Симпатико

Беспокойный жар распространился по внутренностям Персептора так быстро, что он испугался, что его шестерня трансформации расплавится. Затем, как самая неожиданная физическая реакция на все произошедшее, его интерфейс-система послала запрос на активацию. Испугавшись, Персептор отказал в активации. Запрос поступил снова. И снова. И снова, пока, к его великому ужасу, ручное управление не сработало. Его интерфейс-система активировалась, за этим последовал прилив возбуждения к его коннектору. Брейнсторм уставился на него напряженным взглядом, как будто бы знал, в чем проблема. — Она атакует твои интерфейс протоколы. — Его взгляд задержался между ног Персептора. — Делает невозможным их игнорировать. — Почему? — прошептал Персептор. Ломота в его цепях начала сильнее проявляться. — Почему ты сделал что-то подобное? — А почему бы и нет? — ответил Брейнсторм. Его энергетическое поле распространилось горячей мешаниной эмоций, слишком быстрых и перепутанных, чтобы в них разобраться. — Я не… я думал… я не стал бы… — он склонил голову. — Ты, наверное, захочешь найти Дрифта. Быстро. Дрифт. Обыкновенно, Персептор был более чем осведомлен о прелестях своего бывшего. Теперь же мысли о красоте Дрифта вызывали физическую боль. Его вентсистема включилась, ничуть не помогая избавиться от потрескивающего жара под его панелью. Прекрасный, соблазнительный Дрифт. Его руки все еще ожесточенно сжимали плечи Брейнсторма. Прекрасный, соблазнительный Брейнсторм. С его милым голубым корпусом и необычной оптикой и — Персептор ахнул. Возьми себя в руки. Процессор шел кругом, внезапно он осознал, насколько близко они располагались. — Тогда просто… нам нужно… просто нужно ее дезактивировать. Как-то. Брейнсторм прекратил сопротивление. — Ее нельзя дезактивировать. — Он толкнулся своей маской в шейные кабели Персепора сбоку и вздохнул. — Это не вопрос силы воли. — Он провел своими руками по дискам на руках Персептора, робкими трясущимися пальцами, словно не мог поверить в происходящее. — Их дезактивирует только перезагрузка. У Персептора отвисла челюсть. — Перезагрузка? Я тебя убью. — Мххугу. — Брейнсторм положил шлем на грудную броню Персептора. Удушливая теплота исходила от его корпуса. — Я знаю. — Его двигатель заурчал. — Все-таки у тебя симпатичный коннектор. Персептор посмотрел вниз, и неожиданно для себя выяснил, что у него стояк, а он даже и не заметил. Его красно-черный коннектор неприлично торчал между ними. — Я… — Больно, — захныкал Брейнсторм. — Пожалуйста… Кулаки Персептора сжались и разжались. Он хотел оттолкнуть Брейнсторма. Это казалось правильным решением. Вместо этого его руки двигались в замедленном темпе, как будто под воздействием какой-то похотливой программы, которая не являлась его собственной. Он сблизил их корпуса, уплотняя расстояние между ними пузырящимся металлом и паром. — Я не могу… — Пожалуйста, Персептор. — Брейнсторм безрезультатно поскреб его броню. — Просто… гах… — Он сдвинул свою руку на бедро Персептора. — Разобраться в последствиях мы можем потом. Комната начала кружится, и реальность Персептора сузилась до одной точки — восхитительного присутствия Брейнсторма. Безудержное желание, прорывающееся через его элетромагнитное поле, дурманило. Персептор никогда в жизни не хотел до кого-то так сильно дотронуться. Отсутствие контроля было необычным, пугающим. Это вселяло в него панику, принуждая к каким-либо действиям. Персептор рванулся. Он опрокинул Брейнсторма на ближайший лабораторный стол и прижал скулящего и царапающегося джета одной рукой. Его горло сжало, фейсплет нагрелся, когда он уставился на лужу между ног Брейнсторма. — Извини. — Он схватил свой коннектор за основание. — Я постараюсь быть понежнее. — Ты думаешь, меня это волнует? — Брейнсторм принялся раскачивать бедрами. — И не извиняйся. Это очень асексуально. Почему ты все время должен — ах! Персептор был быстр. Пламя страсти поглотило его, когда он погрузился в порт Брейнсторма. Это было так возмутительно. Так непристойно и неправильно — но так хорошо. Он и представить себе не мог, что отыметь своего самого недисциплинированного коллегу будет так приятно. Цепляясь за последние кусочки самоконтроля, Персептор прижал одну руку к грудной пластине Брейнсторма, а другую к бедренному сочленению. — Ты в порядке? — Он дрожал. Еще одна секунда этого соблазнительного томления, и ему уже будет не важно, как там себя чувствует Брейнсторм. — Т-тебе не больно? — Нет, — простонал Брейнсторм. Он встретил взгляд Персептора своим, пылающим темно-янтарным. Его голос стал чуть громче шепота. — Возьми меня, Перси. Персептор взял его как бот, доведенный до отчаяния, толкаясь в него на лабораторном столе, пока стол не затрещал. Каждое неистовое движение вызывало все новые вспышки удовольствия, пронизывающие всю нейросеть. Брейнсторм был так горяч и податлив под ним, исступленно реагируя на все его действия. Они прижимались друг к другу, испепеляясь, внутренние механизмы работали так усиленно, что дым и конденсат скопились под их корпусами. Теплый пар шел от маски Брейнсторма. Он обвил руки вокруг шеи Персептора и негромко нежно постанывал, в такт их сталкивающихся корпусов. Эти звуки порождали в нем страстное желание прямиком в искре. Он хотел выжать всевозможные стоны из этого дурацкого рта, прикрытого маской, пока Брейнсторм не превратится в бесформенную груду запчастей под ним. Он приблизил губы к маске, еще плотнее прижимаясь: — Она запускает эмоциональные подпрограммы близости в процессоре, верно? — проговорил он. — О, да, она это делает, — выкрикнул Брейнсторм. Персептор переместил руку с бедра на колено, поднимая его ногу выше. Он ускорил темп, стремясь приблизиться к разрядке, обещающей стать феерической. — Как ты… ох… как тебе удалось обойти персональные брандмауэры? — Да, сильнее, — молил Брейнсторм. — Она не обходит их. Она полностью их отключает на время действия снаряда. Пугающее решение, но чертовски креативное. Что-то свернулось в клубок в грудном отсеке Персептора. Эмоцию, которую ему трудно было идентифицировать в таком взвинченном и рассеянном состоянии, он мог бы назвать ворчливой лаской. Он не был уверен. Он не часто испытывал такие эмоции. В отношении Брейнсторма — точно никогда. — Абсолютно не этично, но умно.