danisnotfashionable

«Фил Лестер – двадцатидевятилетний фотограф из Ротенстолла. Переехал в Лондон в семнадцать лет, а уже в двадцать один год снял свою первую обложку для Vogue Brazil. Контракт на год с W Magazine, переезд в Штаты, брошенный университет, новый недолгосрочный контракт с Allure, сложный разрыв, переезд в Париж, год уличной фотографии на всех Неделях моды мира… В двадцать пять – возвращение в родной Лондон и покорение новых вершин в своей студии. Фил – востребованный фотограф, без каких-либо обязательств и ограничений, но бла-бла-бла, к чертям информацию, которую вы можете прочитать в Википедии. Я в его студии ради свежей крови и грязных подробностей (не бойтесь, с ним я был мил и не сказал это вслух). Мы встречаемся в его кровати после того, как он полдня работал руками, а я смотрел на это с блеском в глазах, и, боже мой, пожалуй, это самая кинковая вещь, которую я когда-либо писал в своем блоге – а вы знаете, что мной было написано большое количество фетишных строк (в конце концов, не я ли заливал клавиатуру слюной (только слюной, правда) во время AW 11-12, когда Марк Джейкобс для ready-to-wear Louis Vuitton выпустил их самую фетишную коллекцию?). Фил сидит передо мной, скрестив свои длинные ноги, обтянутые плотным черным денимом от Acne Studios, в ленивой позе лотоса. Рубашка от AllSaints застегнута на все пуговицы, волосы – в идеально уложенном беспорядке, строгие очки в оправе от Dior (он снял линзы сразу же после того, как сделал последний кадр) завершают отсутствие образа. Я сажусь напротив него, зеркалю его позу, опираюсь о витиеватое позолоченное изголовье и приступаю к своей экзекуции, во время которой даже праведник получит удовольствие. – Фил, начнем с самого легкого и…»       Фил снимает очки и трет глаза.       – Боже мой, я и не думал, что ты сможешь выжать из меня все соки, не выходя за рамки чистого профессионализма, – слегка охрипшим голосом говорит он, а Дэн в ответ лишь тихо смеется. – Серьезно, это самое интенсивное интервью за долгое время.       Улыбнувшись краешком губ, Дэн застегивает сумку с макбуком, поднимается с кровати и разминает онемевшие конечности.       – Больше не считаешь меня слишком молодым для этой работы?       Фил закатывает глаза и встает следом за Дэном, снова нацепив очки на кончик носа.       – Я и не считал тебя слишком молодым, я просто не ожидал увидеть кого-то столь молодого. Одно дело журналисты и фрилансовые интервьюеры для журналов, им положено быть младше тридцати, но успешные критики твоего возраста мне еще не попадались. До сегодняшнего дня.       – Оу, – умиленно тянет Дэн и улыбается еще шире. – Ты только что в открытую признал, что я успешен?       – За меня это неоднократно делали люди, куда более смыслящие в моде.       – Но признание от тебя мне нравится больше.       За проведенный вместе час Дэн полностью перестал смущаться рядом с Филом. Да, таблоиды были правы: он действительно настолько мил. Дэн давно не чувствовал такой легкости в общении с кем-то, помимо Зои. За час интервью они успели обсудить много вещей, выходивших за рамки обычного рабочего общения. В своем блоге у Дэна нет ограничений, но то, о чем они говорили, не войдет в статью для него. Не то чтобы Филом было сказано много чего-то личного, тайного или строго конфиденциального, просто даже фолловерам Дэна не будет интересен тот факт, что они любят одно и то же аниме, а в 2007 году были на одном и том же концерте Muse. В основном во время интервью Дэн не придерживается строго профессиональных рамок (в них невозможно расслабиться и написать что-то теплое, живое – то, что читателю будет интересно узнать), но с Филом даже их подобие разрушилось к чертям. Не было чувства «о боже мой, я знаю тебя целую вечность!», потому что Дэн оставляет подобные фразочки для дешевых бульварных романчиков, но понимание того, что им очень комфортно друг с другом, точно пришло, и его не отрицал никто из них. Впрочем, внимания тоже никто не заострял.       – Как-то мы засиделись, – говорит Фил, бросая быстрый взгляд на дисплей айфона. – В студии уже никого и не осталось. Не выпьешь со мной кофе? Я должен извиниться за то, что заставил тебя так долго ждать.       – Ожидания тебя в твоей же кровати, дразнящие миллионы фолловеров, не стоят извинений.       – Ты ведь понимаешь, что в этой кровати кроме работы ничего не происходит?       – Я – да. Фолловеры могут сомневаться. Я, знаешь ли, отличаюсь отсутствием какого-либо стеснения в выражениях.       – Я заметил, – смеется Фил и зашнуровывает скинутые посреди разговора конверсы (под ними виднеются два совершенно разных цветных носка). – Так что насчет кофе?       Дэн прикидывает, с какой жестокостью будет убивать его Зои, если он опоздает или вообще не придет на ее опенинг. Десять из десяти, особая жестокость, отсутствие разговоров в течение месяца… Нет, возможность еще немного пообщаться с Филом этого стоит, конечно, но Дэн привык выполнять свои обещания. И быть с Зои, когда она хочет крушить. А учитывая ее отношение к организаторам приема, крушить она не только захочет, но и будет.       – Прости, – вздыхает Дэн. – Если я не буду присутствовать на запуске косметики Зои, центральный Лондон взлетит в воздух. Может, в другой раз?       – Конечно, – кивает Фил, пропуская Дэна к выходу из студии. – И встретимся там – Зои отдала мне приглашение сегодня. Оставишь свой номер?       По пути к машине Дэн не может сдержать широкой улыбки: даже голова болеть перестала. Ну и Зои, ну и маленькая сводница… «– Фил, начнем с самого легкого и бросающегося в глаза – твоего образа. Я смотрю на эти джинсы трехсезонной давности и думаю: какого черта? Для человека, крутящегося во всей фэшн-тусовке долгое время и своими фотографиями задающего настроения в подборе аутфитов на ближайший сезон, ты слишком сильно забиваешь на свой собственный стиль. Даже если опустить этот факт – все же, одежду для фотосессий выбирают стилисты, – но ты ведь год снимал стритстайловые фэшн-луки на Неделях моды, и именно словленные тобой кадры становились хедлайнерами. А, насколько мы знаем, в уличной фотографии последнюю роль играют навыки фотографии, самое главное – найти интересные образы. – Я прям теряюсь, на что ответить: на комплименты моим фотографиям, оскорбление моей одежды или пуститься в долгие рассуждения на тему стритфэшн-фото. – Начинай по порядку, всегда помогает. – Во время съемок стритстайловых фото у тебя нет времени на раздумья, правильное соблюдение композиции и настройку светочувствительности. Ты просто видишь модель, киваешь сам себе, спускаешь затвор и надеешься на лучшее. Но большинство фотографов видят не модель, а ее аутфит. А я и сейчас, и тогда уделял особое внимание единственному аспекту – личности модели. Это не в цвете ее кожи или длине волос, это в подаче образа, который она несет, в наклоне головы, во взгляде, осанке, ширине шага… Даже когда я снимал стрит-фэшн и именно я решал, какой аутфит, не подобранный лично для моей съемки стилистом, должен быть сфотографирован, я, как бы парадоксально это не звучало, не смотрел на одежду. Из этого и вытекает ответ на твое замечание касательно моего образа – мне на него плевать, потому что я ничего в этом не смыслю. Сапожник без сапог, фотограф без нормальной аватарки на фейсбуке, шоколатье с аллергией на шоколад и я – фэшн-фотограф, у которого половина гардероба с массмаркета, а вторая половина куплена в бутиках с помощью консультантов, и то не по моей воле – профессия требует хотя бы частичного соблюдения канонов. – Ты начал с конца и проигнорировал мои комплименты, но ладно, я принимаю это за развернутый ответ. – Конец – это тот же порядок, только наоборот. И я еще не дошел до части с благодарностями! – Оставим это на потом. Какой из слухов, ходящих о тебе, раздражает тебя больше всего? – Раздражает? Ты не просишь меня развеять их, поделиться правдой, согласиться или отрицать, а спрашиваешь, какой из них меня больше всего раздражает? Слушай, а ты точно критик? – Как закончим – покажу тебе свое удостоверение критика. Ярко-розовый фон, много глиттера, звездочки во всех углах и комик санс. Все серьезно. – Фух. Теперь я могу спокойно продолжить общение с тобой, уверенный в твоем профессионализме. А больше всего меня раздражает… нет, не раздражает, расстраивает слух о том, что меня не существует. Я никогда не делюсь личными подробностями или своими переживаниями, все изложенное мной в интервью несет, в основном, исключительно профессиональный характер. Когда ходили слухи о том, что я переспал с кем-то, дабы сделать себе лицо и имя, я пропускал это мимо себя – такое говорят о каждом более-менее известном человеке. А не так давно начали появляться теории заговора о том, что на самом деле Фила Лестера нет как такового – я просто лицо бренда, а в действительности тут работает команда профессиональных фотографов, имиджмейкеров, стилистов… И этот слух меня расстраивает больше всего. Нет, вначале это было даже мило, наводило на мысли об иллюминати или пришельцах, а я люблю пришельцев – и благодаря прессе считать себя одним из них было даже весело. Но до тех пор, пока с обычных статеек в желтушной прессе это не переросло в глобальные обсуждения в интернете и во всей фэшн-индустрии. Я хоть и работал с большим количеством журналов, стилистов, моделей, имею связи со многими редакциями, но я просто физически не мог переработать со всеми, поэтому многие знают меня только заочно. А это, опять же, порождает очень большое количество слухов. – Надеюсь, читающим это людям, расстроившим Фила Лестера, сейчас очень стыдно. Что насчет любви к фотографии? Изменились ли к ней твои чувства после того, как ты ступил в мир коррупции? – Да. Любовь к ней только выросла. Не из-за того, что мне начали за мою любовь платить, просто… Я с детства хотел работать в этой отрасли. Брал фрилансовые заказы, снимал на бесплатной основе, пытался организовывать выставки со своими проектами… Но тогда это было тяжело, я не мог наслаждаться и любить фотографию в полной мере – половину своих сил и энергии я отдавал на попытки пробиться и поиски хоть немного интересных заказов. Сейчас же я отдаю всего себя фотографии и, наконец-то, могу любить ее в полную силу. – Ты всегда с такой страстью говоришь о своей работе, с какой ни разу не говорил о ком-то живом. Это значит, что в твоей жизни нет и не было настолько важного человека, или это значит, что ты не считаешь это важным? – Нет. – Нет? – Да. – Весьма познавательно, спасибо. Напоследок задам парочку всегда актуальных вопросов. Философия работ. Она вообще существует, или это конструкт, придуманный обществом фотографов, дабы их простая эстетика обрела смысл и было о чем говорить с журналистами? – Я считаю, что это конструкт, придуманный как раз не фотографами, а самими людьми, далекими от фотографии и искусства в частности. Я не спорю, часто фотографы действительно воссоздают в своих работах некие события, поднимают проблемы первой и не очень важности, делятся опытом. Это может передаваться через сюрреализм, специальное утрирование и преуменьшение, иногда даже через то, что люди назовут «уродство». Но часто в фотографии нет ничего, кроме фотографии. Никакого философского мотива, которые люди пытаются найти и подогнать под рамки Чего-то Чересчур Важного. Идеально выстроенная композиция, словленный свет, четкая линия, красивая чувствительность, плавный переход, прекрасная цветопередача – и все. Нет никакого смысла, есть просто красивая фотография. – А что насчет твоих работ? – 50/50. Я могу наслаждаться цветом, я могу наслаждаться игрой света, я могу наслаждаться личностью модели. А иногда я могу отснять съемку, посвященную проблемам стран третьего мира или снять трибьют, посвященный Жанне Пакен. – И самое заезженное, но от этого не менее важное: какие советы ты бы дал начинающим фотографам? – Самый заезженный, но от этого не менее важный ответ: не бойтесь. Не бойтесь показаться непонятым, неуслышанным, осужденным. Не бойтесь, что в вас нет собственного, индивидуального стиля, поэтому и пробовать не надо – все уже отснято до нас, но каждый человек особенный, каждый приносит в мир (не только мир фотографии) что-то свое. Нот тоже всего лишь семь, но симфонии продолжают писаться».       Дэн копирует-вставляет последнюю цитату Фила с сегодняшнего интервью и вливает в себя остатки энергетика. Статью в блог заливать пока нельзя – не готова верстка, да и редактировать придется больше обычного, потому что весь сегодняшний день глаза Дэна слипаются, а мозг просит о смерти. Ну или хотя бы о сне, но Дэн капризно не дает ему ни того, ни другого. Переводит взгляд в правый нижний угол экрана – семь часов вечера. Зои его убьет, жестокость – три из десяти, если он успеет собраться в течение часа.       Открывать еще одну банку энергетика опасно для здоровья, поэтому Дэн заваривает себе чашку кофе и атеистически молится на то, чтобы сердце не взорвалось. Влив в себя порцию крепкого эспрессо, Дэн залетает в душ. Через двадцать минут он выходит из него не то чтобы новым человеком, но хотя бы чистым – этого пока достаточно, свежим и выспавшимся он побудет когда-нибудь не в этой жизни. Еще двадцать минут на укладку, столько же – на подбор аутфита (Дэн удивляется тому, как все четко и перфекционистски разделилось по времени, и уверен, что по пути в ресторан произойдет какая-нибудь херня – сломается машина, начнется восстание зомби, окажется, что таксист не знает города). На этот раз никаких излишеств – строгий костюм от Dior Homme с укороченными брюками, приталенная рубашка с ненавязчивым принтом от McQueen и шелковый шейный платок и туфли от Saint Laurent. Дэн даже в зеркало на себя не смотрит, зная, что это целиком и полностью выверенная комбинация. Сложно ошибиться, надевая настолько классовые вещи.       – Да, любовь моя, я знаю, как сильно ты меня ненавидишь, но я уже в такси, честно! – зажимая айфон между ухом и плечом, чересчур бодро говорит Дэн и закрывает дверь собственного лофта.       – Я слышу эхо подъезда, – шипит Зои, перекрывая ядом своего голоса чересчур сладкую музыку на заднем плане. – Или ты появляешься здесь через полчаса, или не появляешься вообще. Не только здесь. В моей жизни. Хауэлл, правда, меня начинает крыть не только раздражением, но и паникой. Будь рядом.       – Тише, тише, детка, – мягко говорит Дэн, полноправно считая себя последним уебком. – Я скоро буду, не волнуйся.       Зои сбрасывает вызов еще до того, как Дэн успевает сказать последнюю фразу. Застонав, он заскакивает в лифт и делает парочку быстрых сэлфи в зеркале – по пути в машине скинет аутфит в инстаграм. Дэн всей душой ненавидит свое отсутствие знаний о понятии пунктуальности, но ни черта не может с этим сделать. Видимо, в детстве у него была травма, связанная с часами, о которой он предпочел забыть. «спешу на запуск новой линии косметики моей малышки @zoella. кажусь чересчур элегантно-нарядным даже самому себе – но не судите строго, все дело в дрэсс-коде».       Дэн отправляет фотографию в инстаграм и откидывается на мягком сидении машины. Таксист дорогу знает, никаких апокалипсисов не планируется, да и мотор, вроде бы, работает исправно.       Он успевает приехать ровно за пять минут до начала официальной части. Времени на то, чтобы оценить всю роскошь помещения и то, как именно их с Сагг идеи были воплощены в жизнь, нет, поэтому он лишь быстро хватает у проходящего мимо официанта два бокала мартини и находит Зои в дальнем углу зала.       – Хэй, я здесь, – мягко произносит он, присаживаясь на колени рядом с ссутуленной Зои.       Макияж не размазан, прическа в порядке, локоны лишь немного растрепались, платье в шикарном состоянии – значит, апокалипсиса и правда не было. Дэн дает ей бокал, та кивает, делает глоток и, наконец, смотрит на Дэна.       – Панические атаки – дерьмо, – севшим голосом говорит она и допивает мартини.       Дэн берет ее за руку и только сейчас замечает, насколько она холодная.       – Ходить переживать их на улицу без верхней одежды – не менее дерьмовая идея.       – Запивать энергетики кофе тоже не особо умно, знаешь ли.       – Откуда ты…       – Черные круги под глазами, Дэн. Они не берутся от хорошей жизни.       Прикусив губу, Дэн обнимает Зои за узкую талию и прижимает к себе. Та расслабляется в его руках, а он быстро шепчет ей на ухо:       – Как только назовут твое имя, ты выходишь на сцену и благодаришь всех за присутствие, завуалированно посылая организаторов сегодняшнего вечера нахуй. Говоришь спасибо NARS за сотрудничество, отмечаешь высокий уровень работы, делишься тем, как приятно тебе было с ними сотрудничать. Ты справишься. Не в первый же раз говорить «пошли нахуй» своими страхам, правда?       Зои кусает накрашенные темным кармином губы, кивает с неуверенной уверенностью и произносит:       – Сколько раз я говорила «да» своим страхам?       – Не так часто, как тебе хотелось бы.       – Это – один из них?       – Определенно нет.       – …а сейчас мы хотим поприветствовать на этой сцене новое открытие нашего бренда, человека, без которого сегодняшнего вечера не было бы и вовсе, – неповторимую Зои Сагг!       Дэн отставляет свой нетронутый мартини в сторону, встает с согнутых коленей и подает Зои руку. Та делает глубокий вздох и кладет пальцы в его ладонь. Под ряд аплодисментов Дэн провожает Зои до сцены, мягко приобнимает ее за плечи и отступает в сторону. Та благодарно ему улыбается и тут же меняется в лице, надевая на себя профессиональную улыбку.       – Приветствую всех собравшихся и выражаю вам свою огромную благодарность за оказанную поддержку. Сегодня…       Краем уха слушая Зои, Дэн аккуратно пробирается сквозь столы, пытаясь вспомнить планировку рассадки гостей. Зои вчера говорила, что организаторы к хуям поменяли все имена, но хотя бы приблизительная планировка должна остаться той же – не могли ведь табличку с его именем отнести к двери. Зои делится историей ее знакомства с брендом, а Дэн пытается не споткнуться в темном зале и не начать материться на все помещение, потому что на его месте, блядь, уже сидят. Он чересчур мило улыбается какой-то пожилой леди, явно имеющей не последнюю должность в NARS, извиняется за беспокойство и силится найти хотя бы один свободный столик или, мать его, знакомое лицо. Не успевает он перейти в своей голове на список более тяжелых матов, как его сбоку хватают за рукав пиджака и тянут на себя. Секунда – и Дэн почти падает в заботливо подставленный стул.       – Это намного лучше, чем извиняющийся кофе, – уголком губ шепчет Дэн, не отрывая взгляда от сцены – Зои на ней по-настоящему блистает (расшитое кутюрное платье от Elie Saab делает свое дело, конечно, но Зои блистала бы и без него). – Ты спас меня от очередного громкого позора моей жизни.       – Будем считать, что мы в расчете, – так же тихо шепчет Фил.       Зои на сцене благодарит «свою самую большую поддержку и главного вдохновителя на продолжение творческой карьеры – своего лучшего друга», а Дэн не знает, из-за чего он улыбается больше – из-за того, что его девочка снова это сделала, или из-за того, что Фил Лестер поддерживающе сжимает его руку.