В этом укромном месте я откликаюсь так, как больше не рискну нигде

Кастиэлю даже не пришлось объяснять мисс Милтон причину своего опоздания. Она только приподняла бровь, когда он вошел и занял свое место. Он надеялся еще поболтать с Дином во время занятия, но мисс Милтон решила начать урок с теста по романтической поэзии. Остальное время Кастиэль скрупулезно делал записи, а по окончании урока ему оставалось только помахать на прощание. Он с нетерпением пересидел тригонометрию и расслабился только тогда, когда подошло время урока изобразительного искусства. Кастиэль рисовал пастелью на листе бумаги, когда мистер Дарроу привлек внимание класса. – Давайте посмотрим, над чем каждый из вас работал на этой неделе. Откройте свои альбомы и поверните их ко мне, когда я буду проходить мимо. Мистер Дарроу проходил по ряду рабочих столов, комментируя некоторые детали в работах учеников. – Здесь ты гораздо лучше поработал над тенями, – сказал мистер Дарроу, указывая на сосновую шишку, нарисованную Кастиэлем день первой встречи с Дином в лесу. – Очень точно. – Спасибо. Мистер Дарроу пролистал более поздние работы в альбоме. – Смотрю, ты начал экспериментировать с рисованием людей. Перевернув страницу, мистер Дарроу ткнул пальцем в рисунок, на котором Кастиэль изобразил спину и затылок Дина в тот день, когда тот впервые появился в классной комнате. Учитель пролистал еще несколько страниц и остановился на изображении Дина на трибуне, сидящего с откинутой назад головой и вытянутыми руками. – Эти рисунки действительно хороши, Кастиэль. Они, возможно, даже лучше, чем твои натюрморты. Похвала мистера Дарроу стала неожиданностью для Кастиэля, особенно если учесть, что в классе их еще не учили изображать фигуру человека. – Спасибо, мистер Дарроу. – Твои работы в классе становятся все лучше, – сказал он, глядя на пастельный рисунок Кастиэля. – Тебе подходит экспрессионизм. Кастиэль уставился на темно-синие и черные мазки. – Я не уверен, однако, что этот рисунок достаточно хорош для выставки. Я все еще не решил, в каком стиле мне лучше работать. Мистер Дарроу похлопал его по плечу. – Не слишком зацикливайся на этом. Искусство должно идти от сердца, а не из головы, Кастиэль. Тебе нужно чувствовать то, что ты переносишь на холст. Если ты будешь думать слишком много, ты напортачишь, даже не успев начать. – Но что если у меня нет конкретных идей? – Меня это не беспокоит. Ты мой самый талантливый студент. Это придет. Кастиэль вздохнул. Он почувствовал даже еще большее давление после признания мистера Дарроу, и он все еще не был даже близок к понимаю того, что же хочет нарисовать. Чтобы сделать что-то стоящее, ему пора уже было определиться. Несмотря на захватывающую лекцию мистера Дарроу о Джексоне Поллоке, Кастиэль был полностью поглощен своими мыслями. Он был рад окончанию урока и тому, что мог, наконец, добраться до своего шкафчика с заветным пакетом с обедом. В компании Дина у него была прекрасная возможность отвлечься. Погода в этот день была гораздо теплее, так что он решил пойти в легком свитере, не одевая пальто. Когда Кастиэль пришел, Дин уже ждал его в их секретном месте. Дин убивал время, перекатывая бейсбольный мяч туда-сюда по костяшкам пальцев. – Хей, Кас. – Привет, Дин, – сказал Кастиэль, усаживаясь рядом с ним. – Ты сильно опоздал на английский этим утром. Это что-то новенькое. Кастиэль спорил сам с собой, рассказывать или нет Дину о том, что он сделал, но в итоге решил, что если уж и может кому-то довериться, так это Дину. – Я был застигнут врасплох желанием выполнить кое-какие импровизированные художественные работы. Дин нахмурился: – Еще разок и попонятнее. – Я опоздал, потому что решил написать некую грубость на шкафчике Аластара. – Так это был ты? Кастиэль кивнул, довольный собой. – Обещаешь никому не рассказывать? – Конечно же. Черт побери, Кас, что толкнуло тебя на это? – Не знаю, на самом-то деле, – ответил Кастиэль, расстилая бумажные полотенца между собой и Дином. – Похоже, это мой способ дать сдачи. Это обсуждают? – Черт, конечно же, да. Аластар просто взбесился, тренер Зазель тоже видел. Я уверен, что и директор Мерфи уже наслышан об этом. – Ох. Дин лишь махнул рукой. – Не беспокойся на этот счет. Я уверен, что никто тебя не видел. Это было за шприц с маслом? – Возможно. – Тем лучше, приятель, – сказал Дин. – Так ему и надо. Все не могу поверить, что он так с тобой поступил. Я еще не разговаривал с ним с тех пор. Кастиэль не стал говорить Дину, что мстить подобным образом было совершенно не в его характере. Он пытался забыть об этом, но был в ужасе от возможных последствий своих действий, особенно когда узнал, что дело дошло до директора Мерфи. Кастиэль чувствовал себя двояко: хотя он и знал, что абсолютно неправильно было портить собственность школы, часть его все же чувствовала гордость за этот маленький акт возмездия. И еще лучше он чувствовал себя потому, что Дин, фактически, одобрил это. – Надеюсь, тебе нравятся ветчина и сыр, – сказал Кастиэль, извлекая обед из сумки. – Здесь латук, помидоры, чипсы и соленые огурчики. А еще у меня есть кола и печенье на десерт. – Черт, Кас, – сказал Дин с признательностью, – это отлично. – Ну, не могу принять на свой счет. С этим мне помогла мама. – А ты счастливчик. Мой старик обычно не появляется даже к ужину. Мне каждый раз приходится самому готовить себе поесть. – Первоначально маму посетила идея пригласить тебя на ужин, – сказал Кастиэль, передавая Дину сэндвич, – но я подумал, что было бы слишком рано для нашего знакомства обсуждать эту тему. – Я думаю, на самом деле ты имеешь в виду, что просто побоялся спросить меня. – Возможно, дело было именно в этом, – подтвердил Кастиэль. – Для меня это в новинку. – Если это поможет, я бы согласился. – Ну в таком случае я уверен, что не почувствую неловкости, когда дело дойдет до официального приглашения. Мама будет просто счастлива, что можно будет приготовить для кого-то еще, кроме меня. Кастиэль взял свой рюкзак и сделал в земле небольшие углубления для того, чтобы поставить банки колы. Пока он этим занимался, Дин заметил отблеск от упаковки компакт-диска. – А что это за диск? – Я купил его, когда мы ходили в «Уолл-Март» покупать новый рюкзак. Знаю, технически альбом вышел еще в том году, но он на самом деле популярный, и я хотел… Дин выхватил у него диск. – «Hootie & the Blowfish»? Да ты, должно быть, шутишь. – Что? – Серьезно, Кас. Эти придурки? – Предпочитаю слушать музыку, слова которой могу разобрать, – жизнерадостно ответил Кастиэль. – Мне срочно надо заняться твоими вкусами, приятель! «Led Zeppelin», «AC/DC», «Black Sabbath»… вот это группы. – Уверен, что так и есть, Дин, но если я правильно припоминаю историю музыки, все эти группы были популярны в семидесятых, разве не так? – Ну… но… – Дин скорчил гримасу. – Ага. Кастиэль сам удивился, насколько комфортно ему было смеяться над гримасой Дина. Он так сильно хохотал, что начал задыхаться и хлопать себя по бокам, хватая воздух ртом. Поначалу Дин выглядел таким же потрясенным, как чувствовал себя Кастиэль, а потом тоже начал смеяться. – Прости меня, – выдавил Кастиэль, когда в конце концов смог заговорить. – Я не знаю, почему это так насмешило меня. – Тебе следует делать это почаще. – Что? – Вот так смеяться. Кастиэль почувствовал, что краснеет. Он уставился на сэндвич, сосредоточившись на снятии корочки. – Прости, я не собирался смущать тебя, я… Кастиэль снова взглянул на него. Дин, похоже, изучал его лицо, и Кастиэль занялся тем же, подмечая россыпь веснушек по всему носу, легкую щетину на щеках и насыщенно-зеленые глаза. Теперь была очередь Дина отводить взгляд. – Извини. Кастиэль дотронулся до руки Дина, чтобы привлечь его внимание, и, когда тот обернулся, Кастиэль передал ему колу. – Тебе будет приятно узнать, что у меня довольно эклектичные вкусы в музыке. Ты можешь принести свои диски завтра, если хочешь. Я полагаю, тебе нравится болонская колбаса? – Нравится. Это значит, что мы собираемся ежедневно встречаться за обедом, так что я смогу тебя обучить секретам классического рока? – Полагаю, именно так. – Это официальное предложение? – спросил Дин, хитро улыбаясь. – Дин… – Нет, так просто ты не отвертишься, Кас. Давай. Кастиэль закатил глаза: – Не хотел бы ты пообедать со мной завтра, Дин? – И до конца недели, чтобы изучить период до 80-х? – И до конца недели, чтобы изучить период до 80-х. – В таком случае да, мистер Агнус, – сказал Дин с деланным придыханием, – я, определенно, буду рад разделить с Вами обед. Я уверен, что буду наслаждаться Вашей компанией. Кастиэль робко усмехнулся. – Ты умудрился правильно произнести мою фамилию. – Я иногда бываю внимателен, – ответил Дин, кусая сэндвич. – Когда ты на уроке английского, например? Едва ли. – Когда я считаю, что это важно. Кастиэль постарался не выглядеть таким довольным только потому, что Дин приложил усилия, чтобы узнать правильное произношение его фамилии. Услышав, что Дин считал это важным, его желудок снова так странно перевернулся. Но теперь Кастиэль уже не нервничал в присутствии Дина. Оказалось, разговаривать с ним гораздо проще, чем он ожидал, и теперь беседа потекла сама собой. Кастиэль чувствовал, что Дин только начинает открываться ему как личность. Дин был общительным, уверенным в себе и располагающим. Кастиэль сделал маленький глоток колы и достал из сумки свой альбом. Раскрыв его на коленях, он взял сэндвич в одну руку, а в другую карандаш. Его глаза забегали от Дина к листу бумаги. Дин с сэндвичем и чипсами в руках прислонился спиной к дереву и наблюдал за ним. – Не двигайся, – сказал Кастиэль. – Ой, только веснушки не рисуй, – сказал Дин, абсолютно правильно догадавшись, что Кастиэль рисует его. – Они меня уродуют. – Мы это уже обсуждали, – сказал Кастиэль. – Ты далеко не уродлив. – Из-за них кажется, что мой нос чем-то измазан. – Они выделяют скулы и подчеркивают цвет твоих глаз, – констатировал Кастиэль. – Вижу, не только я бываю внимательным. Кастиэль прекратил рисовать и поднял взгляд, ожидая увидеть, что Дин смеется над ним, но тот был неожиданно серьезен. Кастиэль прочистил горло и вернулся к рисунку. – Уверен, девушкам они нравятся вне зависимости от того, что ты думаешь, – сказал Кастиэль. – Не сомневаюсь, у тебя наверняка было много подружек. – Несколько. Ничего особо серьезного. – Что ты имеешь в виду? – Ну, я ходил на свидания с девчонками и все такое, но у меня никогда не было настоящей подружки. – Так получалось потому, что ты был мог в любой момент снова переехать? – спросил Кастиэль. – Не-а, мне просто никто настолько не нравился. У меня никогда не было проблем с тем, чтобы пригласить девушку на свидание. В основном мне даже не приходилось спрашивать. Но насколько бы милой или красивой ни была девушка, я никогда… Не знаю даже… Не цепляло, что ли. Я каждый раз находил какой-то изъян и никогда больше с ними не встречался. Или, знаешь, может быть, я действительно отстойная кандидатура на звание бойфренда. – А я уверен, что ты просто беспокоился о том, что потеряешь потенциальную подружку, когда снова настанет время покидать очередную школу. Дин пожал плечами. – Возможно. Кастиэль ничего не мог с собой поделать, но сочувствовал Дину, парню, который, похоже, был честным, и открытым, и веселым, но который не сближался ни с кем в своей жизни просто потому, что постоянно переезжал с места на место. – Я утверждаю, что ты – превосходная кандидатура на роль бойфренда, Дин. Тебе просто нужно найти подходящего человека. Дин тихонько засмеялся и подмигнул ему. – Вероятно. Кастиэль больше ничего не сказал, чтобы поддержать разговор, и продолжил рисовать. Он прикончил свой сандвич и чипсы, закрыл альбом и протянул Дину запечатанный пакет с печеньем. – Обеденный перерыв почти закончился, – сказал Кастиэль. – И нам лучше вернуться обратно. – Да. – Как думаешь, что лучше подойдет к болонской колбасе, – спросил Дин, – «Led Zeppelin» или «Black Sabbath»? Кастиэль улыбнулся ему. – Оставляю это на твое усмотрение. – Потрясающе. Завтра в это же время? – До встречи.

~*~*~

Всю неделю Кастиэль обедал с Дином и за это время гораздо больше, чем ему хотелось бы, узнал о рок-группах 70-х годов, почему классические машины никогда не выйдут из моды и почему ему было совершенно необходимо понять ценность «Звездных войн». Дин, в свою очередь, получал бесплатный сэндвич, внимательного слушателя и кого-то, кто наслаждался самим фактом разговора с ним. В эти дни Кастиэль сидел и рисовал, пытаясь запечатлеть живые черты лица Дина, когда тот рассказывал о своей жизни и вещах, которые он любил. У них даже состоялась дискуссия на тему романтической поэзии, потому что Дин совершенно не хотел заучивать эти «бесполезные любовные штучки», как он это называл. Кастиэль же старался открыть ему глаза на таланты Шелли, Байрона, Уитмена и других поэтов. Он прилагал столько же усилий в этом деле, сколько Дин в просвещении его относительно музыки. Кастиэль всучил ему том «Листьев травы» Уолта Уитмена и сказал, что ему обязательно нужно обратить внимание на эту книгу. Дин, в свою очередь, дал ему сборник студийных записей «Led Zeppelin» с теми же словами. Во вторник второй недели их совместных обедов – музыкальные лекции Дина уже успели переместиться с семидесятых годов прямиком в середину восьмидесятых – Кастиэль понял, что с нетерпением ждет окончания утренних уроков, чтобы провести время с Дином. К тому моменту, как заканчивался урок английского, он уже начинал скучать по другу. Это никогда не беспокоило его прежде, но в нем внезапно проснулась ненависть к послеобеденным занятиям. Кастиэль нашел довольно интересным тот факт, что перевороты у него в желудке, повторявшиеся, стоило Дину засмеяться, теперь превратились в низменное, горячее, одуряющее чувство, каскадом перетекающее из груди к низу живота. Его сердце начинало биться быстрее, а во рту пересыхало каждый раз, когда он видел Дина. Он начал искать поводы, чтобы завязать беседу в классной комнате и на английском, выдумывал причины, чтобы задержаться, насколько возможно, прежде чем покинуть класс и Дина. Автомобильный класс не был такой жуткой пыткой, когда Дин сидел рядом и подсказывал, как нужно затянуть болт, или терпеливо напоминал ослабить колпачок масленки, прежде чем отвинтить дренажный болт, когда необходимо было заменить масло. Кастиэль не мог в полной мере объяснить Дину, как много это значило для него – то, что кто-то присматривал за ним и, если Кастиэль правильно все интерпретировал, заботился о нем. Это было совершенно новое чувство – знать, что у тебя есть кто-то, кому ты можешь довериться, впервые в жизни. Он начал рассказывать Дину такие вещи, в которых ни разу не признавался ни единой живой душе: о его мучениях в эти годы постоянных нападок, о счастье, которое приносит ему творчество, и даже глубоко личные размышления типа того, на что, по его мнению, походила загробная жизнь. Хотя он так и не смог заставить себя заговорить о Майкле. Кастиэль все никак не мог поймать удобный момент, чтобы завести рассказ о чем-то настолько болезненном. Это была единственная вещь, о которой он не мог говорить. Во вторник их третьей недели совместных обедов Дин шумно высасывал начинку из пирожка и подпевал «Металлике», играющей в плеере, когда звонок оповестил, что обеденный перерыв окончился. – Что, уже пора? – удивленно спросил Дин. – Сорок пять минут быстро пробежали. – Ага. – Мы могли бы проводить побольше времени вместе. Как насчет ужина? – спросил Кастиэль. Дин шутливо кинул в него сосновой шишкой. – Это того самого, на который ты так боялся пригласить меня три недели назад? – Очень похоже на то. За исключением того, что теперь я вполне смогу поддержать беседу за ужином. – А твоя мама знает, что ты меня пригласишь? – Она не будет возражать. Это была ее идея, если ты забыл. – Я буду себя вести очень хорошо, обещаю, – сказал Дин, рисуя воображаемый крест у себя на груди. – Когда? – Завтра не будет слишком быстро? – Нет, у меня нет других планов. – Превосходно. Я поговорю с матерью на предмет заказа пиццы, во избежание того, чтобы она приготовила что-нибудь из здоровой пищи… брокколи, например. – Угу, спасибо. А теперь поднимайся, а то еще опоздаем, – Дин шагнул за кромку леса и подметил: – Дверь гаража открыта. Мы можем срезать и быстрее добраться до класса. – Ты уверен? – Да, а что? – Все увидят нас вместе. – Ты о чем сейчас вообще? – Не хочу, чтобы у тебя были проблемы из-за того, что тебя увидят со мной. – Я постоянно с тобой в течение последних трех недель, – недоуменно сказал Дин. – Но никто не знает, что мы общаемся за пределами школьных занятий, нас видели вместе только в классах. Прийти со мной, выбрать меня… вместе… это совершенно другое. – Кас, – Дин нахмурился. – Прекращай нести подобную чушь. – Я… – Кастиэль не знал, что ответить. – Прости. – Не извиняйся, чувак. Разозлись. Не позволяй этим кретинам заставлять тебя недооценивать себя! Ты умный, ты талантливый, и у тебя великолепное чувство юмора. Почему ты так упорно не желаешь этого видеть? – Не знаю. Дин положил руку на плечо Кастиэля. – Ты отличный малый. Я знаю, это может прозвучать странно или что-то в этом духе, но ты – первый человек, с которым я чувствую себя уютно… ну, на протяжении действительно долгого времени. Мне нравится тусоваться с тобой. И плевать, что там думают другие. Тяжесть руки Дина действовала успокаивающе, как если бы он мог прогнать страхи и сомнения Кастиэля. Он тонул в этом прикосновении, подсознательно ища поддержку в Дине, парне, который, как он был уверен, мог бы стать самым популярным юношей в школе «Флур Блафф», опираясь всего лишь на внешний вид и обаяние, но вместо этого решил проводить время с ним. С точки зрения Кастиэля, вселенная каким-то образом перевернулась. Наличие человека, поддерживающего его впервые в жизни, действовало на него несколько подавляюще. Он знал, что испытывает неведомые ему раньше чувства, когда был рядом с Дином. Его желудок переворачивался, сердце билось быстрее… это смущало и возбуждало одновременно. Кастиэль также знал – то, что он чувствовал, было чем-то большим, чем простo дружба. Насколько бы социально неадаптированным и отстраненным он ни был, не могло быть никакой ошибки в распознании той волны, что приливала к животу, когда Дин смеялся, или того, как сжималась его грудь, когда приходило время прощаться. – Все будет отлично, Кас. Я здесь, рядом с тобой, – сказал Дин, как если бы слышал, о чем думал Кастиэль. – Доверься мне. Кастиэль сделал глубокий вдох, а затем тяжело выдохнул. Ему понадобилось немало времени на осознание того, что же происходит с ним на самом деле, но теперь он знал. Он влюбился в Дина Винчестера.

~*~*~

– Вы будете удивлены, – сказал мистер Сингер, после того как вытер руки о штаны, – насколько легко заменить дворник, хотя большинство людей предпочитают делать это в сервисной мастерской. Сегодня мы научимся этому, чтобы избавить вас от лишних трат в будущем. Дин сидел рядом с Кастиэлем, так же, как делал в прошедшие три недели, за исключением того, что Кастиэль знал, что теперь все по-другому, даже если Дин и не испытывал того же. Когда рука Дина касалась его плеча, жизнь становилась немного лучше. Он чувствовал немного больше уверенности в себе, ощущал себя немного более жизнерадостным, с Дином на его стороне. Он чувствовал себя, если уж на самом деле подумать, счастливым. – Очевидно, у моей старушки «Шевроле», с которой мы обычно работаем, дворники немного другой конструкции, чем на современных машинах, так что у нас тут «Мустанг» Аластара в качестве наглядного пособия. Поскольку помещение у нас не слишком большое, половина из вас займется работой за столом, а вторая половина может собраться перед ветровым стеклом, чтобы попрактиковаться. Затем поменяетесь. Итак, эта половина класса – к машине. Мистер Сингер указал на место, где сидели Кастиэль и Дин, а также Аластар, Том и Брэйди. Кастиэль взял себя в руки и, мельком взглянув на Дина, пошел с остальной частью группы. – Вам придется часто проверять дворники. Полосы и царапинки на стекле могут означать, что резинка порвана или сносилась. Еще одну вещь вам нужно запомнить: если на стекло попадет масло, смола или еще что-то липкое, вам лучше убрать это сразу. Что-нибудь твердое вроде камешков или пыли может приклеиться к нему, а затем просто въестся в поверхность – и вот вам уже нужно думать о замене ветрового стекла. Мистер Сингер указал на отверстие у основания ветрового стекла. – Видите это отверстие прямо здесь? Это еще одно место вашей машины, требующее постоянной проверки. Вода может попасть сюда и замерзнуть, и, если вы вдруг попробуете использовать дворники морозным утром, это довольно быстро убьет к хренам доводчики. Мусор так же может попасть в отверстия. Держите это место в чистоте и убирайте лед, и предотвратите этим немалое количество проблем. Первая группа равномерно обступила «Мустанг», наблюдая, как мистер Сингер поднимает дворник и наглядно показывает то, о чем только что рассказывал. – Это – сборная основа. Тут есть небольшой рычаг, который выпускает лезвие из паза, и вы можете видеть, как оно движется, – мистер Сингер скользнул отверткой в отверстие конструкции и отделил от нее лезвие. Затем он собрал все обратно. – Резиновая часть – элемент лезвия, точнее, просто насадка. Вы можете купить как все лезвие, так и просто резиновую часть. Вам нужно правильно подобрать размер, потому что если она будет слишком короткой, металлическая часть лезвия будет постоянно царапать стекло. Обычно в магазинах автозапчастей имеются каталоги с размерами. Кастиэль все записывал, в то время как Дин глядел в основном без интереса. Замена лезвий дворников, судя по всему, была для него пустячным делом. Мистер Сингер отвел оба дворника от стекла и взял отвертку. – Я хочу, чтобы вы, ребята, заменили оба лезвия и насадки. Тут есть плоскогубцы, чтобы снять насадку с лезвия, если это вызовет затруднения. Вы должны четко понимать, как это делается, потому что в конце занятия я вас проверю. Мистер Сингер передал снятое лезвие и отвертку Кастиэлю, а затем отошел к другой части класса, сидевшей за рабочим столом, чтобы проверить их. Как только мистер Сингер отошел, Аластар выдернул инструменты из рук Кастиэля. Дин нахмурился и подошел поближе к автомобилю, встав рядом с Кастиэлем. – Ему тоже нужно научиться, Фолькнехт. Аластар удивленно рассматривал вышедшего вперед Дина. – А ты, похоже, проводишь немало времени с нашим маленьким Задтиэлем, не так ли, Винчестер? – Отъебись, – Дин нахмурился, отобрал запчасти у Аластара и передал их Кастиэлю. – Ну и кто же меня заставит? Ты? Том и Брэйди засмеялись, в то время как остальная часть группы отступила назад, чуя приближающуюся стычку. – Он – мой друг, ясно? – Дин встал напротив Аластара. – Оставь его в покое. – Что, в самом деле? Этот педик? – Не называй его так, – сказал Дин низким голосом, источавшим опасность. – Почему, ты теперь его телохранитель? Кастиэль положил руку на предплечье Дина, пытаясь разрядить ситуацию. – Дин… Дин и Аластар уставились на Кастиэля, а когда Аластар снова повернулся к Дину, на его лице играла пошлая ухмылка. – Так ты его друг, Винчестер? А я думаю, что этот маленький гомик просто у тебя отсасывает. В тот же момент Аластар схватил лезвие дворника и ударил им Кастиэля по губе, а Дин сделал выпад вперед и впечатал кулак в лицо Аластара. Кастиэль отшатнулся и упал на колени, кровь обильно лилась из глубокого пореза на губе. Его очки отлетели куда-то на пол. Ученики начали вопить и подначивать дерущихся. После удара Аластар отлетел к дверце своей машины, затем развернулся обратно к Дину и нанес ему сокрушающий удар по носу. Голова Дина дернулась в сторону, и Аластар, воспользовавшись возможностью, схватил его за воротник рубашки и дернул его к машине. Кастиэль расслышал крик Дина, ударившегося ребрами о капот автомобиля. Аластар занес кулак для еще одного удара, но мистер Сингер схватил его за руку и оттолкнул от Дина, тут же сползшего на пол. – Довольно! Хватит! – прокричал мистер Сингер, сдерживая вырывающегося Аластара. – Отстань от него, Фолькнехт. Том и Брэйди сграбастали Аластара и начали поздравлять его с победой. – Что, получил, Винчестер, ты, ебаный гомик? – прокричал Аластар. Мистер Сингер помог Дину подняться. – Ты в порядке, сынок? Дин отодвинулся от него и подошел к Кастиэлю, измазанному кровью от подбородка до груди. – Кас. Кастиэль попытался остановить кровь рукавом собственной рубашки и позволил Дину помочь себе встать. Дин осторожно поднял очки Кастиэля с пола и водрузил их обратно ему на нос. – Что здесь произошло? – гневно спросил мистер Сингер, переводя взгляд с Дина и Кастиэля на Аластара и его шайку. – Винчестер меня ударил, – ответил Аластар. – Так почему же тогда он единственный, кто истекает кровью? – спросил мистер Сингер, указывая на Кастиэля. Когда ни один из них не ответил, мистер Сингер с раздражением поднял руки. – А знаете что? Мне плевать. Оба, в кабинет директора, сейчас же! Кастиэль, а тебе лучше сходить к медсестре. Дин наклонился к уху Кастиэля. – Возьми наши вещи и жди меня в «Импале». Ключи в моей сумке. Я отвезу тебя домой, договорились? Кастиэль кивнул. Он взял их рюкзаки и, не оглядываясь, вышел из класса.