Don't touch me.

      — Нет, Чонгук.       — Ну, Юнги, ну, хён, ну, пожалуйста!       — Нет, Чонгук. Даже не проси.       — Почему? Что в этом такого?       — Ты убить его хочешь? Он не выдержит тебя.       — Мы не пробовали ещё, как ты можешь быть в этом уверен?!       — Потому что это дурацкая затея! Нет, Чонгук! Нет!       — Ну, хён!       Чонгук обиженно падает обратно на кресло, с которого во время спора успел вскочить, и недовольно скрещивает руки, упираясь в блондина раздражённым взглядом. Тот так же смотрит в ответ, хмурясь и раздражаясь с каждой секундой всё сильнее, и уступать не намерен совершенно. Глупая и ненормальная идея. Юнги даже не думал, что Чонгуку она может прийти когда-нибудь в голову.       — Давай спросим у него самого, почему это нельзя сделать.       — Можно, но он не согласится. А если согласится, чего просто быть не может, то не разрешу я.       — Ну, почему?!       — Да потому что ты выкинешь что-нибудь - и всё пропало! Это слишком опасно, Чонгук, слишком!       — Почему ты так уверен, что я напортачу? До этого же всё было хорошо.       — Не факт, ты можешь темнить. Да и одно дело короткие контакты, а другое…       — Всё равно я спрошу, — Чонгук фыркает, поднимаясь со своего кресла, и направляется к выходу, ставя точку в этом разговоре.       — А ты борзеешь, Чонгук, — Юнги усмехается и тормозит своими словами Чона у двери, заставляя обернуться и недовольно посмотреть на него. — Только объясни мне, зачем тебе это? Откуда столько интереса?       — Это полезно будет ему, а я рад помочь. Плюс, вдвоём всегда веселее.       — Не уверен, что ему было бы весело. И всё равно я против этого, да и Пак ни в коем случае не согласится, можешь быть уверен.       — Мне тоже так кажется, но я попробую, Юнги, просто попробую, — Чонгук вздыхает и толкает дверь, покидая кабинет и возвращаясь к своим обязанностям. Собственно, этот разговор он хотел завести ещё на прошлой неделе, после того как вернулся от Пака, но надо было готовить отчёты, и всё как-то само забылось. Выходные прошли тоже крайне напряжно, потому что приезжали с проверкой, отчего пришлось выйти ещё на один день, а затем Чонгук усердно пытался подготовиться к понедельнику, совершенно забыв, что ему нужно сдавать план проекта, которого ещё в нормальном виде не было.       В итоге Чонгук вспомнил об этой странной идее только сегодня, когда увидел в записях имя Пака, и, дождавшись, когда Юнги закончит, метнулся к нему, примерно такую реакцию и ожидая. Но Чонгук упрямый, и если Чимин не согласится сейчас, он предложит потом, когда тот вылечится. И если Чимину это нужно и интересно будет, да и у Гука не изменится ничего, то Чон сделает всё, чтобы Пака уговорить.       Он немного не понимает, откуда реально столько рвения, но мотивы примерно осознаёт. Может, не все, но часть точно. Чимину давно хочется помочь и побыстрее от всего избавить, и это, наверное, основное, что им движет. Чонгук никогда не думал, что он такой добрый, но Чимин всем своим видом требует защиты и помощи. И это добивает, это заставляет двигаться и эту защиту пока что насильно предлагать. Чимин, конечно, тоже парень, но со своей фобией даже ударить никого не сможет, зато сможет Чонгук, если это понадобится.       Чон копается в бумажках и ждёт, когда придёт Пак. Он не накинется сразу, задаст вопрос после сеанса, но в этой макулатуре ему разбираться надоело. Чонгук поднимается со своего места и, отойдя немного от стола, принимается наклоняться вперёд, разминая затёкшую спину. Та неприятно ноет, только доказывая, насколько устала от одного положения, как и отсиженная пятая точка Гука, и брюнет болезненно морщится, мечтая побыстрее оказаться на чём-нибудь помягче и в лежачем положении.       Его гимнастику нарушает звон колокольчиков и тихое «Привет», знакомое до жути и наверняка с лёгкой улыбкой. Чонгук выпрямляется, улыбается широко, здоровается в ответ и как всегда спрашивает о том, как у Пака дела, после приглашая в кабинет. У них целый час не надоевших им разговоров, диагностика и лечение в одном флаконе, и пока ничего нового не происходит, но Чонгук уверен, что это не последние методы, которые использует Юнги. Хотя, возможно, он ошибается, но Юнги никогда нельзя прочитать полностью, чтобы понять, что тот прячет в своей голове. Поэтому сюрпризы могут быть любыми, как и их отсутствие вполне.       — Вечер добрый, Чимин. Давай, как обычно поговорим сначала, а потом я уже скажу, что делать, — Юнги задаёт тон их первому получасу, ничего не меняя и продолжая с Чимином на определённые темы разговаривать, выбирая осторожно и правильно их трактовку. Самые тяжёлые у них ещё впереди, но некоторые сложные для Мина они уже затрагивали. Чимин не всегда, но чувствует моментами подвох, отчего тут же зажимается и снова начинает забиваться в себя. Юнги это нужно меньше всего, отчего он всячески старается обойти это состояние, что теперь выходит гораздо проще и лучше, чем было в самом начале. Но из того списка, что им осталось разобрать в такой форме, есть изнасилование. И даже оставив эту тему последней, не факт, что Чимин не закроется вновь.       Чимин бросает осторожный взгляд на время, замечая, что прошла уже половина от сеанса, и немного напрягается, потому что Юнги что-то обещал. Только напряжение тут больше из-за простой осторожности, чем от неприязни какой. Чимин попросту не представляет, что Юнги придумает на этот раз, отчего лёгкий интерес мешается с внутренней осторожностью, которая включается всегда, когда к тебе в душу пытаются лезть. Это, правда, пару раз удалось Чонгуку, но Чимин ни Юнги, ни ему это никогда не скажет.       — Ладно, осталось уже двадцать минут, — блондин вздыхает и стягивает с носа очки, потирая глаза и откладывая их в сторону. — Мы сейчас попробуем помочь тебе раскрыться немного, Чимин. Чонгук, подойди сюда и сядь напротив Мина. Помнишь, мы как-то раз учились смотреть в глаза друг другу? После этого и ещё парочки таких раз ты стал смотреть на собеседника чаще. Но сегодня задача будет немного иная. Мы будем делать комплименты, глядя друг другу в глаза. Это поможет чувствовать себя увереннее с собеседником и потихоньку уберёт смущение и неловкость. Так что мы попробуем, ты справишься, Чимин, я уверен.       — Ты делаешь это специально, — Чонгук недовольно шипит, садясь напротив и смотря на Юнги раздражённо. Тот в ответ хмыкает и щурит глаза, пряча хитрую улыбку за небрежной ухмылкой. — Ты хочешь его вымотать.       — Это в любом случае нужно, Чонгук. Только, увы, немного усложнит тебе задачу.       — Какую задачу? — Чимин переводит взгляд с одного на другого и смотрит с недоверием, пытаясь понять, что тут происходит. Чонгук смотрит на Мина ещё пару секунд, а затем фыркает, отворачиваясь и переводя на Пака всё ещё немного раздражённый взгляд. Гук почти уверен, что это не обязательно было делать сегодня, но Юнги решил всё усложнить в разы. Для чего только, и так шансов мало было, но Юнги прячет за ухмылкой что-то ещё, и, может, потом Гук это поймёт.       — Я расскажу тебе после сеанса, а пока давай хвалить друг друга, — Чонгук улыбается успокаивающе и потихоньку теряет всё раздражение, заменяя его привычным дружелюбием. — Юнги, объясни, что делать.       — Всё просто: вы смотрите в глаза друг другу, и пусть пока это будут тридцать секунд, в которые кто-то один делает комплимент другому. Затем поменяетесь. Самое главное не терять взгляд, иначе начнёте заново. Всё поняли? Чонгук, ты первый.       Чон вздыхает, перехватывая взгляд шатена, и подмигивает ему, слегка улыбаясь и призывая успокоиться. Чимин немного нервничает, потому что давно никому ничего такого не говорил, а не получал тем более. Не факт, конечно, что комплимент будет искренним, но всё равно это немного смущающе. Хотя Чонгук не выглядит озадаченным или смущённым, так что, наверное, Чимин действительно просто немного от этого отвык.       — Я начинаю? — Чонгук видит боковым зрением утвердительный кивок и после уверенно говорит. — Чимин, ты очень милый. А твоя фобия делает тебя отчасти ещё милее. Ты очень красиво улыбаешься, знал об этом? Только редко, правда, но я очень хочу увидеть как-нибудь твою настоящую широкую улыбку с глазами-месяцами вживую, а не на фотографии в твоей квартире. Да, я видел ту, в рамочке, прости. Но ты там такой весёлый, улыбчивый, что я надеюсь, что когда-нибудь ты подаришь такую же улыбку и мне, полную счастья. Ещё тебе даже идут эти большие и широкие вещи, пускай и висят на тебе мешком. Но ты в них кажешься невероятно милым, и тебя хочется такого защищать. А ещё ты решительный, пускай стараешься эту решительность в себе спрятать, но она очаровательна, как и ты весь сам… Как-то так, наверное, тридцать секунд должны были пройти.       — Прошло даже немного больше. Чимин, ты готов что-нибудь сказать Гуку в ответ? — Юнги пристально следит за Мином, видя лёгкий румянец от смущения на щеках, и радуется его выдержке: Пак несколько раз порывался глаза спрятать или вовсе голову опустить, но стойко вынес всё, смотря только немного растерянно. А ещё Чонгук всё равно его смутил, и скажет ли тот что-нибудь в ответ, пока непонятно.       Чимин собирается с духом, опуская всё же на пару секунд взгляд, чтобы глубоко вздохнуть и собрать воедино скачущие мысли, и поднимает его снова, еле заметно кивая и внутренне волнуясь. Чонгук своими словами немного мысли взбил, заставив разбежаться, но Чимин обязан попробовать, пускай это за собой повлечёт полную эмоциональную отдачу.       — Я это заметил сразу, как только мы увиделись, но никогда не говорил тебе, но уверен, что говорили другие. Ты добрый, Чонгук, очень добрый. Вдобавок к этому ещё и дружелюбный, а это очень располагает к себе. С тобой приятно общаться, приятно куда-то выбираться, вести диалоги, просто находиться рядом… Ты интересный. А ещё меня всегда удивляло то, как ты всё успеваешь. Совмещать работу и вуз, хорошо учиться там и отдаваться работе тут, это же нереально сложно, но ты как-то всё успеваешь, да ещё и тратишь своё время на меня, и это удивительно. Ты настоящий пример того, каким человек должен быть, и это круто, это очень круто. А ещё ты очень красивый, Чонгук, и слова Юнги про ловеласа я прекрасно понимаю. От такого девушки добровольно не отказываются. И самое красивое, что в тебе есть, это твои глаза. В них кажется, будто можно утонуть, и когда долго смотришь в них, это, наверное, со всеми и происходит. И, боже, если вы скажете, что не прошло ещё тридцати секунд, то я сгорю от стыда быстрее, чем они закончатся…       — Закончились, выдохни, — Юнги хмыкает, смотря на покрасневшего ещё больше Пака, опустившего голову и нервно закусившего губу, и кидает быстрый взгляд на Гука. И каково же становится его удивление, когда у Гука уши оказываются слегка розоватыми, а голова повёрнута вбок. Он переводит удивлённый взгляд с одного на другого и давит в себе нервный смешок. Кто бы мог подумать, а. — Вижу по вам обоим, что комплименты делать стеснительно, про получать вообще молчу. Но ты справился, Чимин. Сказать кому-нибудь, глядя в глаза, комплимент, это сильно. Ты молодец.       Пак слабо улыбается, поднимая на Юнги немного уставший взгляд, и Мин абсолютно точно видит, что тот вымотан. Как Чонгук и говорил, собственно. Такие вещи для Чимина сложные, потому что помимо физических контактов с людьми есть ещё и невербальные, где взгляды и слова выдерживать иногда гораздо сложнее. Но одну из простых, но смущающих форм он выдержал, а это можно считать его маленьким успехом.       — Чимин, жду от тебя «здесь и сейчас», и Чонгук пусть предлагает то, что хотел. Не передумал ещё? — Чонгук отрицательно мотает головой в ответ, развернувшись обратно, и ждёт, когда Пак закончит. Он действительно немного сбит с толку, но не передумал абсолютно точно. Чонгук хотел попробовать, он попробует, хотя Паку воспринять это будет немного сложнее.       — Чонгук, что ты хотел? — шатен вздыхает и переводит на Чона немного напряжённый взгляд, смотря как-то искоса. Ему всё ещё неловко и снова полного взгляда в глаза он не выдержит.       — Чимин, ты не хочешь переехать ко мне? — Чон не темнит и спрашивает прямо, склоняя голову вбок и мило улыбаясь.       — Чего?..       — Я серьёзно. Я живу один, места у меня много, за квартиру я платить не заставлю пока… Не хочешь попробовать со мной пожить? Просто попробовать, если сложно будет, то переедешь обратно, делов-то.       — Это в любом случае будет сложно. И мой ответ: нет. Даже не уговаривай.       — Почему?       — Нет, Чонгук, прости. Я не уверен, что выдержу нахождение кого-то рядом с собой столько времени, да ещё и в чужой квартире.       — Но ты бы просто попробовал!       — Нет, Чонгук, я отказываюсь, — Чимин смотрит твёрдо, и Чонгук лишь согласно кивает в ответ, выдыхая. Собственно, он особо и не надеялся. Юнги на это лишь снисходительно улыбается, а после выгоняет их двоих из своего кабинета. Ему ещё работать, — Чонгуку тоже вообще-то, — а им пора, пускай одному всё равно возвращаться.       До остановки они идут спокойно: Чонгук старается задать весёлую атмосферу, пускай немного расстроен отказом, но всё равно старается. Чимин непривычно много молчит, часто уходя в себя и пропуская болтовню брюнета мимо ушей, что Чонгук совершенно не замечает, потому что занят своей миссией по созданию комфорта. Так они и доходят до остановки, после быстро прощаясь и расходясь: Чимин в автобус, Чонгук обратно в офис.       И всю дорогу до дома Чимин напряжённо думает над тем, что Чонгук предложил. Да, ему не нравится эта идея абсолютно, он считает её глупой и нереальной, да и о чём речь вообще! Чимин не сможет жить с кем-то, тем более после того, что произошло у него. Вдруг Чон выкинет что-нибудь ещё, и не факт, что обычная холодная вода поможет. А приступов Чимину хотелось бы меньше всего.       Но отчего-то ему кажется, что он что-то упускает. Да и ещё где-то за всеми этими разумными мыслями есть одна, которая сейчас и заставляет обо всём думать. Она чем-то похожа на слово «хочу», что немного по-детски, но вроде лучше всего описывает внутреннее ощущение. Чимину пока не особо осознанно, но немного хочется попробовать. С Чонгуком интересно и весело, пускай он скорее всего устанет от него на второй день. Но Чон вроде учится, так потом ещё и работает, так что, считай, Чимин будет видеть его на выходных и ночью. И это вроде не так много, но всё же…       Чимин не уверен, зачем спрашивает это у мамы, не уверен, зачем ей объясняет всё, как и то, зачем берёт в руки телефон и открывает приложение с диалогом. Его немного трясёт, потому что Пак действительно не понимает, как умудрился к такому прийти, но почему-то не ищет путей отступления. Он подумает над этим позже, у него вся ночь впереди, как и проклянёт себя тысячу раз, а затем попытается улизнуть. Но он уверен, что если он нажмёт «отправить», то ему не дадут. Хотя он уже готов отрицать то, чего ещё даже не сделал.       Чонгук читает сообщение дома, когда включает вай-фай и подключается к нему с телефона. Он удивлённо моргает, когда видит одно новое уведомление от Пака в чате, но затем широко и победно улыбается, представляя, как будет завтра тыкать телефоном Юнги в глаза и улыбаться, наверное, шире чешира. Но, вообще-то, он очень рад, потому что добился своего. А это нереально приятное чувство, гарантирующее приподнятое настроение на пару дней.       А сообщение там простое и короткое, но содержащее в себе слишком много на будущее, пускай даже не знающее об этом совершенно:       «Я согласен, Чонгук. Давай попробуем…»       И это как путёвка в новую жизнь, причём сразу для всех, ведь меняется она не только у двоих, но и у их близкого окружения. Никто, правда, об этом не догадывается, ну, если только Юнги, да и давно уже. Поэтому, когда Чонгук начнёт ему победно показывать это простое сообщение, Юнги даже не удивится. Ему кажется, что он абсолютно точно знает, чем это всё закончится, и это, в принципе, неплохо.       В одной истории будет поставлен финал, а в другой только стартует начало. Осталось Пака от фобии излечить, а там и до того самого начала недалеко. Юнги, конечно, может ошибаться, но пока он уверен. А если уверен Мин Юнги, то это, как правило, лишено ошибок. И возмущаться надо было лишь для того, чтобы ответ получился настоящим и осознанным, а не необдуманным совсем.       Собственно, время покажет, кто прав, а кто нет, а пока Чимин переезжает к Чонгуку в четверг после сеанса, если, конечно, Пак не передумает внезапно. А он передумает ещё тысячу раз, но переедет. Потому что вроде в том, чтобы просто попробовать пожить с кем-нибудь, кроме семьи, да ещё и более-менее приближённым, ничего ужасного нет. Страшно только немного и неловко, но интересно. Осталось лишь проверить: действительно ли это так интересно, как кажется, или Пак переоценил себя и Чона заодно.       Собственно, они и проверят. Начнут. С четверга, а дальше хоть в бесконечность, ведь запретов не ставит никто. Только если они сами, но их пока нет и, возможно, никогда и не будет. В любом случае думать об этом рано, и просто стоит попробовать, чем голову себе забивать дальше, раз уж согласился. Но у Чимина ещё вся ночь, и думать тот не перестанет, сомневаясь в своём решении то больше, то меньше. Но одно он знает точно: как бы он не сомневался, решение всё равно не поменяет. Что сказал, то сказал. Уехать можно всегда, а вот назад вернуться могут и не предложить. А это немного обидно, так что попытаться действительно стоит, а там уже как получится. Всё в любом случае зависит от них самих.       Но пока что это то, как живут многие друзья. Чимин даже мечтал о таком, когда был подростком, а теперь получил, правда, немного боится сейчас. Но Пак хочет верить в благоразумность Чона, потому что иначе всё обречено на провал. А провал не нужен никому, поэтому Чимин и сомневается в том, на что подписался. Правда, сон всё равно скоро придёт, а четверг никуда не денется, так что придётся смириться и довериться в чужие руки. И это, в принципе, не так сложно, если захотеть. А Чимин уже почти признался себе, что хочет, согласившись на совместное жильё. Осталось только перестать этого желания бояться, и тогда всё пойдёт так, как надо, так, как, видимо, быть должно.