юность на запястье

Андрей снова, вместо того, чтобы спать сидит за компьютером. Но сегодня это неспроста. Парень уже битый час ищет какую-нибудь информацию о смене соулмейта, или ошибки в имени, но ничего так и не нашёл. Неужели имя на запястье Максима было адресовано не ему? Андрей даже не знал, радоваться или плакать. Нет, это хорошо, если ему не придётся разбираться во всей этой путанице, а с другой, с Максимом было бы весело. Он милый, пусть и немного умалишённый. Это же можно вылечить, если хорошо постараться. Тут уши Андрея уловили звук звонка в дверь. Парень встал со стула, покачиваясь от недосыпа, и пошёл открывать. - Привет, Кристин! – улыбнулся Андрей, притягивая девушку к себе, целуя в губы. - Я тоже скучала, зайчик. Девушка крепко обняла парня, вдыхая запах сигарет, которым была пропитала футболка. - Как же мне нравится эта твоя футболка… - умиротворённо улыбнулась Кристина, прикрывая глаза от наслаждения. - А я тебе не нравлюсь? – ухмыльнулся разноглазый, поглаживая любимую по волосам. - Ну так меня судьба заставляет. Молодые люди ещё постояли в объятиях друг друга и пошли на кухню завтракать. Андрей встретил Кристину в семнадцать лет, когда поступил на юридический факультет. В следующий же месяц на его запястье каждую ночь появлялось по буковке. Они вырисовывались аккуратно, с закорючками и красивым почерком. Будто на нём судьба постаралась сполна. Затем, на следующий день, в университете, парень нашёл девушку в классе. Она плакала, потому что ей казалось, что её истинный – это её враг, Андрей. Он постоянно в начальной школе дёргал за косички, ставил подножки, пугал и избивал. Но, встретив разноглазого, девушка засияла, широко улыбаясь. Она сразу же поняла, что им нужно быть вместе. Кристина обняла Андрея и окончательно поняла, что он – её родная душа, её истинный, в которого она сразу же по уши влюбилась. Идёт четвёртый год, а они всё ещё вместе. Почти не ссорятся, девушка приезжает раз в три дня, на выходные, готовит завтрак, обед, ужин. Они ходят гулять, смотрят фильмы и спят в обнимку. Для Андрея эта девушка была самым ярким лучиком света. Эта девушка хоть на несколько часов заставляла забыть о депрессии и алкоголизме, о котором она даже не знает. Андрей не хотел рассказывать ей и расстраивать, поэтому просто молчит, говоря, что всё хорошо. - Как практика? – спросила Кристина, накладывая макароны на белоснежную тарелку. - Терпимо. Только вставать каждый раз рано не хочется, а в целом очень интересно. - А эти твои, психи, как там поживают? – улыбнулась девушка, ставя блюдо напротив исхудавшего Андрея. Казалось, что в её отсутствие он вообще ничего не ест, в ожидании, пока Кристина приедет и приготовит ему. В принципе, так и было на самом деле. - Нормально. Мне достался Максим – у него начальные стадии шизофрении. Глупенький, но милый. Девушка села рядом с Андреем, размешивая сахар в кружке. - Так ты теперь в пидоры подался? – продолжала улыбаться Кристина, отжимая чайный пакетик и откидывая тёмные волосы назад. - Конечно, - саркастично ответил Андрей, - мы с ним целуемся, пока все остальные психи на процедурах. Ох, у него такой язычок, ты просто не представляешь. Такое вытворяет. - У меня язычок получше будет, - облизнулась Кристина, - Проверишь? Андрей ухмыльнулся, откладывая тарелку в сторону, притягивая тёмноволосую к себе. Девушка вообще-то никогда не умела ревновать, ибо знала, что истинных не меняют. А шутки Андрея никогда нельзя было воспринимать всерьёз. Вот и сейчас, вместо того, чтобы закатить скандал, она просто подыграла любимому, вывернув всё себе на пользу. Цепкие пальцы разноглазого подцепили тонкую ткань майки девушки, снимая её. - Пошли в спальню? – прошептала девушка, отстраняясь от сладких губ Андрея. Разноглазый нервно кивнул, хватая Кристину за руку, отводя в тёмную комнату. Парень не особо любил, когда в квартире много солнечного света. Это, как ему казалось, нарушало идиллию и интимность его дома. Уложив девушку на диван, парень начал вырисовывать у неё на шее рисунки своим языком, заставляя её стонать. Сколько бы лет не прошло, но интерес не пропадает. Они всё так же хотят друг друга в любых ситуациях и в любых позах. Страсть – это то, чем они дорожат, это что-то волшебное, что заставляет кричать на всю квартиру.

***

- Любимый, - хныкал Рома, нежно поглаживая Андрея по шее и свежим засосам, - Я ревную. Почему ты променял меня на шкуру? - Ой, ну ты чего? – разноглазый потрепал голубоглазого по волосам, улыбаясь, - Подумаешь истинная, я же тебя люблю, котик. Парни захихикали, надевая халаты. Да, на самом деле на шее Андрея после сегодняшней ночи было много засосов на всю шею. Их никак нельзя было прикрыть и оставалось только краснеть, проходя мимо людей. - Что ты скажешь Николаевне? – спросил Роман, выходя из раздевалки. - Да нихуя я ей не скажу. Её дело учить меня, а не интересоваться личной жизнью. Рома поджал губы, кивая. - А ты знаешь, что у меня тоже имя проявилось? - Правда? – Андрея засиял, хлопая друга по плечу, - И кто же там? Роме было уже двадцать два, по идее, это уже слишком поздно для проявления, но ему повезло всё-таки. Парень задрал рукав, с гордым видом показывая руку. - Хуя себе, что за Марина? – разноглазый поднял бровь, пошло улыбаясь, - Вот ты меня тоже променял… - Соседка, - протянул Рома, видимо, представляя её грудь третьего размера, - Ну зайчик, я всё равно тебя люблю. Голубоглазый улыбнулся, понимая, что, наконец, обрёл счастье. Ему всегда пророчили остаться одним на всю жизнь. Его это пугало. И когда ему стукнуло двадцать два, страх окутывал каждый день с новой силой. Рома уже начал было верить в то, что ему суждено умереть в одиночестве, как на запястье начали выцарапываться буквы, причиняя лёгкую боль и жжение. Это дико обрадовало парня и он в тот же день пошёл к соседке с цветами. - Нет, отпустите меня! – послышалось из-за угла. Андрей и Рома выбежали в коридор, оглядывая его беглым взглядом. В конце коридора двое санитаров тащили Максима, который кричал что-то на разных языках и изредка на русском. Он плакал и пытался вырваться. - Отпустите, ебланы! – взвыл парень, когда его ещё раз ударили по голове, - Я вам не дамся! Андрей подбежал к Валентине Николаевне, дёргая за рукав халата. - Вы куда его тащите? – дрожащим голосом спросил разноглазый, вдруг понимая, что волнуется за своего подопечного. - На шокотерапию. – строго ответила женщина, поправляя очки, - Он с утра в палате всё к чертям разнёс, вырвал капельницу и начал «призывать Дьявола», крича, что мы все умрём. Напугал нам тут всех пациентов. Вот, будем успокаивать. - Но электрошок запретили же! – продолжал кричать Андрей. - Не ори и заткнись. Тебя это не должно касаться. Ты должен проходить практику и не пищать. Ещё раз ты будешь возникать, я поговорю с твоим ректором и попрошу его отчислить тебя нахер. Тут из какой-то дальней палаты послышались отчаянные визги и крики до срыва голоса. «Блять, да ему же там мозги поджарят…» - обречённо подумал Андрей, грустно опуская взгляд, уже забыв, что несколько часов назад радовался со своей девушкой. Сейчас это было не важно. Сейчас жизнь его пациента была под угрозой. Он должен сделать всё, что в его силах, пусть это даже повлияет на его успеваемость.

***

Андрей уже битый час сидел напротив кровати Максима, пытаясь поговорить с ним. Но парень забился в угол, обнимая свои коленки, покачиваясь из стороны в сторону. В его глазах был страх. Глаза – это единственная возможность узнать о настроении, ведь электрошок абсолютно лишил его возможности хоть как-то проявлять свои чувства. - Максим, - начал Андрей, поглядывая на имя на его руке, которое уже полностью проявилось, - Ты не переживай. Я тебя вытащу отсюда. Зеленоглазый перевёл бесчувственный взгляд на Андрея, моргнул пару раз и снова уставился в одну точку, чуть ли не плача. Было видно, что он в безысходности, что он абсолютно отчаялся и наплевал на себя уже просто мечтая выйти из этой больницы. Андрей жалел, что больше нет того самого весёлого Максима, который поддерживал его и глупо улыбался. Теперь только грусть, тоска, тьма и обида. Андрея гложило чувство вины, что не смог ничего сделать, он обязательно извинится, только чуть позже. Разноглазый глубоко вздохнул, перебираясь на мягкую постель, рядом с Максимом, и крепко обнял его за плечи, прижимая к себе. Тут, зеленоглазый окончательно не сдержал эмоций и всё-таки заплакал, трясясь от страха, что его снова будут бить. Но, казалось, вместе с Андреем парень чувствовал себя спокойно и защищёно, и именно поэтому смог спокойно выдать то, что у него на душе и заплакать. Горячие слёзы капали на татуированные руки Андрея, стекая на простынь. - Обещаю, я тебя вытащу. – ещё раз повторил Андрей, прижимая Максима к себе ещё сильнее. - Я верю… – прошептал зеленоглазый дрожащим голосом.