За 11 лет до основных событий… Холмы Кашагар, недалеко от южной границы Содружества
— Столько беготни… Столько поисков… А ведь могли прищучить его еще три года назад, — Фил Хорнтон в нетерпении постукивал копытом по рулю, чуть наклонив голову в сторону открытого окна. — Что ж, не прищучили тогда — прищучим сейчас, — пробасил стоящий рядом с авто бурый медведь и продолжил внимательно изучать местность в большую подзорную трубу с ИК-модулем¹, установленную на штативе-треноге. — Теперь уж он от нас никуда не денется, и никаким бюрократам от Комитета этому уже не помешать. Густые южные предрассветные сумерки начинали медленно таять, обнажая очертания холмов, кустарника и редких деревьев. На темно-синем небе, начинающем светлеть к востоку, и становящимся бледно-рыжим над самым горизонтом, над почти черной саванной еще видна была бледная россыпь звезд. Хорнтон вздохнул. — Твои б слова, Миша — да духам в уши. Лишь бы не сглазить… Медведь отстранился от окуляра и трижды плюнул через плечо. Потом оглянулся вокруг в поисках чего-нибудь деревянного. Хорнтон услужливо высунул рог в открытое окно: — Да чего уж, валяй. Миша усмехнулся и аккуратно постучал когтем по рогу. И все же, напряженное ожидание было сродни пытке. Потому, когда радио в машине щелкнуло и зашипело, оба непроизвольно вздрогнули. — «Скала», я «Луг», на связь, — прошипела рация. Хорнтон взял рацию. — «Луг», «Скала» ответил. — «Скала», «Лапа» направляется к вам, прием. — Понял вас, встречаем, — подтвердил тур. — Что слышно от «Когтей»? Прием. — Накрыли. Остальное лично от «Лапы». Прием. — Хорошие новости, «Луг», спасибо. Конец связи. Миша облегченно выдохнул: — Значит, взяли гадов. Теперь сдадут карабинерам² на лапы и выдвинутся к нам. Осталось самое сложное. — Ты хотел сказать — самое вкусное? — нервно улыбнулся тур, откладывая рацию. — У «вкусного» уж больно зубы острые. Рано загадывать. Через некоторое время на холм, где они стояли, поднялся тот, кого «Луг» называл «Лапой». — Эйб вам уже сообщил? — с ходу начал он. — Так точно, майор, — Хорнтон аккуратно, чтобы не зацепиться рогами, высунулся из окна. — Добрые вести. Побольше б таких. — Осторожно с рогами, Фил. Машину не поцарапай, казенная. То ли в шутку, то ли всерьез было сказано — Хорнтон не стал переспрашивать: в полутьме было не разобрать, но судя по голосу, майор был напряжен, и от того сух на эмоции. Медведь аккуратно опустил штатив так, чтобы майор мог взглянуть лично: — Пока все тихо, Жан. Никто не въезжал и не выезжал. Майор Жан-Франсуа Верэн, командир спецгруппы Комитета безопасности Звериного Содружества, прильнул к окуляру и направил трубу туда же, куда до этого смотрел медведь — на группу строений в низине между холмами, в полумиле от них. — Вот и славно, — негромко сказал он. — Теперь-то мы их за хвост и возьмем. Так… А что за херь у них на крыше? Полотном что-то накрыто… — Не могу знать, — нехотя признался Буров. — Может, цистерны какие, или оборудование. Верэн недовольно цыкнул и дернул мордой. — Мне это не нравится... Ладно. Выдвинемся, как только «Когти» подъедут. Буров! Давай к Вильясу на вторую «точку», а я тут с Филом их покараулю. Только загляни сначала к Эйбу — у него там вроде пара сэндвичей оставалась. Когда еще поесть удастся… — Есть!.. — Миша развернулся и двинулся в сторону, откуда пришел Верэн. — А я что, голодный, значит, буду?.. — вздохнул Хорнтон. Жан усмехнулся: — А у тебя заначка есть. Думаешь, я тебя, козла старого, не знаю? — Слишком хорошо знаешь, я бы сказал. Запустив копыта в сумку на заднем сиденье, Фил достал пластиковый контейнер с овощным салатом и вилку. — Будешь? — М-м-м… — отказался Верэн. — Мне сейчас кусок в горло не лезет. — Он тебе уже добрые лет пять не лезет… — прошептал себе под нос тур. Услышал ли его Жан или нет, Фил так и не узнал. Он лишь молча и неподвижно стоял рядом, хмуро наблюдая за светлеющим небом, на котором уже не было видно звезд. Осталась только луна, бледная, почти растаявшая в предрассветной дымке. Наконец, он нарушил молчание: — Сообщи Эйбу и Вильясу, что Буров идет к ним. Миша открыл дверь командного фургона и втиснулся внутрь. Большую часть места занимало оборудование: приемники, передатчики, мониторы, панели и консоли различных размеров и назначений. И плотные cнопы проводов. Канаты вить можно. — Кофе будешь? — не оборачиваясь, спросил Эйб. — Всё буду. Со вчерашнего вечера ни крошки в пасти не было. — Тогда смотри, не проглоти кого-нибудь из персонала ненароком, — усмехнулся он в густые усы. Абрахам «Эйб» Гатсли был выдающимся, если не сказать менее скромно, техником. Тем большим контрастом было то, что Эйб являлся урожденным, чистокровным и абсолютно всамделишным кроликом-провинциалом. Такие практически по определению остаются на своих фермах и продолжают традицию бессчетного числа поколений своих предков. Пожалуй, только прирожденный инженерный талант Абрахама и тщательный подход к работе позволили ему стать полноценным и заслуженным членом спецотряда. Под его же чутким руководством теперь трудилась пара дюжин наемных операторов, техников и электронщиков — все те, без кого мобильный центр связи не мог полноценно функционировать. Членами отряда они не были, но подписку о неразглашении деталей операции, само собой, давал каждый. Шутка Гатсли была бы, возможно, чуть более смешной для окружающих, если бы хоть один из них был крупнее него самого и чуть лучше знал Бурова. Но так уж подобралась команда: еще двое кроликов, выдра и горностай; остальные же — крысы и прочие грызуны. Все, кто не был занят своими делами с головой и услышал начальника, искоса поглядели на огромного медведя. — На этот счет не переживайте, — поспешил успокоить всех Буров. Наконец, удовлетворенный калибровкой оборудования, Эйб подошел к небольшому откидному столику, выбрал самую большую кружку, какую нашел, и налил Мише кофе. После чего передал ему сэндвич с тунцом, поджаристой саранчой и салатом. Буров, поблагодарив, с ходу закинул весь сэндвич в пасть. — Как скоро «Когти» доберутся сюда? — не успев до конца прожевать, спросил он. Кролик глянул на наручные часы, потом перевел взгляд на циферблат над основной группой мониторов и поправил очки в крепкой роговой оправе. — Полчаса минимум, а скорее всего и больше. До рассвета, боюсь, не успеют — солнце уже взойдет. — Комплекс расположен между холмами: пройдет некоторое время, прежде чем в низине станет совсем светло. Эйб лишь пожал плечами: — Не так уж много пройдет. — Там видно будет, — Миша выпил кофе одним глотком и поставил кружку обратно на столик. — Нам главное — успеть подобраться, а дальше это уже не будет играть решающего значения… Ладно, я к Вильясу. Гатсли оказался прав: две штурмовые группы спецотряда, «Коготь-Один» и «Коготь-Два», прибыли на место точно к рассвету. Майор Верэн ходил среди них, рослых зверей — тигров, львов, волков, носорогов и прочих — и большинству если не в пупок дышал, то уж точно был не выше подбородка. Однако каждый из них был готов пойти за своим командиром в огонь и в воду, и ни у кого не возникало сомнений в его праве отдавать даже самые отчаянные приказы. Каждому агенту Верэн и несколько техников-грызунов цепляли на каску небольшую камеру: майор хотел видеть все, что видят агенты, и координировать одновременно обе группы. Закончив, он отошел чуть в сторону и повернулся к сотрудникам спецгруппы. — Парни! Излишне напоминать, зачем мы здесь, но я все-таки это сделаю. Все развернулись в его сторону и, подтянувшись, внимательно слушали. — В главном, самом крупном, здании за этим холмом находится Абу Ади — самопровозглашенный лидер преступной группировки «Клыки свободной саванны», состоящей исключительно из хищников. Эти агрессивные, радикально настроенные звери, как вам известно, абсолютно и безоговорочно против Содружества Зверей. Они не приемлют союз хищников, травоядных и грызунов. Они всячески приветствуют кровожадность и вседозволенность. Это — прямая и явная угроза гражданам Содружества, и в особенности — Зверополиса, так как именно он является для «Клыков» воплощением всего того, что они ненавидят. Но вот чего вы, скорее всего, не знаете — так это того, что члены группировки, помимо прочего, придерживаются четкого мнения, что они должны жить так же, как жили их предки. Включая, само собой, поедание других животных. Среди агентов поднялся негромкий ропот. Кто-то удивленно высказался, кто-то просто шумно выдохнул или зарычал. — Почему я не сказал вам об этом перед тем, как вы начали захват двух предыдущих групп боевиков? Потому что именно здесь и сейчас мне нужна вся ваша ярость и решительность, — Верэн ткнул длинным когтем в воздух перед собой. — Именно поэтому мы так долго выслеживали Абу Ади. Его идеи должны быть задушены, его пропаганда хищничества должна быть прекращена, а его дело — умереть, не превратившись во всепожирающий пожар новой войны! Теперь звери, стоящие перед Верэном, одобрительно зашумели, поддерживая своего командира. — Что ж, не будем терять времени зря. Солнце встает, но нам это уже не помешает. Отступать или выжидать мы больше не будем. Абу Ади брать живым или мертвым — дело ваше, но он не должен сбежать от нас. Быкинс, Самби, подойдите! К Верэну подошли командиры «Когтей», бык и лев. Оба — статные, тренированные — нависли над майором, словно два столпа. Из-за бронезащиты, обвешанные амуницией, пневматическим и холодным оружием, они казались еще больше, чем были на самом деле. — Пойдете с двух сторон, вдоль холмов. Оставайтесь в тени как можно дольше — у нас еще есть время. Быкинс, ты со своими — с северо-востока; Самби — ты поведешь ребят с юга. Как займете позиции, ждите моей команды. Вопросы? Вопросов не было. Командиры групп быстро передали инструкции подчиненным, и повели их по намеченным маршрутам. Верэн же направился к командному фургону, где его уже ждали Буров и Гатсли. — Хорнтон и Вильяс на местах? — Бьют копытом землю, командир, — съязвил Эйб, обычно вежливый и корректный. Его сосредоточенный взгляд бегал по мониторам, на которые выводилось изображение с камер агентов. — Если что пойдет не так, заведут своих железных коней и пойдут на перехват. Возбужденно-резкий тон Эйба — верный признак нервной обстановки. Впрочем, и сам Верэн был на пределе. В ближайшие минуты должен был быть подведен итог многолетней игры на выживание с опаснейшим врагом за всю его карьеру. — Кстати, откуда Леон Самби притащил эту здоровенную девку?.. — задал вопрос Буров, чтобы хоть как-то отвлечь остальных от напряженного ожидания. — Она мне почти по плечо, и челюсть шириной с мою лапу. Заднюю. Верэн, глядя на мониторы, ответил не сразу. — Мбава? Она родом с северной части Саваннлэнда, как она сама говорит. Леон подобрал ее где-то во время разведрейда — она в одиночку атаковала отряд КСС³, когда те пытались устроить на наших ребят засаду. Леон рассказывал — разметала всех как щенков. Бой-баба. Эйб обернулся к Верэну: — И ты ей доверяешь? — Нет. Но я доверяю Леону. А он считает, что она будет полезна: знает язык, знает обычаи, знает, как правильно вести себя в саванне. В Комитете ее на допросах промурыжили добрую неделю — и вроде ничего, к чему реально можно было бы придраться. Леон обещал приглядывать за ней в оба глаза. — Почему она напала на тех боевиков? — Говорит, ненавидит их. Всё их движение. Они только жгут, грабят и убивают. В этом она права на все сто. Однажды попытались затащить ее силой в свои ряды, и, как легко догадаться, у тех бедолаг ничего не вышло. Все прекрасно представляли, что могла сделать с обидчиками огромная гиена. — «Коготь-один» на месте. Наблюдаем двух часовых на крышах боковых пристроек. Готовы начать. Ждем подтверждение от «Когтя-два», — передал по рации Быкинс. Следующие кажущиеся нестерпимо долгими минуты они провели в молчании, ожидая, пока вторая группа доберется до места. — «Коготь-два» на месте. Наблюдаю часового у южной двери главного здания. Готов начать. Жду команды. Эйб нервно притопывал задней лапой, скрестив передние на груди, и то и дело поглядывал на майора. Миша задумчиво тер нос, глядя в мониторы. — Слабенькое что-то у них охранение… При таком-то высоком госте, — наконец высказал он свои опасения. Верэн ничего не ответил, лишь медленно вдохнул, глубоко, насколько смог. И так же медленно выдохнул. После чего придвинул микрофон радиогарнитуры поближе к пасти. — «Коготь-один», «Коготь-два» — начинаем! В следующие мгновения все в командном фургоне наблюдали, как агенты почти единовременно нейтрализовали часовых с помощью быстродействующих дротиков-транквилизаторов. После этого агенты «Когтя-один» установили небольшой взрывчатый заряд в генераторной, расположенной в пристройке у главного здания. Бойцы «Когтя-два» тем временем сняли все клеммы с аккумуляторов стоящих возле здания автомобилей, лишая «Клыков» шанса воспользоваться ими для побега. Как только все было готово, обе группы вошли в комплекс. — Освещение отсутствует. Перехожу на ИК, — сообщил по радиосвязи Самби. Через секунду на связь вышел и Быкинс: — Подтверждаю: освещенность нулевая. Перехожу на ИК. Агенты, почти одновременно, быстро опустили приборы ночного видения на своих шлемах. — Выведи изображения в ИК-диапазоне, — скомандовал оператору Гатсли. Изображение на всех мониторах стало бесцветным, палитрой всех оттенков серого, и теперь напоминало фотонегатив. Агенты рассредоточились по помещениям, держа на прицеле каждую дверь, и готовясь продвигаться дальше. Бойцы с баллистическими щитами расположились напротив входных дверей, а за ними и по обеим сторонам от дверных проемов, прижавшись к стенам, встали остальные. В каждой группе был агент со специальным ручным тараном — отличный способ вышибать запертые двери. — Всем группам — по моей команде… — Верэн выждал несколько секунд, прежде чем продолжить. — Пошёл! Пошёл! Пошёл! — Майор! — раздался взволнованный голос Вильяса на другой частоте. — Движение на крыше! — Подтверждаю!.. — эхом отозвался Хорнтон. Верэн непроизвольно схватился лапой за наушник: — Что?! Услышав приказ на старт, Самби активировал взрывное устройство. Громкий хлопок, сноп искр — и комплекс оказался обесточен. Сразу за этим обе группы, выбив двери и бросив внутрь светошумовые гранаты, начали штурм. — Кто на крыше?! — Еще трое боевиков, только что поднялись. Они стаскивают полотно… Твою ж мать!.. Майор, у них вертолет!!! Верэн шумно выдохнул сквозь сжатые зубы. — Черт… Всем группам — ускориться! «Коготь-один», продвигайтесь к крыше — нужно отрезать Абу Ади путь к вертолету. «Коготь-два», двигайтесь к центру здания — этот сукин сын должен быть где-то там!.. Верэн выждал несколько секунд, ожидая подтверждения приказа. — «Коготь-один», «Коготь-два» — подтвердите! В эфире царила полная тишина. — Что за морковная ботва?.. — ошарашенно прошептал Гатсли. Изображение на мониторах сначала застыло, подернулось электронной рябью, а после и вовсе пропало. Операторы и техники завертели головами и начали переговариваться между собой, пытаясь понять причину проблемы. Кто-то обернулся, ожидая от главного техника указаний. — Что за..? Какого..?! — Верэн вцепился в край пульта перед мониторами. — Где сигнал?! Что со связью?!! — Прием в порядке, сэр. Но сигнал не поступает. — Что значит — «не поступает»?! — зарычал майор, оскалив острые зубы. Техники съежились, не зная, что ответить. — Вероятно, что-то глушит сигнал радио и камер, — предположил Эйб. — Мы слепы, а они глухи. Теперь они сами по себе. Буров, все это время не проронивший ни слова, взял рацию: — Фил, Херардо… Слышите меня? Через пару секунд оба ответили утвердительно. Верэн кивнул Мише, и продолжил: — У нас пропала связь с «Когтями», так что теперь вы наши единственные глаза и уши. Что там с крышей? — Вертолет готов к взлету. Никого, похожего на Ади, не видно. — Принято! Оставайтесь на местах и наблюдайте. Докладывайте о любых изменениях. И, Фил… заведи машину. Конец связи. Верэн снял с головы радиогарнитуру и выхватил из лап Бурова мобильную рацию. — Эйб! Будь на связи. Мы идем внутрь. Миша, за мной! — Что?! Но… майор..! — попытался возразить кролик, но успел лишь проводить взглядом их спины. Выскочив из фургона, они бегом бросились к вершине холма, где стоял джип Хорнтона. Подбегая, он на ходу рыкнул «Выходи! С рацией!». Фил счел правильным не спорить и не задавать лишних вопросов, лишь взял с собой рацию и бинокль. — Миша, давай за руль. Запрыгнув внутрь, Буров с ходу вжал педаль газа, и джип, выбрасывая землю из-под колес, с ревом помчался вниз по склону. Автомобиль на кочках подскакивал так, что, не вцепись Жан своими длинными когтями в переднюю панель, его бы болтало по всему салону. Буров крутил «баранку» с точностью и быстротой профессионального автогонщика, лихо объезжая кустарники и деревья, попадающиеся им на пути. — Командир, на крыше появились новые цели. Садятся в вертолет!.. Миша сжал руль так, что тот болезненно скрипнул. Но прибавить ходу он не мог, как бы ему этого не хотелось — джип мчался настолько быстро, насколько позволяла местность. — Они взлетают!.. Жан… они в воздухе, — в голосе Хорнтона сквозило отчаяние. Верэн глухо зарычал от бессильной злобы, вонзив когти еще глубже в панель. — Может, наши его все-таки взяли? — буркнул Миша, похоже, сам не веря в свои слова. — А эти, в вертолете — всего лишь бегущие «шестерки»?.. — Жми. На чертову. Педаль, — сквозь сжатые зубы прорычал Верэн. Меньше всего сейчас его заботили пустые предположения. Вертолет заложил широкий вираж, попутно набирая высоту. Жан подался вперед и поглядел вверх, чтобы увидеть его через лобовое стекло. — Уже почти..! — Миша нещадно давил педаль газа в пол, выжимая из автомобиля максимум. Последнее, о чем успел подумать Жан-Франсуа, это то, что если Абу Ади все-таки в вертолете, он найдет его и достанет хоть из-под земли. Огромной силы взрыв сотряс холмы. В воздух взметнулся огненный гриб, обрамленный короной из земли, дыма и обломков центрального здания, откуда всего минуту назад взлетел вертолет. Все соседние постройки разметало на кирпичное крошево и щепки мощной взрывной волной. Джип на ходу подбросило мордой вверх, попутно развернув набок. Не высоко, но этого хватило, чтобы взрывная волна, выбив в машине все стекла, с силой швырнула ее о землю. Дважды кувыркнувшись, джип со скрипом и скрежетом рухнул на крышу и замер, осыпаемый падающей землей и мелкими осколками. Удушливое облако пыли и копоти накрыло низину, погрузив ее в грязно-желтый сумрак.***
Из-за формальной волокиты лишь спустя пять дней после того, как майора Верэна доставили в Центральный госпиталь Зверополиса, об этом сообщили Энди. Деталей ему не раскрывали, и он прекрасно понимал, почему: Жан никогда не вдавался в подробности своей работы, но не скрывал, что его работодатель — правительство, и занимается он делами, не терпящими любопытных носов. Спустя еще день с Энди встретился Филип Хорнтон, «товарищ по службе», как он сам сказал. Энди помнил это имя — Жан часто упоминал его в телефонных разговорах. Из его скомканного, кое-как сложенного объяснения, в котором, конечно же, отсутствовала какая-либо конкретика, зато намеков и междустрочий было полно, можно было понять, что все сложилось очень плохо. Но в момент, когда Энди Хвостовиц выскакивал из дверей школы и собирался бежать к ближайшей остановке общественного транспорта, он думал лишь о том, что единственный оставшийся на всем свете зверь, которого он бы мог назвать своей семьей, очнулся и, по словам врачей, его здоровью ничего не угрожает. — Хвостовиц! Энди!!! Энди остановился, обернувшись на оклик. У входа в школу стоял мистер Ианс, явно удивленный, что по обыкновению дисциплинированный и ответственный ученик вдруг куда-то со всех ног несется в противоположную от учебного заведения сторону. — Мистер Ианс, извините, мне нужно бежать. Я уже отпросился у мисс Багзли, честно!.. — Я верю, верю… Постой, что за спешка? — Жан..! То есть, мой опекун, Жан-Франсуа… Ну, возможно, вы слышали — он был в больнице. То есть, он и сейчас в больнице, и… он очнулся. Я хочу с ним увидеться. Ианс понимающе покивал, и тут же поправил съехавшие ниже обычного очки. — Вот оно что… А знаешь, у меня уже закончились занятия на сегодня. Давай-ка я тебя подвезу. Ты не против? — А-а… н-нет, конечно нет. Не против. Спасибо, мистер Ианс!.. — Пойдем, моя машина там, — мистер Ианс махнул копытом в сторону школьной автостоянки. — Будет определенно быстрее, чем на автобусе. Светлая одноместная палата, судя по обстановке — явно из тех, что некоторые ехидно, но со скрытой завистью, называют «VIP». Суетящиеся доктора, осматривающие пришедшего в себя Жана, попутно обсуждающие подоспевшие только что результаты очередных анализов. Хмурые тур Хорнтон и кабан, представившийся как Херардо Вильяс, стоящие чуть в стороне и наблюдающие за работой медиков. Полицейский у входа в палату — предосторожность от начальства, страховка скорее от жадных до любой сенсации журналистов или слишком любопытных носов, нежели охрана от возможной мести недругов. Энди решил не заходить сразу и не усиливать толчею в небольшом помещении. Вместо этого он сел в коридоре, так, чтобы видеть Жана; тот лежал почти неподвижно. Казалось, что взгляд его из-под полуприкрытых век был направлен куда-то в пустоту, а вместо привычной сосредоточенности и внимания на его морде застыла непроницаемой маска безразличия ко всему происходящему вокруг. Через время врачи покинули палату, за ними следом вышли Хорнтон и Вильяс. — Теперь можешь зайти, только ненадолго — врачи настаивают на том, что его пока лучше лишний раз не тревожить, — Фил на секунду обернулся, кинув взгляд на своего командира. — Но, честно говоря, я не уверен, что ты сможешь с ним поговорить. Точнее, что он тебе ответит. За всё время с момента, когда он пришел в себя, он только несколько раз ответил, да и то — односложно: «да», «нет» и в том же духе… — Я все-таки попробую. — Да, разумеется. Что ж, оставим вас одних, пообщаться. Сходим пока навестить еще одного нашего товарища. Ему досталось сильнее: уже две операции, и еще одна предстоит. Филип устало вздохнул: видно было, что он давно толком не высыпался. — Надеюсь, он выкарабкается… — с надеждой добавил Херардо. — Выкарабкается! И даже не смей думать иначе, — раздраженно бросил ему Хорнтон. — …Ладно, удачи тебе, парень. Если что — мой номер у тебя теперь есть. Энди кивнул, и, поблагодарив, вошел в палату, прикрыв за собой дверь. Потом взял стул у стены и сел поближе к койке. — Привет… Мне тут позвонили, сказали, что ты в больнице, и только недавно пришел в себя. Я сразу же приехал. Я… Мне так и не рассказали, что случилось, но я ведь не дурак — вижу, что… Он внезапно осекся. Жан, до этого лежавший, словно живой труп, чуть дернул головой, будто отгоняя сонливость, и пару раз быстро моргнул. — Прости… Не будем об этом, верно?.. Ты жив — и это главное, — Энди попытался взять себя в лапы и придать голосу уверенности и оптимизма, но получалось не очень. — Пока не ясно, сколько тебя еще тут продержат, но ты ведь у нас, считай, что из стали. Жан лежал все так же неподвижно, лишь едва заметно подрагивали мускулы на морде. — Знаешь, когда тебя выпишут… помнишь, ты говорил про тот кемпинг? Ну, что у Большого озера, на северном берегу. Можно сгонять туда, на выходные. Жан шумно, судорожно выдохнул и снова несколько раз быстро моргнул, потом зажмурился. Его нижняя губа мелко задрожала, он попытался сглотнуть, но поперхнулся. — Я… — начал он, но тут же остановился. Голос был хриплый, чужой. — Подожди, я дам тебе воды. Но Верэн не дал ему встать. Он схватил Энди за лапу, останавливая. Наконец, он сумел подавить зарождающийся кашель, снова сглотнул. — Я не смог. Я подвел их всех… Он сжал зубы, прерывисто дыша. Выражение безразличия стало меняться на гримасу злобы и боли, медленно, будто оплывающая восковая маска возле огня. — Подвел тех, кто шел за мной. Подвел твоих родителей… Подвел тебя… Энди впал в ступор. Впервые в жизни он видел Жана таким. Вместо сильного, собранного, порой жесткого — теперь он лежал перед ним, дрожа всем телом от эмоций, что его переполняли. Вся броня его воли сыпалась на глазах, словно пораженная ржавчиной. — Малыш, я… я не… — попытался продолжить Жан, но из его глотки вырывался лишь еле сдерживаемый стон, переходящий в вой. Энди не знал, как себя вести. Что говорить. Он просто молча наблюдал, как росомаха, закрыв морду лапой, в отчаянии воет сквозь стиснутые зубы. Воет от бессилья, от собственной слабости и немощи, от невозможности изменить то, что случилось. Энди очень хотел помочь, но не знал, как. В палату заскочила медсестра. Бросив беглый взгляд на Жана, спросила: — Нужно болеутоляющее? Энди только покачал головой. — Скорее что-то, что поможет ему заснуть сегодня. Медсестра понимающе кивнула: — Я поговорю с доктором, он подберет что-нибудь подходящее. Зовите, если понадоблюсь. — Спасибо. Снова оставшись один на один с Жаном, Энди не проронил ни слова. Понемногу тот стал успокаиваться — он перестал выть, только тяжело и неровно дышал, все так же прикрывая глаза ладонью. Наконец, Энди осторожно освободил свою лапу от хватки и негромко, но твердо сказал: — Я не знаю, что произошло. Не знаю, что стало с твоими товарищами. Могу лишь догадываться. Но в чем я точно уверен — так это в том, что ты меня не подводил. Ты обещал вернуться — и ты здесь, живой. Наверное, тебе понадобится время, чтобы снова привыкнуть к обычной жизни, но я верю, что у тебя получится. Он крепко взял лапу Жана в хват, будто собираясь помочь тому подняться. — Будем держаться друг за друга, верно? Как и все эти годы. Жан, наконец, открыл глаза и посмотрел сначала на свою лапу, а потом и на Энди. После чего кивнул: — Верно, малыш. Как все эти годы. — Я буду заезжать к тебе, как выпадет возможность. Отдохни как следует — я уверен, тебе это поможет быстрее подняться на ноги. И… не вини себя, ладно? Думаю, что никому от этого лучше не будет. Жан лишь медленно и тяжело вздохнул, глядя куда-то в сторону. «Прости, парень. Но я не смогу не винить себя». Верэн разглядывал свое неясное отражение в экране выключенного телевизора, прикрученного к стене. Теперь, когда Энди ушел, он был полностью предоставлен своим мыслям. «У меня просто не осталось вариантов, кроме как идти до конца. Ты бы дико злился, узнай ты об этом. Ты бы попытался меня отговорить, возможно, кричал бы на меня, или даже попытался ударить, — Верэн невесело ухмыльнулся сам себе. — Ты даже не представляешь, как похож на своего отца… Уж он-то бы мне за такое точно морду начистил. Но в одном ты прав — мне нужно подняться на ноги как можно быстрей». Вошедшая медсестра вкатила небольшую процедурную тележку в палату. — Мистер Верэн, доктор прописал вам успокоительное, для лучшего сна. — Да, думаю, мне бы не помешало как следует выспаться… Сон — лучшее лекарство, так ведь говорят?.. — Именно так, — она доброжелательно улыбнулась и взяла с тележки шприц с препаратом. — Будьте любезны, вытяните вашу лапу. Жан вытянул лапу и уставился в потолок. «…Как можно быстрей. И снова на поиски».