На следующий день. Дворец Топ Капы.
— Валиде. Войдя в покои, Мейлишах Султан оглянулась, но никого не заметила. Огонь в камине потух еще ночью, служанок не было, и шторы были задвинуты, не пропуская солнечный утренний свет. Пройдя до середины комнаты, Мейлишах Султан непонимающе нахмурилась, а после решила, что валиде еще в покоях султана, ведь она не отходит от него ни на шаг. Взяв подол своего зеленого платья в руки, султанша вышла из покоев и столкнулась с Фахрие-калфой. Та спешно поклонилась. — Султанша, что-то случилось? — Где моя валиде? В покоях отца? — вдвоем они направились по коридору к султанским покоям, где Мейлишах хотела застать матушку и поговорить с ней. — Её там нет, султанша. Она уехала ночью во дворец Шафак Султан, той стало плохо, и султанша решила навестить её. Она еще не вернулась. Войдя в гарем, Мейлишах привычно оглянулась, не замечая ничего необычного, так как в гареме всегда было одинаково, и он не претерпевал никаких изменений. Но какого было удивление султанши, когда навстречу ей вошла Шафак Султан. Она выглядела вполне здоровой и бодрой, и это очень насторожило Мейлишах Султан. — Ты не больна? — без приветствий произнесла Мейлишах. — А ты этого хочешь? — вздохнув, спросила Шафак Султан, огорчаясь вновь выходкам своей сестры. — Что с тобой? — Валиде ночью уехала к тебе, потому что ей сообщили, что ты нездорова. Она разве не была у тебя? Где она? Шафак была удивлена не меньше сестры и лишь отрицательно покачала головой. Мейлишах не на шутку встревожилась. Отыскав глазами Карима-агу, она тут же подозвала его к себе. Тот незамедлительно подошел и поклонился. — Карим-ага, где матушка? До кареты ведь ты ее провожал, верно? — Разве она еще не у вашей сестры, султанша? — недоуменно спросил евнух. Мейлишах Султан словно окатили холодной водой. Никто не знал, где находится Мерьем Султан. Их словно обманули, водили за нос. И этой ночью в гареме что-то произошло. Мейлишах вдруг вспомнила слова матери о том, что она чувствует приближающуюся угрозу, и девушка пораженно вздохнула. Мерьем Султан понимала, что ей грозит опасность и не предприняла никаких мер. — Мейлишах? — взволнованная Шафак Султан тронула сестру за плечо, и та будто вынырнула из своих раздумий. — Карим-ага, пусть прочешут лес, пусть ищут матушку. С ней что-то произошло, раз она не была ни у тебя, Шафак, ни где-либо еще. — Не зная, что еще и сделать, как помочь матери, Мейлишах Султан взволнованно оглядывалась вокруг, видя, как начинают перешептываться рабыни, явно обеспокоенные чем-то. Мейлишах никогда не приходилась брать на себя такую ношу ответственности, раздавать приказы и успокаивать гарем. А теперь все это случилось в одно утро, когда во дворце и так был хаос. Собравшись с духом, султанша подхватила подол платья и направилась вверх по лестнице к покоям матери. Посмотрев сверху вниз на копошащихся наложниц, что бурно начали обсуждать услышанные новости, Мейлишах лишь недовольно поморщилась. Сплетни отныне поползут быстро, но её это не волновало, так как Мейлишах очень беспокоилась о матери, которая неожиданно пропала. Хотя если сопоставить все факты, то так было даже удобно для тех, кто ее похитил. Повелитель болен, и он ничего не может сделать. И никто не знает, придет ли султан Баязид в себя. Таким же мыслям была подвергнута и Шафак Султан, еле поспевающая за сестрой наверх. — Фахрие-калфа, пусть они перестанут там болтать, — брезгливо произнесла Мейлишах, указывая на рабынь. — И двери к ним закройте. Пусть ничего не знают. Валиде пропала… — эти слова дались ей с трудом, но Мейлишах стойко продолжила: — незачем, распускать другие грязные слухи. Калфа послушно поклонилась и удалилась. Шафак остановила сестру за локоть, когда та собиралась войти в покои матушки. — Мейлишах, мы должны вместе держаться. — Что ж, держись вместе, Шафак. Но боюсь, что ты сама будешь бояться находиться рядом со мной. Это же я — причина всех твоих бед, верно? Так ты валиде говорила? Из-за этих грязных обвинений мы с ней отдалились друг от друга. Как теперь выкручиваться будешь, когда в вашем с пашой дворце все идет не гладко? Меня там и близко нет, Шафак. — Ты сердишься, — констатировала Шафак Султан. — А как, по-твоему, я должна чувствовать себя? — с неким возмущением в голосе спросила Мейлишах. — Я тебе зла никогда не желала, всегда хотела, чтобы ты была счастлива. Что получила взамен? Вопрос остался без ответа, так как Шафак предпочла промолчать, чувствуя вину. Мейлишах лишь хмыкнула и скрылась за дверьми покоев, оставляя сестру одну. Не зная, куда и податься, султанша спустилась вниз и решила развеяться в дворцовом саду. В детстве Шафак Султан долго не признавала Мерьем Султан, как свою маму, как новую наставницу. По дворцу ходили ужасные слухи о том, что именно она была повинна в смерти Сечиль Султан, и рыжеволосая девочка в первое время очень боялась Мерьем, противилась ей и старалась избегать. Шафак росла со служанками. Изредка её как игрушку приводили в покои Михримах Султан, что рьяно играла со своей любимой племянницей, а потом приказывала уносить. Так происходило несколько раз в неделю, и Шафак даже смирилась с этим, пока не повстречала в коридорах маленькую Мейлишах. Шафак редко выходила из покоев и знала во дворце только дорогу от своей комнаты до комнаты Михримах Султан. Но потом Мейлишах привела её к ним в покои, где играл уже повзрослевший Мустафа, а потом и маленький шехзаде Осман. Тогда Шафак Султан и прониклась доверием и любовью к этим детям и к Мерьем Султан, которая никогда не разделяла их, всегда дарила каждому свою ласку и тепло. Она никогда не защищала своих детей, если те обидели нечаянно Шафак, девочке даже казалось, что Мерьем уделяет ей больше внимания, чем положено. Грязные сплетни тут же забылись, и Шафак росла спокойно в кругу любимых людей, которые никогда не забывали её. Мерьем Султан гордилась своими дочерьми, всегда давала им советы и ставила обеих наравне. Видимо, у Шафак Султан все же были черты собственного эгоизма, как у матери, раз во всех своих бедах она искала виноватых, даже не желая подумать о своих собственных ошибках, которые чаще всего и были причиной всех несчастий.Дворец санджак-бея в Манисе. Покои Бахарназ Султан.
Получив особые привилегия, титул, богатства Бахарназ Султан кардинально изменилась. Её привычная мягкость теперь исчезла, уступая место высокомерию. Однако, тот, кто знал её очень хорошо, мог разглядеть в этих серых глазах и толику страха. Страха за то, что в любой момент Бахарназ могла все это потерять, если что-то случится с её матерью. Следуя за Айше Султан по пятам, Бахарназ стала унаследовать её привычки, хотя те с трудом приживилась у новоиспеченной султанши, что порой выглядело очень нелепо. Бахарназ теперь твердо верила, что навсегда будет в сердце своего шехзаде, ведь матушка обязательно поможет, и никакая Неслихан не сумеет потеснить её. Но прошло уже три ночи, а наследник не звал её. И Бахарназ даже боялась выйти из покоев, узнать, что происходит в гареме. Вдруг все это время к нему ходила Неслихан Султан? Лежа в постели, когда время было уже около полудня, Бахарназ Султан с тоской смотрела в окно на яркое солнце и отчего-то смертельно скучала, не чувствуя прилива сил и желания жить, вставать, наряжаться и делать прически. У неё не было смысла жизни, как она считала, не было какого-то желания быть красивой и ходить по гарему в дорогих платьях. Словно все это было не её. — Бахарназ? — послышался встревоженный голос матери. Айше Султан быстро прошла в покои и села на кровать, прикладывая ко лбу дочери ладонь. — Ты не заболела? Время полдень, а ты все еще в постели. — Валиде, вы обещали, что шехзаде всегда будет со мной, что только меня звать будет. А три ночи к нему Неслихан ходит, и он принимает её у себя. Вы же правите гаремом, как можете такое допускать! — истерично взмахивая руками, Бахарназ продолжала злиться и одновременно плакать. Слезы в последнее время стали её ужасным спутником. — Утри слезы! Ты напрасно плачешь. Если бы выходила из покоев, то знала бы, что шехзаде никого не принимал эти три ночи. Неслихан все время с сыном проводит, и её никто никуда не звал. — Вы не врете? — Зачем мне это? Твои слезы — мои страдания, Бахарназ. — Тогда почему шехзаде… — Ну, довольно! — не выдержав, произнесла султанша, встав с постели. Девушка испуганно подобрала одеяло под себя, зная один из этих взглядов своей матери. Холодный и сердитый. — Ты хочешь, чтобы я тебя водила за ручку в покои Мустафы? А сама не пробовала действовать? Да, ты сейчас имеешь меньше шансов, ведь ты беременна. Но это не мешает тебе просто приходить к шехзаде и разговаривать. Сколько я должна учить тебя, как нужно вести себя. Все в гареме знают, что ты султанша. Султанша, которая боится собственного отражения в зеркале, ведь вдруг оно причинит тебе страдания, а ты не сможешь совладать сама с собой. Виновато поджав губы, Бахарназ Султан опустила голову, а после услышала шелест платья. Айше Султан направилась к двери, собираясь покинуть покои. Сильно кричать на дочь она не хотела, однако вбить в её голову важные вещи не помешало, ведь Бахарназ было все же слабым человеком. Даже титул и положение не придали ей той уверенности, которая была присуща всем госпожам. — Пока не приведешь в порядок себя и свои мысли, даже не думай идти к шехзаде. Кроме тебя самой никто тебе помочь не сможет.Дворец санджак-бея в Манисе. Покои Неслихан Султан.
Пока шехзаде Сулейман спал, Неслихан Султан распорядилась принести завтрак и позволила своей служанке, Армин-хатун разделить с ней трапезу. С ней она могла поделиться всем и обсудить все новости. Армин-хатун была на хорошем счету в гареме и могла выпытать у любой девушки интересующую информацию. Принося сплетни об Айше Султан и Бахарназ Султан, Армин-хатун снискала расположение своей господи. Неслихан однако же боялась делать какие-то шаги в отношении Айше Султан и её дочери, так как новая управляющая гарема могла лишить её всего, что Неслихан Султан имела. Хотя султанша уже лишилась шехзаде Мустафы и поэтому уже не знала, что может быть хуже этого. Один лишь сын был отрадой для нее и помогал забыть о горестях. — И что дальше было, Армин? — нетерпеливо спросила Неслихан Султан, как всегда слушая новую сплетню своей служанки. — Шехзаде приказал Бахарназ Султан возвращаться в свои покои, и та убежала. Калфы говорят, она плакала всю ночь, и к ней никто не приходил. — Аллах так справедлив, — усмехнулась султанша, поставив стакан с шербетом на стол. — Но не думаю, что шехзаде забыл о ней насовсем. — У вас сейчас шансов больше, султанша. Вы ведь не беременны… Метнув в сторону служанки острые молнии взглядом, Неслихан Султан снова помрачнела от осознания того, что у нее никак не получается вновь забеременеть. Если она сможет подарить шехзаде еще одного ребенка, то еще укрепится в гареме и станет матерью уже двоих детей. Армин-хатун поняла, что сболтнула лишнего и резко замолчала, а потом поднялась с подушек и поклонилась, внезапно вошедшей Керсан-калфе. Та жестом велела девушке покинуть покои и оставить ее наедине с Неслихан Султан. — Султанша, — пролепетала Керсан-калфа. — Вам ничего не нужно? — Нет, все чудесно, Керсан-калфа. А что-то произошло, раз ты пришла ко мне? — Султанша, я вас всегда уважала, помогала увидеться с шехзаде, никогда не шла против вас. Теперь в гареме у меня только одна защита — это вы. Вы — госпожа, мать наследника. И Айше Султан вместе с Бахарназ Султан не будут вам помехой, если вы сами поверите в это. — Чего ты хочешь от меня, Керсан? — все еще не понимая, к чему клонит калфа, спросила Неслихан Султан. — Я хочу присягнуть вам на верность, султанша. Отныне всегда буду с вами, буду помогать вам. Конечно, если вы будете не против. Задумавшись, Неслихан Султан решила для себя, что ей было бы неплохо обзавестись помощником, тем более, когда приближалась война с Айше Султан и её дочерью. Неслихан чувствовала и знала, что просто так ей не дадут спокойно жить в гареме. Еще недавно она была единственной госпожой здесь, а теперь имеет сразу двух противниц, одна из которых беременна от шехзаде. — Что ж, — размеренно встав с подушек, Неслихан Султан одобрительно улыбнулась, — пусть будет так. Радостно заулыбавшись, Керсан-калфа опустила на колено и поцеловала подол оранжевого платья своей госпожи. При этом Неслихан Султан испытала толику гордости. Теперь она будет умнее и осторожнее, а холодный расчет станет для нее спутником.Дворец в Топ Капы. Гарем.
Важной походкой шествуя по гарему, Фатьма Султан не прекращала слащаво улыбаться. Для нее, во дворце словно стало легче дышать от осознания того, что Мерьем Султан здесь больше нет. И никогда не будет. Тайна её нахождения умрет вместе с Фатьмой. Слишком долго она ждала этого момента. Этого дня. Выглядя как никогда роскошной в день своего триумфа, как она считала, Фатьма Султан остановилась около дверей гарема, которые были почему-то закрыты. Отдернув платье из серебряной нити и парчи, Фатьма возмущенно оглянулась и нашла лишь Фахрие-калфу, которая незамедлительно подошла к ней. — Госпожа. — Что тут происходит? Почему гарем закрыт? Кто приказал? — недоуменно спросила султанша. — Мейлишах Султан приказала, — твердым голосом ответила Фахрие-калфа. — А что-то случилось? — наигранным волнительным тоном спросила Фатьма Султан, предчувствуя ответ калфы и уже начиная внутренне ликовать. — Мерьем Султан пропала. Потому-то, во дворце такая обстановка. Не удостоив калфу ответом, Фатьма Султан поднялась наверх и бесцеремонно вошла в покои управляющей, где застала Мейлишах. Девушка сидела за письменным столом и писала письмо. Фатьма мысленно решила, что она писала письмо брату, чтобы сообщить о делах в столице. Но на этот счет султанша не переживала, так как Айше Султан не допустит того, чтобы наследник узнал о пропаже матери. — Мне так жаль, Мейлишах, — театрально вздохнув, произнесла Фатьма Султан, подходя ближе к двоюродной сестре. — Мерьем Султан, я надеюсь, обязательно найдут. Не нужно падать духом. Как ты сейчас? — Брат Мустафа скоро приедет и решит все проблемы, пока Повелитель не в состоянии. Дай Аллах, и матушку найдет скорее. — Я приехала, чтобы помочь. Гарем без надзора будет неконтролируемым, и кто-то должен будет взять бразды правления в свои руки. Я бы могла сделать это, — на лице Фатьмы отразилась хищная ухмылка, что только посеяло в душе Мейлишах напряжение. — Конечно, сейчас у нас проблемы, но нельзя забывать о дворце, о казне. Все это — главное для Османской империи. Повелитель скоро поправится и наведет порядок в казармах и корпусах янычаров. А порядок здесь готова навести я. Вздохнув, Мейлишах Султан горько усмехнулась и встала из-за письменного стола. Держа в руках то самое письмо, она подошла к сестре. Девушка чувствовала подвох, чувствовала, что что-то здесь не так, но ничего не могла сделать. Сейчас самым разумным было отступить, пусть даже отдавая гарем в руки Фатьмы Султан. — Что ж, будь по-вашему. Но только до прихода моей матушки. А я уверена, что она найдется. — Не сомневаюсь, — злорадно ухмыльнувшись, произнесла Фатьма Султан вслед уходящей Мейлишах. Стоило дверям закрыться, как Фатьма Султан возликовала и победно вздохнула, ощущая власть. Ту власть, ради которой и погибли все ее родные. Теперь она в руках у Фатьмы, и ничто не будет как раньше. Беспрепятственно получив гарем, Фатьма Султан теперь уповала на мужа, который должен был расправиться с Ферхатом-пашой, и тогда все препятствия падут.Дворец Топ Капы. Покои Мейлишах Султан.
— Султанша, почему вы отдали ей гарем? — негодовал Карим-ага. — Вы могли сами взять бразды правления в свои руки. Вертя в руках письмо для брата, Мейлишах Султан лишь покачала головой. Фахрие-калфа шикнула на евнуха за то, что тот давит на султаншу. На девушку свалилось слишком много проблем, и она рассуждала, как правильно поступить. — Отдать гарем — самое лучшее, что я могла сделать. Валиде предчувствовала опасность для себя, словно знала, что угроза уже нависла. Она наказала мне, что я должна сама все сделать. Но не становясь управляющей гарема. Есть и другие способы. Был бы отец в здравии… — печально вздохнув, султанша отдала письмо Кариму-аге. — Для шехзаде Мустафы? — Да. Пусть он скорее прибудет сюда. С братом мы что-нибудь придумаем. Фахрие-калфа, как мои братья? Ахмед, Осман, Селим, где они? Ответить калфе не дали, так как в ту же минуту в покои вошли все трое шехзаде. Маленький Селим держался за руку Ахмеда, а Осман был чернее ночи, он явно уже все знал, но не мог держать себя в руках, в отличии от братьев. Мейлишах поняла, что правды ей не скрыть, а потому она лишь предложила им сесть, но те продолжили стоять на месте. — Что с мамой? Где она? — сурово спросил Осман, и Мейлишах Султан даже содрогнулась. Его голос так был похож на голос отца. — Осман, успокойся. И вы тоже, Ахмед, Селим. Мама сейчас…не во дворце. — Мы это уже поняли, — раздраженно произнес шехзаде Осман. — Не дерзи, — ответила Мейлишах. — Валиде вернется, я вам обещаю. А пока не выходите из дворца и во всем слушайтесь меня. Так будет лучше. Ахмед, будучи спокойным и рассудительным, подошел к сестре и сел рядом, взяв ее руку в свою. Маленький Селим тоже обнял девушку. Осман лишь продолжил стоять в стороне, не привыкший показывать свои чувства, хотя в душе он очень жалел сестру и хотел ей помочь. — Мы будем слушаться, — заверил шехзаде Селим. — Да, — поддержала брата Ахмед. — Мы все — дети Мерьем Султан. И она любит нас одинаково. Если что-то случилось, и ты не хочешь говорить нам, Мейлишах, значит, на то есть причина. Улыбнувшись братьям, Мейлишах Султан посмотрела на сурового Османа, что держался из последних сил. — Иди сюда, — с распростертыми руками позвала его сестра. Осман поддался и крепко обнял Мейлишах. — Все будет хорошо. Верьте в выздоровление отца, он обязательно защитит нас. Фахрие-калфа и Карим-ага молча стояли в стороне, наблюдая, как дети, все рожденные от разных женщин, сплотились и желают здоровья и возвращения для одной женщины, что воспитала их и любит одинаково. Такое случалось во дворце Топ Капы очень редко, но все же имело место быть. Это было словно настоящее чудо, которое давало веру в хорошее всем жителям дворца.Дворец Шафак Султан.
Стоя около большого панорамного окна, Шафак Султан, облаченная в длинное парчовое платье цвета топленного молока, задумчиво смотрела вдаль, на линию горизонта. Тяжелое время наступило, и Шафак не знала, что может сделать в этой ситуации. Пророчества гадалки сбылись… Совсем недавно Шафак Султан решилась найти провидицу, чтобы та подсказала ей, что делать, указала на истинный путь и рассказала о будущем, которого Шафак Султан пока не видела для себя. Не рядом с Ферхатом-пашой, который на нее даже не смотрит. Будучи без родной матери и практически лишенная внимания отца, Шафак Султан скорее мечтала создать собственную семью и заботиться о ней. Муж, дети… эти мечты с детства грели душу султанше, пока она не поняла, насколько реальность была сурова. Гадалка не ошиблась с ее прошлым. Пересказала девушке все ее беды и несчастья, которые с ней случались. А затем поведала о том, что Шафак Султан будет счастлива лишь тогда, когда сама поверит в это. Но будет это совсем нескоро. Это расплывчатое предсказание не удовлетворило девушку, но гадалка затем сказала о том, что её семью постигнут ужасные беды. Смена власти, серьезные болезни… Шафак Султан не желала верить в это, но все, что сейчас происходило, было словно предписано той самой гадалкой. — Султанша, почему вы не спите? — раздался позади голос Ферхата-паши. Обернувшись, султанша ничего не ответила и вновь продолжила лицезреть пейзаж за окном. Визирь понял, что она вовсе не рада видеть его, и отчасти он был сам в этом виноват. — Не волнуйтесь, ваша матушка найдется. Я лично веду её поиски. — На данный момент это мое самое главное и единственное желание, паша, — грустно заметила султанша. — Ужин уже остыл, — продолжила девушка, бросив взгляд на все еще стоящий стол с яствами, — а вы как обычно пропустили трапезу… Не удивительно. — Я действительно хотел прийти пораньше, но… — Ваши отговорки мне надоели! — более твердым голосом произнесла Шафак Султан. — Зачем вы оправдываетесь передо мной, если уже сказали, что не любите меня? Мне еще тяжелее становится, паша. — Султанша, мне жаль, что я вас расстроил. — А мне теперь не жаль, — дрожащим голосом сказала султанша. — Как только Повелитель выздоровеет, а матушка найдется, мы с вами… разведемся. Не хочу мучить себя и вас. Зачем вовсе нужен был этот брак? Вы — эгоистичны, раз издеваетесь надо мной. Не такого счастья я хотела. Ферхат-паша еще долго стоял на месте, смотря на то место, где пару минут назад стояла его жена. Шафак Султан сразу же покинула комнату, не желая больше даже видеть своего супруга, который теперь не вызывал у нее тех прежних чувств.Греческий порт.
Музыка на базаре раздавалась из-за всех углов, палатки с товарами, тканями, украшениями стояли на каждом углу, а торговцы предлагали их каждому прохожему. Смотря на все это, Нергис ощущала себя свободной, не обремененной проблемами и их решением. Вырвавшись с корабля, девушка буквально расцвела, бегая по улицам, рассматривая товары, веселясь от души с людьми, который танцевали на площади по музыку бродячих певцов. Нергис словно была создана для всего этого. Ни жизнь султанши, роскошные наряды и украшения не могли ей дать того простого счастья, которое она испытывала при музыке и танцах. Подойдя к лавке с украшениями, Нергис стала жадно рассматривать простые безделушки, не представляющие какой-то ценности, но девушке было интересно узнать об этих реликвиях. Её взгляд упал на брошь, сделанную из серебра в форме орла, который держал в клюве ветку оливы. Тонкая и красивая работа сразу поразила девушку, и она тут же схватила украшение с лавки, рассматривая поближе. Торговец, заметив ее интерес, тут же назвал цену. — Пятнадцать акче, голубушка, — произнес мужчина. — Вы берете деньги османов? — недоуменно спросила Нергис. Ведь они были в Греции. — Совсем недавно мы освободились от зависимости османов, а деньги по-прежнему имеют цену в акче. Быть может, скоро мы станет независимой страной. Будете брать? — Да, конечно, — кинув на столик мешочек с монетками, девушка тут же пошла по улице вниз, где находился порт. Что ею двигало, когда она купила этот подарок? Ведь она явно выбрала его не для себя. В душе какая-то другая сила, несравнимая ни с чем, могла руководствоваться девушкой, принимать решения за нее. Одновременно Нергис и боялась, пытаясь оттолкнуть это, но и удивлялась, желая узнать, что будет дальше, если дать этому маленькому непонятному чувству прорости корнями вглубь души. — Мне определенно надо подумать, — прошептала девушка, сжимая в руке купленную вещицу. Безделушка, вызвавшая у нее столько непонятных и неопределенных эмоций, острыми краями впивалась в кожу рук, но это не пугало Нергис, и она не показывала боль на лице. Только страх. Страх, когда заметила, что за ней по пятам следуют два незнакомых человека, явно не избравший тот же самый путь в качестве своего. Нергис часто оборачивалась и видела их, а затем ускоряла шаг, скорее мечтая добраться до корабля. Вдалеке уже показались венецианские паруса и флаг корабля Роберто де Канала, как вдруг султаншу неожиданно схватили и грубо поволокли за серые каменные дома. Рот заткнули пыльной грязной тряпкой, и Нергис постаралась вырваться, но все было бесполезно. — Еще одну нашли, — грубым хриплым голосом произнес один из мужчин, которые следовали за Нергис. — Теперь можно возвращаться и продавать их. — За эту дадут больше. Сразу видно, еще юная. — Юная, только уже является моей собственностью! Насмешливый голос третьего человека заставил и так испуганную Нергис вздрогнуть, а после по непонятным причинам облегченно вздохнуть, так как это был Роберто. Вальяжно облокотившись о каменный дом, он держал руку на рукоятке меча, хотя взгляд его был спокойным и даже скучающим. — Отдайте мне девушку, — спокойно потребовал адмирал. — Она — моя. — Доказательств нет, значит, и девушки нет, — хриплым голосом произнес мужчина, державший Нергис. — На словах и я героем буду. — А если заплачу? — с таким же скучающим видом спросил Роберто. — Сколько хочешь? Мужчины жадно переглянулись, предвкушая то, сколько денег они могут заработать на этом богатом господине. Роберто де Канала был же совершенно уверенным в себе, а вот Нергис знала, что что-то обязательно пойдет не так. — Три тысячи акче, — не раздумывая, выпалил незнакомец. — Будешь отпираться, я повышу сумму. — Договорились, — со звериным оскалом произнес Роберто. — Отпусти теперь ее. — А деньги? — Все с собой. Отпустишь девушку — получишь деньги, — указав на толстый кошелек на поясе, мужчина для виду даже позвенел им, и монеты внутри стукнулись друг о друга, что только подбодрило желание незнакомцев получить эти деньги. Нергис благополучно забыли, и она упала, когда ее небрежно толкнули. Ударившись локтем о дорогу, девушка зашипела от боли, наблюдая за следующей разворачивающейся картиной. Роберто де Канала кинул мешок с монетами ненасытным торговцам, и те принялись без устали делить его, но это и стало их ошибкой. В ту же минуту адмирал яро заколол одного из них, что держал мешочек с деньгами, а второй в испуге попятился обратно. Но ему не дали уйти, и мужчина без страха и волнения в глазах заколол и его. Все это происходило на глазах девушки, и Нергис испуганно закрыла лицо руками. Венецианский адмирал поднял свой мешочек с монетами и вновь повязал его на поясе. Спрятав меч в ножны, он бесцеремонно перешагнул через одного из мертвых торговцев и поднял Нергис с земли за локоть. — Ты цела? — спросил Роберто. — Вы их убили. Значит, денег вам жалко, да? — с явной злостью спросила Нергис Султан. — Ради тебя, если честно, жалко. Ты ведь мне даже пользы на корабле не приносишь, — ухмыльнувшись, произнес адмирал. — Зачем тогда спасли? Оставили бы здесь! — вырвав локоть и сложив руки под грудью, процедила девушка. — Кажется, вы решили не своих верных солдат поставить за мной следить, а сами захотели позабавиться и посмотреть, куда бы я пошла. Ну, что? Все видели? — Одного только не пойму. Зачем ты купила ту брошь? Она даже ценности не представляет никакой, — небрежно кинул Роберто. — Теперь уже сожалею, что купила. Поняв, что он как-то обидел девушку, Роберто лишь хмыкнул, не имея привычки извиняться, а тем более перед женщинами. Всю следующую ночь Нергис была в смятении и не знала, что ей делать дальше. От Греции они благополучно отплыли, и все шансы Нергис остаться там были брошены в морскую пучину. Купленную брошь она также сжимала в руке, не желая с ней расставаться. В каюте было прохладно, и закутавшись в одеяло, девушка вспоминала о прошлом, рассуждала о настоящем, но теперь уже боялась загадывать будущее. В Венеции ей явно будут не рады, ведь она даже не знает, что будет там делать. Роберто наверняка оставит её в порту, и больше она его не увидит, а самой устраивать свою жизнь Нергис было бы трудно. Без денег, жилья и хоть каких-нибудь знакомых Нергис Султан была обречена на погибель, бедность или еще хуже смертельную болезнь. Всякое могло произойти, только теперь девушка не знала, как ей жить дальше. План побега из Османской империи был опрометчивым, но возвращаться было уже поздно. К тому же, узнай адмирал, что Нергис — дочь султана, то явно он будет настроен недружелюбно. Хотя их отношения и так трещали по швам, и девушка даже была готова, что однажды за ее выходки Роберто просто скинет ее за борт. С этими печальными мыслями она и уснула, не замечая, как за ней в щелку приоткрытой двери наблюдал капитан корабля, Роберто де Канала.Ночь. Дворец санджак-бея в Манисе. Покои Айше Султан.
— Если ты пришла, чтобы молчать, то наверное, лучше нам не продолжать наши встречи, — холодно процедила Айше Султан, ухмыляясь. Неслихан же вся побледнела. Сегодня она решила как-то начать отношения с новой управляющей гарема, а потому пришла в ее покои вместе с шехзаде Сулейманом, с которым Айше очень любила проводить время. Но вечер как-то не заладился, шехзаде быстро унесли, и Айше Султан решила, что Неслихан что-то понадобилось. Сидя на тахте и наблюдая, как наложница шехзаде расположилась у ее ног на подушках с опущенной головой, Айше Султан скучающе смотрит то на Неслихан, то в окно, не чувствуя энтузиазма и желания поговорить. — Я подумала, что вы захотите со мной поговорить, султанша… — С чего бы это? — презрительно хмыкнула женщина. — В столице вы проявляли ко мне куда больший интерес, — воспротивилась девушка. — Конечно, все изменилось, вы теперь на стороне Бахарназ. — А на чьей еще стороне я должна быть, если не на стороне дочери? Быть может, мне нужно поддерживать ненужных мне наложниц гарема и помогать им? Так ты думала, Неслихан? — Я думала, что вы хотя бы будете не унижать их, а относиться к ним спокойно! Вспыхнув от негодования, Айше Султан хотела уже что-то сказать, но в покои вошла Билги-хатун с письмом в руках. Султанша все поняла без слов и обратила недовольный взгляд в сторону Неслихан, которая будучи неглупой тоже заметила непонятные и странные переглядки султанши и калфы. — Иди к себе. Позже поговорим, — обманчиво мягко произнесла Айше. — Как пожелаете, — также обманчиво ответила Неслихан Султан и быстро вышла из покоев. Слуга, принесший письмо, еще стоял у дверей, и султанша, поняв, что может что-то узнать от него, быстро подозвала его к себе, решив расспросить его. — Откуда это письмо? — требовательно спросила Неслихан. — Помнишь, что я тебе золота обещала? — Султанша, Айше Султан может… Испуганный взгляд евнуха тут же испарился, когда Неслихан Султан, позвав к себе служанку, взяла у нее мешочек с монетами и всучила его слуге. Тот быстро спрятал его, делая невозмутимый вид. — Из столицы пришло письмо. Гонец сказал, что оно очень важное. Его написала сама Мейлишах Султан, и его должны были отнести в покои шехзаде, но… — Что такое? — С недавних пор поступил приказ все письма нести Айше Султан. — Хорошо, можешь идти, — отпустив евнуха, Неслихан Султан позвала недалеко стоящую Керсан-калфу. — Почему Мейлишах Султан письмо написала? Обычно же это делает Мерьем Султан. — Если бы я знала, госпожа моя, — вздохнула калфа. — В столице что-то случилось, — сверкнув карими глазами, произнесла Неслихан Султан, будучи всегда уверенной в своих словах. Прочитав письмо от Мейлишах, Айше Султан тут же приказала сжечь его. Билги-хатун без чувств на лице бросила бумагу в камин, а после вновь подошла к своей госпоже, которая уже выглядела усталой и начала снимать с себя украшения. — Мейлишах написала шехзаде о пропаже матери. Но наш Мустафа об этом ничего не узнает, — словно говоря сама с собой и раскладывая мысли по полочкам, произнесла султанша. — А если шехзаде с вас спросит? — недоверчиво произнесла калфа. — Я сумею найти слова, чтобы задобрить его. Он мне доверяет, как никому другому, — шире ухмыльнувшись, Айше Султан позволила служанкам расплетать ее прическу и снимать другие тяжелые украшения. — Прикажу приготовить вам хамам, госпожа, — льстиво проговорила Билги-хатун. — Вы устали очень. Довольно улыбнувшись, Айше Султан откинула голову назад, расслабляясь, пока служанка массировала ее виски.Через несколько дней. Дворец Топ Капы. Султанские покои.
Султан Баязид так и не пришел в себя. Лежа в постели, будто мраморная статуя — бледный и недвижимый, Повелитель не открывал глаза уже долгое время, чем пугал лекарей и всех его родных. От него ни на шаг не отходили, следили за состоянием, хотя казалось, будто он вовсе не дышит. Последние два дня Мейлишах Султан вовсе не отходила от него, сидя на постели и держа его большую руку. Её большие глаза вновь были красные от слез, только казалось, она будто выплакала их все, и теперь могла только печально вздыхать и ронять черную голову в простыни, ощущая безысходность и беспомощность. Она совсем одна осталась. Брат Мустафа далеко, так и не ответил на ее письмо, а позже султанша послала еще одно послание. Гонец возвращался и говорил, что отдал его во дворец, но шехзаде не писал ответа. Её валиде пропала, и никакие поиски не давали результата. Был бы в сознании Повелитель, он сделал бы все, чтобы Мерьем Султан нашлась. Но сейчас Мейлишах была беспомощной, она даже не могла ничего сделать, чтобы помочь отцу. — Султанша, — позади возник Карим-ага, и Мейлишах повернула голову. — Пришел ответ от Мустафы? — с надеждой в голосе спросила госпожа, но евнух отрицательно покачал головой, и Мейлишах Султан сникла. — Как же так? — разочарованно выдохнула девушка. — Клянусь, султанша, я и сам представить не могу, что произошло в Манисе, раз шехзаде не отвечает. — Быть может, письма не доходят, — в покои неожиданно вошла Фатьма Султан, держа в руках подол красивого платья черного цвета. Роскошный подол был вышит драгоценными камнями, а на груди у султанши висело тяжелое ожерелье с агатами. Мейлишах Султан раздраженно отвернулась, не разделяя ее оптимизма, которым Фатьма Султан овладела в последнее время. Став управляющей, она тут же установила свои порядки, сместив с поста Фахрие-калфу, ставя туда своего человека. В гареме теперь все было иначе. Если Мерьем Султан держала наложниц в ежовых рукавицах, то Фатьма Султан позволяла всем вольности, раздаривала подарки и жалованье раньше срока. Жителям гарема это было в радость, но слуги видели, что ни к чему хорошему это не приведет. Фатьма Султан не переезжала в покои управляющей, но часто была во дворце, а после стала приезжать сюда с детьми, изредка оставаясь на ночь в Топ Капы. — Они не могут не доходить, султанша, — отмахнулась Мейлишах, — гонец всегда сообщает, что добрался до места. И Мустафа никогда бы не остался равнодушным. — Один Аллах ведает, из-за чего это происходит, Мейлишах. Не расстраивайся. Лекари сообщили мне, что Повелитель скоро очнется. — Откуда они могут знать? Все это лишь догадки. Пусть лучше ничего не говорят, раз не могут точно сказать. Для Фатьмы Мейлишах была трудным человеком, с которым она так и не нашла общего языка, и Мейлишах была явной проблемой и угрозой для власти Фатьмы Султан. Она понимала это, но знала, что не может как-то повлиять на нее. Мейлишах была любимой дочерью султана и вредить ей, как вредить её матери, было бы равносильно смерти. Хотя Фатьма Султан еще не знала, что будет говорить и делать, когда Повелитель очнется и будет спрашивать о том, где его жена. — Мейлишах, тебе нужно отдохнуть. И я могу помочь тебе в этом, — с наигранной добродушной улыбкой произнесла Фатьма Султан. Настороженно посмотрев на сестру, Мейлишах уже поняла, что от нее непременным образом хотят избавиться. — Поезжай в Эдирне и отдохни. Пару дней помогут тебе восстановиться, глядишь, и Повелитель очнется к тому времени. Я обязательно за всем присмотрю, и тебе не стоит волноваться. Карим-ага, стоящий рядом, нахмурился, понимая, что Фатьма решает таким способом выслать султаншу подальше от дворца, чтобы та не участвовала во всех делах гарема. Но вновь на удивление евнуха Мейлишах Султан покорно кивнула и встала с постели, придерживая рукой шелковый платок на голове. — Да, — усмехнулась девушка, — ты права. Я поеду в Эдирне. — Прекрасно, — заулыбавшись, ответила Фатьма, радуясь внутренне тому, что ей удается все так быстро и легко, — я распоряжусь насчет подготовок. Ты можешь уехать… — Завтра. Я уже все решила. С твоего позволения, сестра. Выйдя из покоев султана, Мейлишах Султан облегченно вздохнула, держась за правый бок, в котором начало ныть от сдерживаемых чувств и эмоций. Просто так взять и соглашаться на все требования Фатьмы Султан было нелегко, но это стоило того, если султанша задумала кое-что свое. — Госпожа, почему же вы согласились? — едва не плача спросил Карим-ага, выйдя из покоев вслед за Мейлишах. — А кто сказал, что я поеду в Эдирне? — улыбнулась Мейлишах Султан. — Пусть все так думают, Карим-ага, а ты распорядись, чтобы готовили карету для Манисы. Раз письма мои туда не доходят, то я сама поеду и сообщу брату все. И мы вместе вернемся сюда. — Госпожа… — Сегодня мне прислала письмо Неслихан. Она сообщила, что письма во дворец приходят, да только до моего брата их не доносят. Их доставляют в покои Айше Султан, и никто кроме нее их не читает. Значит, её рук дело! — Госпожа, я сделаю все, что требуется. Никто из слуг ничего не узнает, а верные люди Мерьем Султан вам помогут. Фатьма Султан решит, что вы в Эдирне, а вы благополучно доедете до Манисы. — Верно. Только там уже все нарушится. Айше Султан тут же отправит весть в столицу, и все узнают, что я не в Эдирне. Но терять мне нечего. Пусть все будет, как есть, но Мустафа должен все узнать!Вечер. Покои управляющей.
— Фатьма, — назойливый и непонимающий голос сестры вывел султаншу из раздумий, и она обернулась через плечо, едва заметно улыбаясь. Эсмехан Султан, облаченная в дорогое красное платье стояла посреди покоев, в которых служанки уже зажигали свечи. Фатьма Султан в элегантном шелковом халате черного цвета восседала на тахте подобно царице и позволяла служанке массировать ее виски. — Что случилось, сестра? — расслабленным голосом спросила хозяйка покоев. Эсмехан жестом руки приказала служанкам удалиться из покоев, но те даже не шелохнулись, что взбесило султаншу. — Не стоит, — произнесла Фатьма. — Они подчиняются только мне. — Как же это понимать? Я узнаю о том, что Мерьем пропала, а пост управляющей гарема теперь в твоих руках, как и вся власть. Что это за план, о котором я ничего не знала? Или, Фатьма, я больше не нужна тебе? — Ты преувеличиваешь. Все случилось быстро, и это сыграло на руку. Мы избавились от Мерьем, шехзаде Мустафа ничего не подозревает, Мейлишах завтра отправляется в Эдирне, подальше отсюда. Айше Султан контролирует ситуацию в Манисе, и теперь Ферхат-паша без поддержки Мерьем окажется в невыгодном положении, что позволит моему мужу быстро расправиться с ним. И Повелитель не в силах что-либо предпринять. Все же просто. — Только в конце твоей игры ты осталась победительницей, а я осталась ни с чем. Мы так не планировали, сестра. -А чего ты хотела? — непонимающе спросила Фатьма. — Должность управляющей предполагает одного человека, а вдвоем нам будет трудновато, дорогая сестра. На этих словах Фатьма ядовито ухмыльнулась, и Эсмехан не сдержалась от злостного порыва и яростно подошла к сестре, схватив её за локоть. — Ты меня обманула. — Нет. Только расставила все по своим местам, — вырвав локоть, ответила Фатьма. — Брак с Касимом-пашой разве как-то помог тебе. Ты просто решила избавиться от меня и обречь на страдания с нелюбимым человеком, как когда-то я… сделала это с тобой. — Значит, вспомнила. И я тоже все помню, Эсмехан. Я знаю, что это ты устроила покушение на Орхана-бея, ты мешала моей свадьбе, чтобы я была несчастлива, чтобы вышла замуж за Сиявуша-пашу. Всю жизнь я терпела, вынашивала эту обиду, решила отомстить тебе, во что бы то ни стало. И когда ты пришла ко мне, чтобы просить союзничества, я решила согласиться, ради того, чтобы ты ни о чем не подозревала и не боялась ездить в мой дворец, ожидая, что я как-то могу навредить тебе. Ты всю жизнь боишься, Эсмехан. Боялась, что я могу навсегда прекратить с тобой все отношения, боялась, что правда всплывет наружу. Много лет назад я поклялась, что ты все вспомнишь и поймешь, какого это — жить так, как тебе предписали, без возможности что-либо исправить. Гневно взмахнув рукой, Эсмехан Султан быстро направилась в сторону дверей, а после обернулась через плечо на клокочущую от злости сестру и сказала: — Пируй, сестра, но не долго. Повелитель очнется, и все узнает! И о Мерьем, и от твоих проделках в Манисе. Я обещаю! Хлопнув дверьми, Эсмехан покинула покои, а после и гарем. Фатьма Султан нервно поднялась со своего места, не на шутку встревожившись словами сестры. Метания в душе окончились, и она твердо выбрала одну сторону, которую долго не решалась принять. Это было сложно и практически невозможно, но Фатьма знала, что Эсмехан Султан сейчас была угрозой. Сестринские отношения теперь закончились. Она закончились еще давно, когда одна сестра испортила жизнь другой. И теперь их не объединяло ничего, кроме как напутственных слов матери, сказанных очень давно и лишь для того, чтобы дочери поняли о том, насколько важно держаться вместе. Жаль, что это не было принято ни одной из султанш.