Остаток дня проходит нормально. Я смирилась с тем, что никак не могу выкинуть из головы поступок Тобиаса. Я сказала ему, чтобы он был
собой. Видимо, он решил, что Лана немного мешает этому понятию. Я поделилась на два лагеря. Один твердит мне, стреляя из ружей, что все правильно, так и должно быть. Он же нравится тебе, чего ты медлишь?! Беги быстрее, ищи его и вали на пол, восседая сверху. Второй же, пуская бумажные кораблики по ручьям, твердит мне, что я разобью сердце Томасу, который надеется на что-то. Пару дней назад кто-то говорил, что этот парень тоже нравится тебе? Но ведь не смогу же я быть с ним только из-за чувства вины?..
Я едва дожидаюсь последнего звонка и, не слыша ни друзей, ни Томаса, бегу на улицу. Не останавливаясь, добегаю до дома. Дергаю ручку двери. Закрыто. Дрожащими руками достаю ключ и открываю дверь. В нос ударяет запах горелой яичницы. Осматриваю прихожую и вижу ботинки Калеба. Видимо, освободили пораньше. Поднимаюсь наверх, открываю дверь в комнату Калеба и наблюдаю такую картину: по всему помещению разбросаны учебники, тетради, справочники, а на всей этой груде спит мой брат. Он выглядит так мило, что я забиваю на все свои обиды к нему. Подхожу как можно тише и целую его в щеку. Калеб что-то бормочет, но я выхожу из его комнаты и иду в свою.
Стою в душе под струями холодной воды, пытаясь очиститься от мыслей. Выхожу в полотенце и одеваюсь в форму для верховой езды. Выхожу из дома и иду к конюшне, уже слыша ржание Вишеры.
Захожу в конюшню, из стойла выглядывает голова Вишеры.
—Привет, красавица!—я уже обнимаю кобылу за шею, стоя на носочках. Она ласково пощипывает мою толстовку в поисках сахара или кусочка моркови.
Я чищу любимицу, при этом разговаривая и сюсюкаясь с ней, меняю подстилку, накладываю немного корма и наливаю воды. После корма я даю ей несколько сухариков, кусочков моркови и яблок. Затем одеваю уздечку и вывожу на улицу, для того, чтобы одеть все остальное. Справляюсь с этим за пять-десять минут.
Я хочу на свободу.
Вскакиваю в седло, посылая Вишеру шагом до ворот. Мы аккуратно проходим их, а я задаю направление при помощи поводьев. Через некоторое время кобыла понимает, куда мы идем — в поле. Вообще, оно находится не так уж и близко, но безумно мне нравится.
Когда доходим до поля, то сначала я посылаю Вишеру рысью, а затем и галопом. Чувствую, как свобода наполняет мое тело, мою душу. Сейчас я свободна, меня ничего не волнует. Но боюсь, что когда я вернусь домой, то усталость, проблемы и нерешенные вопросы рухнут на мои плечи опять. Отпускаю поводья и поднимаю руки вверх. Кричу.
Ненормальная. Вишера вскидывает головой вверх и ржет, как будто в такт мне..
Возвращаемся домой через полчаса. Через полтора часа начнется тренировка, которую теперь мы будем посвящать конкуру. Отвожу Вишеру в стойло, чтобы она успела отдохнуть, быстро чищу ее от пота и грязи и даю немного овса. Целую в нос и иду домой.
У двери меня встречает Тайлер. Недавно мы сняли его "корону", и теперь он выглядит почти взрослым. Я глажу его, поднимаю глаза и вижу, как Мур пытается достать лапкой до блинов.
—Мур! Сейчас по твоей пушистой заднице дам!—вскакиваю я и преодолеваю расстояние между мной и столом. Кошка, махнув хвостом, убегает. Я хмыкаю и иду к себе.
Опять принимаю душ, переодеваюсь в домашнюю одежду. Падаю на кровать, надеюсь уснуть, предварительно заведя будильник. И действительно проваливаюсь в царство Морфея...
Просыпаюсь я не от будильника, а от толчков Кристины. Она стоит уже готовая для тренировки передо мной, жуя на ходу блин.
—Со-оня, ю смеется она, и я улыбаюсь тоже. Резким движение руки забираю у подруги кусочек блина и запихиваю в рот. Она возмущенно кричит, а я иду собираться.
Надеваю темные коричневые штаны для верховой езды, легкий бежевый свитер и жилетку. Беру с собой сапоги и шлем. Завязываю свои волосы в узел, чтобы не мешали. Выхожу к Крис, и мы спускаемся вниз.
Мама с папой уже сидят за столом на кухне, пьют чай. Я целую их в щеку, а мама ловит мою руку:
—Трис, Кристина, будьте осторожнее, пожалуйста, — я киваю, улыбаясь, и выхожу на улицу следом за подругой.
Мы заводим лошадей в коневозку, затем садимся сами. Едем до места назначения около часа, болтая и смеясь.
Когда выходим, то видим, что Джанин уже ждет нас. Мы здороваемся, экипируем своих любимиц, затем разминаемся. Я напряженно поглядываю в сторону ворот, надеясь увидеть..Тобиаса, конечно, кому я вру. Но его все нет. Проходит минут пятнадцать, Джанин уже собирается рассказывать нам о плане наших тренировок, когда приезжает транспорт Итона. Мое сердце пропускает удар, падая в пятки. Да что же со мной такое творится?
Карфаген гордо несет к нам своего хозяина. Тобиас извиняется за свое опоздание перед Джанин. Она кивает головой, и парень присоединяется к нам.
—Итак, здравствуйте, ребята. Рада вас видеть в сборе, — делая ударение на последнем слове, она смотрит на Итона.
—Здравствуйте, — хором говорим мы.
—Сегодня я расскажу вам, что будет входить в соревнование по конкуру, которое, я вам напоминаю, мы просто обязаны выиграть. Я думаю, что вы знаете и помните историю конкура, но все же я кратко повторю ее. Итак, родиной конкура принято считать Францию. В пятидесятых годах девятнадцатого столетия на парижской выставке лошадей впервые были проведены соревнования по прыжкам на лошадях через различные препятствия, данные соревнования получили название «конкур-иппик». Чуть позже эти соревнования стали проводится в Бельгии и Италии, а ещё позже в России, Америке и Германии, — она все говорит, говорит и говорит, но половина ее слов пролетает мимо моих ушей, — вспомнили? — мы активно киваем.
Кристина потирает лоб, я расчесываю гриву Вишеры пальцами так тщательно, как будто не делала этого уже век. Тобиас и вовсе опустил голову. Я вижу мешки под его глазами и пытаюсь прикинуть, сколько ночей он не спал. Когда это я стала так о нем беспокоиться? Джанин, видя наш настрой хмурится:
—С вами все хорошо?
—Да, все нормально, — в сотый раз киваем мы. Я не знаю, что творится с Итоном. Я почему-то резко стало чувствовать себя не в своей тарелке, а Крис, вероятно, думает, что же случилось со мной. Но мы обязаны думать не о своих проблемах, а о работе, хотя бы на время тренировок.
— Хорошо, сейчас я расскажу, какие виды препятствий встретятся вам в маршруте: кавалетти, чухонец, калитка, крестовина, шлагбаум, стенка, тройник, оксер, канава. Я же пока расскажу вам о трех. Затем вы начнете учиться. Начнете с кавалетти. Но практика потом, а сейчас-теория.
Кавалетти - жерди, будут положены на высоте около 20 сантиметров и расстояние друг от друга будет примерно на 1,40 метра.
Чухонец — высотное препятствие в виде жердевого забора, жерди закреплены на двух стойках.
Калитка — отвесное препятствие шириной около 2 метров, составляющий элемент свободно висит на стойках.. — Джанин рассказывает нам все это, и я вижу, как горят ее глаза. Вот что значит — заниматься любимым делом. Мы оживились, слушаем материал с приоткрытым ртом. Инструктор видит это и улыбается краем рта.
—Давайте начнем с кавалетти, — женщина объясняет нам, как правильно преодолевать припятствие. Мы запоминаем и занимаем свои места. Жерди уже готовы и ждут лишь нас.
Я должна сосредоточиться на создании импульса и ритма, необходимых для преодолении всей комбинации препятствий.
На земле положены три жерди на расстоянии 2.5 метров друг от друга. Я посылаю Вишеру сначала шагом, а затем рысью. Она успешно преодолевает все жерди. После приземления я требую от кобылы несколько темпов галопа. Краем глаза я наблюдаю за работой Кристины и Тобиаса. Они тоже все сделали. Мы занимаемся этим час с передышками.
На втором этапе мы убираем жердь за крестовиной и ставим вместо нее на расстоянии 5.5 метров еще одну крестовину. Сосредотачиваюсь на прохождении обоих препятствий, а не только первого. Тоже успешно, не считая того, что Вишера запнулась на последнем препятствии.
Джанин хвалит нас за отличную работу и отпускает домой.
Мы слезаем
сваливаемся с лошадей и ведем их в коневозки.
Я собиралась залезать на свое место, когда кто-то взял меня за руку и развернул к себе.
—Пока, Трис, — Тобиас, то ли ухмыляясь, то ли улыбаясь, смотрел на меня.
—Пока, Тобиас, — шепчу я, поскольку голос решил меня подставить.
Итон несколько секунд думает, а потом наклоняется ко мне и целует в щеку:
—Вот теперь точно пока.
***
Я сижу с мамой на кухне и пью чай с малиновым вареньем. Мы молчим, потому что иногда молчание лучше слов. Но я не выдерживаю:
—Мам.
—Да, Трис?—мама как будто выныривает из омута своих мыслей.
—Что бы ты сделала, если бы за тобой пытались ухаживать сразу два парня, которые тебе и нравятся вдвоем, но об одном ты думаешь больше, чем о другом?—выпаливаю я на одном дыхании.
—Выбрала бы того, о ком больше думаю. А второму бы попыталась объяснить, что большего, чем дружба, не может быть, — мама говорит мне это, не отрываясь от чая. Так легко.
—У тебя уже была такая ситуация?— догадываюсь я.
—Да, и я, как видишь, выбрала твоего отца. Дети растут так быстро…еще недавно я объясняла тебе, почему небо голубое…— с грустью и нежностью произносит моя мама.
—И почему же оно голубое?
—Потому что, — смеется она.
***
Я узнаю адрес Тобиаса от Эрика. Плюс в том, что Эрик не задает вопросов. Я быстро собираюсь, не совсем понимая, что я хочу сделать. Выхожу из дома, не сказав матери ни о чем. Думаю, что она сама все поймет.
Я дохожу до дома Итонов за десять минут. Мнусь у двери еще минуты две, пытаясь взять себя в руки. Вздохнув, стучу в дверь. Проходит еще минута, которая тянется, как часы. Но тут ее, наконец, открывают.
—Трис?..
Я замираю от вида, представшего передо мной. Тобиас стоит в одних спортивных, наверное, домашних штанах. По его торсу стекают капли воды. Волосы тоже мокрые, видимо, он после душа. Непроизвольно я закусываю нижнюю губу.
—Я..я не ответила тогда, — шепчу я и делаю шаг к Тобиасу.
—Ты и не должна была, — он кладет руку мне на щеку.
Я не выдерживаю. Встаю на носочки и касаюсь своими губами его губ. Чувствую, как он улыбается, а затем углубляет поцелуй.
