Ветры зимних перемен.

      Ширен вошла в уже знакомую камеру. Здесь практически ничего не изменилось с момента её последнего посещения – те же топчан, стол, деревянная ложка, тёплое одеяло и хлипкая подушка, только узница стала выглядеть хуже.       К удивлению Ширен, Селиса улыбалась, увидев её. Она едва поднялась с топчана и уткнулась в небольшое одеяло.       - Кхммм! Привет Ширен, ты не принесла мне что – нибудь? - Прокашлявшись, спросила Селиса. – Не подходи близко…       - Прости мама, сейчас у меня нет того положения, что раньше. – Ответила девочка, заметив кровь на одеяле, которое пыталась убрать Селиса. – Ничего лишнего на столах нет.       Они немного помолчали, не зная как продолжить разговор.       - Чем вы занимаетесь теперь, пока мужчины на войне?       - Дорна учит меня шить и вязать. Правда это муторное занятие, трудно сидеть и перебирать эти петельки, пока наконец одну вещь сделаешь - день пройдёт.       - Ну это может когда - нибудь и пригодиться. А ты похорошела… нет правда. Я слышала об этом, но не ожидала увидеть такое. С лицом у тебя действительно стало получше.       - Спасибо, это та замазка, которую мне подарил Томмен. Когда начались морозы, я что только не пробовала, лишь бы кровотечение от треснувших корок остановить – масло, водные примочки, жир, снег. Помогла замазка. Квиберн, заметив улучшения допытывался, что мне помогло. А потом месяц изучал замазку, и ещё три месяца за мной наблюдал. Он предположил, что дело в том, что в ней много серы, которая прижигает закосневшие струпья, оставляя лишь белые молнеевидные шрамики. Жаль, что как только я прекращаю мазаться – всё опять возвращается. Она не лекарство от хвори, а просто улучшает внешний вид и убирает на время наросты. Но теперь я хоть в зеркало могу смотреться.       - Я слышала, что тебя за уши было не оторвать от зеркала... Жаль что Томмен сейчас не король, а ты не с ним.       Ширен удивилась, услышав такое.       - Да мне персиков хочется. – С каким – то усилием засмеялась Селиса, но потом стала серьёзной. – Ширен, ты хочешь домой?       Ширен задумалась – дом… серый остров единственным украшением которого были величественные мраморные статуи драконов. Сильный ветер, приносящий запах соли с моря или рыбы с порта, полный больших и малых судов. Врытые в землю трёхэтажные дома с разноцветными дверями, чтобы подвыпившие моряки могли узнать, за какой из них находится их комната. Маленькая комнатка с высоким письменным столом, на котором вечный беспорядок и шкаф с её книжками. Если конечно всё это сохранилось после пожара, случившегося во время штурма войсками Лораса Тиррела.       - Не знаю, мама. Там нет никого – ни мейстера, ни Пестярка, ни папы, ни сира Давоса. Зачем мне туда возвращаться. Если только…       - Не со мной. – Отрезала Селиса.       - Почему?       - Я не выгодная партия – земель нет, детей мне уже не выносить. А Камень перешёл в Королевские Земли…       - Сейчас им управляет Барристан Селми…       - Не перебивай. КХХХММ-КХХММ! Воды!       - Воды! Принесите воды! – Крикнула Ширен.       Воду Селисе давал лишь тюремщик, никаких бьющихся вещей – мисок и чашек, у арестантки не было.       Тюремщик передал Ширен старый мех с водой, подождал, после чего забрал его и вышел за дверь.       - А ты – ты дочь Станниса Баратеона и запомни это… Знаешь, а я не надеялась, что когда – нибудь выйду замуж.       - Правда?       - Да. Я же не старшая в семье, а нас и так было семь куриц на насесте в ожидании старого петуха. И тут такая партия – брат самого Роберта Баратеона. Я не знала бояться мне его или преклоняться, да и сейчас не знаю. Я не ждала от него любви ко мне, я её и не получила, но я не ожидала от него такого безразличия. Думала вначале, что он гуляет с кем – то… ну вроде как Томмен играл с тобой, хотя и был женат на Маргери… А потом поняла, что дело не во мне, а в нём. Я ему была бы безразлична и будь я красавицей и будь я уродиной с горбом и одной рукой, он и тогда бы был со мной столько же – пара ночей в год, и то не полные. Я думала, что если смогу родить ему сына, то он станет относится ко мне получше, как к матери своего ребёнка. Только даже этого я не смогла… Я была плохой матерью, поверь, моя была не лучше. Единственное, что я могу тебе сказать – не бойся перемен и не бойся за меня. Я этого не заслужила. И не пытайся меня переубедить...       Она снова прервалась, а потом снова улыбнулась дочери.       - Ты помнишь, почему ты не заходила к отцу в его кабинет?       - Помню.       - Тебе тогда только исполнилось шесть, а мейстер уже начал учить тебя писать и ты, едва пройдя первые чёрточки, всюду начала делать подписи, хоть и букв ещё не знала. Ты на каждом листе ставила кружок с маленькими палочками сверху, называя это своей печатью.       - Я иногда видела как папа что – то пишет на каждом листе и оставлял печать. И я пыталась повторить тоже что и он. Я спросила тогда у мейстера, что делает папа. Он ответил, что лорд работает – печать символ его власти над островом, листы – указы, а его подпись либо одобрение, либо отказ от какого – нибудь решения.       - И ты решила помочь папе, увидев сколько бумаг у него на столе.       - Да я пробралась в папину спальню, когда его не было, взяла ключ, тот с драконьей головой, и когда все спали пробралась в кабинет, сказав стражнику, что я готовлю папе сюрприз, а он решил выслужиться перед ним и пропустил меня. Я начала работу, только я печати не нашла и не знала какие листы нужны, поэтому ставила свои чёрточки и рисовала печать.       - Как же муж был рад, когда увидел, что все его бумаги были разрисованы кружками и чёрточками…       - Большой круг с рогами – папина печать, поменьше – мама, а самая маленькая – я.       - Он был зол…       - Но он не ругался, хотя лучше бы было так. Он просто приказал, чтобы я пришла к нему, а когда я пришла, то он заставил меня ждать, пока он не закончит отрезать низ у каждого пергамента. Это было долго, да и он не торопился, боясь повредить дорогой материал. А когда закончил, то сказал, что в следующий раз отправит Пестряка обратно в Бравос. А потом сказал – видишь сколько времени я потратил на исправление твоих проказ. И потом он заставил меня смотреть как наказывали того стражника, что меня пропустил. Того высекли кнутом - десять ударов за оставление поста, десять за порчу имущества лорда, ещё десять за мой проступок.       - Время.- Послышалось из – за двери.       - До встречи мама.       - Прощай Ширен. Не бойся перемен, если они предвидятся – действуй!       Следующим утром к Ширен пришли Дорна и Маргери. Дорна нежно обняла девочку и поцеловала её макушку, прошептав:       - Мне жаль, бедное дитя.       - Что случилось?       - Ширен, не буду юлить – твоя мама мертва…- Сказала Маргери.       - Как? – Опешила Ширен, которая едва успела проснуться.       Она была готова бежать в чём была к той двери с железными листами, если бы её не удерживали крепкие руки Дорны. Какое – то время он пыталась вырваться, кричала, звала маму, била кулачками обнимавшую её женщину.       Наконец она обессилила, искренние горячие слёзы потекли из глаз, в горле у неё застрял ком, который преодолевали только всхлипы. В голове было одна мысль – как ты могла мама оставить меня одну?       Весь день она не выходила из комнаты, завернулась в одеяло, отказывалась от еды, уставившись в темную стену. Мир стал окончательно тёмным. Больше рядом с ней нет сира Давоса, Пестряка, отца, Томмена, даже Пейта с Лунатиком, а теперь и последнего человека, с которой её хоть что - то связывало - мамы.       На следующее утро она собралась с силами и попросила Дорну, чтобы её отвели к маме. Этого ей не позволили, не желая чтобы она видела свою мать со следами самодельной петли из ночной рубашки на шее. Позволили лишь зайти в её камеру.       Во время осмотра она заметила на топчане вырезанный кружочек с рожками. Проведя пальцем по деревянной поверхности, она ощутила выгравированные чёрточки – это была предсмертная надпись, сделанная концом деревянной ложки.       Надпись гласила – ты свободна.       - Только кто – я или мама?

***

      В этот же день прилетел ворон из Винтерфела. Рамси Болтон возглавил разведку и смог вместе с герольдистами разыскать место сражения и определить тела погибших, поскольку сведения выживших разнились. Тирион попросил Маргери чтобы она прочла письмо женщинам, поскольку она, бывшая королева, пользовалась намного большим авторитетом, чем исполняющий роль десницы карлик.       Маргери охватил сильный мандраж, хоть новости и были лучшими, чем можно было ожидать.       - От лица королевы Дейнерис сообщаю вам. Большая часть армии противника рассеяна, хоть и не разбита полностью. Иные и вихты расползлись малыми группами по всем просторам Севера. Необходимость в большом войске опадает, часть раненых и больных возвратится домой. Отряды северных лордов, одичалые, дозорные и так же добровольцы продолжат добивать Иных – на это потребуются годы. Но зато теперь Вестерос от Перешейка до Дорна может спать спокойно.       Эти слова фактически не вызвали отклика. Маргери понимала, что известие об улучшении ситуации на Севере уже можно считать, если не полной победой, то уж точно крупным успехом, только не все собравшиеся здесь девушки и женщины были как она. То что случилось на Севере для них были лишь общие слова, которые не относились лично к ним, да они и не сомневались в том что Иных остановят. Для них победа была возможна только в том случае, если их мужья, неважно любимые или опостылевшие, братья, сыновья вернулись назад живыми, и их жизнь могла пойти как раньше.       Поэтому продолжение послания стало для Маргери едва удерживаемой ношей:       - Смертью храбрых пали лорд …       Едва были произнесены эти слова, повисла напряжённая тишина, которая прерывалась отдельными всхлипываниями, рыданиями, а то и шумом падающего без чувств тела в разных концах огромного зала. После каждого имени приходилось делать напряжённую для всех паузу, чтобы слуги помогли женщинам покинуть тронный зал.       Каждое произнесенное имя означало для них бесповоротное изменение их жизни, поэтому Маргери чувствовала на себе все эти напряжённые и молящие глаза, где читалось лишь одно желание – не произнеси его имя, словно от бывшей королевы зависело, что непрочитанное ею имя способно вернуть к жизни павшего в бескрайних снегах человека. И она ощущала этот вначале молящий, а потом ненавидящий её взор женщины, которая потеряла близких ей людей и своё положение.       "Только я в чём виновата, что они погибли. Я лишь посредник, который говорит вам то, что вы хотите узнать – живы ваши мужья или нет." - подумала она.       Только четыре имени она оставила напоследок, не решаясь назвать их и хотела произнести эти имена лишь когда весь список закончится. Она взяла недолгую паузу, прежде чем назвать последние имена.       - Слава Семерым! Мои мальчики живы… Киван, Мартин и Лансель! – Не выдержала Дорна, подумав, что список уже закончился. В этот момент она была не леди, помнящая о приличиях, а счастливая мать и жена.       Маргери впервые стало страшно и она ругала себя за то что слишком затянула с паузой, дав бедной женщине ложную надежду, которую она сейчас её лишит.       - Леди Дорна… Лорд Киван Ланнистер и его сыновья Мартин и Лансель тоже погибли… Томмен пропал без вести.       У Дорны перехватило дыхание, её лицо обезобразила гримаса ужаса, она побежала к Маргери и вырвала из её рук письмо. Судорожно вглядываясь в пергамент, она наконец нашла страшную для неё строчку с тремя именами. Она снова и снова перечитывала это место. На пергаменте появились тёмные пятна от слёз, а от их влаги расплылись чернила, унося начертанные буквы в небытье.       Наконец Дорна подняла глаза и посмотрела на Маргери, словно надеялась услышать от неё что – то ободряющее. Девушка увидела как у Дорны выступили вены, заиграли желваки, она сильно побледнела, рот чуть приоткрылся, но скулы не позволяли ей издать ни звука. Лучшее что могла девушка сделать для вдовы – не вмешиваться и быть готовой ко всему что угодно – Дорна была натянутой струной, готовой вот – вот лопнуть.       Не выдержав её прямой взгляд, Маргери опустила глаза и с ужасом увидела, что на голубом платье Дорны расплывается тёмное – бурое пятно. Она едва успела подхватить женщину, прежде чем она упала.       - Мейстера сюда! – В ужасе крикнула Маргери.       В зале произошла сильная суматоха, все куда – то бежали, не важно куда, главное уйти из этого зала. Суетились слуги, пытаясь осторожно поднять Дорну. Маргери пытаясь сама успокоится гладила её волосы и говорила какие – то бесполезные слова утешения.       Ширен так же была в том зале и покинула его ещё, когда услышала, что Томмен пропал. Хоть она и не верила в то, что он погиб, но она не делала иллюзий на счёт того, что её друг вернётся. Север слишком большой, а он всего лишь мальчик, ведь если даже такой взрослый, как Киван погиб, то какие шансы у ребёнка.       Ночью она не плакала, слёз не осталось после самоубийства матери, хоть причину её смерти и пытались от неё скрыть, она всё понимала. Она гладила Носочка, стараясь отвлечься от мрачных мыслей, но общество кота от этого не спасало.

***

      Дорне стало лучше через несколько дней, всё своё время она пыталась проводить с Жанеей, делая небольшие прогулки на свежем воздухе, хоть мейстеры и не рекомендовали ей этим злоупотреблять.       Маргери и Ширен жалели её, присматривали за Жанеей, чтобы перенёсшая выкидыш женщина могла спокойно отдыхать. Но только отдохнуть она могла только в обществе дочери.       Один раз они вчетвером возвращались из септы, и когда девочки сильно убежали вперёд, Дорна остановила Маргери и долго молчала. По её поведению девушка поняла, что Дорна хочет сказать ей что – то важное, но не может собраться с силами, чтобы это сказать       - Маргери, септон спросил сегодня, есть ли у вас на душе какой – нибудь грех…       - Да я слышала это. А что?       - Я один едва не совершила и хочу признаться вам.       - Мне? Почему? А почему не на исповеди?       - Мне стыдно говорить об этом, я боялась это сказать, опасаясь, что пойдут слухи. Но и держать в себе я это не могу, я должна выговорится хотя бы одному человеку, который поймёт меня. Я вам доверяю, но пусть это останется между нами.       - Конечно – скажите это, вам станет легче. И я никому не скажу.       - Хорошо… Грех этот я едва не совершила, вернее даже два. Когда я только смогла встать с постели я не знала что делать. Я…. я… я пригласила Жанею к себе, она подбежала ко мне радостная и просила погуляй со мной мама, погуляй. А я едва могла дойти до балконной ограды и мы пошли к ней. И она подпрыгивая, желая забраться на ограду, чтобы оглядеть город с такой высоты. И я тогда поставила её на самый край, сказала ей ещё – смотри птица летит, а сама готовилась к тому, чтобы... чтобы... броситься с ней вниз. Зачем мне жить, думала я - моих мальчиков больше нет, только я и Жанея, даже своего последнего ребёнка, что был в моём чреве, я не смогла защитить. Зачем всё это? И знаешь почему я этого не смогла сделать сразу? Потому что ограда была слишком высокой, и мне нужно было как – то упереться обоими руками, чтобы перевалиться через неё. Но ведь я одной рукой держала Жанею и боялась её отпустить. И тут мне пришла мысль, а почему я её держу? Для того чтобы она не упала! Не упала… как это глупо звучит…       Дорна всхлипнула, но смогла кое как взять себя в руки и продолжить:       - Да я её держала за поясок, а зачем, если я всё равно прыгну. В чём будет разница сама она упадёт или вместе со мной? Разницы не будет – я всё равно буду самоубийцей и детоубийцей, и тогда… тогда я не увижу своих детей и мужа даже на том свете! И я предам тогда всех – Кивана, Жанею, Мартина, Виллема, Ланселя, если они встретятся там, а меня не будет с ними. И только эта мысль заставила меня снять Жанею и уйти к себе. Я не знаю что будет со мной дальше, возможно я снова выйду замуж, Киван простит меня, даже рожу мужу ребёнка, если смогу – это долг жены. Пусть он даже будет бить меня – я выдержу, только Жанею пусть не трогает. Я вернусь к своему мужу… моему настоящему… я буду ждать нашей встречи, а потом… у нас впереди будет вечность... Знаешь, когда я сказала Жанее, что папы больше нет, она была спокойна, но как только спросила, а тот дядя, которому я подарила куклу тоже. И когда я ответила, что да, то она так зарыдала, что я с трудом смогла её успокоить.

***

      Мальчик очнулся в санях, укрытый тёплым покрывалом. Рядом горел костёр за которым сидели Бронн, Эдрик, Торос, одичалая Оша и ездовые собаки. Среди них выделялся чёрный лютоволк, бывший вожаком стаи.       - Выспался маленький лорд? - Спросила Оша. - Вот, выпей немного - согреешься.       - Я жив? - Спросил Томмен осматривая дыру на своём дуплете.       - Один из немногих, герой. Я же говорил не препятствовать. - Ответил Бронн. - Скажи спасибо Торосу - он тебя оживил.       - Ему спасибо, дважды меня спасал, когда пленил и когда с мечом на ходока пошёл. Хорошо что ты был сравнительно свеженьким и не стал тем, кем стала леди Старк, которую повесили в той деревне. И ещё, спасибо тебе, если бы не твой меч - не прорвались бы. Хорошо что там было всего два ходока - потому отбились. Я подхватил тебя и бросил в сани. Всю ночь бежали, хорошо что Киван выделил для собак мяса перед битвой - сил у них было много, особенно у этого чёрного.       - А где все остальные?       - Не понятно, скорее всего рассеялись по лесам. Не говори так громко, мы тебя слышим. Как ухо?       Осмотрев Томмена при солнечном свете, Бронн произнёс:       - Придётся тебе, парень, привыкать жить с одним ухом. Нам надо торопиться до Чёрной Заводи, а там поедем в Белую Гавань.       - А разве не в Винтерфел?       Все посмотрели на него тяжёлым взглядом.       - Если желаешь, можешь идти, только нас в это дело не впутывай. Хватит геройствовать - мы едва выжили! И сейчас нам нужно убираться отсюда подальше. А это значит в Белую Гавань. - Ответил Бронн.       - А потом?       - В Королевскую Гавань, там я отдам тебя твоему дяде Тириону, он приготовил для тебя деньги, а так же вознаграждение за то, что я за тобой присматривал. Иначе почему я за тобой увязался в такую авантюру.       - Добраться до городов трудно, но возможно. Другой вопрос на что мы сможем купить место на кораблях, если я не встречу человека, который обещал мне помочь. - Сказала Оша.       - Этому человеку можно доверять? - Спросил Торос.       - Я поверила и оказалась с вами. Но лучше варианта нет. Мы условились, что он, когда прибудет в следующий раз обязательно зайдёт в один трактир, где с ним можно будет встретиться и поговорить.       - Что это за человек?       - Лорд одного из островов, у него ещё не хватает пальцев на одной ладони. Он прибыл на Скагорс, только корабль, которым он плыл разбился и большая часть команды утонула и замёрзла, но не он. Он смог завоевать авторитет у одного племени, не представляю, правда, каким образом, потом разыскал меня и ребёнка, за которым я присматривала. Мы разговорились и он сказал, что может мальчику дать надёжное убежище. Еды на Скагосе было мало, пришлось согласится, только покинуть остров тогда мы не могли. А потом появилось два корабля с "воронами" и они предложили скагосцем вступить в войну с ходоками. Так мы смогли оказаться в Восточном Дозоре. Командующий "ворон" отправил один из кораблей в Белую Гавань с просьбой о помощи. На нём и уплыл мальчик с этим мужчиной. Мальчуган не хотел бросать лютоволка, но его на корабле не потерпели бы. К тому же, как сказал мужчина, Савод кажется, он привлёк бы слишком много внимания, по крайней мере тогда. Мы условились, что я сама доберусь до Белой Гавани с волком и буду ждать в условленном месте, тогда он поможет меня устроить в том городе, куда и пристроил мальчика.       - Томмен, я конечно слышал что Тайвин Ланнистер срёт золотом, но чтобы его внук истекал им - нет. Прощупай свой гамбезон изнутри.       -Там что - то круглое. Я обращал на это внимание, когда одевался, но решил не спрашивать.       - У тебя вся одежда была тайником, в котором были вшиты золотые драконы. Тебе такой наряд Киван дал?       - Да он.       - Хорошо что он позаботился о тебе ещё в столице. А он хорошо придумал, что не сказал тебе - вёл себя естественно, ничего не зная о золоте. Только если бы не меч Ходока, который проткнул тебя, мы бы и не узнали об этом.       - Денег хватит и на еду и на первое время в столице. Услуга за услугу - ты спас меня от петли, я тебя от смерти. Сейчас мы помогаем тебе добраться до Гавани, а ты нам помогаешь всеми деньгами. Только одежду тебе придётся поменять и меч свой спрятать. - Отозвался Торос.       Потом была длительная дорога по ледяному тракту, которым они двигались ранее. Время от времени они углублялись в лес для охоты. Путь до Черной Заводи на собачьей упряжке они смогли одолеть за три недели и пять дней.       Только прежде чем заехать в город волосы мальчика измазали угольной пылью (потом их перекрасили хорошей тёмной краской, чтобы суметь выдать его за оруженосца, золотые волосы мальчика могли вызвать вопросы) и переодели в одежду победнее, а также дали на "лапу" стражникам, чтобы не задавали лишних вопросов по тому, что делает это разношёрстная компания здесь.       В городе отдыхали три дня - отмылись в бане, отъелись в харчевнях, заодно и смогли купить ещё одни лёгкие сани и собак.       До Белой Гавани они смогли добраться за две недели, но в самом городе им пришлось задержаться ещё на неделю, потому что никто не соглашался брать пассажиров даже за хорошие деньги. Каждый корабль охраняла вооружённая команда.       Не смотря на то, что денег, взятых у Томмена было ещё предостаточно, обедали они в дешёвом трактире, поскольку было непонятно сколько времени они ещё проведут здесь. Между собой они договорились что сани с собаками они отдадут Оше, поскольку не планировали брать в плавание лишний багаж.       Фактически Томмен, Эдрик, Оша и посменно Торос с Бронном только и делали целыми днями, что сидели в таверне, ожидая странного лорда. Достаточно скучное занятие, тем более приходилось следить в оба, ища новое лицо. Да и место было не из приятных. Запах давно немытых тел и не стиранной одежды, кислая вонь старого пролитого дешёвого вина, плохо отмытая блевотина на столе и полу, одни и те же похабные пьяные песни, духота и теснота. Безобразного вида женщины в грязной одежде с грубо нанесёнными белилами. Постоянные драки, пьяная несвязная речь, и что хуже всего противная еда - старая пересоленная рыба, зажаренный до черноты хлеб и горький тёмный эль.       Единственным развлечением было сыграть в кайвассу, невесть как оказавшуюся в этом месте. Некоторые подвыпившие посетители были не против сыграть с Томменом, надеясь на лёгкую победу. Правда поняв, что лёгких партий не будет, они быстро охладевали к этой затее и уходили, не доиграв партию.       После одной такой партии, Томмен решил проверить свои вещи, среди которых остались фигурки оленя, что подарила Ширен, и солдатика.       - Не против доиграть со мной? - Обратился к нему ещё один посетитель, садясь напротив него.       Мужчина был среднего роста с тёмной бородой. Томмен заметил, что у него на одной руке не было пальцев. Собеседник улыбнулся и обратился к подошедшей Оше.       - Рад, что вы помните о нашем уговоре.       - Рада,что вы его тоже не нарушили. - Сказала Оша. - Где мальчик?       - Как я и обещал при дворе правителя города. Он сейчас учится быть пажом, усваивает правила поведения в обществе и скучает по своему волку. К тому же есть сомнения по его поводу, лютоволк поможет развеять последние сомнения по его происхождению. - Сказал мужчина в одежде, пропахшей морской солью.       - А у вас, молодой человек, откуда эта фигурка?       - Это подарок от одного друга. - Осторожно произнёс Томмен.       - Я так понимаю от подруги?       - Да... сир Давос. - Сказал Томмен.       - Я так понимаю обо мне Ширен много рассказывала.       - Скорее вспоминала. Вас считают погибшим.       - Слухи об этом преувеличены.       - Поможете нам переправится в Королевскую Гавань. - Спросил Торос.       - Я не капитан корабля... Но думаю вам найдём место, мальчики могут жить в моей каюте. Оплаты не надо - предлагаю услугу на услугу.       - Какую?       - Помогите мне похитить Ширен Баратеон, насколько я знаю она в столице. Ей может угрожать опасность, ведь если что - то случится с Дейнерис, то королём станет Эйгон, а он постарается избавиться от конкурентов. Ширен - имеет больше всего прав на престол. А вам же просто так в столице делать нечего. Только стоять мы будем в столице всего четыре дня. Согласны?       - По рукам. - Согласился Торос.       - Ждите завтра утром у брига "Водная гладь". А сейчас я постараюсь пристроить в замок Ошу и волка.       Через три месяца плавания они были уже в столице. Но в сам город они не вошли. Бронн долго осматривал пригородные дюны, таская за собой людей.       - Что мы ищем Бронн? - Спросил Томмен, когда они остались вдвоём.       - Знаешь как твой дядя смог покинуть этот город после убийства отца?       - Благодаря подземным ходам.       - Правильно. Помнишь как он приходил к тебе, когда проходили переговоры с драконьей королевой? Он обещал мне, что соберёт сумму денег - не менее пяти тысяч драконов, если я смогу тебя вернуть в замок. Конечно сейчас придётся делится, но согласись сумма всё равно хорошая выходит. А у меня есть кое - что интересное. - Произнёс он, доставая кожаный футляр.       Бронн осторожно развернул его. Это был огромный пергамент разрисованный множеством линий.       - Забрал у одной дорнийки по имени Нимерия Сэнд. Полезно иногда притворятся безграмотным, такое люди скажут в твоём присутствии, а ещё лучше оставят. Вот здесь указана Башня Десницы, а эта линия ход к ней. Главное найти, где он начинается и идти по нему.       - Ты украл его?       - Она планировала тебя убить, благо для вас я придушил её раньше. Дорнийка рассчитывала втянуть меня в заговор против тебя, думая, что я легко поведусь на деньги и кое - что ещё. Но наёмника с плохой репутацией никто не наймёт - тут она просчиталась. У меня давно этот план - так я узнал про некоторые двери и ходы - многое повидал. Когда же я узнал что будет высадка Дейнерис Таргариен, понял, что пора действовать. Я задушил Нимерию своими же руками, а её тело сбросил в канал городской канализации. Только покушение на твоего дядю я не смог предотвратить полностью, но хоть охрана успела вовремя, а не то эти "пташки" добили бы его. И ещё - простите, что не смог спасти вашу мать. Она не покончила с собой - её сбросили с балкона. Никто почему - то не обратил внимание, что одна из септ, что всегда была с Серсеей, пропала. Но кто была эта женщина теперь не узнать. Знай, твоя мать любила тебя, хоть и не всегда могла показать эту любовь правильно.       Томмена потрясло это, но такого впечатления какое произвело на него само известие о смерти матери оно не произвело. Невольно он даже на мгновение порадовался - значит мама не покинула его по своему желания, как думал ранее. На смену радости пришло чувство ярости и желания мести.       - Томмен, запомни ещё кое - что. Пусть это и не правильно по отношению к твоей матери - не думай мстить. Не пытайся найти убийцу, только зря потеряешь время, как бы странно это не звучало. Думаю, она хотела бы, твоя мать, чтобы ты просто был жив, всем назло. У тебя нет сил, средств и возможностей отыскать убийцу, а так же сторонников. Дом Ланнистеров пал, а на него давно точили зубы недоброжелатели. К сожалению это произошло в твоё время, ты тоже несёшь ответственность за это, но не сравнимую с тем, что натворила Серсея. Многие дома рухнули в прошлом, многие династии пресеклись, канули в небытье. Тебе вряд ли удастся поднять свой дом, такому не позволят случится. Но тебе судьба даёт шанс прожить жизнь - свою собственную. И твой дядя даст тебе эту возможность, главное найти вход в это подземелье.       Единственный вход, который они смогли найти оказалась канализация. На это понадобилось полдня. Чтобы не заблудится в бесконечных коридорах пришлось купить несколько десятков клубков прочных нитей.       Прогулка по подземному тёмному каналу казалась не закончится никогда. Слишком мало ориентиров можно было рассмотреть в темноте, да и какие они могут быть в канализации - одни и те же каменные своды и тоннели, но наконец найти нужный поворот и коридор этого стоило.       Бронн через специальные щели осмотрел покои десницы и дождавшись, когда Тирион будет один, постучал в потайную дверь.       Десница услышав шум прислушался и взял спрятанный кинжал, Бронн постучал снова. Наконец Тирион подошёл к потайной двери и тоже постучал.       - Томмен - живо сюда и скажи что это ты.       - Дядя Тирион - это я Томмен, откройте.       - Томмен, сколько вас?       - Пятеро - я, Эдрик Дейн, Торос из Мира, Бронн Черноводный и сир Давос Сиворт.       - Сиворт? Тот что служил Станнису.       - Дядя открывай, он помог нам добраться до сюда.       - Заходите по одному и тихо.       Стенка отъехала и в комнату вошли пятеро гостей. Им хватило ума переодеть перепачканные обувь и брюки.       - Томмен, ты жив?! - Обрадовался Тирион, обнимая мальчика. - Что у тебя с волосами?       - Мы их перекрасили, чтобы я не привлекал внимание.       "Если бы у тебя были такие волосы от рождения, тогда бы ничего подобного могло бы и не быть." - Мрачно подумал про себя Тирион.        - А дядя Киван здесь, после того как мы покинули Север, мы о нём ничего не знаем.       Тирион, услышав такой вопрос от Томмена, только похлопал его по плечу. Собравшиеся поняли что означает этот знак.        - Хороший был мужик. - Проговорил Бронн.       Мальчик, отойдя от первоначальной растерянности, спросил:       - Это точно? Может это ошибка?       - К сожалению это не так. - Вздохнув, ответил карлик. - Недавно пришло письмо с Севера, где был список всех погибших и пропавших лордов. Ты, кстати в списках пропавших. Рамси Болтон нашёл место битвы, осмотрел его с герольдами, Кивана и Мартина смогли опознать только по их доспехам, а моего брата Джейме по расплавленной золотой лужице, что осталась от его металлической руки. Воины собрали, что смогли унести, рядом с телом Кивана нашли и валлирийский меч, теперь он у Русе Болтона.       Некоторое время они постояли молча, пока тишину не прервал Бронн:       - Мёртвых почтили, теперь давай вспомним о живых. Десница, я выполнил свою часть сделки, вернув тебе твоего племянника, теперь твоя очередь.       - Минуту.       Тирион на своих коротких ножках подошёл к ещё одной стенке и, нажав на нужный кирпич, открыл небольшую дверцу с мешками.       - Случайно нашёл. - Улыбнулся карлик. - Сир Давос, это ведь вы? Да, определил по пальцам на руке, вы не знали о награде - передайте им вот эти пять мешков.       - Бронн и Торос ощупали мешки, развязали, все мешки были наполнены золотыми монетами с профилем Томмена на обороте. Обмана не было.       - Здесь в каждом мешке по тысяче золотых. Если конечно у вас есть время - пересчитайте.       - Пять мешков. - Сказал Бронн. Один тебе Торос, ты оживил Томмена, один Давосу - благодаря ему мы здесь...       - Ещё мешок Эдрику. Его надо поставить на ноги, он ведь был в "Братстве без Знамён", путь ему заказан здесь.       - Ладно. - С трудом, но соглашаясь с этим, произнёс Бронн. Тысяча золотых кажется гигантской суммой, пока не получишь её на руки.       - Последний мешок разделите на четверых - чтобы никому не было обидно. По 250 золотых на каждого. Заодно увидите, что я вас не обсчитал. Эдрик отсчитывает первым, потом Торос, потом Бронн. - Сказал Тирион. - Сир Давос, Томмен отойдём в сторонку есть серьёзный разговор.       - Не волнуйтесь, со счётом у разбойников всегда всё было в порядке, иначе как добычу делить. - Ответил Бронн.       - Томмен, я планировал отправить тебя в Цитадель, где ты бы мог получить хорошее образование. Деньги я бы тебе присылал. Но тебе придётся уехать как можно дальше. Я не строю иллюзий - никому не нужны живые Ланнистеры, не знаю сколько сам проживу, пока ещё всем нужен. Я отложил для тебя всего три тысячи. Знаю что лучше бы я обещал Бронну три, а тебе оставил на жизнь пять, но что получилось, то случилось. Сир Давос, вам есть куда плыть... вместе с Ширен.       - У меня есть несколько знакомых, но это в основном пираты...       - Для того чтобы скрыться хорошая возможность, а для постоянной жизни на чужбине?       - Я привык к разъездам, не пропаду, с детьми конечно труднее, но для них я сделаю многое. Постараюсь чтобы их никто не нашёл - ни Мартеллы, ни Таргариены, ни кто либо другой.       - Я выдам вам на содержание Томмена три тысячи золотых, но это единовременная помощь. Потом я не смогу вам помогать. Здесь считают что Томмен погиб, пусть так и думают, но то что пропала Ширен, на это внимание обратят.       - А на то что в казне пропали восемь тысяч не обратят?       - Никто не обращал внимания когда там пропадали сотни тысяч. А сейчас война, которая всё списывает. Огромная печь, вечно требующая золотые дровишки. Но я замёл все следы исчезновения этих денег так на всякий случай. Я в отсчётах указывал чуть более завышенную цену на продовольствие, обсидиан, уголь и многое другое. Где - то на медяк, где - то на оленя. Но делая это на товарах наиболее ходовых, я смог скопить за несколько месяцев нужную сумму. В случае чего, а то что я обкрадывал казну на меня не повесят - по бумагам я чист. Давос - вы согласны взять Томмена на воспитание?       Давос вздохнул:       - Возьму, да и деньги, что греха таить мне понадобятся. Но обещаю вся сумма - все четыре тысячи двести пятьдесят драконов я потрачу на то чтобы вырастить и Томмена и Ширен.       - Спасибо Давос. Трудно поверить, что я доверяю вам - человеку, который служил изменнику...       - Станнис был королём и я остаюсь при своём мнении. Этот человек сделал для меня больше чем кто - либо другой. И я перед ним в долгу, долг я выплачу лишь позаботясь о его дочери.       - Ладно не будем разводить дискуссию, всё равно проиграл и Станнис и Томмен, а трон в руках Таргариенов. Томмен, а ты согласен уехать с Давосом?       - Других вариантов нет?       - Больше нет, племянник.       - Я согласен, рядом хотя бы будет Ширен. Только одна просьба.       - Слушаю.       - Найди ту септу из - за которой погибла моя мама и казни её - по справедливости.       - Постараюсь.       - Давос - держи свою долю. - Кинул Бронн Давосу мешок с остатками денег.       - Идите. Вам пора. Счастья тебе Томмен, да хранят тебя Боги.       Томмен обнял дядю и умудрился его даже приподнять.       - Ну полно, полно племянник. Тебе пора. - Похлопал племянника по плечу Тирион.       Вскоре он остался один в большой комнате, на большой кровати с высоким балдахином, в комнате наполненной призраками прошлого. На этой кровати он придушил свою любовницу Шаю. В том месте был арбалет, которым он убил своего отца - Тайвина Ланистера. Здесь он зарядил тот самый арбалет. Он выпил вина, чтобы заглушить своё одиночество и отвлечься от мыслей о прошлом. Он всегда так делал, надеясь поскорее вырубиться, поскольку сон, не смотря на усталость не шёл. Вскоре он осушил весь кувшин.       "Завтра трудный день... О Семеро, да когда они у меня были лёгкими?"