Глупая карма

Всем превратностям судьбы Бэкхён даёт легкое, быстро запоминающееся название: неудачная шутка. Он никак не может (или не хочет?) понять, относится ли сложившаяся ситуация к одной из таких. Бэкхён хорошо учился, всегда помогал родителям, даже бабушек через дорогу переводил, а карма, кажется, решила, что мало добрых дел паренёк сделал в своей жизни. Пинок от судьбы оказывается довольно мощным, как считает Бён. Не даром же его кот лежит на кровати в человеческом обличье. Несколько часов Бэкхён проводит в раздумьях: как вообще надо вести себя в подобных ситуациях? Бён даже подумывает загуглить, спросить у людей «Эй, что делать, если мой кот стал человеком?», но откидывает эту идею почти сразу же: не хочется ему провести оставшиеся годы своей жизни в окружении людей в белых халатах. Психов сейчас и так дофига, так зачем еще и Бэку записываться в их ряды? Сидя на кухне, с головой погрузившись в эдакую проблему, Бэкхён не сразу замечает легкое похлопывание по спине. Он разворачивается и снова не может сдержать крик. В конце концов, он же видит этого «человека» всего во второй раз. Да и тот еще и утверждает, что является его котом. «Любой закричал бы», думает Бэк, оправдывая себя. — С добрым утречком, хозяин. Чем кормить будешь? — Чен (если это и правда он) присаживается на табурет рядом с Бэком, скрещивая руки на груди и нахально улыбаясь. — Я… я… — Бэкхён запинается, придумывая, что говорить, но Чен, видимо, решает взять ситуацию под контроль. — Не знаешь, что бы такого сказать? — паренёк приближается ближе к Бэку. — Понимаю, я бы тоже не знал. Бэкхён открывает и закрывает рот, точно рыба, вынутая из воды. — Я… — снова начинает Бэк, но Чен перебивает. — Хочешь, чтобы я все объяснил, понял. Чен вздыхает, поправляя волосы, и начинает рассказ. — Как я уже сказал, после смерти кошкам предоставляется выбор: либо остаешься в раю, либо возвращаешься на Землю в подобии человека. Большинство кошек выбирают рай, что совсем неудивительно. Сам подумай: стал бы ты отказываться от вечного покоя, халявной жрачки и бесплатных развлечений в пользу унылой жизни в реальности? — Но ты ведь отказался? — Бэк недоумевает. — И совсем не жалею об этом. Те кошки, которые выбирают жизнь на Земле, руководствуются одним: привязанностью к своим хозяевам. Я так сильно привык к тебе, Бэкхён, что откажись я от человеческой сущности, наверняка бы кусал сейчас локти. Бэкхён не хочет верить услышанному: уж слишком неправдоподобно это звучит. С другой стороны, надо иметь ту ещё фантазию, чтобы придумать подобное. Поэтому Бён не находит слов, выдавливая разве что короткое: — Докажи. — Доказать что? — Чен поднимает брови, явно не понимая, чего от него требуют. — Докажи, что ты мой кот. Чен сначала теряется, пытаясь вспомнить самые яркие моменты его кошачьей жизни, а через несколько минут уверенно выдает: — Когда тебе было девять, ты укусил подругу своей матери за грудь, оправдываясь тем, что хотел узнать, какой на вкус силикон. Бэкхён пунцовеет, вспоминая ту неловкую сцену: с каждой секундой краснеющая все больше и больше мать, которая постоянно кланяется и извиняется перед разозленной аджуммой. Помнит и черный кожаный ремень отца, которым тот хорошенько приложил Бэкхёна в конце дня. — Я вообще удивлялся тебе: вроде нескладный малый, а такой остроумный, — хохочет Чен и продолжает. — Однажды ты разбил дорогущую мамину вазу и свалил все на меня. Моя задница болела дня три, если не больше. А еще… — Хватит, — перебивает Бэкхён, понимая, что увлекательных рассказов на сегодня достаточно. Некоторое время Бён сидит, пытаясь осмыслить услышанное. Этот парень - Чен, и Бэкхён в этом не сомневается. Разве что совсем капельку, но не придает этому совершенно никакого значения. Бэк смотрит на Чена несколько на удивление долгих минут, а потом внезапно спрашивает: — А почему твои волосы отливают зеленым? Чен отвечает сразу же. — Это потому что ты, придурок, вылил на меня целый пузырёк зелёнки, когда тебе было шесть. Так интересно получается: эксперименты ставил ты, а страдать приходилось мне! — Чен возмущен, а Бэкхён, кажется, покраснел еще больше. Бён сидит ещё несколько минут, а потом поднимается и выносит решение: — Будешь жить у меня, раз уж так, — говорит он, а затем уходит в комнату, бормоча под нос что-то типа «Нужно будет документы сделать», «Свалился как снег на голову » и «Где там номер Сынхуна?». Спустя несколько секунд парень уже набирает своего хорошего друга. — Алло, Сынхун-хён. Мне нужна твоя помощь, — Бэкхён решает сразу перейти к делу: долгие приветствия ни к чему. — Опять реактивов подогнать? — смеется Сынхун. — Нет, хён, на этот раз кое-что сложнее. Нужно документы человеку склепать, поможешь? — Не проблема. Если не секрет, для кого? — интересуется Сынхун, попутно открывая записную книжку, проверяя ее на наличие нужных номеров. — Для… для дальнего родственника, — врет Бэкхён. — Он провинциал, приехал погостить, но документы были украдены, а жить дальше как-то нужно. Бэкхён сочиняет на ходу, надеясь, что хён поверит, но тот, кажется, и не сомневается в правдивости истории. — Хорошо, Бэк. На какое имя оформлять? Бэкхён теряется, а потом неожиданно выдает: — Ким Чондэ. Да-да, Ким Чондэ, — выдавливает Бэк, надеясь, что Сынхун не заметил запинки. — Я сообщу, когда нужно будет подъехать. До связи, — говорит хён и отключается. За это Бэкхён и любит Сынхуна: тот краток и общается строго по факту. — Только не говори, что ты назвал меня именем того жирного очкарика, который живет по соседству, — Чен подходит сзади, пугая Бэкхёна внезапным появлением. «Откуда он узнал?», спрашивает сам себя Бэк, а потом до него доходит: вот и отпал повод сомневаться в том, что этот парень — его кот. — Эй, ты, вообще-то, должен быть благодарен мне за то, что я волнуюсь о твоем будущем! — защищается Бэкхён. — Нет, Бэкки, это ты должен быть благодарен. Своему мозгу, в который не пришла гениальная идея кастрировать меня. Иначе ты бы сегодня не проснулся, — кидает Чен, уходя в сторону кухни и оставляя охреневшего Бекхёна сходить с ума в одиночестве. Все, о чём может сейчас думать Бён — «Господи, за что?!».