложился к ней губами. — Пришли ко мне брата Анхело, сын мой, с пером и бумагой. Сам же запряги лучшего коня, поскачешь на гасиенду семьи де ла Вега с письмом. Ты знаком с молодым сеньором не один год и помнишь дорогу. Поторопись!       Монах с поклоном удалился. Падре положил ладонь на лоб раненого — он был прохладен, но больной дышал с трудом и был без сознания. Анна Мария со слезами на глазах сидела на стуле рядом с кроватью и гладила его ледяную руку.       К святому отцу тихо подошел монах, поклонился и положил на столик небольшой деревянный ящичек и низкими бортиками, там лежали пара листов бумаги, перо и пузырек с чернилами. Падре повелительным жестом отослал его прочь, сам же стал что-то писать, низко склонившись над столиком. Закончив письмо, он вложил его в конверт, затем накапал воска от горевшей свечи, стоявшей у изножья статуэтки Девы Марии в нише между кроватями, и приложил к нему свой перстень. В это время у двери появился монах, падре подошел к нему и протянул конверт: — Сын мой, это очень важное письмо и отдать его нужно в собственные руки дона Диего де ла Веги! Если его не будет на гасиенде, жди столько времени, сколько понадобиться, но вручи лично ему. Вернешься с ним! Будь осторожен, сын мой!       Монах склонил голову перед святым отцом, тот его благословил, осенив широким крестом и подал руку. Приложившись благоговейно к ней губами, монах спрятал письмо в кармане балахона и с низким поклоном удалился, заверив, что исполнит приказание как волю Божию. Падре прочел короткую молитву.       Через несколько минут вошел еще один монах с подносом в руках. Святой отец указал рукой на свободный столик, стоящий у свободной кровати. Монах опустил поднос и направился к раненому. Потрогал лоб, посчитал пульс на запястье, подняв по очереди веки, осмотрел глаза. Потом, сложив молитвенно руки, стал шептать молитву. Затем посмотрел на падре, и они вышли из помещения.       Сеньорита осталась одна с раненым, который в один миг стал ей братом, когда закрыл своей спиной от бандитов, а теперь он умирает у неё на глазах и она бессильна помочь ему. Девушка забыла все то зло, что он причинил ей, её сердце обливалось кровью в тревоге за его жизнь. Она не переставала плакать, слезы ручьем текли из её опухших и покрасневших глаз, губы молили его бороться за жизнь. То ли Господь услышал её горячую молитву, то ли раненому стало лучше, но он открыл глаза и улыбнулся ей запекшимися губами. Сеньорита спрятала своё лицо в его широкой ладони, орошая её слезами. — Анна Мария, душа моя, не плачьте…- прошептал он, хрипло дыша.- Меня не так просто убить… у меня, как у кошки, девять жизней… и я каждую готов отдать за вас.  — Не разговаривайте, берегите силы… но я не знаю вашего имени, настоящего имени, как обращаться к вам, сеньор?. — Это не важно, моя радость. Где я и как здесь оказался? — он обвел взглядом комнату. — Это миссия, сеньор, я привезла вас сюда. Монах-лекарь вытащил пулю, зашил вам рану, смазал мазью, перебинтовал. Вы поправитесь, сеньор! Поправитесь!       В уголке его губы показалась капелька крови и сеньорита воскликнула, крепко сжав его ладонь. Он болезненно скривился и положил свободную руку на рану, на его пальце сверкнул перстень с фамильным гербом. — Ваше желание, моя дорогая скоро исполнится, в аду уже готово для меня место… — Нет, нет, — слезы с новой силой хлынули из её опухших глаз.- Не говорите так, прошу вас, сеньор! — Мое имя Маркус, моя дорогая… мой отец наместник короля, мою сестру вы знаете, её имя — Констанция. Она этим утром не опознала меня…       Сеньорита подумала, что он бредит и положила ему руку на лоб, но жара не было — Я вас люблю, Анна Мария, и хочу, чтобы вы взяли на память обо мне того коня, что был под вами. — Он вдруг содрогнулся под тяжелым одеялом и умоляюще проговорил.- Мне холодно, согрейте меня, душа моя, … своим теплом согрейте…       Девушка наклонилась над ним и нежно обняла его за плечи, он прижался к ней доверчиво, как ребенок, ищущий тепла и защиты. — Маркус, если бы мое сердце не было отдано другому, я бы вышла за вас замуж, не сомневайтесь. Вам даже не нужно было бы похищать меня и маскироваться, надевая костюм Зорро. — прошептала она и поцеловала его в лоб. — Я готов умереть за вашу любовь, моя дорогая…- хрипло прошептал он в ответ.       Её тело содрогнулось от рыданий, она отстранилась от него. Сердце сеньориты щемило от боли, она закусила губу, чтобы не закричать - в уголке его губ снова потекла кровь. Она промокнула ее платком. Раненый удивленно смотрел на неё, потом его пальцы сняли перстень и протянули ей, он прошептал, глядя влюбленными глазами — Моя дорогая, поцелуйте меня на прощание, подарите единственный поцелуй умирающему…влюбленному … безнадежно и отчаянно влюбленному мужчине…       Она не смогла отказать и нежно коснулась его губ своими, он из последних сил сжал её в своих объятия и сделал поцелуй настоящим, каким любящий мужчина целует любимую женщину, потом хрипло рассмеялся, счастливо сверкая глазами: — Боже праведный! — прошептал он.- Какая сладость, век бы пил мед с ваших губ, моя дорогая, и не напился…- слизнул кончиком языка выступившую кровь на губах, — … наверное, я умер и попал в рай… а это значит, надо сказать святому Петру, чтобы он открыл для меня врата…- он улыбнулся, у него снова выступила кровь на губах. Маркус увидел в нише статуэтку Девы Марии, в его глазах загорелся огонь.  — Вашу руку, душа моя, — она недоуменно протянула, не понимая, что он задумал. Маркус, посмотрев в сторону открытой двери, вцепился в её пальцы, его руки дрожали, когда он стал надевать ей свое кольцо: — Перед Богом и людьми этим кольцом я венчаюсь с вами, Анна Мария…       Его рука упала, пальцы разжались и кольцо выскользнуло, глаза Маркуса закрылись. Сеньорита закричала, прижав кулачки к лицу. В ту же секунду в комнату влетел монах, за ним — падре. Девушка упала перед ним на колени: — Спасите его, святой отец, спасите! Его имя Маркус и он не простой человек, его отец наместник короля! — она подобрала печатку с пола и протянула ему.- Вот его кольцо, доказывающее каждое его слово. Такое же кольцо я видела у его сестры Констанции и это правда, клянусь вам, падре!       Монах, стоящий за её спиной, получив утвердительный кивок от настоятеля, склонился над раненым, а падре, подняв сеньориту на ноги, повел из комнаты. — Дитя мое, все в руках Господа нашего Иисуса Христа, пойдемте помолимся за жизнь и за душу болящего, слезами горю не поможешь.       В храме несколько монахов занимались уборкой, несколько человек коленопреклонённо по очереди читали фолиант. Падре обратился к ним, чтобы все помолились за раненого сеньора Маркуса и взошел на кафедру.       Анна Мария опустилась на колени, соединила лодочкой ладони на груди, закрыла глаза и её горячая молитва, идущая из глубины души, подкрепленная огнем любящего всепрощающего сердца, понеслась ввысь, через купол в Небеса ко Господу и Пресвятой Деве Марии. Она не слышала как шла месса, как играл орган и как пели монахи, вознося молитву за болящего. Её плащ не просыхал от слез, а они все лились и лились. Девушка пришла в себя, когда кто-то осторожно коснулся её плеча. Подняв глаза, встретила взгляд падре, полный сочувствия и печали. Сеньорита с глухим стоном рухнула на каменный пол храма, провалившись в благословенную тьму, где нет ни боли, ни горя, ни слез.