***
Чонгук освобождается к концу недели, возвращается домой уставший, но счастливый, и молча сгребает Пака в объятия, заваливаясь с ним на диван и тяжело вздыхая. Чимин смеётся, обнимает Гука в ответ и поздравляет с окончанием сессии, расслабляясь сам внутри от этой новости. Чонгук потом рассказывает, как всё закрыл, и радуется, наконец, тому, что можно будет спокойно поспать до обеда, чтобы силы восстановить. Но после отдыха следует снова работа, и чуть позже должна возобновиться учёба. Чонгук снова возвращается к Юнги, занимает его болтовнёй и помогает, чем может, стараясь всё нагнать за время отсутствия. Юнги, кажется, даже немного рад, что Чон вернулся, ведь половина работы теперь может спокойно уйти к Чону, а не выполняться целиком им. Да и в офисе теперь не так тоскливо. Чимин обещал не задерживаться и прийти пораньше, и своё обещание выполнил, придя за пятнадцать минут до. Чонгук встретил его широкой улыбкой и сказал в кабинет сразу идти, а он подойдёт через пару минут. Юнги не выспавшийся немного, но всё такой же и ни капли не изменившийся. Он сухо улыбается Паку и кивает на кресло, прося немного подождать. И пока он разбирается с папками в шкафу, Чонгук успевает закончить начатое дело и присоединяется к ним, привычно падая на диванчик позади. Юнги прочищает горло и садится обратно, поднимая на Пака внимательный взгляд и настраиваясь на работу. — Ну, начинай. Пока никаких изменений, Чимин. Юнги ведёт себя непринуждённо, точно так же, как и всегда, но внутри холоден и не особо хочет дальше идти. Он знал изначально, что такой разговор им не избежать, это, наверное, понял и Чимин, только сейчас уже совсем расслабился и забыл. Ведь намёк на него был давно — тогда ещё у него с Гуком не было никаких отношений. Но теперь всё немного по-другому, а прогресс на лицо. Но чтобы сделать финальный рывок вперёд, нужно от чего-нибудь оттолкнуться. Взять разбег из пройденной дороги. Юнги вынужден сделать эти шаги назад, и он знает, как это не понравится тут никому. — Чимин, сегодняшняя тема будет неприятной для тебя, но нам придётся её затронуть, чтобы избавиться раз и навсегда от этого, — Юнги стягивает с носа очки и откладывает их в сторону, поднимая на Пака твёрдый взгляд. — Мы поговорим об изнасиловании. О том, что ты пытаешься забыть. Чимин сглатывает, напрягаясь, и Мин по глазам видит, что Паку уже некомфортно здесь. Чимин пытается собраться, но Юнги его реакцию уже увидел, а ещё увидел, как выпрямился Гук, сверкнув недовольством в глазах. Юнги тяжело вздыхает и откидывается на спинку кресла, решая с паузой больше не тянуть. — Расскажи, как это было. — Я вернулся домой пораньше, знал, что родителей нет дома, и нашёл пьяного дядю в гостиной. Попытался уложить его спать, а он набросился. Собственно, всё. — Нет, Чимин. Давай с самого начала и включи в рассказ свои чувства. — Я не хотел ему чего-то плохого, просто собирался отвести наверх и уложить спать. Но он вырвался, завалил меня на диван и стал говорить гадости. — Какие гадости, Чимин? — Что я подонок, мразь, братское отродье. Он бил меня и заставлял подчиняться. — Но ты сопротивлялся? — А вы бы не сопротивлялись? Я не хотел того, к чему он клонил. — Он много бил тебя? — Моё тело было почти всё в синяках, а одно запястье вывихнуто. Стоило мне дёрнуться или посмотреть не туда, куда нужно, он бил меня. Так, чтобы не повредить органы, но так, чтобы это обязательно увидели все. — Он заботился о твоих ощущениях во время самого процесса? — Нет. Ему было плевать, что я чувствую, больно мне или нет. Он не растягивал, не старался как-то сгладить, он просто воспользовался мной. Утолил своё желание и запер после. — А ощущения? Что ты чувствовал? — Омерзение? Мне было неприятно, я чувствовал себя преданным родным человеком. — А ещё? — Страх. Каждое его новое прикосновение ко мне вызывало животный ужас, а ожидание было ещё страшнее. Я не знал, до чего он собирается дойти, и это было самым страшным. Я не знал, сколько он так протянет, а помочь мне было некому. Я не видел выхода, не видел ничего, что могло бы меня спасти. — Чонгук, налей Чимину воды, — Юнги махнул рукой и кинул на Чона быстрый взгляд. Пак держался ровно, но был напряжён и эмоционально подавлен. — Его действия были грубыми? — Очень, — Чимин благодарно кивнул Чону и сделал глоток, пытаясь совладать с нервами внутри. — Там не было места ничему, кроме холодной ненависти и грубости. — Ему нравились твои мучения? — Мне казалось, что его раздражало, что я пытаюсь от прикосновений и контактов увильнуть. Ему хотелось, чтобы я подчинялся, полностью, чтобы я чувствовал его превосходство и утопал в этом. Мне было лишь мерзко и больно. Ну и ещё очень страшно. — Чимин, ты ненавидишь его после случившегося? — Нет… Я его всё ещё не понимаю, но не могу ненавидеть. — Тебе нужно немного успокоиться. Переведи дух, Чимин, выпей ещё воды, — Юнги видит, насколько напряжён Чимин, и подозревает, что сейчас творится у него внутри. У Чимина в душе ураган из эмоций и накатившие воспоминания. Ему хочется это всё забыть раз и навсегда, чтобы больше никогда не приходилось вспоминать, но он знает, что это невозможно. Ему нужно научиться не реагировать на это никак, просто оставаться ровным и спокойным. Но пока его бьёт внутренняя истерика, паника и вернувшийся страх к любым прикосновениям. — Я в порядке, — хрипло выдаёт Пак и откашливается, пытаясь вернуть голосу былую стойкость. Чонгук подрывается к Мину, но Юнги взглядом заставляет того сесть обратно и не двигаться. Только хуже будет. — Чимин, во второй раз было хуже? — Во второй раз всё казалось впустую. Я ходил к психологу, лечился у него, но вышло так, что меня вынудили силой снова сделать приятно другому человеку. Мне тогда казалось, что всё зря. — Было обидно? — На ситуацию. Не было бы её, всё бы уже давно было по-другому. — Чувства в оба раза были примерно одинаковые? — Нет. Омерзение было в оба раза, как и страх. Не было боли, точнее, я не боялся её уже получить. Я наоборот ждал этого. — Что тебя начнут избивать? — Да. — Если бы я позвал сюда твоего дядю, ты бы смог с ним поговорить? Чимин белеет, смотрит с ужасом в глазах и вжимается в кресло. Да ни в жизни. Он не хочет больше видеть этого человека. Никогда и ни за что. Юнги не посмеет сделать такое с ним. Чимину кажется, что увидь он своего дядю снова, тот так же накинется на него. Всё просто-напросто повторится, ведь он знает, что сильнее шатена. Он знает, что тот не будет особо сопротивляться уже. Он знает, что Чимин не сможет себя собрать, сколько бы времени на это не потребовалось. Чимин от одной только мысли о том, что его дядя войдёт сюда и сядет рядом, чувствует панику. А ещё ему кажется, что он вернулся к началу. Эта мысль настолько противна, что любое касание кажется омерзительным, болезненным и непременно холодным. А пальцы чувствуют себя неуютно, не спрятавшись в рукавах. — Ты не позовёшь его сюда… — Конечно, ведь он в тюрьме. Я просто спрашиваю. Ты бы смог с ним поговорить, выпади такая возможность? — Нет. — Почему? Тебе не хочется знать реальных причин? — Мне не хочется, чтобы это всё снова повторилось. — Ты боишься, что он накинется вновь? — Он непременно это сделает. — К чему такая уверенность? — Не знаю… Так просто будет, вот и всё. — Даже если твой дядя за решёткой? — Я не хочу его видеть… И говорить с ним тоже не хочу, — Чимин опускает взгляд и нервно выдыхает, уменьшаясь, кажется, в размерах. Он чувствует давление со стороны и собственную беззащитность перед всем, что происходит. — Я не заставляю тебя, Чимин, но когда-нибудь тебе придётся это сделать. И это будет конечным пунктом. Если ты сможешь с ним поговорить, ты преодолеешь все страхи, поверь. — Я не смогу это сделать… — Это мы ещё посмотрим. А теперь послушай, что я тебе скажу, — Юнги вздыхает и облокачивается локтями о стол, смотря на сжавшегося Мина внимательным взглядом. — Тебе всё это неприятно вспоминать, но чем чаще ты будешь это делать, чем чаще ты будешь делиться этим сейчас, тем проще тебе станет потом, понимаешь? Не хочешь говорить со мной, поговори с Чоном. Тебе нужно высказать кому-то всё от начала до конца, после этого ты избавишься от того, что тебя давит изнутри. Будет пусто, будет казаться, что ты зря решил это сделать, но так и должно быть. Ты просто должен это всё отпустить словесно. Поверь, потом станет легче, потом столько боли в твоих глазах не будет при упоминании о прошедших событиях. Неприятный осадок останется навсегда, но страха не будет. Просто доверься мне или Чону, мы выслушаем. Ты же не рассказывал обо всём родителям? — Нет… — Тебе было страшно и неприятно, ты не хотел это снова через себя пропускать. Но придётся, Чимин, спустя столько времени придётся. Я не говорю сейчас, но… — Давайте сейчас. Раз мы начали всю эту тему, я расскажу сейчас. И мне не нужно будет выбирать, кому рассказывать: вас двое здесь, вы оба и слушайте, — Чимину откровенно говоря не хочется, но зачем ходить по лезвию ножа и бояться сорваться, когда можно сразу его обойти? Они просто закроют эту тему одним сеансом и больше к ней не вернутся. — Тогда начинай. Просто расскажи всё, как было. Чимин вздыхает и, собравшись с мыслями, начинает с самого начала, не решаясь поднять взгляд ни на одного из них. Рассказывать не особо долго, но Мину очень сложно говорить, потому что попробуй по доброй воле расскажи кому-нибудь то, что перевернуло всю твою жизнь. Такое даже самым близким друзьям не каждый расскажет, Чимин, вон, родителям не решился, но теперь его буквально заставляют. И, может, Пак почувствует результат чуть позже, но пока нужно просто пересилить себя. Чимин старается говорить ровно, пряча свои эмоции и чувства, но голос предательски ломается на некоторых моментах, выдавая шатена с головой. На него давит ощутимая тишина, давят чужие взгляды и собственные пережитые эмоции. Ему неприятно, снова мерзко от самого себя, снова хочется подальше от людей. Ему не нравится эта тема, ему не нравится его жизнь. Чимину откровенно плохо морально от всего того, что приходится снова через себя пропускать. Чимин рассказывает и второй случай, плавно перейдя к нему от первого. Юнги не просил, но Пак знает, что попросил бы потом. Чимин не хочет больше этого «потом», он хочет отделаться от всего сейчас. Его еле хватает на конец, и после он чувствует всепоглощающую пустоту и ни одного намёка на силы. Чимин не чувствует себя, и это, наверное, то, чего и добивался Юнги. — Чон, задержись на секунду. Я отпущу тебя сейчас домой, только останься, я кое-что тебе скажу, — когда со всем оказывается покончено, Юнги прощается с Паком и переводит на Гука взгляд. Они оба, кажется, тоже опустошены. Гораздо меньше, чем Пак, но чувствуют себя не очень. Юнги держится, потакая профессии, а вот Чону держаться не за что, ведь Чимин ему дорог, а то, что было тогда, Гуку не нравилось с самого начала. Теперь лишь хуже, потому что ко всему прочему примешиваются ещё и чувства, обостряя всё вдвойне. — Не лезь к нему ближайшие пару дней. Ему надо прийти в себя. Я не знаю, сколько это займёт у него по времени, но ближайшие два дня забудь о том, что вас связывает. Просто старайся быть где-то поблизости. — Я учусь, ты знаешь, а потом работаю, но я постараюсь. Он не наделает глупостей? — Тем даже лучше, что тебя не будет дома. Ему будет тяжело с чужим присутствием. И нет, не наделает. Не трогай его, понял? — Да. Я не лезу к нему, я по… — Нет, Чонгук, я имею в виду буквально. Не трогай его. Забудь, повторяю, о том, что вас связывало на ближайшие пару дней. — Хорошо. До встречи, Юнги, — Мин видит, что Чонгук разбит, но очень надеется, что тот глупостей не наделает сам. Если то, что будет происходить с Паком, он примерно знает, то что может выкинуть Чонгук — загадка. Чонгук быстро догоняет Мина и пристраивается рядом. Старший даже не поднимает голову, молча бредёт к автобусу и смотрит в пол, едва не врезаясь в проходящих мимо людей. Чимин выглядит потерянным, уставшим и выжатым — по Паку видно, что у того не всё хорошо сейчас. Только у него не всё хорошо было давно, а сейчас просто навалилось, забрав желание двигаться хоть к чему-то. Идущему рядом Чону нестерпимо хочется Мина обнять, прижать к себе и говорить что-нибудь успокаивающее. Это кажется правильным и нужным Чимину сейчас. Только Юнги просил ничего не делать, и это сбивает. Чонгук откровенно не знает, чему стоит верить сейчас: другу или собственным ощущениям. Чонгук привык рисковать, а ещё редко выполняет всё точно так, как просят. Он тянет руку к Паку и кладёт её на плечо, надавливая и собираясь к себе развернуть, только Пак как-то болезненно вздрагивает и бьёт по руке, смахивая её с плеча. Чонгук хмурится, смотрит не понимающе, и Чимин поднимает на него взгляд, уставший и совершенно пустой. Чонгуку становится откровенно плохо от того, что он видит. А последующие слова добивают хрупкую надежду изнутри, заставляя подавленно опустить протянутую руку и почувствовать острую боль там, где ещё совсем недавно разливалось одно сплошное тепло. — Прости, Чонгук. Я, кажется, не могу снова переносить прикосновения. Пожалуйста, не трогай меня больше… Мне противно.Part 28. Прошлое.
16 сентября 2016 г. в 00:40
Новогодняя суматоха позади, законные выходные тоже, настала пора зимней сессии и новых хлопот. Чонгук уходит в учёбу с головой, берёт отгул на первые дни у Юнги на работе, получив пожелание удачи вслед, и тихо воет от количества информации, которую надо догнать. Чимину сдавать сессию тоже, но он не особо волнуется, запрягаясь однако не меньше. После сессии у Чимина ближе к лету госы, и они куда сложнее, но Чимин в плане учёбы уверен в себе на все сто процентов.
Сеансы теперь проходят без младшего, отчего в кабинете сразу становится как-то пусто, зато Чимин сближается с Юнги. Не особо сильно, не вешает ярлыка «друг», но общается более раскованно и просто. К Юнги Пак тоже постепенно привык. Да и Мин стал более охотно идти на контакт, снимая иногда маску бесстрастного психолога, просто выполняющего свою работу. Они говорят всё равно по делу, но если Пак придёт раньше или чуть задержится после, то есть шанс того, что Юнги предложит выпить чашку чая и немного отвлечься. Видимо, без Чона ему тоже здесь одиноко.
Чимин закрывает сессию раньше Чона, расслабленно выдыхая после последней отметки. Насколько он помнит, у Гука ещё пара предметов, и дальше он снова свободен. На Чоне лица нет, его вид ужасно уставший и с вечным недосыпом под глазами. Сложно работать и учиться, потому что пропущенный материал приходится догонять в кратчайшие сроки. Чимин спасает часто приносимым кофе и своей лёгкой заботой, не давая забывать про сон и, пускай редкие, но перекусы.
Пак в очередной раз заходит с новой чашкой ароматного напитка, вернувшись после универа, и ставит её рядом с Гуком на стол. Чонгук благодарно улыбается, тут же делает пару глотков и облегчённо выдыхает, прикрывая на секунду глаза. Чимин встаёт сзади и опускает руки на плечи, слегка сжимая их и принимаясь неторопливо массировать, стараясь Чона немного расслабить. Тот издаёт какой-то сдавленный полустон и блаженно закрывает глаза, давая себе минутку на передышку.
— Ты не голоден?
— Немного. Я потом поем, Чимин-а.
— Потом — это завтра?
— Потом — это чуть позже.
— Отвлёкся бы и дал организму сил. Совсем себя не жалеешь, — Чимин тяжело вздыхает и даёт рукам соскользнуть, обвивая шею Чона и укладывая подбородок ему на макушку. — Что тебе осталось сдать?
— Право и философию, — Чонгук цепляется пальцами за руки Мина и легко улыбается, чувствуя приятное тепло. — И самая жесть со вторым.
— Понимаю, сегодня её только закрыл. Помощь не нужна?
— Нет, спасибо, мне нужно только запомнить всё это, тут ты мне никак не поможешь.
— Всё равно не погружайся в это так сильно. И зови, если что.
— Конечно. Спасибо, Мини, — Чимин отстраняется и не спеша уходит, решая больше Чона не отвлекать. Пускай тот бы и отвлёкся с удовольствием, но это ему не сильно поможет, а Чимин потом будет чувствовать себя виноватым.
Осталось всего два экзамена, а дальше всё вернётся в прежнее русло.
Примечания:
ну, давайте :D
говорите о том, что я обломал всю романтику :DD