«Мама! Мама, помоги мне!»
Оба стояли и, прижавшись друг к другу, пытались прийти в себя после случившегося. Но, если Чанёль уже более-менее был спокоен и собран, то о Бэкхёне такого вообще нельзя было сказать. Только через пятнадцать секунд плечи подростка, наконец-таки, обмякли, а тело стало будто ватным. Пересилив себя, Бён смог избавиться от появившейся не в подходящий момент проклятой улыбки, что появилась как гром среди ясного неба. Парень корил себя за содеянное так же сильно, как и десять лет назад. Его мысли кружились в танце со смертью в то время, пока Чанёль обдумывал пути отступления, взяв на заметку ещё и состояние юноши. Всё казалось таким нелепым и исчерпывающим себя. Они словно гуляли по лезвию ножа уже совсем давно, начиная со знакомства, но поняли это только сейчас, когда почувствовали это лезвие прижатым к горлу и протыкающим молодую горячую кожу. Были ли они виноваты в том, что в конечном итоге случилось? По крайней мере, готовы они к этому точно не были. Сейчас, смотря на испуганное и потерявшее былые яркие краски лицо Бэкхёна, Чанёль не мог вспомнить, как выглядел подросток, когда тот улыбался от счастья. И даже несмотря на то, что раньше мужчина был поводом для доброй и искренней бэкхёновской улыбки, сейчас также был и причиной той повисшей на лице господина гримасе ужаса. Чанёль винил себя в том, что случилось. Ругал, потому что не уберёг своего Бэкхёна от совершённого им убийства. Винил в том, что в конечном счёте жизнь подростка обернулась таким образом. Ненавидел себя, из-за того, что появился в жизни Бэкхёна. Ведь, если бы всё было иначе с самого начало, подобного сейчас не происходило бы. Правда? Он не хотел, чтобы всё так случилось. Правда не хотел. Но что же теперь им оставалось делать? Луна скрылась за облаками, погружая мир в темноту и лишая жителей леса последнего света. Лес скрылся за маской тишины и безумия, сочившихся из людских душ. Безмолвие окатило всех с головы до ног, кого-то лишая последних сил к нормальному отступлению, а кого-то заполняя не исчерпывающим запасом жестокой энергии. Видимо, прятавшиеся в листве люди и ждавшие приказа полицейские, окружающие дом, надеялись на какое-то чудо. Стихли даже рычащие и постоянно скалившиеся аргентинские доги, досель разрываясь в желании откусить кому-нибудь голову. Несколько человек удерживали животных на цепях, дожидаясь приказа командира группы. Незадолго до операции многие вопили о том, что собак сразу же надо загнать в дом, чтобы они распотрошили зверя своими зубами, оторвав конечности негодяю. Люди были в бешенстве. Смерть товарищей заставила их нестись напролом, кричать о мести и о непоколебимой верности своему делу. А что наяву? Они прятались в кустах, дрожа, как маленькие кролики, вооружившись автоматами и пистолетами-электрошокерами. Они считали минуты, секунды, поглядывая на застывшее в ожидании чего-то сверхъестественного лицо командира отряда. Он стоял поодаль, не отводя пристального взора от входной двери, из щели которой струился кружевной белым газ. Долго ждать не пришлось, командир вознёс руку для знака «вперёд», но резкий шум, исходящий со стороны здания, заставил его вновь замереть. Дверь открылась, а на пороге показались два человека. Красные точки лазеров полотном легли на выходящих из темноты преступников. Стоявший позади всех новоприбывших Чунмён ахнул от удивления, открывая рот. Чанёль взял Бэкхёна в заложники и, обхватив тонкую шею парня, Пак медленно вышел из дома, переступая босыми ногами порог, несколько влажных ступенек и грязь, не прекращая давить на височную область господина дулом пистолета, что когда-то самолично вручил ему Ким. Бён, прерывисто дыша, хватался пальчиками за сильную, давящую на кадык руку, и еле-еле волок ноги, почти не вкладывая в это сил. Сняв оружие с предохранителя, Пак яростно зыркнул на сделавшего один шаг вперёд человека в форме. — В этом нет смыс… — Я размозжу ему голову! — оборвал настороженного офицера громкий, надрывный крик, от которого у всех стоящих вокруг пробежали леденящие кровь мурашки страха. Несколько полицейских, нацеливаясь на мужчину с тёмной копной волос, почувствовали ядовитый, давящий ком в горле от резкого рыка знаменитого обезглавливателя, что днём ранее хладнокровно убил их товарищей. У человека, стоящего напротив парней, даже проступил пот под тяжелой полицейской униформой. Он настороженно взглянул на скорчившегося мальчишку в руках обезглавливателя, вспоминая о приказе свыше о сохранности жизни блондина. В офицерском, казалось бы, каменном сердце зародились нотки непонятного сочувствия. — Опустите оружие! — завопил Пак, в доказательство сильнее прижимая к себе уже болтающегося в воздухе господина. — Иначе я убью его! Он же нужен вам живым, не так ли? — Стреляй! — вдруг встрял в разговор голос, доносившийся откуда-то из-за дерева. Голос до неприязни знакомый и отвратительный. Чанёль чертыхнулся, когда увидел выходящего на полоску лунного света Криса, на котором, как и на других полицейских, висел бронежилет. Запах этого мелкого червяка смешался с другими незнакомыми запахами, поэтому Пак не знал, что Крис тоже здесь. Всё это оказалось ловушкой. И не ловушкой полицейских, а кого-то другого. Кто стоял над всем этим дерьмом, кто контролировал издалека, прикрывшись пеленой невиновности и чистоты. И это было куда хуже, если бы Чанёлем занялись только правоохранительные органы. Сделав несколько шагов вперёд, давний знакомый ядовито улыбнулся этому, по его мнению, спектаклю и повторил громче: — Стреляй! Ну же, чего ждёшь? — бровь мерзкого типа уверенно поползла вверх. И стоило Крису увидеть в озверелом взгляде промелькнувшую мимолётно тревогу и испуг, как он залился в ненормальном, давящем слух смехе. Чанёль смотрел выжидающе, чувствуя, как сердце Бэкхёна начало биться в три раза быстрее обычного. Их, казалось бы, продуманный план в ту же секунду стал таким же бессмысленным, как и его продолжение. Сознание гарда начало медленно темнеть, словно его окунули в тёмный омут с головой. Он растерянно пялился на источающегося чувством победы и мести Криса, и не мог вымолвить больше ни слова, чуть смягчая и так фальшивую хватку. А чего они хотели? Полагали, что такой план спасёт их шкуры, и они смогут смыться, пусть за ними бы и пустили погоню, но так у них хотя бы был шанс. Совсем крохотная и таящая в горячих руках еле заметная надежда. Но они никак не могли подумать, что снаружи их будет ждать такой человек, как Крис, чьи мысли и действия уже давно не вписывались в рамки обыденности. Хотя Пак не имел права о таком даже думать, так как сам был не лучшим примером для поведения. Что же делать дальше? — Заткнись, — дуло пистолета неизбежно пало на хохочущее лицо идиота. И Пак действительно уже хотел спустить курок и облегчённо выдохнуть, понимая, что больше никогда не услышит этот омерзительный голос. Но всё пошло не по плану. В одну секунду откуда-то из глубины леса донёсся свист, и руку, что прижимала к себе господина, обожгла пуля. Вскрик Бэкхёна оглушил гарда, и Чанёль отпустил парня, боясь, что задели не только его ладонь, но и Бёна. Но, к счастью, Бэк не был ранен и отделался только сильным испугом. А затем для обессиленного гарда всё превратилось в густой туман. Вовремя тихо подошедший сзади мужчина не только по счастливому случаю остался незаметным для гарда, но и стукнул Пака чем-то тяжёлым по затылку, из-за чего Чанёль потерял равновесие и свалился на землю, а подскочившего к нему Бэкхёна сразу же схватили по приказу офицера и поволокли по траве ближе к деревьям. — Отпустите! Отпустите! — остервенело, что было сил, завопил Бэкхён, пытаясь выкрутить руки из чужой хватки. Двое полицейских вцепились в Бэка, пытаясь приложить того к земле, заломив запястья, но парень был как всегда резв и неугомонен. Он извивался под весом двух навалившихся на него сотрудников и пыхтел, одновременно выкрикивая разные грязные ругательства до тех пор, пока его сильно не ударили по голове рукоятью пистолета-электрошокера, и парень не прижался лбом к влажной почве, ощущая её холод и взвинченную боль где-то в затылке. — Суки. Попытавшись подняться на ноги, Чанёль почувствовал дрожь в руках, по которым стекала чёрная кровь. — Бэкхён, — прошептал гард, успев моргнуть лишь пару раз перед тем, как самый главный подал сигнал остальным вооружённым. «Огонь». Десяток нитей с иглами на концах вылетели и вонзились в голое тело пытающегося прийти в себя обезглавливателя. — Чанёль! Нет! — закричал парень, чьё лицо до сих пор было впечатано в грязь. Он едва ли мог дышать, смотря на оцепеневшие конечности гарда. Спина телохранителя приняла дугообразную форму, из-за чего позвоночник и лопатки некрасиво украсили согнувшееся тело. Чанёль чувствовал, как жизнь ускользала от него. И человеческий корпус больше не мог выдержать такого сильного напряжения. В ту же секунду тело гарда покрылось длинной густой шерстью, выросший хвост сильно ударил по почве, раскидывая траву и камни в разные стороны. Даже удар хвостом мог с лёгкостью оставить на теле простого человека царапину будто от острого лезвия ножа. А потом показались клыки. Когти. И Бэкхён всё это видел. Телохранитель упал без сил, всё ещё без возможности пошевелиться. С цепей спустили без умолку лающих на льва собак. И они ринулись прямо к Чанёлю, вцепляясь в его конечности: пальцы рук, локти, ноги и даже голову. Суки, злостно рыча и пытаясь разорвать жертву, дергали сильными шеями, рывками стараясь оторвать сладкий кусочек с кровью. Бэкхён с непонятным визгом отвернул голову, сильнее зажмуриваясь, пока не встрял Крис, хватая лицо Бэка и поворачивая его в сторону рвущих неподвижное тело обученных собак. — Смотри! — закричал Крис, тыкая носом в ужасную картину. Не выдержав натиска, Бэкхён заплакал. Надрывно и громко, выкрикивая просьбы остановить это безумие. Слёзы и прилипшая к лицу трава вперемешку с грязью закрывали Бёну обзор. — Смотри! — желчно рявкнул давний знакомый. — Ты хоть знал, с кем вообще трахаешься? Подставил жопу грязному животному! — поднявшись на ноги, обезумевший парень с силой приложил голову кряхтевшего и пускающего без остановки слёзы напуганного Бэкхёна толстой набойкой обуви. Раздирающая картина. — Твою мать, Бэкки, ты разочаровал меня! Бэкхён пытался вырваться снова и снова, но больше не было сил ни терпеть это, ни смотреть. Он не понимал, что с ним, а главное — кто напротив него.«Чьё тело грызут обезумевшие собаки? Кто это? Что это?»
— Понравилось трахаться с псиной? — не унимаясь, вопил парень, втаптывая зарёванное лицо в землю. — А, Бэкки? — Крис! — из тени вышел Чунмён. — Остановись, приказ доставить Бэкхёна живым! Бэк плакал от разрывающей его сердце и душу боли. Он ведь знал, что всё этим и закончится. Он знал, что это всё проделки его отца. Но не мог себе в этом окончательно признаться. И теперь он умрёт. Самой поганой смертью. А Чанёль… — Да я, в отличие от псины, не наврежу Бэкки, он мне дорог. А вот это отродье точно рано или поздно бы его сожрало. А Чанёль смотрел. Почти не дыша и не двигаясь, из-под полуприкрытых век он смотрел на любимого человека, видя в его глазах только непоколебимый ужас. Он не мог даже пискнуть, но чувствовал, как щёку прогрызает обтянутая белой кожей собака. «Я тоже так выгляжу, когда убиваю? Мои глаза также наполняются кровью от ярости? Я такой же бесчеловечный и отвратительный? Бэкхён боится меня?» К счастью, успокоившиеся победой полицейские решили надолго не задерживаться в этом проклятом, напиханном нечистью лесе. Им сто процентов хватило ужаса на всю оставшуюся жизнь. Бэкхёна загрузили в автомобиль. А тело зверя, завернув в большой полиэтиленовый чёрный пакет, поместили в другую машину, рядом с собаками. Все думали, что на этом всё закончится. Сотрудники полиции получат обещанные им деньги за поимку и убийство обезглавливателя. А Бэка отвезут подальше от людских глаз по приказу отца. Они так полагали, не подозревая о том, что под окровавленной, изуродованной, толстой кожей всё ещё бьётся сердце. Так тихо и медленно. Ведь он обещал защищать Бэкхёна ценой своей жизни, пусть тот его и боялся.