***
— Ты издеваешься! — Я? Нет. Ты проиграл, тебе и выполнять желание. — Но мы не играли на желания! — Правила поменялись. — Когда ты выиграл?! Чонгук, это нечестно! — Чонгук в ответ тихо смеётся и сдаётся, поднимая руки и соглашаясь. Они играли просто так, дабы занять время и отвлечься от рутины, и Чонгук просто попробовал, однако Пака обмануть не удалось. Чимин недовольно смотрит на него и поднимается, собираясь всю еду из гостиной отнести обратно на кухню. — Мне даже интересно, желание ты уже успел придумать? — Нет, но это не проблема, — Чон вызывается помочь и идёт следом, подхватив остатки со стола. — Я и не сомневаюсь. — Например, мы могли бы уехать куда-нибудь. Или я бы приберёг желание для лучших времён. — Заставил бы меня надеть костюм кого-нибудь и щеголять по квартире с голой задницей? — О, мне нравится твоя идея. Как насчёт того, чтобы сыграть ещё раз и на желание? — Обойдёшься. — Ну, можно же необязательно в костюме потом ходить! — Не придумывай, умник. И это было моё желание. — То есть ты хочешь, чтобы так оделся я? — Не дай Бог! Я тут же съеду от тебя, вот увидишь, — Чимин нервно смеётся, боясь, что Гук действительно так может сделать. Чонгук смеётся тоже, кивает и скрещивает руки, собираясь добавить что-нибудь ещё, как Чимин внезапно переводит тему. — Чонгук, ты никогда не рассказывал о своём детстве. Моя мама успела тебе рассказать слишком много всего, а я о тебе не знаю, по сути, ничего почти. Точнее, твоё прошлое. Не то чтобы мне его необходимо настолько знать… — У меня где-то лежит альбом, можем посмотреть, если хочешь. — Если тебе это не будет в тягость, то было бы неплохо. — А с чего мне это может быть в тягость? — Ну, вдруг, — Чимин мимолётно улыбается и пожимает плечами, немного волнуясь от того, что лезет глубже. Но Чонгук вроде не против, предлагает уйти в комнату и долго роется в шкафу, ища старый, потрёпанный временем альбом. — Голых фотографий маленького меня там не жди, — Чонгук садится рядом на кровать и отдаёт альбом Мину, хмыкая и слыша смешок в ответ. — А я только из-за них и просил. Чонгук много и долго говорит после, рассказывая о родителях, о их вечных командировках и интересной, наверное, до ужаса работе. Ну, интересной им, раз они годами в разъездах и так редко дома с ним. Чонгук, в принципе, не обижается, давно привык и не думает жаловаться, не маленький ведь уже. Тем более, в этом даже есть свои плюсы. Чонгук рассказывает о детстве, о том, как раньше сложно уживался с соседскими ребятами, вечно возвращался домой с разбитыми коленками и не слушался совершенно. Потом, правда, подрос, прекратил драться и всех задирать, влюбился по-ужасному глупо, продержавшись в таком подвешенном, окрылённом состоянии всего два дня, как переезжал часто и много, и как тогда действительно скучал по родителям. Чимин слушал молча, перелистывал альбом и часто улыбался, смотря на смешные детские фотографии и проникаясь голосом Чона. Чонгук интересный был и тогда, ему нравилось слушать о похождениях этого всё ещё настоящего ребёнка и задерживать взгляд на тех или иных снимках. Чонгук был живой и до ужаса тёплый уже тогда, в детстве. Его глаза, кажется, светились внутренним теплом даже на фотографиях, и это цепляло, заставляло улыбаться и листать страницы медленней. Чимин и не заметил, как дошёл до конца, зато заметил, когда перестал говорить Чон. На две страницы раньше, просто уместив свою голову на плечо и принимаясь молча смотреть вместе с ним. Истории не закончились, а вот фотографии почти подошли к концу. Да и Пак, непонятно, слушал ли вообще. Только Чимин слушал, причём всё и очень внимательно, просто не видел смысла влезать. — Ты ребёнком и остался, — Чимин захлопнул альбом и облокотился виском о голову брюнета, расслабленно выдохнув. — Думаешь? — Вижу, — Чимин хмыкает и слышит такой же лёгкий смешок в ответ. — И тёплый тоже с детства. — И как ты это понял? — Твои глаза всегда говорят об этом. Они такие даже на детских снимках: искренние и обволакивающие. Даже не представляю, как тебе это удалось сохранить. — Я и не задумывался об этом, если честно, — Чонгук смеётся и поднимает голову с чужого плеча, встречаясь взглядом с шатеном. — Да и не говорил мне никто о таком никогда раньше. — Наверное, потому что мне просто не хватает этого тепла, вот и всё. Поэтому я его и вижу так отчётливо. — Видимо, это и есть причина, — Чон прикладывает ладошку к щеке старшего и скользит по ней пальцами, зарываясь в волосы и опускаясь на шею. — А ещё признай, что я просто красавец: что раньше, что сейчас — глаз не оторвать. Чимин в ответ удручённо стонет и скидывает руку Гука с себя, смотря на него укоризненным взглядом. Чонгук смеётся, ловит вставшего Пака за руку и тянет обратно на кровать, дёргая сильнее и заставляя на кровать лечь, а сам нависает сверху и улыбается хитро. Альбом из рук Пака он предусмотрительно убирает и откладывает в сторону, встречаясь с шатеном взглядом. — И что ты задумал? — Чимин вопросительно выгибает бровь и кладёт руки на плечи Гуку, не отталкивая, но и не притягивая тоже. — Ничего, что бы тебе не понравилось, — Чон наклоняется и мягко целует в висок, спускаясь поцелуями к скуле, щеке, огибает губы и прикусывает кадык, выбивая из Пака судорожный вдох. — Ты стал слишком часто меня целовать. — Не вижу, чтобы ты был против этого, — Чонгук втягивает кожу, оставляя метку за меткой, и проскальзывает руками под одежду, проходясь горячими ладошками по телу и заставляя Мина выгнуться вслед за лаской. Чонгук очерчивает бока, проводит пальцами по рёбрам и чуть задирает футболку Пака, как бы случайно задевая начинающие твердеть от вновь накрывшего возбуждения бусинки сосков. Чимин глушит очередной стон и кусает губы, отворачиваясь и подставляясь под неторопливые поцелуи. Чонгук позволяет себе много, но Пак не спешит это прекратить, прикрывая глаза от накативших ощущений. Чонгук играется пальцами с его сосками, выбивая судорожные вздохи и чувствуя вскоре бугорок собственной коленкой. Чонгук на это улыбается снова как-то хитро и отрывается от своего занятия, приподнимаясь и ожидая, пока Пак на него посмотрит. — Не против, если я помогу? — Чонгук соскальзывает одной рукой вниз и накрывает ладошкой вставший орган через ткань, надавливая и вызывая новый судорожный вдох. Чимин не успевает ничего ответить, как Чонгук принимается массировать член, выбивая уже несдержанный стон и довольно ухмыляясь на это. Чонгук не хочет особо издеваться над Паком, тем более, когда собственное возбуждение уже ощутимо, и спешно проскальзывает рукой под резинку спортивных штанов и боксеров сразу, накрывая ствол ладошкой и чуть сжимая в своей руке. Он неторопливо ведёт по всей длине, надавливает большим пальцем на головку и расходится ещё больше, слыша плохо сдерживаемые стоны. Чонгук играется с головкой, дразня, водит другим пальцем под ней, а после накрывает член рукой целиком снова, беря неторопливый темп. Пак сбито дышит под ним, впивается пальцами в плечи и жмурится, отворачиваясь. Чонгук снова тормозит, принимается теперь играться с мошонкой, вырывая новый стон, и прижимается губами к шее, добавляя ощущений. Чонгук ведёт только вверх, не спускаясь вниз и явно издеваясь, зато Чимин уже почти на пределе, стонет совсем несдержанно и громко, каждый раз заставляя в Чоне всё перевернуться внутри. Чонгук, кажется, всё же решает дать Паку кончить, и снова ведёт сжатым кольцом по стволу вверх-вниз, ускоряясь. Гук обхватывает член пальцами целиком и снова надавливает большим на головку, совмещая и доводя Чимина до экстаза быстро и за пару движений. Чимин кончает с протяжным стоном и прогнувшись в спине, смотрит расфокусированным взглядом и сбито дышит, распластавшись на кровати. Чонгук вытаскивает руку из боксеров, улыбается и мягко целует Пака в губы, пока тот ещё не успел прийти окончательно в себя, отрываясь через несколько секунд. — Не за что, Мини. А теперь позволь, мне тоже надо бы. Спокойной ночи. — Чимин стыдливо отворачивается, пряча взгляд, и кивает, слыша смешок в ответ и чувствуя мимолётный поцелуй в скулу. А затем Чонгук скрывается из комнаты, а Чимин ощущает жар на собственных щеках и слышит, кажется, биение сердца так, просто свернувшись клубком. Ему стыдно, очень стыдно, но Чонгук слишком хорош даже в этом. А ещё ему нравится, нравится всё это, чёрт возьми, и стыдно просто от непривычки. Пора действительно спать, пока Пак не успел задушить себя собственной неловкостью из-за произошедшего.Part 32. Возбуждение.
21 сентября 2016 г. в 21:06
— Чонгук? — Чимин заглядывает на кухню и оказывается тут же захвачен тёплым кольцом рук. — Что ты здесь делаешь?
— Живу? — Чонгук смеётся и чувствует лёгкий толчок в бок, но в ответ только обнимает крепче.
— Ты должен быть на учёбе. Почему ты здесь?
— Считай, что это бунт.
— И с каких пор ты решил прогуливать?
— С сегодняшних, да и я всего один день.
— Ты невыносим, — Чимин вздыхает и обвивает руками шею парня, совершенно не радуясь решению Чона. Но это, в принципе, решать не ему, а Чонгук потом поймёт, наверное, когда снова засядет за учебники и будет зубрить материал.
— Придётся терпеть, — Чонгук хмыкает и подхватывает Пака, усаживая на тумбу и опираясь руками по бокам, довольно улыбаясь. Чимин на это только вздыхает, упирается ладошками в плечи и смотрит укоризненно. — Ты так не рад тому, что я дома?
— Я беспокоюсь о твоей успеваемости, — Чимин вздрагивает, стоит Чону прижаться губами к шее, и судорожно выдыхает, сжимая ткань пальчиками сильнее. А ещё надеется, что его голос не дрожит. — Тебе остался ещё один курс в следующем году и всё. Что будешь делать, если отчислят?
— Не отчислят, не беспокойся. Староста прикроет, я договорился, — Чонгук говорит негромко, обдавая своим дыханием мягкую кожу, и снова увлекается, скользя поцелуями ниже и делая их всё более ощутимыми.
Чонгуку хочется наставить кучу меток, алеющих засосов, кричащих о большем между ними. Ему хочется, чтобы Мин смотрел на них и проводил пальцами, храня в себе воспоминания о каждом. Ему хочется, чтобы Пак их ждал, любил получать и не глушил в себе нарастающие ощущения. Пака хочется зацеловать всего, и когда-нибудь Чону это удастся.
Чимин всё меньше начинает этих поцелуев смущаться и всё больше ловит от них удовольствие. Он подставляется под ласки, откидывает голову и прикрывает глаза, с каждым разом чувствуя узел внизу живота ощутимее, твёрже и больше в размерах. Чимин знает, что это обычное возбуждение, и немного боязливо, но постепенно даёт ему своим телом завладеть.
Чону всё время хочется чуть больше, чем было в прошлый раз, отчего он не удерживает себя и, скользнув рукой по бедру Пака, поднимается дорожкой поцелуев выше, захватывая в плен мочку уха и принимаясь с ней играться языком. Чимин от такого сдавленно стонет, сжимая ткань до хруста между пальцами и зажмуривая глаза. А Чона с, наконец, сорвавшимся стоном с пухлых губ, накрывает с новой силой, разгоняя разряды пьянящего возбуждения пробежаться по венам.
Чимин инстинктивно льнёт к нему ближе, прогибается в спине, стоит горячей ладошке пройтись по позвоночнику, и путает пальцы с чёрными волосами, кусая пухлые губы и шумно дыша. Чонгук издевается, дует на мокрую кожу, заставляя ежиться от пробежавшихся мурашек, и захватывает полюбившуюся мочку снова в плен, оттягивая и вновь, будто извиняясь, посасывая. Чимин тихо стонет, затыкая рот себе рукой, и чувствует укус в шею от Чона, явно недовольного тем, что Пак глушит себя.
И как бы им не нравилось всё происходящее, Чонгук помнит, что палку перегибать не стоит, а собственное возбуждение начинает мешать и требовать внимания. Чонгук отстраняется, напоследок всё же оставив наливающуюся метку на мягкой коже, и нехотя отцепляет от себя чужие руки, видя непонимание в чужих глазах.
— Твои стоны и вздохи слишком возбуждающие, Мини, — Чонгук хмыкает и аккуратно убирает выбившиеся прядки, возвращая взгляд. — Меня надолго не хватит, а вредить тебе я не хочу. Решим, что будем делать сегодня чуть позже, когда я вернусь из душа.
Чон подмигивает и, поцеловав Мина в ладошку, отодвигается окончательно, разворачиваясь и направляясь к ванне. Чимин судорожно втягивает носом воздух и чувствует лёгкое смущение. То, что он возбуждает Гука, внезапно приятно, но видеть это своими глазами немного неловко. Чимин, возможно, легко возбудился бы и сам, если бы дал себе расслабиться окончательно, но он продолжает цепляться за рамки.
Чимин спрыгивает с тумбы и зарывается рукой в собственные волосы, нервно выдыхая и направляясь в комнату. Ему немного не по себе, но вскоре это должно пройти. Наверное…
Примечания:
Солнышки, вы чудо, спасибо за отзывы т-т