***
Прошло не так уж и много времени, но Чанёль уже с трудом вспоминал своё прошлое. Его мозг словно блокировал и избавлялся от любых воспоминаний. Единственное, что Пак помнил — насилие. О да, насилия было достаточно в его прежней жизни. Драки, кровь, хруст своих и чужих костей — как же много этого было. Гард только сейчас начал осознавать, насколько сильно его изменил мир людей. Нет. Правильнее сказать, насколько сильно его изменил Бэкхён. Бесполезные бои больше не имели смысла. Арена казалась местом для зверей. Местом, от которого надо избавиться. Дом уже не настолько манил. Колючий, острый песок и неутолимая жажда насилия сменились ласковой травой, тихими волнами и тёплыми вечерами с Бэкхёном. Выбор был очевиден. Но семья… Чанёль не мог предать их и бросить все попытки вернуться в мир гардов. Да, Пак не ошибся. В мир гардов, а не домой. Для Пака сегодняшний день был особенным. У него была договорённость с Чунмёном, что днём за ним и Бэкхёном заедет машина. Гарду надо было в город. Кое-что не отпускало его мысли, а идея пришла сама собой. Пак уже не мог отступить. Чанёль взял в охапку господина и усадил того в машину, которая только-только подъехала к дому, скрипя тормозами. Удивлённый взгляд Бёна почти всю дорогу был прикован к телохранителю, который решил ничего не рассказывать. Ну, а что? Бэкхён же ему тоже никогда не говорил, куда они ездили. Настало время и Пака так сделать. Они ехали молча. Водитель был новый. Вероятно, просто помощник Чунмёна. Но всё равно было некомфортно и непривычно. Водитель был совершенно неприметный и тихий, в какой-то момент парни даже взгрустнули. Воспоминания нахлынули, накрывая обоих с головой. — Ты должен сказать, куда мы едем, — потребовал Бэкхён, мягко потянув рукав лёгкой ветровки своего телохранителя. — Тогда я бы знал, как нужно одеться. Чанёль, до этого пребывающий в глубоких раздумьях, кинул взгляд на тревожного Бёна и улыбнулся. — Не волнуйся, там, где мы будем, не нужен официальный стиль, — гард снова уткнулся подбородком в ладошку и продолжил смотреть в своё окно. Уезжать из дома уже казалось чем-то несвойственным для них. Чанёль так привык к лесу, что столкнуться лицом к лицу с высокими многоэтажными зданиями было для него тяжёлым испытанием. Да и похоже, что не только для одного Пака. Чанёль почти не разговаривал, всё время пялясь в окно. Бэкхёна это задело, но он и понятия не имел, что единственное, на что смотрел Пак — слабое отражение Бёна в окне гарда. Чанёль улавливал каждое движение молодого господина позади и улыбался себе в ладонь, скрывая это. Другой рукой телохранитель сжимал небольшой конверт у себя в кармане. Наконец-таки благополучно доехав до города, парни вышли из автомобиля. Пак обогнул капот чёрного авто и сразу подошёл к Бёну впритык, будто спрашивая разрешения, а потом развернулся к господину спиной и сел на корточки, предоставляя Бэкхёну возможность залезть на широкую крепкую спину. — А далеко идти? — замахал руками Бён, поправляя спадающую с плеч тонкую ткань кофты с длинными рукавами. — Это так важно? Садись давай быстрее, иначе сам идти будешь, — беспристрастно заявил Чанёль. Пак смотрел на небо и понимал, что до заката оставалось совсем немного времени. Темнеть стало намного раньше. А надо было ещё успеть туда. И Бэкхён попрыгал. Действительно пошёл сам, не спеша перебирая ногой в своём большом гипсе, проигнорировал гарда и, обойдя, устремился, куда глаза смотрели. Типичный Бэкхён. Чанёль усмехнулся в голос, совсем не удивляясь господину, и подошёл к водительскому окну. Сообщив водителю, что он позвонит, когда они освободятся, Пак проследил за уезжающей прочь машиной, а когда та совсем исчезла из поля зрения, побежал к Бёну. Добежав до еле-еле идущего парня, Пак уже вытянул руки вперёд, чтобы, как и раньше, нахально поднять того на руки, не спросив разрешения. Но что-то остановило его; будто невидимая преграда заставила его замяться и подумать. Бэкхён вообще хочет такого отношения к себе? Может быть, ему неприятно? Вместо этого Чанёль снова обошёл русоволосого паренька и сел на корточки. — Тебе неприятно сидеть на моей спине или ты обиделся на то, что я не сказал, куда мы едем? Бэкхён замер на месте, и его губы как будто задрожали. Возможно, он и правда расстроился из-за того, что ему ничего не сказали. Ведь теперь он считал Пака своим. А тот просто игнорировал его всю дорогу, тем более ещё и после того, что случилось ночью… А случилось то, что должно было случиться. — Мне не неприятно, — тихо возразил Бён, немного расслабившись. Он аккуратно, совсем легко коснулся своей холодной ладонью широкого плеча телохранителя, уже собираясь забраться на чужую спину. Чанёль услышал тяжёлый вздох сзади, будто бы Бэкхён не решался коснуться тела Пака снова так близко, как в постели. Будто чего-то боялся. И гард его понимал. Чертовски хорошо понимал. — Я буду сидеть, пока ты не залезешь на меня, — бодро отозвался Чанёль, немного повернув голову к Бёну. — А так мы точно никуда не успеем. Садись, Бэкхён. И господин послушался, покорно запрыгнув на крупное тело. Подростка тут же подбросили в воздух. И у Чанёля снова быстрее забилось сердце, стоило ему только почувствовать, как грудь и живот Бёна соприкоснулись с его спиной. Гард снова почувствовал небывалый запах, тёплое дыхание на своей макушке и руки, что так мягко обвили его шею. И лев пошёл гордо по заученной наизусть дороге. Взгляд упал на кусты розового гибискуса, и Чанёль почувствовал прежнее тепло. Запах вкусного жареного мяса и соджу вёл Пака в нужном направлении. Единственное и правильное место — закусочная тётушки Сонён. — Ты голоден? — Бэк опалил горячим дыханием ухо Чанёля и прижался сильнее к горячему телу. — Мы ехали сюда, чтобы поесть? Серьёзно? — Ты тоже голоден, — по-доброму отозвался гард, выискивая зорким кошачьим взглядом знакомую маленькую фигурку. — А тут вкусно? — Ты даже не представляешь, насколько, — лицо высокого льва окрасила небывалая лучезарная улыбка, стоило ему только уловить почти родной запах. Как же он давно здесь не был. Всё в таком же бордовом передничке и в коричневых старых лодочках женщина стояла и смотрела на только что подошедших посетителей. Сначала её взгляд не зацепился за двух парней, но потом она остановилась и восторженно прикрыла рот ладошкой, громко выдыхая. На её удивлённом лице появилась знакомая гарду улыбка и она ринулась к ребятам. Чанёль опустил Бэкхёна на землю и сделал несколько уверенных шагов к тётушке Сонён. — Джухёка-а, — воскликнула женщина. — Боже, Джухёк, я так рада тебя видеть, — тётушка совсем скромно обняла Чанёля словно родного сына и посмотрела сияющими глазами на Пака, отмечая, как же сильно тот изменился за то время, что они не виделись. — Тебя совсем не узнать, родной! — И я рад вас видеть, тётушка, — улыбнулся Пак, беря в свои ладони совсем шершавые ручки женщины. — Ты стал таким красивым. Ах, была бы я моложе, — шутила тётушка, пытаясь уцепиться взглядом за каждую мелочь в знакомом лице. — Глазам своим не верю. Чего же ты не заходил ко мне? — Столика свободного не будет? — поинтересовался Чанёль и окинул тёплым взглядом все столы закусочной. — Будет. Для тебя всегда есть свободный столик, — женщина потянула Чанёля за собой, а тот остановился и, обернувшись к застывшему на месте Бэкхёну, подошёл к нему. — Пойдём со мной. Тётушка, это Бэкхён, — Пак заметил, как нервно Бён посмотрел на тётушку и с немым вопросом «что тут происходит» взглянул на своего телохранителя. — Божечки, один краше другого, — восхитилась женщина и прильнула к Бэкхёну. — Как с обложки журнала сошёл. И Чанёль, казалось, первый раз в жизни увидел смущение на лице парня. И это действительно было забавно. Такой гордый и резкий Бэкхён просто потерялся от внимания со стороны пожилой женщины. Чанёль попросил тётушку посадить их за невысокой ширмой; за стол, где раньше ужинали гард и старик Хонсок, — так парни могли скрыться от глаз всех посетителей и насладиться ужином наедине. Когда тётушка отошла от ребят готовить их заказ, Чанёль достал из кармана лёгкой ветровки небольшой конвертик, в котором будто ничего и не было. Но Пак держал его так бережно и аккуратно, что Бёну почудилось, в этом конверте лежали драгоценности. — Что это? — воодушевлённо спросил парень, поглядывая на конверт и немного подрагивая от холода. Пак внимательно посмотрел на открытые плечи господина и снова перевёл важный взгляд на белый конверт. — Деньги. — Это деньги, что ты получил от Чунмёна за работу телохранителя? Все деньги? — Да, все до копейки, — вкрадчиво произнёс мужчина. — Ты собираешься всё потратить в этой закусочной? Совсем, что ли? — засмеялся Бэкхён, не веря своим глазам. Но Чанёль не подал виду и даже не среагировал на шутку парня. Бэк затих, когда к их столу подошла тётушка и окинула добросердечным взглядом мужчин. Она поставила на стол большую порцию только что приготовленного сочного мяса, из которого, можно сказать, ручьём сочился сладкий сок. Бэк заметил, что блюдо не из дешёвых, и в его рту мгновенно скопилась слюна. — За счёт заведения, — по-доброму провозгласила женщина, быстро ретируясь, чтобы оставить пару наедине. Она уже была достаточно стара и не хотела мешать молодым приятно проводить время. Бэкхён, немного затормозив, не веря своим ушам про бесплатный ужин, поднял глаза на телохранителя, который быстро вскочил с места и пошёл за Сонён, останавливая её. Телохранитель рядом с такой крохотной старушкой казался просто гигантом, Бэкхёна это даже немного насмешило. Он продолжал следить за двумя людьми, мирно беседующими недалеко от его стола. Пак протянул конверт тётушке, та замахала руками в знак протеста и будто начала ругать мужчину за это. Чанёль сказал что-то про дочь Сонён, которая учится за границей, и с силой вложил конверт в трясущиеся руки женщины. Та, приоткрыв конверт, увидела чек с суммой, выплаченной Чанёлю за работу — а Бэкхён знал, что сумма была действительно внушающей, — и открыла рот от удивления. Казалось, будто её ноги затряслись и она вот-вот упадёт, но телохранитель быстро успокоил её и, поблагодарив за всё, побежал обратно к Бёну. — Почему ты отдал ей все деньги, ты разве не ради них так старался всё это время? — изумлённо выдыхая, прошептал Бэкхён, снова поправляя спадающую с плеч кофту. — Она мне очень помогала, когда я жил ещё на улице, — сказал Пак, садясь за стол и беря в руки палочки. — Да и вообще, — гард вскочил с места и быстро стянул с себя куртку, оставаясь только в одной футболке. Он моментально обошёл стол и накрыл дёрнувшегося Бэкхёна своей тёплой курткой, чтобы тот не заболел. Сев обратно, Пак увидел замешательство, которое играло на красивом лице господина. Но ничего не пояснив, гард только усмехнулся чудаковатому виду парню, сидящего в большой куртке.***
Чанёль не мог отделаться от чувства, будто он что-то упустил, будто что-то не сказал или не сделал. Какая-то кошка сидела у него в груди и безжалостно царапала стенки органов своими острыми когтями. Хотелось выть от боли. От боли, которую чувствуешь каждой клеточкой тела. От боли, которая не покидает ни на секунду. Чанёль чувствовал всё. Всё. Гард чувствовал, как терял связь с домом с каждым новым шагом к Бёну. Чувствовал, как золотой песок ускользал из его рук, и он больше не мог до него дотронуться. Волосы обдувал ветер, гоняя запахи словно маленьких, нашкодивших деток. А Чанёль терялся в своих чувствах. Терялся, не зная, куда идти и что делать. Гард будто сидел в темноте. В темноте, где невозможно даже разглядеть свои руки. Когда-то давно он мечтал об этом, но теперь, когда он это получил — не понимал, что делать. От Бэкхёна, который отдыхал на спине Пака, веяло запахом вкусного мяса, которым их побаловала тётушка. Гарду словно было холодно, но спину, на которой лежал Бён, грело незабываемым теплом. Кусочки сердца с каждым шагов будто раскалывались, это странное чувство не давало покоя телохранителю. Ему надо было срочно что-то делать. Нужно было выбираться из этой темноты. И Пак Чанёль видел только один выход. — Можешь меня поставить? — неожиданно тихо попросил Бэкхён, наклоняясь к уху мужчины. Гард остановился и осмотрелся. Вокруг никого не было, только длинная аллея и багровый закат с оттенками цвета спелой вишни приветствовали их. Чанёль немного присел, чтобы господину было легче слезть. — Я хочу походить немного, устал кататься на твоей спине. И парень пошёл вперёд. Пошёл не оглядываясь. А Чанёлю так хотелось позвать его. Позвать, чтобы тот развернулся к нему и улыбнулся. Да, так очаровательно и дивно. И тогда пустой кувшин души гарда, казалось, мог заполниться до краёв. Обворожительный. Несказанные вслух слова разрушали Чанёля изнутри. Ему так сильно хотелось кричать. Так сильно хотелось, чтобы Бэкхён услышал его и развернулся. Так сильно хотелось… И Бэкхён это сделал. Сделал то, что так желанно было для Чанёля — парень развернулся, нелепо переставляя ногу с гипсом. Он удивлённо посмотрел на размышляющего телохранителя и улыбнулся. Малиновый свет окрасил волосы парня, а глаза вмиг стали такими манящими, такими пленительными, красивыми, что Чанёль потерял дар речи. Почувствовав тот самый запах, который он уже давно не испытывал, гард посмотрел налево и обнаружил небольшой куст розового гибискуса. Лепестки молочно-клубничных бутонов словно сияли в этот бесподобный вечер. Мужчина потянулся и сорвал один бутон. — Держи, — Пак протянул самый красивый цветок на свете самому красивому человеку.Хонсок называл это…
— Гибискус? — мягко удивился парень и сделал несколько торопливых маленьких шажков к мужчине. Он уже научился довольно хорошо передвигаться, это уже не доставляло Бэкхёну такой дискомфорт, как раньше. Он подошёл ближе и принял бутон. — Да.… Любовью?
— Красивый, — заключил парень и хотел было снова пойти дальше, но следующие слова, которые обронил Пак в воздух, заставили Бэкхёна прижать цветок к груди и ошеломлённо вытаращиться на телохранителя. — Прямо как ты.Чанёль правильно помнил?
— Что? — растерялся парень. Пак опять решил над ним пошутить? — Можно? — спросил Чанёль и поддался вперёд, смотря вниз на хрупкие плечи господина. Он спрашивал разрешения. Он никогда этого не делал. Пак всегда брал, что ему хотелось. А если не получалось, то прилагал все усилия и добивался желанного. А теперь он спрашивал разрешения? Почему Чанёль делал это? Почему? Чанёль устал. Он чертовски сильно устал только смотреть на Бэкхёна. Его нутро всегда требовало большего. Но Пак элементарно не мог. Не мог, потому что боялся. Боялся даже больше, чем поединка с отцом. Боялся больше, чем самой смерти. Боялся напугать Бэкхёна и тем самым оттолкнуть. Но разве тот не назвал его своим? Разве не дал белый флаг? Дал. Сегодня ночью это произошло, и Чанёль помнил всё. Помнил, как его целовали малиновые мягкие губы, помнил, как чуть ли не задыхаясь, Бэкхён прижимался к его оголённому возбуждённому телу. Это могло быть ошибкой, безусловно, могло быть. Но Чанёль не видел, чтобы Бэк как-то протестовал или отпирался. Не видел на лице парня сожаления или отторжения. Бэкхён доверял Чанёлю. Ведь Бэкхён стал для Чанёля тоже своим. Просто своим. Ни больше, ни меньше. Но достаточно, чтобы надеяться на лучшее. И в какой-то момент к Чанёлю пришло осознание. Он понял, что для него значил этот юноша. Бэкхён — свет в тёмном мире гарда. Свет, который насыщал и заполнял пустой кувшин в душе Чанёля. Свет, к которому хотелось тянуться, словно мотылёк к фонарям в ночи. И Чанёль потянулся. И было это уже не по пьяни, не по ошибке, не по случайности. Это было и имело место быть. Мужчина, едва нагнувшись к удивлённому лицу, выдохнул горячий воздух последний раз словно перед смертью и коснулся чужих губ, ласково смакуя. Совсем нежно. Совсем невесомо. И настолько приятно, что останавливаться не хотелось. Едва Бэкхён почувствовал тепло, он ахнул от неожиданности. Но шаг назад не сделал. Заметив небольшое смятение, Чанёль правой рукой зарылся ладонью в чужих шелковистых волосах и притянул ближе к себе, углубляя нежный поцелуй, который со временем перерос в совершенно другой — страстный, желанный и такой неповторимый. И, чёрт возьми, как же приятно было осознавать, что Бэкхён отвечал. Бэкхён не отталкивал, Бэкхён цеплялся за Пака, будто за спасательный круг. Бэк уже не видел свою жизнь без Чанёля. Не знал, как и что. Но являлось ли это таким же чувством, что испытывал к нему гард? Нет. Это было что-то другое, поистине непонятное и необъяснимое. Бэкхён сам до конца не понимал, что творил. Они оторвались друг от друга с громким чмокающим звуком, всё ещё соприкасаясь лбами, двое совсем непохожих друг на друга парня пытались отдышаться. Пытались прийти в себя, но разум предательски решил отвернуться от всего и не мешать делать то, что эти двое наконец-то хотели. Им всю жизнь говорили «надо» и только «надо». И наконец-таки появилось их собственное обоюдное «хочу». — Прости, — тихо прошептал Пак, замечая, что Бэкхёну будто стало плохо. Он стоял, глубоко дышал и смотрел в ноги телохранителя, не веря в происходящее. — Что случилось? — заволновался мужчина, видя, как господин встревоженно выглянул из-под плеча мужчины и быстро схватился за большую грубую ладонь. — Бэкхён? — Нам пора, — остепенился парень и повел телохранителя за собой. — Что случилось? — повторил Чанёль, обернулся и заприметил нескольких полицейских, которые упрямо следовали за парнями, показывая на них пальцами. — Извините, молодые люди. Остановитесь, пожалуйста. — Бежим, — скомандовал Бэк и начал тянуть руку телохранителя. Полиция. А Чанёль до сих пор, между прочим, в розыске. Парни не могли стоять на месте. Не могли позволить полицейским увидеть лицо Пака вблизи. Это было опасно. Началась погоня.