***
— Это будет свадьба двух бастардов, — задумчиво произносит Ланчия. — Альянсу это не по нраву. Могут быть проблемы. Тсунаеши вздергивает брови вверх и язвительно отвечает: — Разве есть хоть что-то, что Альянс одобрит? Офицеры CEDEF, подслушивающие разговор начальства давятся смешками. Шатенка закатывает глаза, раздраженно фыркает, а потом почти риторически спрашивает: «Сегодня хоть кто-то здесь работать будет?». Своего босса весь состав CEDEF не только уважает и любит, но и местами боится. Так что все быстро возвращаются к своей работе. И надо сказать, есть за что бояться. Пусть на задания госпожа Тсунаеши ходит редко и о них никто, кроме командования, не знает, она опасный противник. Офицеры прекрасно об этом помнят. Записи её тренировок расходятся по рукам как величайшее сокровище и только под расписку. Ланчия обо всем знает и его это веселит, как и уверенность подчиненных в том, что их Босс ни о чем не знает. У Тсунаеши весьма интересные способы воспитания и налаживания межличностных отношений. Она прекрасный тактик, когда сама того хочет.***
— Тони. Шатенка кутается в плед и босыми ногами забирается в кресло. Ей тревожно. Невыносимо тяжело на сердце, так что и закрыть глаза или заснуть невозможно. Страх окутывает ее в свою липкую, гадкую паутину. Он ползет под кожу, забираясь в самые потаенные мысли. Тсунаеши осенью двадцать и на дворе холодный, промозглый август. Антонио Марчелло пропал на очередном задании, которое ему поручило руководство Вонголы. Договор о сотрудничестве и взаимодействии между семьями Стенозо и Вонгола. Это то, за что она хватается, как за последнюю соломинку и надежду. С Тони все будет в порядке. Должно быть.***
Доменико обнимает Тсунаеши. От женщины пахнет коньяком и ромом. Не лучшее сочетание, но весьма любимое доном Алехандро, главой одного из мексиканских картелей. Тихий, пьяный шепот порой срывается на всхлипы. Рубашка высокого, статного брюнета промокла от слез. Доменико устало, тяжело вздыхает и вновь касается спутанных каштановых прядей, перебирая и лаская. — Ненавижу. Тсунаеши поднимает голову, смотрит в глаза Доменико и улыбается. Надломлено, зачаровано, робко. — Тони… И целует. Доменико Марчелло закрывает глаза и позволяет. Они с братом и вправду похожи. Не только внешностью, но и тем, что часто влюблялись в одних и тех же женщин. Их братская дружба всегда была омрачена соперничеством на любовном фронте. Вот только, они проиграли. Каждый по-своему. Все трое.