На следующий день. Дворец Топ Капы. Покои управляющей.
Ссадину на виске Фатьма Султан всегда старалась аккуратно спрятать за копной своих длинных каштановых волос, и если это не удавалось, то султанша злилась, не в силах скрыть доказательство того, как Эсмехан унизила ее и нанесла травму, от которой Фатьма могла скончаться. В ее планах не было лишение жизни сестры, но сейчас она окончательно разорвала все сестринские отношения, которые только могли быть, и похоронила в себе память об отце и матери, которая связывала ее и Эсмехан. Фатьма Султан хорошо помнила свою первую любовь — Орхан-бей. Она часто вспоминала те моменты, когда была счастлива, что скоро станет его женой, слова сестер о том, что Орхан-бей вовсе не влиятельный человек в государстве, никак не расстраивали юную Фатьму. Она всем сердцем желала обрести счастье и доказать, что любовь способна существовать не только ради политики. Зависть сгубила Эсмехан Султан еще давно, несколько лет назад, когда она после ссоры с сестрой решилась на убийство Орхана-бея, и ей все удалось. Фатьма отказывалась верить, что родная сестра способна на такой ужасный поступок, но доказательства твердили об обратном, и Фатьма Султан всем сердцем начала ненавидеть Эсмехан Султан, желая об отмщении. Фатьма Султан горько жалела, что связалась со старшей сестрой, которая оказалась куда глупее, чем предполагала султанша. Сейчас ей оставалось только со снисходительностью наблюдать, как Эсмехан мучается от уз собственного брака, навязанного сестрой, но ничего не может поделать, так как это должно было помочь укрепить связи в совете. Но последние известия о том, что Касим-паша будто бы начинает действовать самостоятельно, начали вызывать у Фатьмы напряжение. Их планам ничего не должно было помешать. Все уже свершилось, как нужно. Мерьем далеко от Стамбула, власть в руках Фатьмы Султан и Сиявуша-паши, а последний вот-вот должен получить должность Великого визиря, как того желала Фатьма. Преградой оставалась лишь Мейлишах Султан, не желающая мириться с этой действительностью и тайно ведущая расследование по похищению матери. Смерть Айше Султан только сыграла на руку Фатьме, так как шехзаде Мустафа отбыл в Манису, а значит, Мейлишах осталась беззащитна, ведь она самостоятельно и шагу ступить не может без старшего брата. Фатьма Султан уже подумывала о том, как бы поставить двоюродную сестру на место в отсутствие шехзаде. К слову, смерть ее союзницы Айше Султан не вызвала каких-либо печальных мыслей у Фатьмы. Она предложила Айше лишь короткую сделку, чтобы та удерживала шехзаде в санджаке, пока Фатьма будет расправляться со всеми врагами по очереди, и Айше Султан честно выполнила ее, но кто знал, что в их дела вмешается фаворитка наследника. — Аллах, не суди ее строго, — прошептала Фатьма Султан, вспомнив об Айше. Сидя на тахте около камина, женщина с миролюбием наблюдала за полыхающим огнем, как в покои вошла Дуду-хатун. Хазнедар поклонилась своей госпоже. Ранним утром она всегда навещала ее, справиться о самочувствии и о том, не желает ли чего-нибудь достопочтенная султанша. — Ты нашла евнуха на должность вместо Карима-аги? — не отрываясь от созерцания огня, спросила Фатьма Султан. — Пока нет, султанша. Во дворце такого не оказалось, и я послала письма в Эдирне, Бурсу и Кютахъю. В ближайшее время ответы должны прийти. Быть может, пока понизить в должности Карима-ага? — злорадно усмехнувшись, произнесла Дуду-хатун, предвкушая, как сама сообщит эту новость зазнавшемуся евнуху. — Не нужно, — отрицательно покачала головой госпожа. — Пока будем ждать ответа из других дворцов, эти девицы здесь беспорядок устроят. Так или иначе, но Карим-ага имеет на них управу. Пусть пока довольствуется своей должностью. Калфа хотела что-то возразить по поводу того, что она и сама сумела навести порядок без помощи евнуха, но смолчала, видя, что ее госпожа сегодня пребывает не в духе. — Еще что-то? — спросила раздраженным тоном Фатьма Султан. — Ваш супруг желает вас видеть. — Хорошо, — ответила управляющая, поднимаясь с тахты. — Он в своем кабинете? Дуду-хатун утвердительно кивнула головой, и Фатьма Султан взяв с кровати свой алый прозрачный платок, накинула его на голову. Двери покои отворились, и стоящие аги громогласно возвестили о приходе султана. Госпожа поклонилась и жестом попросила Дуду-хатун покинуть покои. Султан Баязид вошел внутрь, чувствуя, как сжимается все внутри. Он уже так привык, что эти покои принадлежат его супруге и что, входя в них, он застанет ее читающую или занимающуюся детьми, что увидев Фатьму Султан, Баязид разочарованно выдохнул, но не показал все свои эмоции. — Повелитель, — султанша подняла взгляд, улыбаясь. — Ты куда-то собираешься? — заметив на ее голове платок, спросил Повелитель, осмотревшись в покоях. Раньше здесь был гул его детей, играющих на кровати или тахте, а теперь была лишь тишина. — Хотела проведать супруга, Повелитель, — ответила Фатьма Султан. Подметив, что он не расположен к разговору, но, однако зачем-то посетил ее, султанша решила спросить сама. — Что-то случилось? — Я разговаривал с Эсмехан, спрашивал о причинах ее поступка. Теперь, когда ты почти выздоровела, я хочу задать тебе тот же вопрос: что меж вами случилось? Внимательно наблюдая за реакцией племянницы, султан Баязид чинно заложил руки за спину, ожидая ответа. Трещащие полена в камине только придавали напряжения обстановке. Фатьма Султан решила особо не вдаваться в ложь и сказать все, что думает, ведь Эсмехан напала на нее сама, и Фатьма особо не провоцировала ее. — Повелитель, Эсмехан попросту позавидовала мне. Вы даровали мне должность управляющей гарема, я счастлива в браке со своим супругом, в то время как она второй раз вышла замуж, но не почувствовала счастья. Я имею авторитет среди слуг, ко мне почтительно относятся рабыни и благодарят за все, что я делаю для них. Эсмехан всего-то хочет хотя бы часть того, что имею я. Задумавшись над ее словами, Повелитель нахмурился. Это казалось правдой. Тем более, что сама Эсмехан так и не смогла дать вразумительного ответа на вопрос, что же произошло. Султанша лишь плакала и виновато опускала голову, поэтому слова Фатьмы Султан имели место быть. — Я услышал тебя, — спокойно ответил государь, хотя в душе его настигло еще большее разочарование от того, что причиной всему была зависть. Фатьма так и продолжала стоять в стороне с невозмутимым видом. — Совсем скоро, я надеюсь, прибудет Мерьем Султан, она вновь займет пост управляющей гарема, Фатьма. Так что будь готова освободить покои и вернуться во дворце к детям. Напряженно выдохнув, Фатьма Султан даже и перестала думать о том, что эта Мерьем вообще когда-то существовала в их жизнях. Но государь самозабвенно верил, что она скоро вернется, и эта вера перерастала в страх для Фатьмы, которая уже тоже начала ощущать, что этой змее удастся спастись и вернуться. — Как будет угодно, Повелитель, — натужно сглотнув, ответила госпожа.Дворец Топ Капы.
В сопровождении Дуду-хатун Фатьма Султан шествовала по гарему, сверкая многочисленными драгоценностями из рубинов и золота и одаривая наложниц высокомерным взглядом. Навстречу ей вышла Мейлишах Султан вместе со своей свитой служанок, девушка наоборот предпочла серебряные украшения и платье белого цвета. — Мейлишах. Куда-то спешишь? — спросила Фатьма Султан. Мейлишах Султан лишь важно прошествовала мимо, а после невзначай бросила вслед сестре слова: — Не имею желания разговаривать с вами. Клокоча от злости, Фатьма Султан поймала на себе взгляды любопытных наложниц, заметивших пренебрежительное отношение султанской дочери к управляющей гарема. — Разгони их! — потребовала Фатьма, обращаясь к хазнедар гарема. Дуду-хатун тут же принялась ругаться и кричать на девушек, те неохотно вернулись на свои места, все еще продолжая обмениваться мнениями по поводу султанш. Фатьма продолжила свой путь и скоро оказалась около кабинета мужа, который сидел за письменным столом, просматривая бумаги. — Ты слишком спокоен для того, кто метит на должность Великого визиря, — недовольно прыснула Фатьма Султан. — Что с тобой? Ты должен по пятам следовать за государем и проводить свое время с ним. Паша устало поднялся со своего места и, подойдя к жене, приобнял ее за плечи. — Не думаешь же ты, что государь назначит на эту должность Касима-пашу? — С каждым днем я почему-то опасаюсь этого. Касим-паша — умный человек. Вряд ли он действует по наущению моей глупой сестрицы. Эсмехан даже не знает, с кем Повелитель близок. Вероятно, что наш «союзник» решил идти своей дорогой. — Пусть, — небрежно бросил Сиявуш-паша, — ему не удастся ничего сделать. Один он не справится. — Да, но будь у тебя хоть сотни людей, поддерживающих тебя, тебе не совладать с ним, если у него в руках поддержка Повелителя. Последнее слово за ним. Сиявуш-паша всегда видел в жене холодного и расчетливого человека, который сделает все ради своей семьи, ради их детей. Но иногда паша вспоминал, что полюбил совершенно другую девушку, ту непокорную и нежную, которая отказывалась выходить за него замуж, которая до последнего не отвечала ему взаимностью, но после привыкла и тоже смогла полюбить пашу. А сейчас перед ним стояла будто бы чужая женщина, и Сиявуш-паша сам остерегался этих мыслей, что его жена будет до последнего идти к своей цели, оставляя позади много крови. — И еще кое-что, — разрезав его мысли, произнесла Фатьма Султан. — Повелитель лелеет надежду о скорейшем возвращении Мерьем. Так как это невозможно, придется что-то предпринять. — Султанша, что если написать от лица Мерьем Султан письмо государю, сообщить, что все хорошо, и она в полном порядке. — Так мы только выиграем время, паша, — ответила Фатьма Султан, — возможно еще неделю, а что дальше? Сиявуш-паша задумался, не сводя взгляда с жены, которая смотрела на него требовательно и даже немного обвиняющее. — Я что-нибудь придумаю. Оставшись удовлетворенной его ответом, Фатьма Султан спешно покинула его кабинет и вернулась в свои покои, вновь испытав на себе прожигающие взгляды наложниц, все еще не забывших, как поставила ее на место Мейлишах Султан. — Я не позволю этой девице так унижать меня, — решительно произнесла Фатьма Султан.Дворец санджак-бея в Манисе.
Войдя в свой просторный белокаменный дворец, шехзаде Мустафа испытал самые разнообразные чувства, но одним из них оказался страх за то, что ему предстоит вынести приговор для любимой женщины. Наложницы, все облаченные в траурные одежды, и слуги выстроились в два ряда, приветствую наследника. Оглядываясь вокруг, Мустафа не мог понять, что же делать ему дальше. Подошедшая к нему Билги-хатун поклонилась, в ее глазах читалась огромная скорбь по погибшей госпоже. — Добро пожаловать, шехзаде, — почтительно склонившись, произнесла хазнедар. — Мы ждали вас. — Прежде, чем принять решение, я хочу услышать твой рассказ полностью. В моих покоях. Согласно кивнув, Билги-хатун последовала за шехзаде. В просторных покоях давно никого не было, и шехзаде Мустафа, вошедший внутрь, даже немного содрогнулся от мрака, окутавшего комнату. Он тут же приказал раздвинуть шторы и проветрить помещение, чтобы свежий воздух хоть как-то помог отрезвить его разум. Двери за хазнедар гарема закрылись, и женщина ожидала, пока шехзаде спросит ее. Мустафа не знал, с чего начать разговор. — Расскажи. Все, как было, — сухо потребовал он. Собравшись с духом, Билги-хатун как можно более уверенно посмотрела на господина, продолжая опираться на свою палку. — Айше Султан, да покоится она с миром, управляла гаремом и устанавливала свои порядки, шехзаде. Во многом и я, и другие слуги поддерживали ее намерения, поскольку это помогало усмирять наложниц и держать их в строгости. Мы жили мирно, никто никогда не жаловался. Неслихан Султан не была согласна с управлением Айше Султан, так как султанша желала, чтобы наложницы слушались ее, как главную фаворитку и мать наследника. Айше Султан пыталась усмирить ее, но ваша наложница оказалась непроста, она устраивала истерики и грозилась, что все еще поплатятся за то, что прислуживают нашей госпоже. В ту ночь, Айше Султан изволила, чтобы шехзаде Сулейман побыл с ней, и мальчик уснул на кровати, поэтому госпожа не стала тревожить его. С каждым сказанным словом шехзаде Мустафа чувствовал, что рассказ хазнедар приближается к концу, и это снедало его больше всего. Он вновь не желал слушать, как Неслихан убила Айше Султан, но решительно старался побороть в себе этот страх. — Неслихан Султан решила, что Айше Султан отняла у нее сына. Слуги не заметили ее отсутствия в покоях, она пришла к госпоже и потребовала вернуть шехзаде. Евнухи позже рассказали, что слышали разговор в покоях, — Билги-хатун не чувствовала вины за то, что полностью лжет шехзаде. Она даже сумела подкупить нужных людей, чтобы в случае чего те подтвердили ее слова, хазнедар внушила гарему всю историю, выставив Неслихан Султан в не лучшем свете. — Айше Султан лишь попросила ее не кричать, чтобы не разбудить шехзаде, но Неслихан была, видимо, не в себе, она схватила со стола нож, оставленный служанками, и набросилась на госпожу. От криков проснулся шехзаде, он все видел, господин. Мне жаль… — Можешь идти. Билги-хатун, немного разочарованная сухостью ответов шехзаде, не стала спорить и покинула покои. Мустафа пребывал в расстройстве. Рассказ, услышанный из уст человека, казалось, причинил ему еще больше боли, чем прочитанное письмо. — Шехзаде, — в покои вошел Арас-бей. — Вам что-то нужно? — Я хочу видеть Неслихан. Пусть ее приведут. Поклонившись, хранитель покоев удалился, а через некоторое время охранники ввели в комнату Неслихан Султан. Она все это время пребывала в темнице, ее лицо осунулось и побледнело, под глазами от слез выступили круги, фаворитка так и осталась в своем сером непримечательном платье, которое было испачкано и изорвано. Она продолжала плакать и не смела поднять голову на шехзаде. Некоторое время оба молчали. Султанша продолжала плакать и пыталась усмирить слезы — она понимала, что действительно была виновна в случившемся. Смотря на нее, беспомощную и плачущую сейчас, шехзаде Мустафа снова поймал себя на мысли, что Неслихан не виновна, но рассказ хазнедар и слуги, готовые подтвердить все, что случилось, говорили об обратном. — Скажи мне, — Мустафа сглотнул прежде, чем продолжить фразу, — ты убила Айше Султан? Рыдания султанши усилились, и Мустафа понял, что это правда. Не нужно было даже никакого ответа. Шехзаде почувствовал странное чувство в груди, будто его самого пронзили кинжалом. — Ты будешь казнена, — почти безжизненным голосом произнес наследник. Неслихан Султан решительно вскинула голову, и в ее глазах читался неподдельный страх. Девушка неверующе покачала головой, не понимая, как любимый человек может отдать столь жестокий приказ. — Нет… — дрожащими губами произнесла Неслихан. — Как же мой сын… — Уведите! — приказал Мустафа, не в силах более видеть фаворитку. Она кричала и извивалась, когда стражники уводили ее прочь из покоев. Шехзаде Мустафа боролся с двумя чувствами: первое — простить и помиловать Неслихан, второе — не медлить и все же приказать исполнять приговор. Второе чувство было сильнее от того, что сам султан Баязид приказал наказать виновницу. Мустафа не мог не подчиниться воле отца. В коридоре около покоев шехзаде Неслихан Султан столкнулась с Бахарназ, которая, увидев ту, испуганно вздрогнула. После смерти матери, Бахарназ недолго проплакала, потому как она не успела достаточно привязаться к Айше Султан, которая только и делала, что обвиняла дочь, говорила о ее слабости. Бахарназ Султан чувствовала, что потеряла очень важного в жизни человека, но почему-то в ее голове рождался страх, что Неслихан могла сотворить такое и с ней. Бахарназ попросту была немного рада, что не она оказалась на месте матери. Никаких особых чувств дочери она не проявила. Ее саму пугал этот факт. — Змея! — зло прошипела Неслихан Султан, смотря на соперницу прожигающим взглядом. — Ты и твоя мать… — Аллах, — Бахарназ испуганно продолжила свой путь к покоям шехзаде. — Будь ты проклята! — чем дальше султаншу уводили стражники, тем мрачнее и страшнее звучали ее жестокие слова. — Да не родится твой ребенок! Бахарназ в смятении попыталась заткнуть уши руками, чтобы не слышать этих ужасных слов. Войдя в покои Мустафы, она лишь помрачнела, увидев ее совершенно разбитого и подавленного. Вслед за Бахарназ вошли аги, которые держали кувшины с вином. Его терпкий запах тут же разнесся по комнате, вызывая приступ тошноты у беременной госпожи. — Мустафа! Шехзаде поднял голову и нахмурился еще больше. Он понимал, что должен оберегать сына, беременную фаворитку, которая еще и потеряла мать, но боль в душе только начинала разрастаться, и шехзаде даже не мог контролировать собственные желания. — Где шехзаде Сулейман? — спросил наследник, смотря на фаворитку. — Наверное, со служанками, — пролепетала Бахарназ Султан. — Я не знаю… Устало выдохнув, Мустафа налил себе чашу вина. Султанша хотела подойти и сесть рядом, но наследник взмахом руки приказал ей оставаться на месте. — Иди к шехзаде. Отныне ты занимаешься его воспитанием. Завтра приведи его ко мне. — Мустафа, я же… — Ты все слышала! Расстроенная тем фактом, что отныне нужно будет следить за маленьким шехзаде, которого Бахарназ Султан вовсе не могла на дух переносить, так как он был сыном той змеи, Неслихан, султанша поклонилась и, глотая слезы, покинула покои наследника. Обернувшись на закрывающиеся двери, Бахарназ успела заметить, как Мустафа залпом осушает кубок вина.Вечер того же дня. Дворец Топ Капы. Дворцовый сад.
Приближение осени ознаменовало частые порывы ветра, и поэтому в дворцовом саду было очень холодно, но свежий воздух все равно отрезвлял разум, избавляя от дворцовой духоты. Мейлишах Султан, придерживая за руку сестру, медленно ступала по вымощенным тропинкам, наблюдая за реакцией Шафак. Та молчала, не реагировала на шум воды в фонтане, на шелест листьев. Она просто поддавалась напору сестры и шла вместе с ней, вовсе отстраненная от внешнего мира. Мейлишах удалось уговорить лекаршу позволить Шафак выйти на свежий воздух, но сейчас султанша уже жалела об этом, потому как Шафак Султан явно не разделяла инициативы сестры. Была б ее воля, она вовсе бы лежала в постели. — Ты совсем молчишь, — печально произнесла Мейлишах Султан. — Тебе легче? Шафак утвердительно кивнула, и это было хоть каким-то ответом. Мейлишах хотя бы убедилась, что ее слушают. — Где… Мустафа? — совсем тихо спросила Шафак Султан. — Он вернулся в Манису, — обрадованная желанием сестры поговорить хоть о чем-то, Мейлишах принялась разговаривать о брате, — там кое-что случилось, плохое. Не бери в голову. Тебе нужно отдыхать и не волноваться. — А валиде… — Матушка непременно найдется! — решительно произнесла Мейлишах. — Я в это верю. А ты? Шафак внезапно остановилась и посмотрела на сестру немигающим взглядом. Она не решилась говорить ей о том, что потеряла веру в то, что их валиде когда-нибудь вернется. Стоя на широкой террасе, Фатьма Султан наблюдала за прогуливающимися сестрами и будто о чем-то размышляла. Взгляд ее был задумчив и слегка мрачен. Одиночество султанши прервала вошедшая Дуду-хатун. Хазнедар поклонилась, ее взгляд был немного испуганным. — Султанша. Фатьма обернулась, требовательно смотря на верную служанку. — Все, что вы приказали, я сделала. Что дальше? — Будем ждать. Я уверена, что именно сегодня все это произойдет! — решительно взглянув на султанш в дворцовом саду, Фатьма не почувствовала ни единого укола совести, а после вернулась в свои покои из-за сильного ветра.Дворец Топ Капы.
Собираясь в хамам, Мейлишах Султан снимала тяжелые драгоценности и складывала их в свою витиеватую золотую шкатулку. Ненадолго остановившись, она аккуратно поддела дно шкатулки, под которым султанша прятала свои важные письма. Там было всего два письма. Оба были присланы Арас-беем. Султанша, наслаждаясь одиночеством, раскрыла одно из них и бегло перечитала, вновь улыбаясь. Карим-ага часто напоминал ей о том, что не следует предаваться этим чувствам, но Мейлишах ничего не могла поделать с этим, от того и страх в ее сердце рос с каждым днем. Двери покоев отворились, и евнух громко закричал: — Султан Баязид Хан Хазретлери! Мейлишах быстро спрятала письма и закрыла шкатулку, отодвигая ее в сторону. Повелитель с улыбкой на устах вошел в покои дочери и принял ее в распростертые объятья. Султанша крепко обняла отца, а после мягко отстранилась. — Повелитель, добро пожаловать. — Как ты, Мейлишах? Ничего не беспокоит? — заботливо спросил султан. — Все хорошо, я собиралась в баню. Сегодня выводила на прогулку Шафак, — при упоминании сестры султанша немного помрачнела, — она все еще в трауре, Повелитель. Ее здоровью уже ничего не угрожает. Нахмурившись, Баязид устало выдохнул и поджал губы. Вновь лицо младшей дочери сильно напомнило ему его Хасеки Султан. — Скучаешь по матери? — Очень сильно, Повелитель, — чувства буквально переполняли султаншу, особенно, когда она знала, что валиде вовсе не самостоятельно отправилась в Венецию, чтобы найти свою семью, а была похищена. — Я надеюсь, она скоро вернется. — Я получил от нее письмо, — сказал султан. Султанша насторожилась и напряглась. Какое еще письмо? Или же вправду матушка сама отправилась в Венецию. Но немного подумав, Мейлишах решила, что все это происки Фатьмы Султан, которая пытается оттянуть время. — Что пишет… валиде? — с трудом сдерживая порыв злости, спросила Мейлишах Султан. — Говорит, что все хорошо, обещает долго не затягивать с путешествием, — рассказал Повелитель. — Дай Аллах, она вернется, мы устроим роскошный праздник. Надеюсь, она успеет к Рамазану. — Аминь, отец. Крепко обнявшись, отец и дочь распрощались, и Повелитель решил навестить и Шафак Султан. Когда двери за ним закрылись, Мейлишах изменилась в лице. На лице султанши не осталось и следа былой улыбки. Выйдя из покоев, Мейлишах Султан со своими служанками направилась в хамам. В бане было достаточно душно, и султанша медленно присела на табуретку, позволяя служанке омывать ее тело и натирать маслами. Расслабленно прикрыв глаза, Мейлишах Султан мимолетно почувствовала, что сегодня в бане было немного жарче, чем обычно, но не придала этому значение. Спустя полчаса, султанше захотелось воды, и она взмахом руки приказала Лале-хатун остановиться. — Сходи и принеси воды и фруктов, — приказала девушка. Лале-хатун поклонилась и направилась к выходу, но двери оказались заперты. Она постучала в них, но никто не отворял. — Султанша, заперто… — Что это значит? — возмущенно встав с табуретки, Мейлишах сама подошла к дверям и подергала их за ручки. В действительно, дверь не поддавалась, а за ней похоже никого не было. — Не понимаю! Они были с Лале-хатун вдвоем в хамаме, и никто их не слышал. Султанша начала бить руками двери и кричать, чтобы их открыли. — Султанша, здесь слишком жарко, — произнесла Лале-хатун, хватая горячий воздух ртом. В бане вправду становилось жарче с каждой минутой, и дышать уже было очень трудно. Внезапно Лале-хатун без сил упала на мраморный пол, потеряв сознание, и Мейлишах испуганно прижалась к дверям, чувствуя подступающий к горлу комок страха. Султанша почему-то подумала, что все это было не просто так. Стоя у огромной печи, куда слуги быстро закидывали полена, Фатьма Султан с присущим ей равнодушием наблюдала, как огонь быстро пожирает брошенные полена. Стоящая в стороне Дуду-хатун с испугом поглядывала то на запертые двери хамама, то на султаншу, которая не колебалась и не собиралась останавливать слуг. Фатьма Султан самодовольно ухмыльнулась, когда жар от печки коснулся и нее. Значит, в хамаме было очень жарко. — Да будет она также гореть в аду! — зло произнесла султанша. Мейлишах уже чувствовала, как горячий воздух захватывает ее легкие, а дышать становится труднее. Сидя на табурете, султанша пыталась облегчить свое состояние холодной водой, но от жара даже она нагрелась. Мейлишах Султан беспомощно провела руками по лицу, чувствуя, как силы медленно покидают ее. Султанша не заметила, как потеряла сознание и растворилась в жарком воздухе. — Хватит, — нехотя произнесла Фатьма Султан, и слуги прекратили поддавать огня. — Отоприте двери и облейте ее холодной водой. Пусть Карим-ага придет к ней. — Слушаюсь, султанша, — ответила Дуду-хатун. Фатьма Султан горделиво направилась в свои покои, столкнувшись с Каримом-агой. Он уже знал о случившемся и тут же приказал евнухам ломать дверь. Открыв хамам, слуги тут же принесли холодной воды и вылили ее на Мейлишах Султан. Девушка подорвалась с места и, почувствовав прохладу и свежий воздух, тяжело задышала. — Султанша моя, — Карим-ага печально взглянул на нее и помог подняться, удерживая девушку. — Аллах! Аллах! Фахрие-калфа! Подоспевшая калфа тут же подхватила Мейлишах Султан с другой стороны. — А Лале? С ней что? — найдя силы, султанша обернулась на лежащую в стороне служанку. — Мертва, — произнес один из евнухов, заметив кровь. — Девушка ударилась о столб и рассекла голову.Дворец Топ Капы. Покои Мейлишах Султан.
— Это она все сделала! — собирая силы по крупицам, Мейлишах Султан еще горела желанием подняться с постели и пойти в покои сестры, чтобы предъявить ей покушение на собственную жизнь. — Это все Фатьма Султан! Карим-ага и Фахрие-калфа бережно уложили госпожу на постель и приказали тут же принести холодной воды. Окна они решили не открывать, дабы султанша не застудилась. Все еще изнемогая от жары, Мейлишах Султан продолжала сбивчиво дышать, но понемногу успокоилась и расслаблено прилегла на кровать. Служанки махали веерами, создавая прохладный воздух. — Нужно Повелителю сообщить, — Карим-ага уже подорвался с места, полный решимости рассказать все государю. — Нет! — вдруг крикнула султанша. — Остановись. Евнух непонимающе нахмурился, но остановился, настороженно переглядываясь с Фахрие-калфой. — Не нужно беспокоить отца. Что ты скажешь ему? Что я по неосторожности не заметила, как в бане стало жарко? У меня нет доказательств, что это Фатьма Султан, — устало откинувшись на подушки, Мейлишах Султан еще раз глубоко выдохнула. — Пусть никто не знает.Спустя несколько дней. Стамбул.
Долгие и изнурительные дни плавания, наконец, подошли к концу, когда Мерьем Султан проснулась утром и, выйдя из каюты, пораженно замерла. Она увидела купола дворца Османской империи и неосознанно улыбнулась. Султанша поняла, как скучала по Стамбулу и дворцу, что теперь она радовалась словно ребенок, как только они становились ближе и ближе к берегу. — Ты видишь, Марселло? — она обратилась к рядом стоящему брату. — Вот он, Стамбул. А там дворец Топ Капы. Там меня ждет мой султан. — Здесь все так необычно, — сказал Марселло. — Дома совсем не такие. Ты думала о том, что мы будем делать дальше, когда высадимся на берег? Радость от приближающейся встречи угасла, стоило султанше задуматься над вопросом брата. И, правда, они не могут сразу податься во дворец. Вряд ли кто-то из стражников поверит, что какая-то женщина называет себя именем Мерьем Султан. Через время корабль причалил к порту, Мерьем и Марселло поблагодарили капитана за помощь. Ступив на землю Стамбула, султанша выдохнула. Она дома. Когда все только начиналось, Мерьем и не думала о том, что ей удастся справиться с этим препятствием и вернуться домой. Это путешествие хоть и произошло по вине ее врагов, но стало для султанши роковым. Она узнала правду о семье, она отыскала брата, но потеряла сестру. Всевышний если что-то дает, то требует взамен — так Мерьем Султан растолковала свои потери и обретения. Раннее утро всегда ознаменовывалось в Стамбуле торговцами, которые уже открыли свои лавки и были готовы предлагать свой товар, и эта суета вызвала в душе султанши теплоту. Она давно не выбиралась в город и не наблюдала за жизнью людей. — Видишь то огромное здание на холме, — Мерьем указала на возвышающиеся серые купола недалеко от дворца, — это благотворительный фонд, который был построен по приказу султана. Мы вместе обсуждали его строительство. — Мне будет трудно привыкнуть к этой жизни, Мерьем. Но я постараюсь. Улыбнувшись, султанша взяла брата под руку. Они прошли совсем немного от порта, как вдруг Мерьем остановилась как вкопанная и дернула брата за рукав. Марселло не понимал, что происходит. — Что с тобой? Мерьем увидела впереди себя стоящего Касима-пашу с охранниками позади него. Визирь расслаблено смотрел на госпожу, заложив руки за спину. Он приветственно кивнул и слегка улыбнулся. Госпожа уже насторожилась, подумав о том, что Фатьма Султан как-то прознала об ее возвращении и подослала своего союзника расправиться к Мерьем. — Мерьем Султан, — Касим-паша подошел ближе и почтительно склонился. — Добро пожаловать домой! Я здесь, чтобы сопроводить вас во дворец. Прошу. Он указал рукой на карету, но Мерьем не спешила соглашаться и идти. Она настороженно оглядывала визиря, будто искала подвоха. — Зачем это тебе? Ты здесь не просто так, верно? — Султанша, я не собираюсь похищать вас, как это сделала Фатьма Султан. — Значит, все-таки она, — прошипела Мерьем, подтвердившись в своих догадках. — Тогда зачем ты здесь и встречаешь меня? Как узнал? — Прошу, следуйте в карету. Кто этот мужчина? — Касим-паша указал на Марселло. — Это мой брат. Марселло Гримальди. Я требую к нему почтенного обращения. — Как будет угодно, султанша. Добро пожаловать, господин. Все еще чувствуя сомнения, Мерьем Султан все же сдалась и последовала в приготовленную карету. Оборачиваясь на пашу, она все искала какого-то подвоха, пыталась разгадать, что задумал Касим-паша, но тот оставался спокойным. — Во дворец, — спокойно произнес он стражникам.Дворец санджак-бея в Манисе. Покои шехзаде Мустафы.
Прошла почти неделя с момента казни Неслихан Султан. Шехзаде Мустафа чувствовал боль от столь огромной утраты в его жизни. Мир приобрел серые краски, и казалось, ничего не способно все изменить и исправить. Заливая свое горе вином, шехзаде совсем перестал вести дела в санджаке, устраивать совет дивана и интересоваться жизнью провинции. Жизнь без Неслихан казалась ему чем-то пустым и бесполезным. Несколько раз к нему приводили шехзаде Сулеймана. Все было, как говорила Билги-хатун: мальчик совсем не разговаривал и сидел на тахте, играя в игрушки. Мустафа, смотря на сына, чувствовал огромную вину перед ним за свой поступок. Похороны Айше Султан состоялись скромно. Бахарназ Султан не разделила трапезы с девушками в гареме, она замкнулась и сидела в своих покоях, никого не впуская. Ей самой было тяжело теперь общаться с шехзаде, и она предпочла не трогать его и не разделять всей утраты с ним. Этим утром слуги как всегда вошли в покои наследника и раздвинули шторы, впуская солнечный свет в комнату. Мустафа тут же прикрылся подушкой от навязчивых лучей и приказал всем покинуть его комнату. — Шехзаде, принести вам завтрак? — спросил ага. — Да. И вина еще, — попросил наследник, вспоминая, что добил последний кувшин прошлой ночью. Ага сначала потупился, но все же покорно отправился выполнять приказ. Надев штаны, Мустафа поднялся с постели, осмотрев себя в зеркало в полный рост. За прошедшие дни он отрос бороду, перестав следить за собой, немного сутулился от бесконечного сидения на тахте. Он сам не узнавал себя, а потому устало выдохнул, понимая, к чему приведет его поведение. Двери отворились, и в покои вошла девушка с подносом в руках. Мустафа обернулся, рассматривая ее. Она была невысокого роста, пухлые губы и нос, большие глаза, которые рабыня прятала, волосы были кудрявыми и длинными темно-каштанового цвета. Шехзаде тут же вспомнил Неслихан, только ее волосы были прямые, и Мустафа любил гладить фаворитку по голове и целовать в макушку. Воспоминания вновь обожгли его сердце, и Мустафа подошел ближе к девушке, которая уже собралась уходить, видимо, смущенная внешним видом шехзаде. — Останься, — Мустафа взял ее за руку, разворачивая к себе и заставляя смотреть в глаза. Она была напугана, ее бегающие из стороны в сторону глаза были голубого цвета. — Шехзаде, простите, мне… Голос девушки дрожал еще больше, и она смутилась, когда Мустафа провел рукой по ее лицу, приподнимая за подбородок. — Как тебя зовут? — Бисера, шехзаде. Мустафа более не стал спрашивать, лишь властно притянул девушку к себе и поцеловал в губы, отчего Бисера-хатун изумленно распахнула глаза, но вскоре не смогла противиться ласкам наследника. Требовательные поцелуи вскоре посыпались по шее. Принесенная еда осталась в стороне, а Мустафа перенес девушку на кровать.