На следующее утро. Дворец Топ Капы. Покои Шафак Султан.
Глаза беспорядочно бегали по служанкам, быстро снующим по комнате и собирающим вещи юной султанши в сундуки, а после евнухи выносили их прочь из комнаты, где Шафак Султан уже никогда не будет жить. Отныне её дворец — это дворец мужа. Всю ночь она не сомкнула глаз. Но её тревожила вовсе не свадьба, а то, что она ужасно поступила с Мейлишах, с родной сестрой, в невиновность которой Шафак Султан верила все больше и больше с каждым днем. Мейлишах Султан всегда была честной девушкой, не смотря на свою излишнюю ветреность. Но Шафак знала, что так сестра пыталась привлечь к себе внимание и отца, и матери, а в особенности, внимание старшего брата, которое почему-то иногда отдавал предпочтение сестре Шафак. Даже воспоминания из детства лишь подтверждали эту мысль. Мустафа всегда защищал Шафак, потому как Мейлишах была немного задиристой. Быть может, так старший Шехзаде пытался помочь сестре, так как она потеряла мать и воспитывалась другой женщиной. Но сейчас эти детские мысли, наполнившие голову юной невесты, растворились, когда в покои вошла Мерьем Султан, облаченная в темно-синее платье, сочетающееся с тяжелым массивным колье и высокой диадемой из серебра и сапфиров. Взмахом руки султанша приказала служанкам оставить их, и Шафак Султан, сойдя с платформы, на которой стояла, пока рабыни готовили её платье, вежливо поклонилась и с любовью в глазах поцеловала руку матери. — День, которого ты ждала, уже наступил. Не следует грустить, — с укором произнесла Мерьем, заметив тоску в глазах Шафак. — Что-то случилось? — Мейлишах… — Она снова докучала тебе? — уже более серьезно спросила Мерьем Султан. — Нет, что вы, валиде, — поспешила ретироваться Шафак, выглядя крайне взволнованной. — Мне не хватает её присутствия на торжестве. Не думала, что все так выйдет. Понимающе вздохнув, Хасеки подумала о том, что сама скучает по младшей дочери, но не в силах переступить через свою гордость и первой прийти на откровенный разговор. А Мейлишах и не желала делать первые шаги, так как была слишком принципиальной и такой же гордой. Они настоящие мать и дочь. — Я уверена, что она осознала свои ошибки. Почти две недели она взаперти, и думаю, что скоро я освобожу её от этого наказания. Оно не повредило её, лишь немного научило уму разуму и освободило её голову от ненужного ветра, — с улыбкой на устах произнесла Мерьем. — Ты готова к празднеству? Уже сегодня… — Знаю, валиде, — смущенно ответила Шафак. — Я буду во дворце Ферхата-паши, и это очень волнует меня. — Все султанши через это проходят. И ты справишься, — взяв её руки в свои, Мерьем Султан с толикой тоски подумала, что её дети давно выросли и постепенно покидали её. Мустафа давно правил в своем санджаке, теперь Шафак выходит замуж, а скоро придет время и Мейлишах. После и Осман с Ахмедом отправятся в свои санджаки, оставив мать одну. Что же она тогда будет делать без них? Султанша поспешила отогнать печальные мысли и, кивнув головой, покинула покои дочери, напомнив о том, что скоро её нужно будет выходить в дворцовый сад.Дворец Топ Капы. Покои управляющей.
В просторных покоях управляющей шехзаде Мустафа ожидал приход матери, с которой желал поговорить, так как времени после приезда почти не было. Осматривая полки с книгами и письма, шехзаде думал о том, как сильно он привязан к Мерьем Султан. Он был для неё идеальным сыном, а она — идеальной матерью. Он стал её первенцем, с которым она познала радость материнства и получила титул султанши, однако, Мустафа знал, что первым она гордилась и радовалась больше, чем вторым. Сам он понял отношение матери к себе, когда на свет появился шехзаде Сулейман. Непреодолимое чувство оберегать его от всех напастей, которых так много в этом мире, тут же родилось в душе шехзаде Мустафы, стоило ему стать отцом. Одновременно им завладело чувство вины за сказанные слова и брошенные в сторону матери строгие взгляды. Мустафа знал, что валиде всегда хотела для него лишь добра, и их отношения были под угрозой из-за вспыльчивости и излишней самостоятельности самого наследника. — Мустафа? — послышался женский голос за спиной, и шехзаде обернулся, улыбаясь. Поцеловав руку матери, наследник с нескрываемым уважением взглянул на мать, которая расплылась в ответной улыбке. — Валиде. Простите, что вошел без позволения. — Тебе не нужны позволения, лев мой. Ты ведь знаешь, я всегда рада видеть тебя. Присядем. Оба они приземлились на тахту, и Мерьем Султан выгнала служанок, не желая, чтобы их семейный разговор слышали и другие. — Отец говорил, что Мейлишах не было на празднестве из-за плохого самочувствия, — сказал шехзаде Мустафа. — Я почему-то не поверил, валиде. С ней что-то произошло? — Я готова соврать что угодно, лишь бы правда не всплыла наружу и не достигла ушей твоего отца, Мустафа. Мейлишах справедливо выносит свое наказание за… неподобающе поведение к Ферхату-паше, который уже стал мужем моей Шафак. Её легкомыслие и ветреность не доведут до добра, и она усвоит урок от этого. Пораженно замерев, Мустафа сначала не поверил, но после, вспомнив о характере сестры, почему-то решил отступить в своих защитных словах в пользу сестры. — Когда же она образумится, — задумчиво произнес наследник. — Когда я выдам её замуж, — строго заметила Мерьем Султан. — Ей пойдет это на пользу. Я услышала, что твоя Бахарназ беременна. Это непременно счастливая новость. Надеюсь, ты счастлив с ней? — Одного я не понимаю, валиде. Почему вы так беспокоитесь именно за мои отношения с Бахарназ? Она успела еще давно чем-то вас огорчить? — Она словно зазналась после того, как стала твоей фавориткой. Не приходит ко мне, не навещает, даже писем не пишет. Словно забыла того, кто вырастил её. Ужасная мысль не покидает меня. Все те дети, которых я любила и растила как своих, скоро забудут меня. Шафак, Ахмед, Севжи… Видимо, и Селим забудет меня, я успела привязаться к нему. — Не говорите так, валиде. Вы прекрасно знаете, что мы все безумно любим и уважаем вас. Вы — наш единственный свет! — с чувством поцеловав руку матери, шехзаде заметил блестящие слезы в её глазах. — Я извожу себя на той мысли, что чем больше у тебя фавориток, тем больше и склок в гареме. Неслихан и Бахарназ, как я понимаю, не ладят. По одним их взглядам это можно сказать. — Я стараюсь не думать об этом и уделять внимание каждой фаворитке, валиде. Усмехнувшись, Мерьем Султан с какой-то ностальгией в глазах взглянула на сына и похлопала его по плечу. — Если бы я в свое время смирилась с тем, что твой отец уделяет внимание каждой своей жене, то не сидела бы сейчас здесь, не разговаривала бы с тобой и не думала о других своих детях. А главное — я бы не рассчитывала на то, что Повелитель в любой момент войдет в мои покои и улыбнется мне. Поверь, и твои фаворитки не будут мириться с подобным. Двери распахнулись, и в покои вошла Айше Султан с царственным выражением на лице. Её светлые волосы были распущены и аккуратно уложены. Длинное парчовое одеяние бежевого цвета с золотыми узорами на рукавах и корсете струилось по её стану, а невысокая золотая диадема с алмазами сверкала на солнечных лучах. — Доброго утра, Мерьем Султан. Шехзаде. Мустафа встал с тахты и осмотрел гостью, которая приходилась ему двоюродной сестрой. Айше Султан с неподдельною гордостью смотрела на него и улыбалась той улыбкой, которую не дарила еще никому в этом дворце. — Рад познакомиться с вами, Айше Султан, — кивнул шехзаде Мустафа. — И я, шехзаде. Много слышала о вас. Вы просто копия султана Баязида, — степенно произнесла женщина с присущей её строгостью в голосе, однако, её улыбка практически затемняла этот тон. — Султанша, что-то случилось? — поспешила вмешаться Мерьем. — Нет. Я зашла за вами. Хотела вместе на празднество пойти, — ответила Айше. — Шехзаде, я бы хотела познакомиться с вашими фаворитками. Слышала, что одна из них родила вам сына, а другая — беременна. Это прекрасные новости. Да пошлет тебе Аллах счастья, Мустафа. Мерьем Султан несколько подозрительно смотрела на султаншу и с оттенком негодования слушала её слова. Однако, Мустафа был удовлетворен новой родственницей, а потому они вместе вышли из покоев, так как шехзаде решил познакомить султаншу с Неслихан и Бахарназ. Оставшись одной, Мерьем позвала Карима-агу, который как всегда с готовностью вошел в её покои. — Султанша. — Ну, как Айше Султан ведет себя? — поинтересовалась Мерьем. — Вполне сдержанно, султанша. Крайне осторожно, я бы даже сказал. — И правильно, — ухмыльнулась Хасеки. — Видимо, она наслышана обо мне самых неприятных мнений. Пусть. Долго она тут не задержится. Пройдут свадьбы, и она уедет. Карим-ага, после празднеств сообщи Мейлишах, что я хочу видеть её. Пусть это наказание закончится. — Как прикажите, моя султанша, — покорно кивнул евнух. — Идем, — устало вздохнула Мерьем. — Скоро начнется праздник.Дворец Топ Капы. Покои Неслихан Султан.
Держа на руках шехзаде Сулеймана и мило воркуя с ним, Айше Султан украдкой спешила рассмотреть и Неслихан Султан, облаченную сегодня в красивое зеленое платье с золотыми вставками. Неслихан с умилением наблюдала за ними, а Шехзаде Мустафа сидел на тахте рядом с Айше Султан. Шехзаде Сулейман улыбался, и Айше не могла не улыбаться в ответ, так как очень любила детей, а пропажа собственной маленькой дочери до сих пор в её душе отзывалась болью. — Аллах да не оставит его! — причитала Айше Султан. — Какой славный шехзаде у Османской империи! — Аминь, султанша, — ответил Мустафа и встал с тахты. — А где твоя вторая фаворитка? При упоминании Бахарназ Неслихан Султан нахмурилась, но немного успокоилась, так как была уверена, что сюда она точно не придет. Но когда в дверь раздался стук, уверенность султанши поубавилась. Мустафа позволительно кивнул, и двери открылись, впуская светловолосую девушку в простом белом платье из шелка. Её живот еще не был виден, но руки она всегда держала на нем словно в оберегающем жесте. Поклонившись, Бахарназ-хатун жестко переглянулась с Неслихан, которая лишь закатила глаза и взяла у подоспевшей Айше Султан на руки своего сына. — Бахарназ-хатун. Моя беременная фаворитка. Дай Аллах, подарит мне шехзаде! — гордо воскликнул шехзаде, и Неслихан Султан залилась негодованием, а в ее глазах заблестели слезы. Айше Султан поднялась с тахты и внимательно посмотрела на девушку, имевшую такие же светлые волосы как и у неё самой. Скромная и ничем не примечательная девушка была немного испугана встречей с госпожой династии. — Султанша, — произнесла Бахарназ. — Приятно познакомиться. — Взаимно, — с присущей холодностью ответила Айше. — Бахарназ, как ты попала в гарем? Неслихан возмущенно фыркнула, так как у неё султанша подобного и не спрашивала. Видимо, ей было неинтересно, но почему она проявляет такую заинтересованность по отношению к простой беременной фаворитке. — Я жила в Эдирне, султанша. Не помню своих родителей, и семью тоже не знаю. Покойная Гевхерхан Султан, племянница нашего Повелителя, нашла меня на базаре, когда мы было лет пять. Я долгое время жила у неё, а после её смерти, её муж Абдулла-паша отдал меня в другую семью, но я сбежала… Оказалась в Стамбуле и слилась с другими девушками. Мерьем Султан воспитывала меня, а после… я повстречала шехзаде. — Тебе приходилось нелегко, верно? — Я не привыкла жаловаться, султанша. Что было, то прошло. Отныне мое место рядом с шехзаде, и моё будущее навсегда связано с его будущим. Не стерпев, Неслихан вновь закатила глаза и показательно вздохнула, привлекая к себе внимание. — Рядом с шехзаде не одно место. Помни это, — спокойно произнесла Неслихан. — С вашего позволения. Развернувшись, султанша покинула опочивальню, обязуясь прийти в сад на празднество. Айше Султан самодовольно фыркнула, не принимая всерьез подобные выходки рабынь. — Нам уже пора, султанша, — поспешил вмешаться шехзаде Мустафа. — Все уже ждут. — Конечно. Бахарназ, пошли с нами, — попросила Айше Султан. — Не могу, — отрицательно покачала головой девушка. — Я не из семьи султана. — Но ты ведь фаворитка шехзаде, мать его будущего ребенка. Ты — семья шехзаде Мустафы, а потому я не вижу ничего плохого в том, что и ты побудешь на празднестве. — К сожалению, она права, султанша, — произнес Мустафа. — Пока Бахарназ не может быть вместе с остальными султаншами. — Ваши глупые правила и традиции просто вздор. Неужели, всю жизнь людей будут делить на господ и прислугу? Бахарназ не просто женщина, которая будет детей рожать, она человек. Её нельзя отделять от других, раз уж вы Неслихан допускаете к празднику. Они на равных. Пошли, — обратилась она к девушке, не меня своего выражения лица, — и ни о чем не волнуйся. Не желая слушать еще одних отговорок, Айше Султан первой покинула комнату, а следом за ней отправился шехзаде Мустафа и смущенная столь великим вниманием султанши Бахарназ-хатун.Вечер того же дня. Дворец Топ Капы. Покои управляющей.
— Проходи, Мейлишах, — устало произнесла Мерьем Султан. Утомленная долгим празднеством, а после долгим прощанием с дочерью, султанша расслабленно сидела на своей тахте, попивая кофе. Рядом с ней словно тень стоял Карим-ага, хмуро наблюдающий за тем, как заплаканная и исхудалая Мейлишах входит в покои матери. Она была облачена в простое красное платье без каких-либо узоров и вышивок. Взгляд юной султанши был слегка испуганным и взволнованным. Вдруг валиде вновь будет ругать её, или Нергис вновь что-то выдумала и рассказала. — Слушаю, валиде. — Я снимаю с тебя наказание, Мейлишах. Ты многое выстрадала, но знай, что оно было заслужено. — Мне никакое наказание не страшно, потому что я не виновата. Все, что вам говорили, не правда. Ни единое слово не относится к мне, мама, — с чувством в голосе произнесла девушка. Мерьем чуть подалась вперед, вслушиваясь в слова дочери. Ей бы очень хотелось верить в её невиновность, однако, эти слова казались настолько правдивыми, что невозможно было подумать иначе. — Я больше не хочу это обсуждать, — строго отрезала султанша. — Шафак отныне замужняя женщина, скоро и ты выйдешь замуж. — Я знаю это и поскорее хочу, чтобы это свершилось, — едва улыбнувшись, произнесла Мейлишах Султан, а после развернувшись, покинула опочивальню матери. Этот короткий разговор все равно не сделал Мерьем спокойной, так как она чувствовала, что дочь все же таит на неё обиду за то, что она не поверила ей. Так приходится поступать всегда. Ради благополучия всех человек чаще всего заставляет страдать близкого, только так можно создать гарантию, что все будет хорошо. — Нергис заплатит за содеянное, — зло прошептала Мейлишах Султан, быстро проносясь по коридорам дворца к своей комнате. Её голос не услышал никто, кроме её разума, который тут же начал думать о том, как отомстить ненавистной сестре.Дворец Эсмехан Султан.
Сидя в большой комнате на тахте в алом красном платье, Эсмехан лениво отбросила прозрачную вуаль и устремила свой взгляд в окно. Сегодня она стала снова замужней женщиной, но Касим-паша и не притронется к ней, потому что она не позволит. Брак всего лишь политический, и он принесет пользу, но никак не счастье для Эсмехан Султан. Рыжеволосая женщина заметила приближающихся всадников, а после разглядела фигуру Касима-паши, спрыгнувшего с коня и быстро идущего в сторону дворца. Внутренне напрягшись, султанша так и продолжила сидеть на своем месте. Долунай Султан решила остаться ночевать во дворце тети, Фатьмы Султан, и Эсмехан не стала препятствовать этому, так как чувствовала назревающий конфликт между ней и дочерью. — Султанша, — раздался совсем рядом мужской голос, от которого Эсмехан непроизвольно вздрогнула и обернулась. — Почему вы не в своих покоях? Постаравшись придать своему тону спокойствие, рыжеволосая госпожа вымученно улыбнулась и прищурилась. — Очень устала, паша. Не сегодня. Простите. Брови Касима-паши сошлись на переносице, и ему потребовалось много силы воли, чтобы собрать остатки самообладания в кучу. Она отказывает ему. Султанша династии, которой он грезил столько времени, и которая теперь была его супругой, имеет право отказать ему. Только Касим-паша не привык принимать отказов. — Султанша, я сделал все, как вы и сказали. Ферхат-паша сегодня узнает, кто преграждает ему дорогу, — ухмыльнулся визирь, сев рядом с супругой. — Только он не должен сильно пострадать. — Разумеется. Прикоснувшись в её щеке, Касим-паша заметно нахмурился, так как Эсмехан поморщилась и тут же вскочила с тахты, направляясь к выходу. Султанша быстро достигла своих покоев и скинула так раздражающее тяжелое ожерелье и отбросила красную вуаль в сторону. Решив не вызывать служанок, она самостоятельно расстегнула пуговицы, но тут же услышала скрип открывающихся дверей. Ей было страшно обернуться, потому что в ту же секунду Касим-паша ловко прижал её к себе, покрывая тонкую шею султанши жаркими и чувственными поцелуями. Закусив нижнюю губу, Эсмехан попыталась оттолкнуть его, но все тщетно. — Я долго ждал, султанша. И не намерен еще ждать! Эсмехан Султан никак не ожидала подобного, и тут же ею завладел страх, от которого она не могла куда-либо спрятаться. Впервые в жизни она почувствовала, что власть госпожи ей не поможет, как бы она ни старалась использовать её.Лесная дорога.
Пребывая в некой задумчивости, Ферхат-паша быстро мчался на своем коне по лесной тропе. Он мчался так быстро, словно куда-то спешил, но на самом деле он просто желал заглушить свои чувства. Ведь паша ехал в свой дворец, где его ждала… жена. Несколько стражников, сопровождающих его, вдруг остановились, а один из них неожиданно упал с коня. Ферхат-паша обернулся и остановил коня, ловко спрыгнув с него. — Что случилось? — громогласно спросил он, но молчание повисло среди оставшихся янычар. Паша медленно подошел к упавшему и нахмурился, увидев торчащую стрелу. — Обнажить мечи! Стражники тут же сориентировались и спрыгнули с лошадей, обнажив свои сабли. Ферхат-паша щурился, всматриваясь в темные заросли, в которые не попадал даже отблеск луны. Ни одной зацепки. Ни одного человека. Переглянувшись с верным другом и соратником Арасом-беем, который также был наготове и стоял к великому визирю ближе всех, Ферхат-паша хмыкнул, услышав шелест кустов и травы неподалеку от того места, где они остановились. Неожиданно из темных кустов выскочили два разбойника, один из которых насквозь пронзил мечом стоящего ближе к нему янычара. Ферхат-паша стиснул зубы и с громким криком набросился на напавших. Стражники тут же вступили в бой еще с тремя разбойниками, появившимися из других зарослей. Схватка длилась пару минут, и великий визирь успел заколоть двоих, а остальные также были повержены янычарами. Почувствовав жжение, паша провел рукой по щеке и обнаружил кровь. Небольшая царапина, как он считал. Разозлившись еще больше, Ферхат резко схватил за шею одного из напавших, кто еще был жив, и с силой сдавил её. — Кто вас послал? — со злостью в голосе спросил визирь. — Отвечай! — Тот, с кем вы сегодня делили один стол, Визирь Хазретлери, — прохрипел разбойник прежде, чем Ферхат-паша заколол его мечом. Осмотрев место сражения, визирь тут же понял, что имел ввиду этот бродяга. Никяхи состоялись, а это значит, что власть и могущество усилилось как у него самого, так и у Касима-паши. — Паша, — послышался голос Арас-бея, и визирь повернул голову в его сторону, — это была ловушка. Но целью было не убивать вас, поверьте. Эта ночь означала начало противостояния. Кровопролитного и ужасающего.Дворец Ферхата-паши.
Измученный и усталый Ферхат-паша вошел во дворец и тут же сбросил тяжелый пыльный кафтан, который слуги умело подхватили. Заложив руки за спину, паша с задумчивостью в глазах посмотрел в окно. Не менее усталый Арас-бей подошел к паше и поклонился, но тот даже не видел этого. Ферхат был слишком задумчив, от того казался каким-то потерянным. Арас-бей отличался от своего господина, но лишь немного. Он был почти такого же роста, однако смугловат и более сосредоточен. Его волосы были угольно-черными, а небольшая щетина придавала ему мужественности. Этот человек повидал за свою жизнь многое, хотя ему еще не было и тридцати лет. С Ферхатом-пашой они познакомились на одной из военных кампаний, а после сражались бок о бок на поле боя, отчего паша даже представил Арас-бея Повелителю как умелого воина и попросил позволения взять того с собой в столицу. — Отправьте весть о нападении во дворец, — стальным голосом произнес Ферхат-паша, нахмурившись. — Не Повелителю, а Мерьем Султан. — Хорошо, паша, — едва заметно кивнул Арас-бей. — Паша, вас ожидает Шафак Султан… в опочивальне. Великий визирь нахмурился еще больше, совсем позабыв о том, что отныне он женат, и султанша ждет его в их общей спальне. Отослав Араса, Ферхат-паша спешно поднялся по лестнице и вмиг достиг опочивальни. Шафак Султан, облаченная в синее кружевное платье легкого покроя, недвижимо стояла посреди покоев. Среди тишины можно было услышать её ровное дыхание. Ферхат-паша медленно подошел к султанше и одним движением быстро сбросил вуаль с её испуганного лица. Она была красива. И визирь не мог спорить с этим. Но его сердце давно и навечно принадлежит совершенно другой женщине, которую он не променяет ни за что. — Паша, — еле слышно произнесла девушка, поднимая глаза. — Я вас ждала. Почему вы задержались? — Не переживайте насчет этого. Возникли некоторые проблемы. Проснувшаяся внутри госпожи смелость тут же дала о себе знать, когда Шафак Султан аккуратным движением обняла пашу за шею и легонько коснулась своими губами его губ. Ферхат-паша нахмурился, но не мог оттолкнуть её, так как знал, чем может все это обернуться. Поборов в себе чувства, визирь крепко прижал Шафак к себе, отчего та даже вскрикнула и отпрянула от мужчины, заглядывая в его глаза. И если в глазах султанши был испуг, то в глазах Ферхата-паши ничего не было. Султанша не увидела ни огонька, ни искры. Ничего… И от этого плохие мысли сразу же заполонили её разум. Он целует её, а думает о Мейлишах. И у Шафак не было никаких сомнений. Ферхат-паша не заметил одинокую слезу, скатившуюся по щеке его жены, и Шафак поспешила смахнуть её и успокоиться, принимая ласки и поцелуи визиря.Дворец Топ Капы. Султанские покои.
— Баязид. Мерьем прошла по широкой опочивальне султана, но не застала его в комнате. Нахмурившись, султанша огляделась и заметила открытые двери террасы, с которой дул холодный ночной ветер. Султанша прошла на балкон и увидела Повелителя, сидящего на тахте и смотрящего на красивый яркий салют, окрашивающий темное небо каждую минуту в новые краски. Проведя ладонью по широкому плечу султана, Мерьем Султан чарующе улыбнулась и села рядом с мужем на тахту. — Что случилось? — спросила Хасеки, замечая задумчивость на лице Баязида. — Наши сыновья такие взрослые уже. Мустафа радует меня, Ахмед и Осман уже совсем самостоятельные. А мой Селим держится, не смотря на смерть Джихан, — ответил Повелитель, мимолетно посмотрев на Мерьем. — И что же тебя беспокоит? — Мой странный сон, Мерьем. Я видел его уже несколько раз. Один из сыновей сидит на троне, остальные… стоят на коленях перед троном, а рядом палачи со скрытыми лицами и удавками в руках. Только одного из сыновей умертвил я… Неужели, этот сон значит что-то важное? В душе султанши словно все перевернулось, и она тут же отпрянула от Повелителя. Она знала. Прекрасно знала о том, что Султан Сулейман казнил мужей своих двоих сестёр. Мерьем Султан боялась, что подобный характер и Баязид унаследует от отца. Смерть сыновей она никогда не переживет, её сердце просто не вынесет подобного. — Не думай об этом, — поспешила сказать госпожа. — Наши сыновья не умрут. Не от твоей руки. Никогда… — Что сделает наш Мустафа, когда взойдет на трон? Казнит Ахмеда, Османа и Селима? — Баязид, остановись. Эти мысли меня пугают, — искренне произнесла Хасеки. — Мустафа не взойдет на трон, прежде, чем ты не покинешь этот мир. Но это произойдет не скоро. Я не отдам тебя в руки смерти. Никогда! Уж лучше, я умру первой, чтобы не жить в этом мире без тебя. Крепко обняв жену, султан Баязид на мгновение почувствовал спокойствие. Спокойствие от того, что сейчас он может все честно рассказать своей жене, в которой он не усомнился и не ошибся. Повелитель был уверен, что его семья — это Мерьем и их дети. Только рядом с ними он ощущал покой. И Мерьем Султан всегда сохраняла этот покой. — Ты разговаривала с Айше Султан? — Да. Она показалась мне довольно-таки хорошей женщиной. Не такой как её сестра, — мрачно произнесла Мерьем. — Она хотя бы говорит все в лицо. Нергисшах Султан же пугала меня своей излишней искренностью, которая была фальшивой. — Айше совсем скоро уедет. Она прибыла на празднества Шафак и Эсмехан. Не думаю, что задержится. — Её ничего не держит здесь. Как и в этом мире. Жизнь без дочери… что это за жизнь такая, когда знаешь, что твоего ребенка украли, а потом он и вовсе мог погибнуть? Все время жить в страхе и молиться за то, чтобы у ребенка был хотя бы кров над головой. — Слава Аллаху, наши дети перед нами. Они ни в чем не нуждаются, — улыбнувшись кратко, султан вновь обратил свой взор на ночное небо, на котором продолжал греметь салют.Дворец Топ Капы. Покои хранителя.
Открыв двери, Мейлишах Султан вошла внутрь небольшой комнаты, плохо освещенной из-за малого количества зажженных свечей. Оглядевшись, султанша вздохнула, так как Халид-бея в них не было. Госпожа желала еще раз сказать ему о том, что не стоит говорить всем о том случае в саду, и лучше всего для всех будет забыть этот неприятный инцидент. Правда о нем может сильно навредить плану Мейлишах относительно сестры, от которой она была намерена избавиться. В любой срок. В любое время. Любым действенным способом. Но Мейлишах Султан сделает это, она поклялась самой себе, а значит, не может ослушаться зова своего разума. Султанша давно поняла, что это не отзывы чувств. Это её желание. И она добьется цели любой ценой. Пройдя к столу, султанша вдруг остановилась, заметив интересные рисунки, спрятанные за стопкой других бумаг. Быстро отыскав пару листков, так привлекших её внимание, она с ужасом взглянула на них. Красивые черты женского лица с искусно очерченными губами и бровями, чувственными губами и тонкой шеей. А глаза смотрели прямо на Мейлишах, и она не могла сейчас ошибаться в том, кто изображен на этих портретах. — Нергис, — прошептала девушка, а после её глаза бешено забегали по комнате, понимая, что нужно уходить отсюда, иначе её могут найти. Взяв несколько рисунков и спрятав из-за ворот насыщенно-голубого платья, Мейлишах быстро выскочила из комнаты и тут же вскрикнула, но это была её верная служанка, Лале-хатун — Раздери тебя шайтан, — приглушенно произнесла султанша, схватившись на грудь и сдавленно дыша. — Лале, зачем так пугаешь? — Простите, султанша, — виновато пролепетала девушка, тряхнув копной своих густых светлых волосы. Взяв служанку за локоть, Мейлишах отвела её за угол, чтобы никто не увидел их около комнаты хранителя. — Сделала, что я просила? — Да. — С этими словами Лале-хатун достала из рукава свернутое в трубочку письмо и протянула его своей госпоже. — Нашла в комнате Нергис Султан. Быстро развернув его, султанша прочитала и осталась довольной. Все сходилось в единую картину. В своем послании Нергис просила Халид-бея помочь ей с организацией побега и даже просила о том, чтобы и он поехал вместе с ней. Рисунки хранителя покоев говорили о том, что он влюблен в юную султаншу, а та, возможно, не знает о его чувствах. Но на уме у Мейлишах уже была интересная затея, которую она собиралась осуществить. — Нергис Султан использует хранителя покоев в своих целях, зная о его глубокой привязанности к ней, — начала рассуждать вслух султанша, — это послание она еще не отправила ему, и очень зря. Мы напишем другое послание. Только от Халид-бея. В нем он согласится на авантюру Нергис. А потом все это предстанет в своем свете. — Вы расскажете все Мерьем Султан? — ужаснулась служанка. — Нергис не такая, как я. Она выдала правду маме, а я сделаю наоборот. Я все расскажу Повелителю. Отец будет очень зол. Все планы Нергис разрушатся, как и её мнимая гордыня. Лале, поручаю тебе сделать письмо от Халид-бея. Делай все, как и обычно. Если что, к Абаасу-аге сходи, он поможет тебе и почерк скопировать и сделать письмо хорошим и правдоподобным. — Хорошо, моя госпожа. Поспешите к себе. Ваша матушка у Повелителя. — Она могла заметить меня, — обреченно произнесла Мейлишах. — Я успела в последнюю секунду. Развернувшись, Мейлишах Султан быстро исчезла из коридоров дворца и направилась в свои покои. Лале-хатун покорно принялась выполнять приказы своей госпожи. По дороге она столкнулась с Халид-беем, идущим в свою комнату и ни о чем не подозревающем. Не придав значения тому, что служанка в мужском крыле, хранитель покоев вошел в свою комнату, но странное чувство того, что здесь кто-то был, поселилось в его душе. Решив, что это все усталость после прошедшего дня, он устало сел на тахту, прикрыв глаза.Спустя два дня. Дворец Топ Капы. Покои Айше Султан.
Подняв свои тяжелые светлые волосы, Айше Султан позволила служанкам застегнуть тяжелое рубиновое ожерелье на её шее, а после опустила их и посмотрела на свой образ в зеркале. Затем её взгляд коснулся маленькой шкатулки, лежащей на полке, и Айше Султан непроизвольно улыбнулась, а затем вздрогнула. Отдернув свое красивое красное платье, султанша обернулась на стук дверей, а после вздохнула, так как это был Карим-ага, ставший словно её тенью во дворце, так как все время следил за ней и не спускал глаз. Айше Султан была уверена, что это дело рук Мерьем, так как так боится чего-то. Госпожа ничего не предпринимала, так как никаких целей у неё не было, и ей было даже в шутку то, как настороженно ведет себя Карим-ага. — Султанша. — Чего тебе? — устало спросила госпожа. — Сегодня завтракают в дворцовом саду. Мерьем Султан передает вам свое… — Приглашение? — изумилась Айше. — Передай, что мне не нужны приглашения или позволения на что-то. Я вольна сама решать, куда и когда ходить. И еще, не нужно ходить за мной по пятам, Карим-ага. Дворец большой, но я уже все знаю здесь, поэтому не заблужусь. — Как будет вам угодно, — натужно сглотнув, произнес Карим-ага. — Я просила тебя найти Бахарназ-хатун, — требовательным тоном сказала Айше Султан, смотря в отражение зеркала, где топтался Карим-ага. — Где она? — За дверью. Махнув рукой, султанша обернулась на вошедшую Бахарназ-хатун в красивом бежевом платье и небольшой серебряной диадеме, украшающей её светлые волосы. Девушка услужливо поклонилась и улыбнулась уголками губ невозмутимой Айше Султан. За время их небольшого и недолгого общения Бахарназ толком не могла понять, почему же Айше Султан вдруг стала благосклонна к ней. Султанша не обращает внимания ни на кого, и ей не интересны судьбы и жизни других, а к простой рабыне, наложнице шехзаде, Айше была любезна и почтительна. Они научились общаться друг с другом, чувствовать мысли друг друга. Бахарназ была уверена, что Айше Султан просто желает использовать ей, возможно, против Мерьем Султан. — Проходи, — позволительно кивнула госпожа. — У меня подарок для тебя. — Подарок? — изумленно ахнула Бахарназ-хатун. — Нет. Нет, султанша. Вы и так подарили мне несколько своих красивых платьев, постоянно проводите время со мной и с шехзаде Мустафой… — Тебя это не радует? — брови Айше сошлись на переносице, выдавая её злость и напряжение. — Я считала, что этим можно гордиться. — Простите… Встав с тахты, Айше Султан взяла маленькую шкатулку со стола и открыла её. На дне лежала небольшая цепочка из серебра с кулоном виде бабочки, отделанной красивыми маленькими камушками, похожими на рубины. Внутренне содрогнувшись, Бахарназ потрясенно взглянула в глаза султанши. — Это для тебя. Носи всегда. — Султанша… — Бери, — более строго произнесла Айше Султан. — Подними волосы, я помогу тебе застегнуть. Бахарназ подняла копну своих светлых волос, оголив шею, и Айше поднесла цепочку, как вдруг её глаза коснулись небольшого красного пятнышка на шее девушки. Приглядевшись, султанша заметила сердце, а вокруг него три небольшие точки. Губы Айше предательски задрожали. Султанша отпрянула назад, и Бахарназ испугалась, что сделала что-то не так, а потому быстро опустила волосы и попятилась к выходу. — Подними волосы! Подними же! — прикрикнула Айше, и девушка испуганно подняла светлые пряди, вновь оголяя шею, и теперь султанша пораженно охнула, и ожерелье, которое она собиралась недавно подарить фаворитке наследника, упало на пол и разлетелось на жемчужины, из которых было собрано.Султанские покои
— Ты в своем уме, Айше? — разгневанно произнес султан Баязид, когда взволнованная, но уверенная Айше Султан вошла в покои падишаха и тут же рассказала ему свои предположения. Следом за султаншей стояла Бахарназ, глотающая слезы и искренне не понимающая, что произошло. Сначала, когда Айше Султан пришла в себя и медленно еще раз сама подняла волосы девушки, наложница испуганно затрепетала, а после она услышала, как султанша причитает и говорит странные вещи о том, что Бахарназ якобы пропавшая дочь Айше Султан. Бахарназ до сих пор отказывается верить в это, даже когда всю дорогу до султанских покоев, Айше Султан пытается разглядеть её и удостовериться, что Бахарназ — та самая пропавшая султанша, из-за которой Айше все долгие годы страдает, и из-за которой её сердце покрыто коркой льда. — Это выглядит как безумие, — вымолвил падишах, а после резко поднялся из-за своего стола и подошел к ничем невозмутимой Айше Султан, стойко продолжавшей терпеть взгляд Повелителя. Сейчас он считал, что племянница просто бредит и не понимает, что говорит. — Как эта девушка может быть султаншей? — Поверьте, падишах, что ту родинку я запомнила на всю жизнь. Она словно мой маяк. Всю жизнь я мечтала, что однажды увижу девушку с такой же родинкой. Это словно рок судьбы. Злой рок судьбы. Фаворитка вашего сына — моя дочь! Моя султанша. — Но мы знаем историю Бахарназ совершенно другой… — Мне все равно на историю. Я уверена, что она моя дочь! Повелитель, поверьте мне. Договорить им не дал стук в дверь, а после в покои вошел Шехзаде Мустафа, который был немало удивлен тем, что увидел свою наложницу в покоях отца. — Повелитель. Что происходит? — с явным непониманием спросил шехзаде, поклонившись. — Твоя фаворитка Бахарназ-хатун… Она вовсе не наложница, — начала было Айше Султан, подойдя к наследнику и искренне заглядывая в его глаза, пытаясь найти хоть в них понимание и доверие. — Она — госпожа. Она — моя пропавшая дочь. Я узнала ее по родинке на шее. Никаких сомнений у меня нет. Шехзаде вначале непонимающе смотрит на отца, который не отрицает сказанного, а затем на Бахарназ, которая словно сама с каждой секундой начинает верить в происходящее. Айше и Бахарназ были до дикости похожи: те же светло-золотистые волосы, серые глаза и даже черты лица такие же мягкие и спокойные. Мустафа тяжело вздыхает и делает шаг навстречу отцу. — Это практически невозможно, Повелитель, — неожиданно произнес наследник. — Что думаете вы? — Этим словам есть место в мире. Айше Султан права, если верить её доказательствам. Однако, изменить того, что есть, я не в праве. Бахарназ-хатун — твоя наложница, беременная фаворитка. — Бахарназ не должна оставаться рабыней! — воспротивилась Айше. — Но она носит моего ребенка, — заметил шехзаде. — Повелитель, — неожиданно смело, но тихо заговорила Бахарназ, и все взгляды устремились к ней, — я не хочу пытаться воспротивиться и начать отрицать, что возможно Айше Султан — моя мать. Если это так, то я хочу, чтобы все осталось как есть, но Айше Султан я хочу видеть чаще. Раз она моя семья, то я её часть… От сказанных слов в душе Айше враз потеплело, а прочная корка льда будто раскололась на тысячи осколков. Видя сейчас перед собой дочь, которая столько лет была вроде рядом, но в тоже время и далеко, Айше Султан не знала человека счастливее себя. Теперь, когда её золотоволосая султанша нашлась, Айше не стерпит обид и упреков в её сторону. Раз Бахарназ — фаворитка наследника, то пусть её и будет. Однако, никто и никогда рабыней ее не назовет. Тем временем около султанских покоев Хасеки Мерьем Султан о чем-то разговаривала с Фахрие-калфой, когда испуганный и взволнованный Карим-ага вышел из внутренне комнаты султанской опочивальни, откуда можно было слышать все, что творится в комнате падишаха. Мерьем, облаченная в красивое кроваво-красное платье, с невозмутимым видом стояла и слушала доклад Фахрие о делах в гареме. — Ну, что такое, Карим-ага? — недовольно спросила Мерьем. — Лица на тебе нет. — Султанша! Топ Капы сотрясется от такой новости. Клянусь Аллахом, перевернется Стамбул! Гарем будет перешептываться и… — Да, говори уже! — нетерпеливо воскликнула Хасеки, теряя самообладание. — Что случилось? Почему я не могу к Повелителю сейчас войти? — Бахарназ-хатун… Именно она — пропавшая дочь Айше Султан! Султанша узнала её по родинке на шее, а Повелитель и шехзаде Мустафа поверили ей. Выходит, это все правда. Ошеломленно замерев, Мерьем Султан выдохнула и стиснула губы, поджав их. Её глаза загорелись недобрым огоньком, когда из покоев султана вышла царственная Айше Султан, крепко держащая за руку Бахарназ. Только сейчас Хасеки поняла, как мать и дочь были поразительно похожи. Во всей суматохе Мерьем упустила этот главный факт, и теперь она понимала, что это не означало начало ничего хорошего.