Телохранитель вечного Солнца

      — Бэкхён, погоди! — кричал Чанёль, пытаясь не отставать от быстро удаляющейся фигуры русоволосого, который спешил так, будто опаздывает на какое-то очень важное мероприятие. Небольшая фигура Бэка то появлялась в поле зрения телохранителя, то исчезала. Потоп людей, словно волна, уносил всё, что неровно стояло, не щадя ничего живого. Чанёль же, в свою очередь, пытался случайно никого не задавить, постоянно извиняясь, если кого-то задевал своим массивным телом. А туфли Бёна вышагивали ровно и точно, будто по невидимой линеечке. Как всегда — гордо, величественно и надменно.       — Чёрт, — выругался Пак, когда, догнав русоволосого, наконец-таки смог ухватиться за его плечо. — Я же просил притормозить, — брюнет взмок, он уже на протяжении долгого времени пытался идти по следам господина, и, что почти невозможно, находил его только с помощью своего обоняния. Все улицы были покрыты густой пеленой различной вони, и Чанёль даже старался не дышать, потому что такое изобилие запахов просто могло его убить, либо лишить обоняния. И это без шуток.       Жареные сосиски, гнилая капуста, вездесущий запах острых приправ. От кого-то, конечно, пахло розами или лавандой, кто-то утром мылся, используя шампунь с мёдом, а об чью-то голову будто разбили тухлые яйца. В уголках грязных переулков пахло собачьим калом, а на большой площади стоял душистый запах жжёного сахара. От молодых крохотных девушек пахло, в основном, цветами или сладостями, от мужчин же смердело потом и мерзким запахом изо рта. И только запах Бэкхёна казался гарду по-своему уникальным. От русоволосого исходило тонкое, чётко выраженное благоухание хвойного леса и чуть сладкий запах горящего костра, будто на нём жарили маршмэллоу, которое совсем недавно попробовал Пак, выпросив деньги у Бэкхёна.       — Не отставай, — чуть поднял голос Бэк, освободившись от руки гарда.       — Я это и пытаюсь сделать, — твёрдо уверил Пак, когда младший снова развернулся и пошёл против потока людей. Но почему-то люди не задевали Бэка, а если и был какой-то контакт плечами, то молодой парень в строгом чёрном костюме не обращал на это никакого внимания, продолжая следовать по чётко нарисованной линии у себя в голове. И люди расступались перед ним, будто избегая прикосновений и столкновений. Чанёля это поразило.       — Почему так много людей? — задал вопрос телохранитель, чуть нагнувшись к уху Бёна, ласково опаляя того своим горячим дыханием.       — Фестиваль Фейерверков, — выпалил младший, останавливая яро мчащуюся, как танк, фигуру Пака, который мог растоптать любого на своём пути. Перед парнями проехал велосипедист, когда они вышли на более спокойную дорогу, всё дальше и дальше удаляясь от берега реки Хан. На улице уже знатно потемнело, а Чанёль, в меру своей задумчивости, не заметил велосипедиста. Рука Бёна столкнулась с твёрдой грудью брюнета. Чанёль сразу же среагировал.       Если посмотреть со стороны, то это больше напоминало то, что не гард охраняет Бэка, а Бэкхён — гарда.       — По сторонам смотри, — остро съязвил Бэкхён, как, впрочем, он делал всегда.       Старший неловко и бесшумно извинился, но Бён уже не слушал Чанёля, потому что направлялся прямо к небольшому заведению, внутри которого гулял притягательный запах только что приготовленного на огне мяса. У гарда во рту скопилась слюна. Но Бэк не пошёл занимать столик, не пошёл заказывать еду, а устремился прямиком в мужской туалет так быстро, что со стороны показалось, будто у него недержание.       Подойдя к двери, на которой был нарисован маленький мужчина с пивным животиком, Бён резко дёрнул на себя дверь, от чего та чуть не осыпалась на маленькие деревянные щепки. Бэкхён был нетерпелив. Пак остановился неподалёку, посчитав правильным оставить парня наедине с самим собой, но когда брюнет поймал зовущий взгляд младшего, то чуть не подавился воздухом.       Бэкхён смахнул упавшую на глаза русую чёлку, поднимая указательный палец и мягко прикладывая его к своим губам. Знак молчания. Гард немного растерялся, но прошёл за Бёном, захлопывая за собой еле держащуюся старую дверь.       — Что происходит? — прошептал Пак, смотря на искрящийся взгляд младшего, который мельтешил на одном месте, поправляя свой строгий костюм и полностью рассматривая себя в висящее над желтеющей раковиной зеркало. — Ты пописать один не можешь? — не упуская из вида немного нервозного Бёна, который вечно облизывал свои губы, чуть жадно надкусывая их маленькими ровными белыми зубками. Он поднимал то одну бровь, то другую, будто наслаждаясь собой в зеркало.       — Замолчи, — не поднимая глаз, одними губами произнёс Бэк, всё ещё устремляя свой взгляд в зеркало. — Как я выгляжу? — неожиданно спросил парень, будто заранее готовясь к наилучшему ответу.       Чанёль немного потупил взгляд, пытаясь сосредоточиться на чём угодно, но не мерцающем рядом, как яркая звезда, теле господина. Посмотрев в зеркало, гард всё же поймал на себе изучающий взор, который так и орал «отвечай».       Брюнет собрал всю волю в кулак, выдавая лишь тухлое «прекрасно», озвучивая это даже не как утверждение, а скорее как вопрос.       Бэк ехидно усмехнулся, последний раз убирая волосы назад, заранее смочив руку под холодной струёй воды.       — Отлично, — начал было парень, закончив рассматривать своё отражение. — Сейчас я покажу тебе кое-что действительно крутое.       Гард последовал за быстрой походкой Бёна. Они прошли мимо всех грязных обоссаных кабинок, и перед ними появилась ещё одна дверь. Высокий брюнет удивился и начал отчаянно копаться в памяти: нормально ли то, что в туалете есть ещё одна дверь? Вроде бы, он нигде ещё такого не наблюдал.       Младший постучал по двери пару раз так, будто это была какая-то замысловатая мелодия, и дверь тотчас же распахнулась перед ними. Русоволосый, смотря через плечо на чужое удивлённое лицо, блаженно улыбнулся, приподнимая одну бровь.       — Пописать вдвоём можем как-нибудь в другой раз, — игриво засмеялся Бэк, чуть толкнув в бок немного смутившегося телохранителя. — А сейчас, как насчёт зрелищ?       Сначала Чанёль не понял, о каких именно зрелищах говорил парень, но когда в нос ударил горький ядовитый запах свежей крови и пота, то тут же понял, о чём идёт речь.       Спустившись по длинной каменной лестнице куда-то вниз на один этаж и пройдя мимо небольшой охраны, включающей в себя пятерых рослых мужчин, Чанёль подтвердил свои догадки.       Речь шла о драках. Мужчины, в одних лёгких штанах, были окружены высокой, не поддающейся никакому напору железной сеткой и парой десятков важных престарелых персон, восседающих на своих местах, словно на маленьких шатающихся тронах. Старики попивали свои коктейли, разглядывая дивных женщин, которые между раундами проходили по круглому рингу, вертя своими изящными изгибами, обнажая выпирающие ключицы и тонкие кисти рук. Люди были в восторге от такого зрелища.       Сквозь дикий вопль напирающих снаружи на сетку мужчин и подбадривающих «своих» ребят, Чанёль нагнулся ближе к Бэкхёну, боясь, что его кто-то может услышать.       — Тебе правда это нравится? — Бэкхён стоял слишком близко, поэтому, когда младший обернулся к телохранителю, они чуть не столкнулись лбами.       — В этом есть своя изюминка, — кратко ответил Бэк, снова немного приподнимая уголки губ. Его всё это очень сильно заводило. А Пака, в какой-то мере, заводил такой Бён. — Тем более я обещал кое-кому прийти сюда на фестиваль Фейерверков.       — Кому? — удивился Чанёль, размышляя, как можно общаться с кем-то из присутствующих. Любой в этой небольшой по размерам комнате больше подходил младшему в деды.       Оглядев всех присутствующих и найдя нужного человека, русоволосый парень украдкой ткнул пальцем сквозь железную сетку в стоящую в противоположном углу комнаты фигуру парня в дорогом, облегающем тело приглушённо бордовом костюме. Тот парень, у которого было расстегнуто первых несколько пуговиц, громко вопил что-то со зрительского места, подбадривая кого-то на ринге.       — Это Ким Минсок, — прошептал Бён на ухо собеседнику. — Он здесь как управляющий, но на самом деле, этим местом владеет его дед, который уже при смерти. В прошлый раз я проиграл пари, и Минсок взял с меня слово, что я приду сюда ещё.       Неожиданно всё помещение накрылось оглушительным рёвом всех мужчин разом, когда боец в красных штанах нокаутировал того, что был в ядовито-жёлтых.       Чанёль не мог стоять на месте ровно, потому что прилипающая к его телу вонь человеческой крови дурманила, окрыляла и в то же время уничтожала. Это место очень отчётливо напоминало ему его родную арену, на которой он ночами тренировался втихаря от всех с Сехуном, а днём смотрел сокрушительные бои.       Пак был дома.       Его суставы затрещали, клыки и когти с огромным напором просились наружу. Он давно не испытывал этого наслаждения. Но один взгляд на заинтересованные и спокойные глаза Бёна его остужал. Брюнет мог контролировать себя только тогда, когда чувствовал рядом с собой этого парня и непонятно, почему именно Бэкхён был его наркотическим успокоительным. Просто запах сладкого огня, что исходил от русоволосого, сильно затмевал ударяющую в голову кровь.       — Иди за мной, — приказал парень, и Чан послушно пошёл следом, как это и делал всегда. Брюнет поймал на себе пару изучающих глаз, но в данный период времени его это не волновало — он был обескуражен этим местом сполна. Ему нравилось всё. Всё, кроме Минсока, к которому они с Бэком подошли через пару секунд.       Парень с лисьими глазами взвыл от радости и бросился к господину Бёну, крепко сжимая руку того, а после затягивая Бэка в свои недолгие, но крепкие объятия. Русоволосый тоже был несказанно рад встрече, но старался держаться от Минсока на расстоянии, сказав, что ему неловко от такого радостного приветствия.       — Я всё ждал и ждал, думал, когда же Бён Бэкхён почтит меня своим визитом.       — И вы дождались, не прошло и года, — усмехнулся парень, ловя на себе грустный взгляд невысокого, но широкоплечего мужчины.       — Я же просил тебя не обращаться ко мне на «вы», — Минсок подошёл ближе к Бэку, чуть наклоняясь к лицу русоволосого. — Мне двадцать шесть, а не шестьдесят пять, — воскликнул громко Ким, пытаясь перекричать бушующих мужчин и звуки телесных ударов на ринге.       — Воспитание не позволяет, — улыбнулся Бэкхён.       «Воспитание ему не позволяет», — подумал про себя Пак, ужасно искажая голос Бэкхёна. Гарду двадцать один, почему к нему Бэкхён не обращается на «вы», он же всё-таки старше? Чанёля это не по-детски оскорбило, но он спрятал свою непонятную злость глубже в себя, когда Ким обратил на него внимание.       — Ты привёл с собой друга? — очаровательно улыбнулась лисья морда, сразу подавая Чанёлю руку для рукопожатия.       Ну ладно, может этот Минсок не такой уж и плохой и странный, по сравнению с остальными знакомыми Бэка. Пак вспомнил о Кёнсу, который на фоне Минсока и Бэкхёна выглядел и вёл себя, как ребёнок, не зная о подлом мире ничего, и будто живя в розовых очках.       — Меня зовут Ким Минсок, я управляющий этим заведением, — они пожали друг другу руки, и лис сразу пораженно вскрикнул. — Вах, какие мощные руки, да тебе на ринг надо, а не жопу рядом с Бёном греть! — снова милая, но хитрая улыбка.       — Пак Джухёк, телохранитель. Приятно познакомиться, — быстро пролепетал Пак, стараясь сохранить спокойствие и самообладание. Он был на голову выше Минсока, но всё равно чувствовал себя рядом с ним крохотным и маленьким. Минсок, чьи руки пахли деньгами, был не так прост, и за его чарующей улыбкой скрывается настоящее животное под стать гарду или даже волку.       — Телохранитель, значит, — промычал Минсок, осматривая гарда и тормозя свой взгляд на смольных, глубоких глазах Пака, и такого же цвета макушке. — Какой ты телохранитель? Ты — настоящий бриллиант в копилке Бэкхёна, — громко засмеялся мужчина, дружески хлопая Пака по плечу.       Он смеялся звонко и опьяняюще, не обращая внимания на недовольные взгляды окружающих их старпёров. Он чувствовал себя в своей тарелке. Ким всё время был весёлым, вежливым и озабоченным чужими проблемами, стараясь помочь всем любыми всевозможными способами, а таких у него было миллион. Но внутри него была чернота. Затягивающая и тяжёлая. Каждый, кто касался этой черноты, неохотно поддавался на все скрытые провокации и лестные слова, думая, что он в безопасности. Но это было не так. Всё было ложью. Минсок был охотником на зверей, Чанёль чувствовал это своим прыгающим сердцем.       — Бриллиант? — усмехнулся Бён словам Минсока. Но Ким уже не слушал Бёна, не отрывая заинтересованного взгляда от телохранителя, а потом в его голову как будто пришла гениальная идея, и он предложил парням сесть рядом с ним.       Пак чувствовал себя странно, опасаясь чего-то ужасного. Всё его львиное нутро кричало, что что-то должно произойти. Снаружи же брюнет казался напряжённым и чересчур строгим, хотя минутой ранее он улыбнулся прямо в лицо Минсоку. Вдобавок, Чанёля насторожил тот факт, что лис не дал ему сесть рядом с Бёном, который, казалось, был не удивлён этому. Ким сел между ними, пытаясь завладеть вниманием сразу обоих, таков был его шарм и обаяние. Он старался притягивать как можно больше глаз к своей важной персоне, позволял любоваться собой и делал так, чтобы другие наслаждались его необычайно громкой компанией.       Пак хотел было встать и подсесть ближе к младшему, но грозный взгляд Бёна, который тот кинул на Чанёля за спиной Минсока, остановил телохранителя, и он опустил чуть поднятую в воздухе пятую точку обратно на зрительское место.       Минсок тем временем остановил мимо проходящую девушку, прося принести три крепких напитка для него и «его друзей». Девушка в обтягивающем наряде, напоминающем сплошной купальник, ласково и нежно послала Мину улыбку, а тот в ответ бесцеремонно шлёпнул её по заднице, когда она развернулась и стала удаляться прочь за напитками.       — Как вам наши девушки, друзья? — Мин сел на место, наблюдая за происходящим на ринге, на котором уже сражался прошлый победитель в красных штанах и новый худой парень в зелёных.       Чанёль отвечать не собирался, посчитав это за грубость. В его мире вообще нельзя было говорить с девушками без их позволения, а трогать — подавно. Пак махнул головой в сторону Бэка, чей профиль был для Чана схож с настоящей картиной, написанной маслом, и не хотел сводить с него взгляда. Бэк проследил за удаляющейся девушкой, но на его лице не дрогнул ни один мускул. Даже не улыбнулся, посмотрев на неё, словно на чашку чая или на лист газеты.       — Минсок, — позвал Бён, стрельнув глазами на мужчину, который поднимался и опускался, как попрыгунчик, когда его боец делал несколько ударов подряд, заставляя соперника шататься от потемнения в глазах и бить куда попало в воздух. — Сколько ты поставил на своего бойца?       Ставки? Да, именно. Иначе бы здесь не сидела целая куча толстых богатеньких стариканов, желающих легко подзаработать неплохие деньги на таком зрелище.       — А ты как думаешь? — быстро пролепетал Минсок, а потом разразился настоящим рёвом. — Наступай, кусок дерьма!       Бэкхён на секунду задумался, а потом выдал:       — Много.       — Конечно много, что в этом непонятного, Бэкхён? Да этот засранец всю жизнь будет отрабатывать долг, если проиграет, — он отпил алкоголь из своего бокала, а девушка передала напитки парням, покрываясь румянцем, когда очередь дошла до Бэкхёна. Он ей точно понравился. — Если, конечно, не откинется. Выпейте, и чтобы стаканы были тотчас же пусты! — нагло приказал Минсок ребятам, а те уставились на бокалы с тёмной жидкостью.       Русоволосый, поправив свою копну волос, чуть коснулся губами стакана, но сразу передумал, когда в нос ударил запах чуть ли не чистого спирта. Бэк отшатнулся, убирая алкоголь подальше от своего лица, и посмотрел на Чанёля, который на самом деле очень сильно хотел пить и залпом опустошил бокал. Бэк тихо ахнул, заставив гарда посмотреть на него. Телохранитель не понял удивления со стороны Бэка, но всё-таки принял стакан, который тот ему протягивал, мол, «выпей и моё тоже». Чанёль так и сделал, радуясь, что он наконец-таки прочистил своё горло. Пойло было отменным. Вкус на языке чем-то напоминал привычный, родной алкоголь его мира. Такой же высокоградусный, такой же неразбавленный.       Пак быстро передал обратно бокал Бёна, и в этот момент к ним повернулся всё ещё стоящий на ногах Ким, ухмыляясь и радуясь, что его гости делают то, что от них требуется. Но на самом деле всё было чуточку иначе. Парни не желали идти на поводу у Минсока, а Бэкхён даже успел пожалеть о том, что подошёл к Киму, который вёл себя немного властно и грубо, напоминая его отца. Чанёль тоже был не в восторге, зато ему понравилось выпивка.       Зрители взревели, когда парень в красных шортах, называющий себя Сонджуном, опрокинув соперника на спину, начал сильно колотить его по голове, не выпуская из захвата ног.       Пак чувствовал ту силу, с которой били друг друга эти молниеносные парни, уничтожая всё на своём пути. Они сражались не на жизнь, а насмерть, колотя и применяя удушающие захваты. Бой закончился на удивление быстро, когда Сонджун вывел соперника из колеи одним сильным правым ударом в челюсть. Соперник свалился на ринг без сознания. Всё было кончено. Кто-то громко и раздражённо выдыхал, а кто-то, как Минсок, орал от дикого возбуждения и радости.       — Никто не победит моего бойца, — начал было кричать во всё горло Ким, пребывая в эйфории. — Никто! Это чистая победа! Чистая!       Победитель вышел из клетки, падая в руки тренера и Минсока, который радовался больше, чем Сонджун. Наконец гард и Бён остались наедине, и Пак почувствовал, будто ему стало легче дышать. Взглянув на русоволосого и заметив такую же реакцию на уход Минсока, Чанёль почему-то обрадовался.       Мимо ребят пронесли на носилках парня в зелёных штанах, чьего имени Пак даже не узнал. У него было разорвано ухо, разбита переносица, из которой ручьями шла тёмно-алая кровь. Всё лицо бедного парня опухло, и он был больше похож на мертвеца. Невооружённым глазом Пак увидел вывихи на обеих руках, а по перчаткам растекалась ещё свежая кровь Сонджуна, который, кстати, тоже пострадал, но совсем незначительно, если сравнивать с тем, кого сейчас уносили прямо перед глазами всех зрителей. И перед глазами гарда, спокойно смотрящего на избитого, покалеченного парня. Пак уже не в первый раз видит такие увечья. И пред глазами резко отвернувшегося от побитого тела Бэкхёна, у которого ком тошноты застрял в горле.       — Ты про эту изюминку говорил? — усмехнулся брюнет, разглядывая сморщившегося, как переспевший фрукт, господина.       — Не совсем, — вымолвил тот, когда беднягу унесли с глаз долой. — Но на бои мне нравится смотреть. Вообще, я восхищаюсь сильными бойцами, — Бэк говорил тихо и ясно, будто делился с телохранителем чем-то тайным и сокровенным. — Особенно Сонджуном, — русоволосый бросил взгляд на бойца, а Пак проследил за целью Бэкхёна и всё наконец-таки понял.       К кому же так быстро гнался Бэкхён ещё на улице? Для кого же так вычурно и непривычно оделся Бён? Почему он так долго стоял перед зеркалом в недотуалете, укладывая свои волосы? Пак было подумал, что ради Минсока, но этого человека гард сразу отмёл, как только увидел их взаимоотношения. Так всё это дерьмо было ради какого-то Сонджуна, который смотрит на виляющие задницы девушек на ринге? Чанёль вскипел. Он видел, с каким наслаждением смотрел боец на груди молодых девушек, и кипел от злости, что такой похабный человек видит в слабом поле только предмет возбуждения. Это недопустимо, что он мог понравиться Бэкхёну. Сонджун был отвратителен гарду, впрочем, как и все, кто неподобающе и неуважительно относился к женщинам. Возможно, такое поведение и обращение было нормальным для мира людей, но далеко не для брюнета. А возможно, Чанёль заревновал.       Где-то глубоко в душе маленький львёнок сидел и плакал, вытирая ладошками мокрые дорожки от слёз. Он желал лишь одного — внимания к себе. Ни приказов, ни оскорблений, ни обвиняющих взоров, а лишь доброго или восхищённого внимания других. Да, это был порок Чанёля. Он жаждал чужой интерес.       А именно сейчас — внимание молодого парня, чей запах обволакивал словно тёплый плед и грел замерзшую одинокую душу.       — Сонджун слабак же, — гневно бросил Пак. — Я уделаю его в два счёта! — на слова Чанёля русоволосый глухо рассмеялся, всем своим видом показывая, что он вообще не принял слова телохранителя всерьёз. И это было понятно, Бэкхён в Сонджуне видит великого силача, даже не подозревая, какой мощью владеет Пак.       — Не бросайся такими словами здесь, а то тебя быстро закинут на ринг, — опасливо и осторожно Бэкхён снизил голос в надежде, что его никто не услышит, кроме Пака.       В этот момент, как назло, к ним незаметно, сквозь толпу подбадривающих фанатов, подошёл Минсок и покрасневший Сонджун, чей только вид выводил Пака из себя. Чанёль сложил руки на груди, стараясь скрыть выпирающие когти. Никто не должен знать.       — Что я тут слышу, — завопил разгоряченный Минсок, всё ещё пребывающий в победном экстазе. — Мой Сонджун слабак? — мужчины быстрым шагом подошли к сидящим на зрительских местах парням, отгоняя подальше ревущих людей от победителя.       — Нет, — запротестовал Бэкхён, резко поднимаясь с места и махая руками.       — Да, — согласился Чанёль, который спокойно восседал на скамейке, широко расставив ноги, словно царь. Кем он и был по сути. Чанёль был царём зверей, обладающих неимоверной сокрушительной силой, способных одними когтями и клыками раскромсать целую армию людей на маленькие кусочки. И высокий парень со смольными волосами был практически их предводителем.       Сонджун, проигнорировав заявление гарда о его слабости, протянул руку Бэкхёну, чтобы пожать, следом проделывая то же самое с брюнетом. Закончив с демонстративными приветствиями, Сонджун заинтересованно взглянул на высокого парня, который неотрывно пялился в ответ.       — Джухёк, — начал Минсок, подходя к брюнету ближе и ловя на себе желанное внимание. Тот, в свою очередь, поднялся с места и возвысился над мужчиной в бордовом костюме, Мин тут же скованно отошёл, чтобы сохранить максимально удобную для него дистанцию. — Я, конечно, понимаю, ты телохранитель и всё такое, но ты не боец, — заключил Минсок, поднимая руки в воздух. Он тут же приобнял Сонджуна за плечи. — А вот этот парень — настоящий воин.       Ты не боец.       Весь этот детский сад уже поднадоел Чанёлю, всё больше его раззадоривая. Как люди могут такое говорить ему в лицо, когда даже понятия не имеют о том, кто он на самом деле, и как дерётся. В какой-то момент, когда Минсок только заикнулся о том, что Чанёль — не боец, гард хотел тут же перевоплотиться в льва и спросить у того, смотря точно в испуганные глаза маленького человечешки: точно ли он не боец?       Бэкхён быстро поднялся с места, схватив руку Пака и резко притягивая мужчину к себе. Русоволосый был немного сбит с толку из-за наступающего конфликта, в котором участвует сам Минсок. Он чувствовал своей пятой точкой, как воздух между мужчинами становится неприлично горячим, либо он просто вспотел. Бэкхён знал, что Пак сильный, но он не был в нём уверен на сто процентов, чтобы пускать его на ринг против Сонджуна. Ведь… Кто потом будет его охранять, если от Пака не останется живого места? Ему что, опять придётся просить у Чунмёна нового телохранителя? Сейчас брюнету страдать было нельзя. Ведь где-то, будто забившаяся в нору крыса, Крис поджидал его, прокручивая в голове самые омерзительные вещи, которые он мог бы спокойно сотворить с Бэкхёном.        Тем более высокий брюнет нравился Бэкхёну, как телохранитель, хорошо выполняющий свою роль: он не лез к Бэку, умел по-своему успокоить Бёна, делая при этом самые невообразимые вещи, слушал его указания и просьбы, а хамил только в том случае, если сам Бэк разойдётся не на шутку.       Брюнет был удобен. Хоть и со своими странными замашками и определённой неопытностью, но всё-таки Пак — лучший телохранитель, который когда-то был у Бёна за всю его короткую жизнь. Младший хватался за него, как за последнего здравомыслящего человека в своём диком кругу общения. Как за последнюю каплю надежды, что он когда-то сможет жить, как все нормальные люди.       В конце концов, Бэкхён ещё жив только благодаря брюнету, хоть он никогда и не благодарил Пака за это, но ему бы хотелось в один день выдавить из себя «спасибо». Ведь только благодаря Чанёлю он может есть спокойно, напиваться в клубах, не рассчитывая, что к нему прикопается кто-то дерзкий и наглый. Бэкхён, хоть и немного испуганно, но мог спокойно дышать полной грудью, зная, что его защитят от старого друга.       Он не готов вот так потерять Пака, но никогда и не признается ему в этом.       — Не надо, — прошептал парень, уткнувшись в плечо гарда, который стоял ровно и непоколебимо, как стена, не подающаяся никакому напору.       Сонджун, который всё это время ловил на себе непонятно откуда появившийся едва озлобленный взгляд высокого парня, не мог тому отказать. Он чётко знал это — его вызывают на ринг, вдобавок предварительно некрасиво оскорбив за спиной. Так поступают только слабаки. Он не боялся получить пару ударов, ведь знал, что в конечном итоге положит этого громилу на лопатки и заставит колотить рукой по рингу, сдаваясь.       — Мне всё равно, с кем драться, — Сонджун взял из рук Минсока бутылку с водой. — Хоть с телохранителем. Главное, чтобы мне заплатили за его голову.       Сонджун мерзко оскалился, напоминая чем-то ненасытного волка и, вылив на свою шевелюру немного воды, ушёл в сторону отдыхать после нескольких скучных боёв.       Пак счёл это за согласие на поединок.       — Джухёк, — дёрнул русоволосый его за руку. — Я приказываю, — Пак чувствовал, что у Бэкхёна в глазах зарождается злоба, чьим семенем являлась элементарная трусость.       — Да ладно тебе, Бён, — влился в разговор жадный мужчина в бордовом костюме, усмехаясь и предвкушая копну денег у себя в ладонях, которая готова валиться через края. — Дай мальчишкам пособачиться, — Минсок подошёл ближе и одним взмахом убрал вцепившуюся руку Бёна в тело Пака, чуть притягивая того к себе.       — Ты можешь переодеться вон там, — он окинул взглядом небольшую дверь в еле-еле освещённом помещении, куда совсем недавно отнесли предыдущего бойца. — Там есть всё, что тебе понадобится, — мужчина чуть стих, а потом заливисто добавил. — Даже будущие носилки.       Минсок заржал в голос, посчитав своё заявление чересчур весёлым и наглым. Пак спокойно отнёсся к словам Кима, одаривая мужчину вежливой улыбкой. Тот немного озлобился из-за реакции парня.       — Благодарю.       — Да не за что!       Всё пошло по наклонной, Бэкхён занервничал впервые после появления Криса в кафе. Паку нельзя идти драться, нельзя! Бэк не мог этого допустить. Элементарно не хотел пускать того на смертельный поединок. Это же не просто какой-то спарринг. Тут могут не соблюдать правила и легко оставить инвалидом на всю жизнь или убить. Публика будет даже больше рада такому исходу событий. Публика, но не Бён. Русоволосый чувствовал, что у брюнета, видимо, шарики за ролики заехали. Он свихнулся, он хотел покончить с собой на этом поединке прямо под удары Сона в его уверенную физиономию, которая творит то, что ей вздумается. Неужели телохранителю и правда так надоел Бэкхён, что таким неподобающим образом он хочет от него быстренько слинять, ссылаясь на раны, побои и увечья? Потом ещё сто процентов скажет, что это вина младшего. Все так делают! Пак не будет исключением, Бэк был в этом уверен. Он просто хочет сбежать!       Младший погнался за гардом, который уже вошёл в плохо освещённую раздевалку, чувствуя, как всё помещение наполнено потом, чьей-то блевотиной и ссакой. В одном из углов валялись окровавленные бинты и такая же вата. Мокрые маленькие полотенца висели ровной чередой на шкафчиках. Полная антисанитария. От одного запаха Бэкхён поморщился, пытаясь привыкнуть, но это получалось с трудом. Его тут же охватил холодный пот.       Недалеко стоял небольшой голубой стол, окружённый парой деревянных светло-голубых стульев. На краю стола был высохший кровавый отпечаток чьей-то ладони, будто человек стоял, опираясь рукой на деревянную поверхность, чтобы не свалиться. На этом самом столе лежали пара шорт, капы, экипировки паха и кровавые перчатки, которые поленились тщательно отмыть.       — Ты идиот? — Бэкхён встал недалеко от Пака, слыша, как на заднем фоне громким голосом Минсок объявлял о следующем поединке. У Бёна перехватило дыхание, когда телохранитель проигнорировал его вопрос и выбрал пару чёрных шорт, будто специально тут лежавших для Чанёля.       Пак положил шорты на длинную низкую скамейку и стал раздеваться, поочерёдно снимая чёрные налакированные туфли. Старая, холодного оттенка лампа мигала, наполняя крохотную комнату ещё более ужасной атмосферой. Бэкхёну казалось, будто он был в каком-то фильме ужасов, будто сейчас эта лампа погаснет и зверь утащит его в темноту, заглатывая младшего целиком.        Чанёль не смотрел на Бэкхёна, да и вообще не хотел с кем-то разговаривать, предпочитая сконцентрироваться на будущем поединке. Ему предстояла непростая задача — не переборщить, чтобы не повторять старых ошибок в бою с человеком.       Бён думал, как бы Пака не убили, а брюнет — как бы случайно не снести голову сопернику.       — Дай мальчишкам пособачиться, — тяжёлым низким басом пробормотал Пак, вспоминая замечание Минсока. Гард, сосредоточившись на пуговицах на рубашке, радовался тому, что люди, как и львы, сражались только в шортах. Это даже здорово, старший не любил, когда куски одежды мешали ему при атаке или защите.       — Ты таким образом решил слинять от меня? — развёл руками Бён, отворачиваясь, когда Пак резко стянул с себя рубаху. Бэкхён стал рассматривать лежащие на столе окровавленные перчатки, хотя ему это абсолютно было не интересно, русоволосый просто не хотел смущать телохранителя. Или самого себя.       — О чем ты говоришь? — не понял брюнет, ослабляя ремень и растёгивая молнию на брюках. Звук пронёсся по раздевалке, и Бён едва заметно стушевался.       — Айщ, не важно, забудь! Хочешь сдохнуть — пожалуйста, мне не жалко, — Бэк разгневанно схватился за первые попавшиеся перчатки, которые лежали перед ним на столе, и прошёл дальше по раздевалке к раковине. Его тошнило от этой засохшей крови, которая будто пронзала насквозь. Его тошнило от Пака, который, как дурак, идёт прямиком к своей смерти. Его тошнило от всего, даже от самого себя, потому что он стоял и отмывал для Чанёля перчатки.       Тем временем Пак уже стоял в одних боксёрах, пытаясь натянуть на себя чёрного цвета шорты, а потом экипировку для паха. Всё-таки это святое. Это нужно защищать. Чанёль стал разогреваться, прыгая на месте и разминая свои кисти рук и плеч, от чего по помещению эхом разносился хруст костей, ударяясь о ржавые шкафчики. К тому времени, когда Бэк отмыл перчатки и удовлетворённо посмотрел на свои плоды труда, Пак уже чуть-чуть размял мышцы для поединка и сел на скамейку. Русоволосый, чуть запинаясь о свои ноги, подошёл к гарду, встал прямо напротив того, умещаясь между раздвинутых ног телохранителя. Младший, без каких-либо оскорблений и заявлений, тихо натянул на большие ладони Чанёля перчатки и помог застегнуть их на липучки. На самом деле брюнету не нужна была помощь.       Бэхён не знает, почему так поступает. Ему просто хотелось хоть как-то отблагодарить за всё, что Чанёль сделал ему. За вкусные завтраки, за то, что сопровождал его всегда и везде, за то, что смог уберечь от Криса, за жизнь, в конце концов. Это было бэкхёновское громкое «спасибо». И гард это понимал как никогда, не прекращая наблюдать за вечно меняющимися на лице Бёна эмоциями.       — Спасибо, — прошептал Пак, поднимая голову и замечая грустные глаза своего господина. — Ты же на меня поставишь? — усмехнулся гард, пытаясь разрядить интимную обстановку. И у него это получилось, у Бёна появились еле заметные ямочки на щеках, а глаза заиграли новой искрой.       — Конечно, — так же тихо, как и Пак, промычал русоволосый, почти глотая пол слова.       — Тогда я точно выиграю, — расплылся в улыбке высокий мужчина.       — Иначе будешь всю жизнь на меня работать! — уверил Чанёля младший, отпуская руки того и направляясь к выходу. А Чанёль бы и с радостью.       Они вышли в зал, и толпа встретила их непонятными возгласами с трибун. Кто-то насмешливо поглядывал на высокого парня, кто-то шептался по поводу телосложения молодого человека. Но единственное, что смутило ребят, так это то, что Сонджун сидел на своём стуле недалеко от престарелого и тучного тренера, опиравшегося на плечо молодого бойца. Гард встретился глазами с Минсоком, который также стоял недалеко от ринга, почти у самой клетки. Ким оповестил ребят, что все единогласно решили сначала пустить телохранителя сразиться с более слабым соперником, вдруг Чанёль проиграет, и тогда Сонджуну не придётся бессмысленно махать руками. Бэкхёну это больше понравилось. Брюнету же было всё равно.       Старший вышел на ринг, замечая, что освещение в клетке было куда лучше, чем в зале. Свет не слепил и, наоборот, не был слишком тусклым для боя. Замечая, как Бён пересаживается к самой клетке, захватив с собой свободный стул со зрительских мест, Пак улыбнулся исподтишка, опуская голову, закрывая глаза длинной чёлкой.       Бэк следил за разминавшейся фигурой брюнета, наблюдая, как стальные и рельефные мышцы обвивали, словно змеи, руки и ноги телохранителя. Широкие сильные плечи казались чрезмерно большими для тела гарда, кубики пресса красиво выделялись, а руки в перчатках больше напоминали лапы животного, чем человека. Бэкхён посмотрел на уши Чанёля и прыснул. Не всё в этом парне было так идеально. Из-за выпирающих ушей Пак смахивал на маленькую обезьянку. Почему Бэкхён раньше этого не замечал? Но несмотря на уверенное лицо брюнета, русоволосый всё равно чувствовал небольшую нервозность. Ему было всё равно, кого и как тут избивали, он не хотел, чтобы избивали его телохранителя.       На ринг вышел рефери и попросил Чанёля подойти к нему ближе. Пак так и поступил, затем пошла небольшая проверка. Его ощупали в районе бёдер на наличие какого-нибудь оружия, проверили экипировку и капу, которой не оказалось на зубах. Чанёль отмахнулся, сказав, что ему это не понадобится. Рефери удивился, но спорить не стал. Всё-таки это незаконные бои, поэтому тут было всем плевать, выбьют тебе пару лишних зубов или тебе повезёт.       — Где капа? — шипел, как кот, Бэкхён где-то снизу у ног Чанёля. Ринг был выше, чтобы зрители с задних рядов могли лучше следить за происходящим в пределах несокрушимой клетки.       Пак не слушал Бёна, пытаясь полностью сконцентрироваться на вышедшем на ринг бойце, который выглядел хоть и маленьким, но тело у него было очень сухим, а ноги сильными. В скорости Чанёля, возможно, и обгонят, но и то вряд ли. Где-то сбоку нервный Бэкхён продолжал нашёптывать ругательства в стиле «где капа, блять?».       Зал затих, соперники подошли ближе к рефери и пытались подавить друг друга взглядом, играя в психологическую игру. Рефери объяснил короткие правила, а потом попросил бойцов пожать руки.        Бой начался.       И продлился около пятнадцати секунд.       Парень в белых шортах начал извиваться, как глист вокруг Чанёля, а тот в свою очередь больше предпочитал не двигаться, чтобы не тратить много сил. Худощавый паренёк первым атаковал Пака, ударив в зону рёбер. Не ставя защиты, тем самым сокращая расстояние между ними, брюнет в отместку мощно ударил лбом другого в голову. Так парень и свалился без сознания.       Чанёль ничего не понял.       Никто ничего не понял.       Рефери остановил поединок.       Бэкхён сидел с открытым от удивления ртом, наблюдая, как беднягу выносили с ринга. Пак быстро и встревоженно ретировался к Бёну, присаживаясь на корточки.       — Я перестарался? — взволнованно спросил Пак, подумав, что случайно убил соперника. Всё-таки ему надо было контролировать свою силу. Он волновался, что оплошал.       — Н-нет, — заикаясь произнёс парень, поднимая глаза на телохранителя. — Всё хорошо, ты победил, — брюнет облегчённо вздохнул, а в глазах русоволосого наконец-таки появилась надежда на победу.       Сонджун не заставил себя долго ждать. Выйдя на ринг, они повторили рукопожатие и разошлись в разные углы кольца. Бой начался с непрерывных пятнадцати сокрушительных ударов Сонджуна, Пак смог уклониться почти от всех, но некоторые всё-таки попали ему в голову.       Бэкхён сидел, сильно сомкнув руки в замок, будто молясь Богу, а сам чувствовал вибрацию, что исходила от ринга, на котором в поединке сомкнулись звери.       Сонджун, сильным ударом правой ноги по ноге соперника, свалил гарда на спину, сразу набросившись и покрывая мощными, точными ударами прямо в ухо. Пак пытался закрыться, чувствуя, как напирающий парень не давал ему встать и ответить. Чанёль почувствовал, как клыки начали прорезаться, и попытался перевести дыхание. Но кто даст ему отдышаться, когда его градом поливают сокрушительными ударами в голову?       В мимолётную секунду, когда гард увидел своим кошачьим зрением, как всё вокруг становится чересчур медленным, он сильно выбросил правый кулак, попадая точно в лицо сопернику. Тот пошатнулся, и Пак воспользовался этой возможностью, сбрасывая Сонджуна левой ногой по груди. Сонджун отлетел, сильно ударившись спиной о поверхность. Чанёль, тут же вскочив, не задумываясь о последствиях, потому что его чёрная кровь бурила, словно кипяток, размахнулся левой рукой, попытавшись ударить лежащего соперника по лицу, но тот тут же перевернулся, а рука гарда столкнулась с настилом из пены с закрытыми ячейками, оставляя в нём сильную вмятину.       Зал орал и безрассудно ликовал в ритм сильных ударов.       Сонджун поднялся на ноги, чувствуя боль в груди, а по его лицу текла кровь, закрывающая один глаз, потому что Чанёль рассёк тому бровь, вдобавок оставляя кровоточащий синяк под глазом.       На телохранителе же ни царапины.       Бой продолжался, но Пак чувствовал, как силы покидали Сонджуна, как и воля к победе в его единственном открытом глазу. Он шатался и прыгал вокруг Чанёля, который ждал наступления. И очень долго ждать не пришлось. Сонджун, сменив траекторию удара, едва присев, попытался ударить Чанёля в живот. Быстро и правильно среагировав, гард подпрыгнул в воздух и зарядил коленом прямо по челюсти соперника, нокаутировав.       Бэкхён точно слышал хруст костей, но это его уже не волновало. Он резко поднялся, опрокинув деревянный стул, на котором всё это время сидел, чувствуя непрекращающуюся дрожь в ногах и руках. Но всё прошло замечательно. Его телохранитель цел, здоров. А Сонджун валялся в нокауте без сознания.       — Да! — ликовал Бён, подбегая к выходящему из клетки, чуть усталому гарду. — Да, чёрт возьми! Да!       Волосы Бэкхёна были в полном беспорядке, потому что парень всё время крутил пряди от нервоза, а глаза сияли от счастья. Это было наградой Паку за победу, хотя он не особо сильно старался. Подбежав к своему телохранителю, младший, чуть подпрыгнув, крепко обнял гарда от переизбытка чувств, которые, в конечном итоге, превратились в крепкие, дружеские объятия.       Пак победил. Всё закончилось.

***

      Когда они вышли из заведения с полными карманами денег, фестиваль Фейерверков был в самом разгаре. Люди скопились, словно муравьи у своего муравейника, на берегу реки Хан, восхищённо крича и поражаясь красоте огней, мерцающих в ночном небе. Пёстрые цвета расползались по тёмной простыне, создавая яркий рисунок, который навсегда останется в памяти зрителей.       Бён, почувствовал, что брюнет за ним не идёт, обернулся и посмотрел, как оцепеневший телохранитель неотрывно следил за огоньками, тихо ахая и улыбаясь во все тридцать два зуба чуть ли не до ушей.       В этот момент, когда часы пробили ровно десять часов вечера, а по улице гулял прохладный ветерок, Бён почувствовал где-то глубоко в душе что-то очень тёплое и родное.       Вечер был прекрасным. Пак был удивительным.