Дворец Топ Капы.
Всю дорогу от порта до дворца Мерьем Султан сохраняла бдительность, внимательно осматривая местность, через которую пролегал маршрут до Топ Капы. Касим-паша возглавлял всю процессию верхом на лошади и выглядел достаточно спокойным и сосредоточенным. Все меры безопасности были соблюдены, и никто из жителей не понял, что в карете ехала султанша. Мерьем не отвечала на вопросы брата, который искренне не понимал ее тревоги. Марселло считал, что раз она госпожа, то такая организованная встреча необходима, и Мерьем нечего опасаться. Однако, госпожа помнила, кем являлся Касим-паша, и то, на чьей он был стороне. Третий визирь в империи был одним из первых в ее списке, кто помог совершить похищение, и теперь госпожа была попросту в смятении, когда визирь встретил их и теперь сопровождает во дворец. Это казалось подозрительным до тех пор, пока не показались величественные ворота дворца Топ Капы, которые тут же отворились, стоило стражникам увидеть третьего визиря и карету. Мерьем Султан облегченно выдохнула. Здесь ей нечего бояться, она почти что во дворце. Мысль о том, что за этими величественными каменными стенами ее ждут любимый султан и дети, грела душу султанши, и она уже предвкушала, как будет поочередно обнимать их и целовать. Все мысли Мерьем Султан были заняты исключительно детьми, и она даже не думала разделять их на тех, что родила она, и тех, кого родили другие жены султана. Она искренне и всем сердцем любила Шафак, нежную и хрупкую султаншу, которую Мерьем поддерживала на протяжении всей жизни, помогая принимать решения, и никогда не отдаляла ее от себя или родной дочери, Мейлишах. Смотря на рыжеволосую девушку, Мерьем Султан часто видела Сечиль, ее подругу и землячку, вместе с которой они прибыли во дворец. Воспоминания сменялись чувством вины за то, что произошло с Сечиль Султан, и Мерьем просто не могла не заботиться о Шафак Султан так, как это могла бы сделать родная мать. Шехзаде Ахмеда Мерьем Султан всегда выделяла и гордилась его успехами. Их непримиримую борьбу с Османом за внимание матери Мерьем заметила очень давно. Хотя Ахмед знал и помнил покойную Райхан Султан, часто грустил и вспоминал ее облик, шехзаде твердо знал, что мог прийти к Мерьем Султан за любым советом или вопросом, а она найдет все способы, чтобы помочь ему, обнять и дать мудрый совет. Маленький Селим пока не понимал всей правды, ему попросту не говорили, что его мать, Джихан Султан, также умерла. Мерьем Султан и в нем видела чувство вины, как в случае с Шафак. Этот маленький смышленый мальчик был особенным, и султанша давно поняла это. Рассудительный, спокойный, отважный, он был готов слушать сказки и истории, которые рассказывала ему Мерьем Султан перед сном, утром выходить с ней на прогулку, а после читать книги. Все эти мысли еще больше распалили желание скорее войти во дворец и увидеть детей. Из кареты султанше помогли выбраться евнухи, и, ступив на каменную дорожку, Мерьем Султан ощутила свободу и спокойствие. Она, наконец-то, дома, смотрит на любимый дворцовый сад, который уже покрылся осенней листвой, медленно оседающей на высохшую траву полянок, на которых всегда тренировались ее сыновья. — Султанша, — Касим-паша, спешившись с коня, подошел к Мерьем Султан, которая все еще недоверчиво смотрела на него. — Сразу сопроводить вас к Повелителю? — Да, — ответила Хасеки. — Только прошу через мужское крыло, в гарем я сама пойду, но позже, — она лукаво улыбнулась, предвкушая лица обитательниц дворца, верно уже позабывших свою хозяйку. — Как прикажите. — Касим-паша, к чему все это? — перестав улыбаться, Мерьем Султан нахмурила брови, пытаясь разглядеть истинной сущности визиря. — Вы не на моей стороне. — Я на стороне Повелителя, госпожа, и как соратник государя и хранитель его тайн, я обязан заботиться о вас соответственно. — Но как вы узнали, что я прибываю сегодня? Касим-паша выдохнул немного расслабленно, будто бы это было чем-то простым для него, а после немного лениво посмотрел на султаншу, которая с серьезным видом ожидала ответа на вопрос. — С этим трудностей не возникло, султанша. Я достаточно известный и уважаемый человек, мне не составило труда узнавать о вашем пребывании в Венеции. После вашего исчезновения я тут же занялся расследованием, я выяснил, куда вас отправили, нашел людей, которые отправились вслед за вами и следили за каждым шагом. Мне сообщили, что вы нашли способ вернуться домой, и я встретил вас. — Почему тогда ваши люди не помогли мне там, в Венеции? — постепенно до осознания султанши доходила мысль, что этот человек не так прост, как кажется. Похоже, он ведет собственную игру. Но зачем ему было помогать Мерьем? Касим-паша усмехнулся, поймав на себе такой же настороженный взгляд Марселло, который внимательно слушал разговор, стоя рядом с сестрой. — Султанша, я лишь наблюдал за всем этим. В конце концов, как вы и сказали, я не на вашей стороне. Но вам не стоит бояться меня. С самого начала я был предан Повелителю. — Как и я, — сказала Мерьем Султан. — Что ж, пора во дворец! Еще нужно… Договорить султанша не смогла, так как увидела, как к ней навстречу буквально бежит верный слуга, Карим-ага. Мерьем Султан не смогла сдержать улыбки, когда евнух низко поклонился госпоже, а затем опустился на колени и поцеловал подол ее платья. Мерьем тут же подняла его за плечи, растроганная его поступком. Увидев проступающие слезы на лице Карима-аги, султанша невольно улыбнулась. Её приезду действительно рады здесь. — Султанша моя! Дай Аллах, вы живы и вернулись домой. Я говорил всем девушкам, что Мерьем Султан не погибла. Какое счастье, видеть ваше лицо! — Благодарю, Карим-ага, — в порыве радости султанша обняла евнуха. — Скажи как Повелитель? Он поправился, дай Аллах? А мои дети? — Султанша, вы не представляете, что здесь только не случалось. Будто бы дворец без вас потерял все былое веселье. Шехзаде Мустафа в своем санджаке, там кое-что произошло, но для начала… — Полно тебе, Карим-ага, — рассмеялась госпожа. — Расскажешь все по дороге к султану. Но для тебя есть маленькое поручение. — Все, что пожелаете. Мерьем Султан взяла за руку брата, что немного смутило евнуха и Касима-пашу, так как султанша не могла касаться других мужчин. Марселло чувствовал себя не очень уютно, но Мерьем ободряюще взглянула на него. — Карим-ага, это мой брат — Марселло Гримальди. Отныне он будет подле меня. Всегда, — последнее слово султанша произнесла с явственным нажимом, а после улыбнулась, заметив, как усмехнулся ее брат. — И сейчас он пойдет со мной в покои Повелителя. Изумленно вскинув брови, Карим-ага хотел было что-то возразить, но не посмел, видя решительный взгляд своей госпожи, которая даже не думала о том, что ей могут отказать. Отныне Мерьем Султан не хотела расставаться с братом, которого нашла спустя двадцать лет по роковой случайности и в частности из-за интриг ее врагов. Мысленно султанша усмехнулась тому, как все складывалось. И складывалось отнюдь не в пользу ее врагов.Дворец Топ Капы. Султанские покои.
Как только тяжелые дубовые двери распахнулись с характерным скрипом, впуская в просторные покои прибывших, Султан Баязид, находившийся в это время на террасе, вошел внутрь и не сразу смог узнать своей жены. Она выглядела уставшей и изнеможенной, но царствующая на ее красивом лице улыбка, не смогла не заставить султана улыбнуться в ответ. Позабыв обо всех правилах, Султан Баязид в одну секунду прошел через широкие покои и заключил Мерьем Султан в крепкие объятья. Касим-паша и Карим-ага, стоявшие позади, не знали, куда деть взгляд, хотя и понимали, что не стоит прерывать супругов и напоминать о правилах гарема, особенно в присутствии других людей. Марселло стоял еще чуть поодаль у самого входа в покои, с любопытством рассматривая дорогое убранство султанской опочивальни, но Карим-ага дернул его за рукав, заставив также склонить голову. Нехотя и скорее раздраженно Марселло все же повиновался, краем взгляда коснувшись своей сестры, что еще несколько секунд назад находилась в объятьях султана. Отстранившись от жены, Повелитель чинно поцеловал ее в лоб, рассматривая красивое лицо Мерьем Султан, по которому уже успел давно заскучать. Будучи лишен женской ласки, этих красивых карих глаз, смотревших на него сейчас с такой неподдельной любовью, Султан Баязид истосковался по жене. — Ты здесь, — неверующе произнес Повелитель. Султанша положила ладонь на его руку, которая гладила лицо госпожи. — Аллах сохранил тебя для меня! — Неужели вы думали, Повелитель, что потеряли меня? — прищурившись, спросила Мерьем Султан. — Такого не случится никогда, Баязид! Я теперь с тобой. Спасибо Всевышнему, что ты снова встал на ноги. Как вспомню, что ты был без сознания… — Не нужно, — улыбнулся падишах, — теперь все хорошо. Мы еще все успеем обсудить. Касим-паша, стоявший все время позади, выступил чуть вперед и поклонился, обращая на себя взгляды. — Повелитель. Если у вас более нет указаний, позвольте вернуться в свой дворец. — Конечно, паша. Ступай, — позволительно кивнув, Повелитель вновь посмотрел на султаншу, которая так и лучилась радостью. Внутри Мерьем Султан наступил долгожданный покой, сменивший страх. Страх преследовал ее уже несколько недель, все время, что она пребывала в Венеции. Отныне она не сможет спокойно жить, зная, что потеряла младшую сестру, с которой была знакома едва ли не пятнадцать минут. Мерьем все пыталась восстановить в памяти ее такие запоминающиеся черты лица, чтобы хоть изредка, но молиться за Фиоренцу, желая ей покоя. Высокая, светловолосая женщина со светлой кожей и серо-голубыми глазами. Это был взгляд матери. Таким Мерьем запомнила его, когда подолгу беседовала с матушкой вечерами. Все, что остается, так это оплакивать дорогую ее сердцу сестру, надеясь, что всю ту жизнь без родных Фиоренца прожила счастливо. Тревогу, промелькнувшую на лице госпожи, когда она на секунду предалась воспоминаниями, нельзя было не заметить, и султан чуть нахмурился, но не стал расспрашивать жену о том, что произошло. Нужно было дождаться ночи, и тогда Мерьем поведает ему о своей печали. — Все же я вижу тоску на твоем лице, — Повелитель осторожно провел рукой по лицу жены. — Ты в чем-то разочаровалась? Поиски твоей семьи были удачны? По дороге в покои султана Карим-ага успел поведать султанше, что пока ее не было, то Фатьма Султан и Сиявуш-паша разнесли по столице и гарему слух, мол, Мерьем Султан отправилась в Венецию на поиски своей семьи. Естественно, Повелитель думал точно также, а потом его вопрос никоим образом не насторожил Мерьем Султан. Она уже давно была готова к ответу. Султанша обернулась на Марселло, и тот подошел чуть ближе, смело подняв голову на падишаха. — Мой брат, Повелитель. Я принадлежу к богатому старинному роду Гримальди, и мое имя при рождении — Селия. Это мой младший брат, Марселло Гримальди. Марселло поклонился, чувствуя на себе острый и изучающий взгляд падишаха. Мерьем, почувствовав напряжение, поспешила продолжить: — Марселло нашел меня сам в Венеции, он помог мне вернуться обратно, Повелитель. Я решила забрать его с собой, потому как на него начали охоту гвардейцы. Наш род… потерял все состояние и был разорен, я не могла оставить брата там! — Добро пожаловать в Османскую империю! — слегка насмешливо произнес султан. Венецианцы всегда были врагами османов, и сейчас приветствуя Марселло, Повелитель почувствовал превосходство собственной империи над слабыми государствами. Истина была проста: все бегут в османскую империю, где обретают новую жизнь. — Ты все сделала правильно, султанша. Марселло отныне будет рядом с нами. — Благодарю, Повелитель, — на ломанном турецком произнес Марселло. — Также я бы хотела, чтобы сегодня мы устроили ужин, Повелитель, — с радушной улыбкой произнесла султанша, предвкушая семейное торжество. — Хочу и детям представить Марселло. Они имеют право знать. — Безусловно, это так, — согласно кивнул государь. Смутившись таких почестей, Марселло коротко посмотрел на сестру, которая лишь улыбнулась ему. — Карим-ага, — позвал евнуха Повелитель. — Слушаю, государь, — с готовностью ответил служащий гарема. — До вечера поручаю Марселло тебе. Покажи ему окрестности, расскажи о правилах дворца, познакомь с обычаями. Раз он будет жить здесь, то обязан принять новую жизнь. К тому же, — Повелитель на секунду задумался, — ты должен посвятить его в мусульманство. Пусть возьмет нашу веру. Поджав губы, Марселло смолчал. Он не был готов к таким серьезным переменам в своей жизни, но Мерьем молчала, а значит, была согласна со всеми словами Повелителя. За один день сменить дом, веру было слишком тяжелым испытанием для Марселло, который уже порядком привык к вечным погоням и веселью, которому он предавался там, в Венеции. Он даже любил все эти стычки с гвардейцами, это лишь забавляло Марселло, придавало азарта. Но теперь он был слишком далеко от того мира, в котором прожил достаточно долгую жизнь, которая теперь кардинально начинает претерпевать изменения. — Слушаюсь, мой господин, — елейно произнес Карим-ага. — А какое имя дать… господину Марселло? Пораздумав с минуту над этим вопросом, султан Баязид озарился улыбкой, когда пришел к умозаключению. Мерьем с любопытством взглянула на падишаха, ожидая его ответ. — Махмуд. Широко улыбнувшись, султанша перевела взгляд на брата, который продолжал непонимающе смотреть на падишаха. Видимо, госпоже имя пришлось по вкусу. — Прошу вас, Махмуд-эфенди, — евнух указал на дубовые двери. — Я тебя найду, — только и успела сказать брату Мерьем Султан, как Карим-ага увел его из покоев.Дворец Топ Капы.
Сидя на низкой тахте в своих просторных покоях, Мейлишах Султан терпеливо ожидала, пока ее новая служанка, Гизем-хатун, закончит с прической госпожи, но рабыня похоже была так взволнована службой у дочери султана, что, то и дело роняла серьги, кольца, делала все неторопливо, а осторожно, что порядком злило госпожу. Мейлишах Султан привыкла к проворной и суетливой Лале-хатун и после ее смерти госпожа некоторое время тосковала, но ей пришлось смириться, а Карим-ага подыскал ей новую служанку. Когда Гизем-хатун очередной раз кольнула чем-то острым кожу головы султанши, последняя не стерпела и раздраженно махнула рукой. — Хватит! — Мейлишах Султан посмотрела в зеркало и решила, что прическа получилась достаточно хорошей, и нет смысла продолжать закалывать ненужные украшения. Гизем-хатун испуганно выдохнула, а после, поклонившись, ушла во внутреннюю комнату. Мейлишах Султан проводила ее усталым взглядом, мысленно вспомнив о Лале, которую ей было невыносимо жаль. Девушка стала жертвой амбиций Фатьмы Султан, которую не заботит жизнь рабов и прислуги, а Мейлишах довольно-таки тяжело перенесла смерть близкой подруги. — Султанша, — голос позади заставил девушку обернуться и увидеть радостного Карима-агу, который буквально светился от счастья. — Что такое? Евнух в нетерпеливом предвкушении подошел к госпоже, что-то шепнув ей на ухо. Лицо Мейлишах Султан тут же преобразилось, и она мигом поднялась со своего места и, позвав служанку, вышла из покоев. В это же самое время в покоях самых больших в гареме Фатьма Султан мирно завтракала вместе со своими детьми, не представляя, что творится в мужской части дворца. Облаченная в одно из своих любимых платьев, а именно в длинное красное, расшитое золотой нитью, придающей одеянию еще более роскошный и богатый вид, Фатьма Султан наблюдала с искренней радостью в глазах за своим сыном Муссой и дочерью Хатидже. Брат и сестра были очень похожи друг на друга, они и родились с отрывом в пару минут и часто спорили на тему, кто был из них старше. В их соре не было чего-то злого, и поэтому Фатьма Султан часто смеялась вместе с детьми, которые раз за разом приводили смешные аргументы, чтобы доказать собственную правоту. Когда служанки вошли в покои с очередным подносом, на котором лежали тарелки со сладким лукумом, Хатидже Султан прямо-таки заерзала на подушках в предвкушении любимого лакомства, которое всегда поедала с аппетитом. А вот Фатьма Султан, увидев лукум, помрачнела и перевела взгляд на Муссу, который тоже без особого желания рассматривал поставленный поднос. Султанша прекрасно помнила, как ее сын чуть не умер от отравленного лукума, и поэтому она тщательно следила за тем, что вносят в ее покои, и что едят ее дети. — Ну, и не ешь! — воскликнула Хатидже Султан, когда брат отодвинул тарелку. — Мне достанется больше. — Смотри, начнешь застревать в дверях, — не остался не отомщенным султанзаде Мусса. Поймав обиженный взгляд сестры, он довольно улыбнулся. — Лучше идите поиграйте на террасе, — предложила Фатьма Султан. — Позже мы пойдем в сад. Дети покорно поднялись с подушек и по очереди поцеловали руку матери. Султанзаде Мусса поцеловал ее последним, и Фатьма Султан шепнула ему на ухо: — Оберегай сестру. Мальчик улыбнулся, в мыслях даже не имея желания нарочно задевать Хатидже, поклонился и убежал вслед за маленькой султаншей. С улыбкой проводив их, Фатьма Султан приказала служанке убирать тарелки. В дверях покоев нерасторопная Дуду-хатун столкнулась с девушками и лишь пуще побранила их и погнала на кухню. Увидев султаншу, хазнедар низко поклонилась, а после приблизилась к Фатьме Султан. — Чудесное утро сегодня, не находишь, Дуду? — спросила госпожа, поднявшись с татхы и проходя к террасе. Хазнедар потупила взгляд, не найдя ответа. Это не укрылось от управляющей гарема, которая настороженно повернулась в сторону служанки. — Что с тобой? — спросила Фатьма Султан. — Снова повздорила с кем-то? — Нет, султанша… — Тогда говори! — требовательно произнесла султанша. — Ну, же! Я теряю терпение. Дуду-хатун натужно сглотнула, но не могла противиться воле султанши, взгляд которой мрачнел с каждой секундой, что хазнедар молчала. — Этот шайтан Карим-ага видно с ума сошел, султанша. Ходит по гарему и все кричит, что… Хазнедар запнулась, а Фатьма Султан сделала шаг ближе, чувствуя, что случилось что-то серьезно. — И что же он кричит? — с любопытством спросила госпожа. — Что Мерьем Султан вернулась. Несколько секунд Фатьма Султан, словно пораженная громом, стояла на своем месте. Сердце липкими щупальцами охватил небывалый страх, и султанша судорожно выдохнула. — Ложь…Дворец Топ Капы. Дворцовый сад.
— Странные у вас правила, — сказал Махмуд-эфенди (теперь уже не Марселло), когда Карим-ага закончил рассказывать ему о традициях мусульман. — Хотя ваша местность мне по душе… — Вам еще нужно подучить турецкий язык, эфенди, — заметил евнух. — Ай Аллах, представить трудно, что Мерьем Султан, наконец-то, вернулась. Пошлет ей Всевышний долгих лет жизни. Махмуд выдохнул, вновь прокручивая в голове все, что с ним произошло за последний час. Карим-ага показал ему практически все уголки огромного дворца, рассказал о том, как нужно вести себя, а также заочно познакомил с некоторыми жителями Топ Капы, в частности с теми, кто был настроен против Мерьем Султан. Он и не ожидал, что сможет оказаться в таком месте, как дворец Топ Капы, резиденция османского султана. Еще на корабле Мерьем говорила ему о том, что предстоит многое изменить в его жизни, в том числе и веру, собственные принципы и амбиции. Марселло был не простым человеком, и ему будет трудно еще некоторое время привыкнуть к новому имени, которое после некоторых минут раздумья все же пришлось ему по душе. — Почему называешь «эфенди»? — спросил Махмуд. — Ругательство? Карим-ага прыснул, подавив улыбку, но поспешил приобрести серьезный вид. — Что вы, — он добродушно усмехнулся. — «Эфенди» значит «господин» или «уважаемый». Вы ведь брат Мерьем Султан, а значит, заслуживаете уважения и почитания. Махмуд остановился и фонтана, заложив руки за спину и вновь осматривая сад. — Она здесь главная? — Само собой, эфенди, — утвердительно кивнул евнух. — Мерьем Султан — законная жена султана, мать его детей, управляющая огромного султанского гарема, к тому же, она помогает беднякам, народ любит ее за ее благотворительные фонды. Все, кто приходит за помощью к Мерьем Султан, уходят счастливыми. Аллах сберег ее для нас. В гареме ее очень любят. Довольно улыбнувшись, Махмуд продолжил путь, как увидел идущую навстречу девушку в красивом бежевом платье и прозрачном платке. Она была высокая с бледной кожей и красивыми ярко-рыжими волосами, так яро контрастирующими с ее внешним обликом. Черты лица были острыми и довольно-таки простыми, но она выглядела милой и приветливой. — Кто это? — спросил Махмуд. — Шафак Султан. Дочь Повелителя. — Дочь Мерьем? — Нет, эфенди. Шафак Султан была рождена другой женой султана, но она умерла, и Мерьем Султан воспитала ее наравне с другими детьми господина. Наша Шафак Султан всегда такая печальная, она переживает после смерти мужа. Шафак Султан подняла взгляд и, видимо поняв, что разговор шел о ней, смутилась и решила скрыться за розовыми кустами, но Махмуд за пару секунд достиг ее, а Карим-ага только успевал поспевать за ним, только гадая, что задумал этот человек. — Шафак Султан, — Махмуд поприветствовал госпожу, которая лишь непонимающе уставилась на него. — Я вас не знаю, — она перевела беспомощный взгляд на Карима-агу. — Кто это? — Ай, Султанша! — Карим-ага стукнул себя по лбу. — Вот я болван. Я вас искал вас в гареме, чтобы сообщить, что Мерьем Султан вернулась. Она в покоях государя. Все ждут только вас. В миг глаза султанши озарил блеск, и девушка широко улыбнулась, поразив Махмуда своей искренней и доброй улыбкой. — Матушка вернулась! — с придыханием произнесла Шафак Султан. — Прошу простить меня. — Она обратилась к Махмуду и улыбнулась, а после поспешила в гарем, придерживая подол платья. Махмуд так и остался смотреть ей вслед, а после усмехнулся. — Мне предстоит познакомиться с многими детьми султана.Дворец Эсмехан Султан.
Проснувшись этим утром, Эсмехан Султан с удивлением обнаружила, что погода была на редкость теплой, не смотря на приближающиеся холода осени. Быстро распорядившись, чтобы накрыли завтрак в саду, она с помощью служанок облачилась в платье изумрудного цвета, подобрав к нему такие же серьги. Она не видела мужа уже несколько дней, и это никак не рождало в ее сердце тревогу. Эсмехан было попросту все равно, где Касим-паша, она даже была рада, что он не приходит во дворец, не говорит с ней, попрекая в собственной глупости. Султанше по душе было проводить время с детьми, которые встретили ее у входа во дворец с улыбками. Поцеловав обоих сыновей в лоб, Эсмехан Султан направилась к беседке, где уже расположилась Долунай Султан в привычном голубом платье. Султанша без аппетита кушала веточку винограда, наблюдая, как младшие братья, Коркут и Селим, резвятся на поляне. — Снова ты чем-то недовольна? — по-доброму усмехнувшись, сказала Эсмехан Султан, садясь на невысокую тахту, поставленную для нее в беседке. — А вам по душе проводить все время здесь вдали от султанской семьи за вышивкой и чтением книг? Вы так давно не были в Топ Капы, мама. Вы боитесь Фатьмы Султан? Эсмехан Султан помрачнела при упоминании сестры. Вздохнув, она решила оставить вопрос без ответа, пододвигая к себе тарелку с лукумом. — Или вам запретил появляться в Топ Капы Повелитель? Резкий и полный злости взгляд Эсмехан Султан тут же обратился на Долунай Султан, которая сникла и уже пожалела о сказанных словах. — Ты будешь сметь разговаривать со мной в подобном тоне? — тоном, не терпящим возражений, произнесла Эсмехан Султан. — Простите, валиде. Я забылась… — Слишком часто ты начала забываться, Долунай. Привыкла к тому, что все твои приказы исполняются ежеминутно, смеешь еще дерзить. — Завтрак не удался, валиде, — поднявшись с подушек и даже не поклонившись матери, Долунай Султан обиженная направилась во дворец, чем вызвала недоумение у младших братьев, которые прекратили играть. — Что с ней, мама? — спросил маленький Селим. — Все в порядке, мои дорогие. Идите, — с улыбкой ответила Эсмехан Султан. За этим разговором султанша не сразу заметила, как к беседке приблизился Касим-паша. Сложив руки перед собой, он поклонился, но даже не удостоился и взгляда своей гордой жены, которая лишь вскинула подбородок, показательно наблюдая за детьми. — Султанша. — Вы изволили явиться, паша, — язвительно произнесла Эсмехан Султан. — Я рада. — Так и сочитесь своими неприятными речами, султанша. А ведь я никоим образом не посмел обидеть вас, — Касим-паша усмехнулся, поймав на себе недовольный взгляд карих глаз жены. — Если наш разговор и дальше будет продолжаться подобными словами, я не намерена выслушивать это. Вас не было несколько дней, и мы жили в спокойствии. Не рушьте, прошу вас, это бесценное счастье — не видеть своего мужа. Насупившись, Касим-паша напрягся, но после демонстративно рассмеялся. Недоуменно посмотрев на мужа, Эсмехан Султан поморщилась. — Вам следует чаще бывать в Топ Капы, султанша. Тогда бы вы сами узнали эту новость, и вам не пришлось выслушивать это от меня. — О чем ты говоришь? — Жена нашего Повелителя, Мерьем Султан, наконец-то вернулась. В гареме настоящий хаос, султанша. Отныне все изменится… Замерев от услышанного, Эсмехан Султан резко поднялась с тахты, отчего ее золотая корона сверкнула в лучах солнца. Касим-паша с внутренним удовлетворением наблюдал за меняющейся реакцией жены, а после показательно поклонился ей. — С Вашего позволения.Дворец Топ Капы. Султанские покои.
Сидя на тахте, Мерьем Султан с улыбкой и любовью в глазах наблюдали, как по обе ее стороны сидят Мейлишах и Шафак. Султанши держали валиде за руки, все еще не веря в то, что она, наконец, вернулась. Мейлишах Султан не могла сдержаться от нахлынувших слез, а Шафак Султан умиротворенно улыбалась, и на ее щеках за долгое время выступил румянец. Двери отворились, впуская шехзаде Ахмеда, шехзаде Османа и шехзаде Селима, который шел вместе со служанкой. — Мои родные, — Мерьем Султан почувствовала, как слезы вновь начинают литься, когда она поочередно обняла своих сыновей, крепко поцеловав в щеку самого младшего, шехзаде Селима. — Валиде, — Осман поцеловал руку матери, а после тоже самое сделал Ахмед. — Мы так рады вам. Когда Карим-ага сказал нам, я сначала не поверил… — Но мы бросили наши тренировки и тут, же прибежали сюда, — продолжил за него шехзаде Ахмед. Осман недовольно покосился в сторону брата, но решил, что не стоит начинать ссору при Повелителе и валиде. Шехзаде с улыбками посмотрели на старших сестер, что сидели на тахте, а Селим прижался к Мерьем Султан, которая не переставала обнимать его. — Нужно сообщить Мустафе, — опомнилась Мейлишах Султан. — Но ведь он только отбыл… — Повелитель, возможно ли нам отправиться всем в Манису к моему шехзаде? Мы ни разу не были там, я думаю, что Мустафа очень обрадуется. Немного помолчав, Султан Баязид согласно кивнул, чем обрадовал всех присутствующих. — Мы поедем к брату Мустафе? — спросил шехзаде Селим. — Да, мой родной. Конечно. — Валиде, желаете отправиться в свои покои и отдохнуть? — спросила Мейлишах Султан. — Было бы неплохо, — понимая, к чему клонит младшая дочь, а именно к долгожданному разговору с Фатьмой Султан, Мерьем Султан поклонилась Повелителю, которому было неохота расставаться с женой. — Повелитель, я возьму все приготовления для ужина на себя. Не волнуйтесь. — Когда ты рядом, султанша, то я уверен, что все будет хорошо, — султан демонстративно при детях поцеловал жену в лоб, чем вызвал смущение у дочерей, которым всегда нравилось, как отец любит их мать.Дворец Топ Капы. Гарем.
— Слышали уже, девушки? — по гарему проносился гул, словно осенний ветер, разнося прекрасную новость о возвращении Хасеки Мерьем Султан. Девушки бросили свою работу, разместившись на тахтах и подушках, обсуждая последние новости. Калфы ничего не могли с ними поделать, а евнухи даже не желали иметь дело с одалисками, которые словно пчелы жужжали, рассказывая друг другу, что они слышали. — Я видела, как Карим-ага приказал на кухне раздавать шербет, — воскликнула она светловолосая рабыня. — Говорил, мол, Мерьем Султан вернулась… — В коридоре я столкнулась с Мейлишах Султан. Она неслась в покои Повелителя, словно ветер… Гизем-хатун проговорилась, будто бы султанша вернулась… Каждая подхватывала мысль другой, и девушки громко говорили, чем вызвали недоумение проходящего мимо распахнутых дверей гарема Карима-аги. Евнух непонимающе нахмурился, увидев, что калфы безропотно стоят в стороне, не разгоняя рабынь. — Это еще что за возня?! — возмущенно произнес Карим-ага. — Вы почему не работаете? Несколько девушек вскочили с подушек и подбежали к евнуху, вопрошающе смотря на него. — Правда ли это, Карим-ага, что Мерьем Султан вернулась? Радостно зардевшись от упоминания его госпожи, евнух довольно хмыкнул, тут же переставая злиться на рабынь, что бурно обсуждали приезд госпожи. — Да будет всем известно, что Хасеки Мерьем Султан вернулась! — громогласно объявил Карим-ага. Возгласы рабынь достигли второго этажа, откуда на них с надменностью во взгляде наблюдала Фатьма Султан. Облокотившись о каменные перила, султанша с мрачным видом наблюдала за ликующими рабынями, все еще не веря, что ее власти постепенно приходит конец. — Скоро она и сюда заявится, — недовольно произнесла Фатьма Султан, чувствуя подступающее чувство, граничащее со страхом и ненавистью. Вдруг Мерьем Султан уже раскрыла Повелителю все, что с ней случилось. — Султанша, успокойтесь… — Ни слова! — резко оборвала Фатьма хазнедар гарема, и Дуду-хатун сникла, чувствуя себя виноватой. Карим-ага поднял голову на второй этаж и испуганно вздрогнул от пронизывающего взгляда Фатьмы Султан, а после поклонился ей. Его взгляд устремился на другую сторону ташлыка, и евнух радостно заулыбался. — Внимание! Хасеки Мерьем Султан Хазретлери! Девушки покорно выстроились в два ряда, наблюдая из-под ресниц, как Мерьем Султан с искренней улыбкой на устах проходит мимо них, одаривая каждую теплым взглядом. Дойдя до конца гарема, Мерьем Султан, будто бы зная, что за ней наблюдают, подняла голову, встретившись взглядом с Фатьмой Султан, что еще больше насупилась, нахмурив брови. — Прошу вас, султанша, — евнух рукой указал на каменную лестницу за углом, которая вела на второй этаж. Мерьем Султан, разорвав зрительный контакт, последовала за Каримом-агой. Когда Мерьем Султан поднялась наверх, Фатьмы Султан уже не было на балконе. Служанки открыли двери, позволяя султанше войти внутрь ее покоев, в которых сейчас царствовала Фатьма Султан. Султанша стояла около камина с верной Дуду-хатун, которая за спиной своей госпожи была немного напугана. Фатьма Султан ухмыльнулась, пытаясь совладать с собой, но ее выдавали глаза, лихорадочно бегавшие из стороны в сторону. Фатьма не верила, что все это происходит на самом деле. Она-то была уверена, что Хасеки Повелителя никогда не вернется в Османскую империю, а сама Фатьма Султан будет властвовать во дворце. Столько времени прошло с тех самых пор, как удалось избавиться от Мерьем, у нее не было ни возможности, чтобы вернуться обратно, ведь она была в Венеции совсем одна без поддержки, без близких людей. Это должно было погубить ее, заставить усомниться в собственном успехе, который сопутствовал ей долгие годы. Оглядевшись в покоях, Мерьем Султан никак не отреагировала, подмечая, что Фатьма Султан практически полностью изменила интерьер комнаты, сменив шторы, подушки, подсвечники, перестелив ковры. — Вы прекрасно обставили мои покои, султанша. Но вам придется забрать всю эту роскошь обратно. Я не люблю, когда вокруг сверкает столько много золотых изделий. — Ты ведьма, раз сумела вернуться обратно, Мерьем. Родные края помогли тебе не терять уверенности? После этих слов спокойный и степенный взгляд Мерьем Султан стал жестким и твердым. После упоминания о Венеции в ее сердце вновь вспыхнула боль от потери сестры и от увиденного разрушенного особняка, где прошло ее детство. Одна лишь мысль о том, что род Гримальди исчез, заставляла госпожу вновь печалиться и тосковать. — Я должна поблагодарить вас, султанша, — усмехнулась Хасеки. — Если бы не это столь неожиданное путешествие, я бы не узнала ничего о своей семье, не встретила бы сестру и брата, который приехал вместе со мной. — Ты так уверена, что это я виновна в этом? За свою жизнь ты нажила себе немало врагов. С террасы послышалась детская возня, а затем в покои вошли Хатидже Султан и султанзаде Мусса. Запыхавшиеся после игр, они подбежали к матери и поклонились Мерьем Султан, которая одарила их улыбками. Приобняв одной рукой Хатидже, Фатьма Султан кивнула Дуду-хатун, которая поспешила увести детей из покоев. — Ради твоих детей я не буду разрушать семейное счастье, — произнесла Мерьем Султан. Фатьма лишь ухмыльнулась. — Даруешь мне собственную милость, Мерьем? Ты забыла, перед кем стоишь и кому говоришь эти слова! Ты можешь рассказать все Повелителю, но он не поверит в подобную чушь, так как за время твоего отсутствия мы сблизились, и он полностью доверяет мне. К тому же, — Фатьма Султан замолчала на секунду, — для таких лживых обвинений нужны не менее серьезные доказательства. Поднявшись по низким ступеням к тахте, Мерьем Султан с улыбкой наблюдала, как меняется лицо Фатьмы Султан. Султанша со злостью во взгляде смотрела, как Хасеки садится на тахту, где утром она завтракала с детьми. Минута молчания, воцарившаяся в покоях, стала серьезным испытанием для Фатьмы Султан, которую внезапно одолели мысли, что она теряет всю свою власть и теперь будет вынуждена вернуться в свой дворец. — Поверьте, султанша, что доказательства у меня имеются. Пока вы властвовали во дворце и праздновали собственную победу, позабыв об осторожности и о том, что нужно избавляться от людей, которые слишком много знают, ваши служанки, которым удалось обмануть меня в тот вечер, были пойманы и заточены в темницу. Девушки оказались очень напуганы и рассказали все, что вы им приказывали. К тому же, у одной из них нашли письмо с вашей печатью. Рабыня была так счастлива, что вы одарили ее золотом, что позабыла избавиться от улик. Как думаете, достаточно будет этих слов и письма для Повелителя, чтобы вы, наконец, понесли соразмерное наказание вашим деяниям? В воцарившейся тишине Мерьем Султан с упованием наблюдала, как взгляд Фатьмы Султан теряется, и до нее доходит понимание того, что она проиграла в этот раз. Карим-ага, стоявший подле своей госпожи, тоже был несказанно рад, высокомерно смотря на Дуду-хатун. Сообразив, что такой разговор неизбежен, Карим-ага успел рассказать Мерьем Султан, что этих девушек нашел шехзаде Мустафа и приказал тайно держать в темнице. Рабыни от испуга сознались в том, что совершили, также назвав имена евнухов и стражников, что тоже были подкуплены, чтобы избавиться от Хасеки Султан. Подавив желание вновь начать защищаться от обвинений, Фатьма Султан гордо вскинула подбородок, не желая мириться с подобным, развернулась по направлению к выходу из покоев. — Вы уедите, — сказала ей вслед Мерьем Султан. — Если не хотите пасть в глазах Повелителя и прослыть властной и жестокой госпожой династии, то вы сегодня же покинете Стамбул вместе со своей семьей. Ко всему прочему, Повелитель поведал мне, что собирается сделать Касима-пашу Великим визирем. Вашему мужу более не стоит утруждать себя и гнаться за этой должностью. Для вас все кончено! Обернувшись на Хасеки Султан, Фатьма с затаенной злобой посмотрела на нее, но Мерьем выдержала ее взгляд, а после опустилась на тахту. Выйдя из покоев, Фатьма Султан тяжело выдохнула. Посмотрев вниз, где евнухи раздавали девушкам лукум и шербет, султанша усмехнулась. — Что же теперь, султанша? — испуганно заголосила Дуду-хатун. — Султанша? — Пусть Мусса и Хатидже собираются в дорогу. Мы уедем сегодня. — Вы что же подчинитесь Мерьем Султан? — неверующе воскликнула хазнедар гарема. — Еще не поздно что-то предпринять, султанша. — Я попыталась избавиться от нее. Ничего не вышло. Нужно было догадаться, что если покойная Михримах Султан не сумела справиться с этим, то мне не нужно было и браться за это дело. Сиявуш-паша не завоюет расположение султана, и я на это повлиять не смогу. Она — ведьма… — вновь посмотрев на закрытые двери покоев, произнесла Фатьма Султан. С растерянным видом наблюдая, как Фатьма Султан уходит из гарема, Дуду-хатун ощутила страх за собственную судьбу. Оставшись без покровительства, она рисковала всем, а потому она безропотно решила последовать за своей госпожой.Дворец санджак-бея в Манисе. Покои шехзаде Мустафы.
Время уже минуло за полдень, и солнце, прежде освещавшее Манису с восточной стороны, медленно перекатывалось в сторону запада, уже не грея былыми теплыми лучами и все реже освещая дома небольшого, но процветающего санджака наследника. В покоях наследника царила тишина, прерываемая лишь размеренным дыханием шехзаде Мустафы. Наследник спал в своей постели, утомленный вином и своей новой наложницей, которая в отличие от него бодрствовала, но не вставала с постели, желая продлить безмятежный сон шехзаде как можно дольше. В это утро ничего не предвещало для Бисеры-хатун, и она спокойно пришла на кухню, чтобы как всегда разнести подносы с едой для шехзаде и теперь единственной госпожи в гареме, Бахарназ Султан. Бисера-хатун, как и все наложницы в гареме, знала, что случилось совсем недавно в семье шехзаде, а поэтому одалиски погрузились в мрачные раздумья касательно самого наследника. Многие осуждали его за то, как жестоко он поступил с любимой фавориткой и матерью его сына, а потому рабыни уже меньше обычного желали пройти по золотому пути. Вдруг и их когда-нибудь настигнет подобная участь? Поднос со скудным завтраком для Бахарназ Султан она отнесла в самом начале, успев вновь заметить, что госпожа лежит в постели, бледная и печальная, но скорее от того, что с шехзаде у них наступила суровая зима в отношениях. Ведь все в гареме так и судачили, что на похоронах Айше Султан Бахарназ не выронила и слезинки. Она попросту молчала, бестолково смотря, как выносят гроб ее матери. Кто-то решил, что султанша была настолько шокирована, что не смогла даже выразить собственных переживаний. Каждый человек выражает свои чувства по-своему, и никто не решился в открытую судить о Бахарназ Султан и ее отношениях с матерью. Бисера ожидала, что она как обычно поставит поднос с едой на столик шехзаде и молча удалится, как делала это всегда, но неожиданно для нее самой наследник обратил на нее свой взгляд, после которого девушка не смогла противиться нарастающему в ее душе чувству. Она пока не знала, как объяснить это томящееся в сердце ощущение, когда хочется видеть человека каждую минуту. Ей приходилось в стороне созерцать, как шехзаде Мустафа входил в покои Неслихан Султан, как улыбался, проходя по гарему под восхищенные взгляды, но Бисера и подумать не могла, что сможет оказаться в его покоях. Сама того не замечая за собой, Бисера проснулась и просто молча любовалась шехзаде, который мирно спал рядом. Улыбка не сходила с ее лица, и девушка на минуту осеклась, ругая себя за столь глупое поведение, но вспоминая, как шехзаде целовал ее и пристально смотрел в глаза, Бисера лишь заливалась краской. Всего несколько часов прошло с того момента, как она переступила порог его комнаты, а Бисера уже предчувствовала, как будет тосковать по шехзаде, когда он прикажет ей уйти. Они даже толком не разговаривали, и девушка не знала его достаточно хорошо, но Бисера была уверена, что шехзаде Мустафа не мог быть плохим и жадным, его красивое и безмятежное лицо просто не могло приобретать злые черты. Подложив руки под щеку, Бисера-хатун грустно вздохнула и перевернулась на спину. Шехзаде Мустафа будто бы чутко спал и тут же распахнул глаза. Девушка испуганно вздрогнула, но поспешила прикрыть веки, притворившись спящей, а не наблюдающей за спящим наследником. Мустафа села в кровати, проводя рукой по своим темным волосам. Бросив взгляд на стоящий кубок вина, шехзаде поморщился, не желая даже вдыхать запаха этого напитка. Бисера не знала, как ей себя вести. Она тоже поднялась с постели, придерживая простыню. Ее длинные волнистые волосы густой копной упали на плечи и шею, а когда девушка опустила голову, то они закрыли ее лицо, будто завеса. — Шехзаде, — не дрожащим от испуга, а скорее взволнованным голосом произнесла Бисера-хатун. Обернувшись на девушку, Мустафа начал смутно припоминать, что произошло. На подносе, покоившемся на низком столике, уже остыла принесенная еда. Молчание длилось достаточно долго, и Бисера уже собралась с духом, чтобы приготовиться к тому, что шехзаде выгонит ее из покоев, и ей придется глотать слезы, но внезапно Мустафа поднялся с кровати, натягивая штаны и льняную рубаху. — Ты голодна? — внезапно спросил Мустафа. — Немного, — призналась девушка, хотя она хотела тут же отказаться, ведь не пристало наследнику так заботиться о рабыне, а рабыням пользоваться добротой господ. Но чувство голода само выдало девушку, и Бисера бросила едва уловимый жадный взгляд на еду. — Завтрак плавно перешел в обед, — усмехнулся наследник, первым опускаясь на подушки около столика. Бросив на девушку короткий взгляд, он хлопнул рукой по соседней подушке. Бисера быстрыми мелкими шагами подошла и опустилась рядом с шехзаде. — Ешь. Бисера признаться никогда не ела столь разных блюд. Им, рабыням, давали лишь кашу или плов, а затем холодный шербет, изредка балуя лукумом в честь какого-то важного события. Но и таких уже давно не было в Манисе. А тут она увидела на столе самые разнообразные яства, которые так и манили своими соблазнительными запахами приправ. — Напомни свое имя, — произнес Мустафа, сделав глоток шербета из кубка. — Бисера. Это болгарское имя, шехзаде, — ответила девушка. — Оно означает «жемчужина». Шехзаде промолчал, а Бисера мысленно обругала себя за то, что сразу же начала так много разговаривать. Он всего-то спросил ее имя, а она уже рассказала, откуда родом, и даже что это самое имя означает. Будто бы ему, наследнику престола, было это интересно. — Простите, — смущенно выдавила девушка, поникнув и потеряв всякий аппетит. — Я слишком много болтаю. Я забылась… — Ничего, — ответил наследник, даже не посмотрев на Бисеру. Раздался стук в покои, а после вошел гаремный ага, который поклонился шехзаде. — Шехзаде Хазретлери, к вам Арас-бей с посланием из столицы. — Из столицы? — изумленно вскинув брови, переспросил наследник. — Пусть сейчас же войдет. Возможно, это от Мейлишах… Услышав новые имена и то, что у шехзаде появились дела, Бисера-хатун почувствовала себя неловко и поднялась с подушек. — С вашего позволения, шехзаде. — Ступай, — даже не глянув в ее сторону, ответил шехзаде Мустафа. Бисера поклонилась и быстрым шагом выбежала из покоев, чувствуя, как подступают слезы. Чего она ожидала? Явно не того, что наследник оставит ее в покоях до вечера. Она была достаточно проста во внешности и не блистала особым умом, как другие девушки, и такая рабыня может заинтересовать шехзаде лишь на одну ночь, как с ней и случилось. Но расстроилась она скорее не из-за того, что оказалась в числе девушек, что будут благополучно забыты, а из-за того, что шехзаде не взглянул на нее, а ведь Бисера так жаждала его взгляда, такого же теплого и влюбленного, который дарила ему сама. Арас-бей вошел в покои наследника и быстро передал ему послание из столицы. Заметив опустошенный кубок вина и смятую постель, хранитель покоев понимающе усмехнулся. — Мы уж начали переживать, шехзаде, что вошедшая девушка долго не возвращается. Поймав его лукавый взгляд, Мустафа хрипло рассмеялся. Развернув послание, он обнаружил, что оно было написано рукой отца. — Что-то серьезное? — спросил Арас-бей. — Валиде вернулась. С ней все хорошо, — тепло улыбнувшись, ответил наследник. — Отец пишет, чтобы я не спешил в столицу, они сами скоро прибудут сюда. Думаю, валиде все объяснит мне, как только они прибудут. Самое главное, что с ней все хорошо. — Гонец, видимо, скакал достаточно быстро, раз доставил письмо за полдня. Да благословит Аллах госпожу. — Аминь, Арас. Скоро к нам пожалует сам Повелитель. Эта встреча должна пройти очень хорошо. — Он прибудет вместе с вашей валиде? — осведомился бей. Перечитав письмо, шехзаде еще раз улыбнулся. — Все шехзаде приедут, Арас-бей. И Мейлишах тоже прибудет вместе с Шафак. Также отец пишет, что хочет познакомить еще с кем-то. И он тоже прибудет сюда. Услышав, что и Мейлишах Султан вскоре прибудет в Манису, Арас-бей скрыл довольную улыбку от предвкушения скорейшей встречи с милой его сердцу госпожой. Тем временем Бисера-хатун вошла в гарем и тут же собрала вокруг себя десятки любопытных наложниц, которые наперебой начали спрашивать ее, где же он пропадала. Близкая подруга Бисеры и ее землячка, Дана-хатун выступила вперед и радостно обняла девушку, держа за руки. — Мы все переживали за тебя, Бисера, — произнесла Дана-хатун. — Анастасия-хатун вообще сказала, что ты опрокинула поднос в покоях шехзаде, и тебя заживо выбросили в море. Стоявшая рядом Анастасия-хатун, невысокого роста девушка со светлыми волосами средней длины и яркими зелеными глазами, хихикнула от того, что ее безобидная шутка удалась. После последних событий среди гарема прошел слух, что в присутствии шехзаде нельзя будет даже говорить, иначе он казнит, как сделал это с Неслихан Султан. Снисходительно посмотрев на Анастасию, Бисера улыбнулась по-доброму. — Я была вместе с шехзаде Мустафой, — ответила наложница, поймав на себе удивленные взгляды девушек. — О, Аллах, — Дана прикрыла рот ладошкой. — Как так случилось? — Я все расскажу тебе обязательно, — заверила Бисера подругу. — Как думаешь, ты понесешь после этой ночи? — спросила Анастасия, теребя Бисеру за рукав. — Вдруг тебе повезло… Их разговор прервался стуком палки, с которой по гарему, словно надзиратель, ходила Билги-хатун. Девушки тут же расступились, подталкивая Бисеру к центру. Им было известно, что Билги-хатун искала рабыню после завтрака. — Билги-хатун, — стараясь не выдавать свое волнение, произнесла Бисера. — Мне уже все известно, хатун, — придирчиво оглядывая девушку, ответила хазнедар гарема. — Тебе повезло. Идем, я покажу тебе твою комнату на этаже фавориток. Будешь там «властвовать» одна. Скоро шехзаде передаст тебе подарки. Иди, располагайся. Спустишься к девушкам, когда наступит ужин. Бисера покорно последовала за хазнедар, бросая Дане короткие взгляды и обещания, что непременно расскажет ей все, что случилось. Бахарназ Султан же, находясь в своих покоях, еще не ведала, что у шехзаде появилась новая фаворитка. Она бездумно лежала в постели и всячески отвергала предложения служанок поесть. Один раз даже ей предложили привести шехзаде Сулеймана, чьим воспитанием теперь должна была заниматься Бахарназ, но султанша категорически отказалась. Фериде-хатун, служанка госпожи, раскрыла шторы, впуская солнечный свет в покои, и Бахарназ Султан поморщилась. — Закрой сейчас же! Не хочу, чтобы было так светло. — Султанша, вы здесь словно в темнице сидите. Пусть хоть немного будет светло. — Нет! Закрой! — завопила Бахарназ Султан. Фериде-хатун вздохнула и подчинилась, вновь погружая комнату во мрак. В покои вошла Билги-хатун и с сочувствующим взглядом посмотрела на лежащую в постели госпожу. — Это ты, Билги-хатун? — Бахарназ поднялась с постели. — Что случилось? — Оставь нас, Фериде-хатун, — тоном, не терпящим возражений, произнесла хазнедар гарема. Служанка послушно ушла, и Билги-хатун присела рядом с госпожой на кровать. — Вы бы хоть покушали, султанша, — обратив внимание на стоящую еду на столе, сказала женщина. — Как шехзаде Мустафа? Ему лучше? Я все хотела пойти к нему, но меня не пускают. А один раз он сам отослал меня. Что я делаю не так, Билги-хатун? Почувствовав слезы на щеках, Бахарназ, до этого старавшаяся не плакать, дала волю чувствам и позволила соленым каплям обжигать ее лицо. Билги-хатун с давних пор успокаивающая в таком же возрасте Айше Султан, что тосковала по матери, привычно обняла Бахарназ за плечи, как делала раньше с ее матерью. — Вы слишком рано сдались, султанша. Шехзаде пережил огромную утрату. Как бы больно для вас это не звучало, но он был слишком привязан к Неслихан Султан. Но вы не должны отчаиваться. Возьмите на себя заботу о его сыне. Шехзаде Сулейман, как и вы, остался без материнской ласки. Вам нужно помочь ему, вскоре вы и сами возьмете на руки своего ребенка. Отныне ваша обязанность оберегать семью. — У меня нет семьи, — воспротивилась Бахарназ. — Я нужна лишь моему шехзаде. Почему я должна дарить любовь чужому ребенку? — возмущенно всхлипнула султанша. — Вы хотите быть счастливой, но в тоже время отвергаете все попытки Всевышнего помочь вам. Если на то пошло, то вы должны ликовать, что ваша единственная соперница пала от рук самого шехзаде, — успокаивающий тон хазнедар сменился таинственным, и Бахарназ Султан, перестав лить слезы, серьезно посмотрела на нее. — И сейчас, когда шехзаде Мустафа в трауре, вы должны смиренно ждать. В тот час, когда он поднимет голову, оправившись от горя, то перед ним должны быть только вы, только вы должны успокаивать его и оберегать. А иначе это сделает другая… — Что это значит? — У шехзаде была другая рабыня, султанша. Я, как и полагается, выделила ей комнату на этаже фавориток. Но уверена, что шехзаде даже имени ее не вспомнит. Видите, вы опечалились и предались тоске, и он уже нашел замену в лице другой наложницы. Такое может и повториться. Натужно сглотнув, Бахарназ Султан медленно осознавала сказанное. В покоях шехзаде была другая женщина, а она все это время лила слезы, сетуя, что он не обращает на нее внимания. Поднявшись резко с постели, Бахарназ наспех пригладила свои светлые волосы. — Фериде, — позвала она свою служанку. Девушка быстро вышла из внутренней комнаты. — Неси платье и украшения. Сегодня я пойду к шехзаде. Служанка счастливо заулыбалась, побежав исполнять приказ. Билги-хатун поднялась с постели и покровительственно кивнула Бахарназ. — Вы всегда можете рассчитывать на меня, госпожа, — произнесла престарелая женщина. — Правильное решение. Но постарайтесь подарить свое внимание и шехзаде Сулейману. Недовольно закатив глаза, Бахарназ Султан ничего не ответила, лишь принялась выбирать принесенные Фериде-хатун украшения.Дворец Топ Капы.Дворцовый сад.
Дорога до дворца показалась ей мучительно долгой особенно после неожиданной шокирующей новости. И как только карета остановилась, Эсмехан Султан поспешила выйти, опираясь на руку служанок. — Султанша, там другая карета, — пролепетала служанка. Вглядевшись на противоположную дорогу, которую отделяли розовые кусты, Эсмехан Султан сделала несколько шагов вперед и увидела, как слуги быстро грузили вещи ее сестры, Фатьмы Султан, сама султанша с холодным безразличием наблюдала за этим. Эсмехан вышла к карете, но ее заметили, и Фатьма ухмыльнулась, вновь обратив взгляд серых глаз к своей карете. На зеленой полянке играли Хатидже и Мусса, а служанки бдительно следили за ними. — Даже сейчас ты убегаешь, — холодно произнесла Фатьма Султан, взглянув на сестру. — Что происходит, Фатьма? Куда ты? — Я еду в свой дворец. Там слуги погрузят оставшиеся вещи, и мы уедем, — ответила султанша. Большие глаза Эсмехан Султан округлились, и она непонимающе посмотрела на сестру, которая ничуть не изменилась в лице. — Значит, это правда, — сокрушенно выдохнула Эсмехан. — Она вернулась. Фатьма Султан попридержала рукой свой прозрачный синий платок, который вот-вот не слетел с ее головы от дуновения ветерка. — И поэтому ты уезжаешь. Фатьма, неужели, ты сдалась? Неужели, думаешь, что это конец? — Я никогда не сдавалась. До последней минуты я была настроена решительно. А ты, Эсмехан? Ты с первых моментов скинула все свои проблемы на мои плечи, самозабвенно ожидая, пока я расправлюсь с Мерьем. Что сделала ты для того, чтобы мы достигли нашей цели? Растерянно моргнув, Эсмехан Султан постаралась сохранить достоинство и высоко вскинула голову, но тяжелый взгляд сестры лишь пугал ее. — У нас была одна цель на двоих. А теперь ты уезжаешь, — Эсмехан Султан попыталась оправдаться, но Фатьма лишь усмехнулась. — Эта цель была у тебя! Ты день и ночь желала, чтобы Мерьем исчезла из наших жизней, но не замечала, что все для этого делали только я и мой муж. Ты была так слепа, что даже потеряла возможность управлять гаремом, просто потому что была слишком глупа, чтобы бороться за что-то. Даже твой супруг, Касим-паша, который клялся тебе в любви и обещал помочь, предал нас. Он сблизился с султаном и скоро получит должность Великого визиря. Если ты думаешь, что это близится пик твоего величия, то ты ошибаешься. Касим-паша не глуп, он разведется с тобой. К чему ему нужна такая глупая султанша, которая только мешает и является обузой во всех делах? Вспыхнув от злости, Эсмехан Султан поравнялась с сестрой в намерении также колко ответить ей, только Фатьма Султан открыто рассмеялась. — Решила снова ударить меня? Ты не можешь дать отпор ни словами, ни силой, Эсмехан. Повелитель к тебе неблагосклонен. Скоро о тебе все забудут. Я хотя бы буду в глазах султана верной и преданной своей династии, потому как я попросила отставки, раз уж наша Мерьем Султан вернулась. — Фатьма… — неверующе покачала головой Эсмехан Султан. — Оставь меня. Мы уезжаем в Румелию, подальше отсюда. Сиявуш-паша присоединится к нам позже. Я попросила султана не разделять нас с мужем, и он даровал ему должность санджак-бея Румелии. Более мы не свидимся… Эсмехан еще несколько секунд стояла на месте, молча созерцая, как карета уезжает прочь, унося с собой ее младшую сестру, последнее напоминание об их родителях и о том, каким было их прошлое. Теперь кроме детей у Эсмехан Султан никого не осталось рядом.Дворец Топ Капы. Кабинет Сиявуша-паши.
— Паша Хазретлери, — послышался елейный голос позади Сиявуша-паши, который собирался в дорогу, перебирая многочисленные бумаги и книги. Обернувшись, паша нахмурился, увидев в своем кабинете Касима-пашу, который по-хозяйски осматривался. — Что угодно? — сухо осведомился Сиявуш-паша. — Осматриваю новый кабинет, паша. Повелитель даровал мне его, как и должность Великого визиря империи. Вас сегодня не было на совете, когда государь огласил свой приказ. Сиявуш-паша промолчал, не желая вступать в словесную перепалку. Как только Фатьма Султан сообщила ему о том, что все кончено, и более нет смысла здесь оставаться, Сиявуш-паша смирился, понимая, что должность визиря ему не получить. Более бороться не было желания, так как они потратили столько лет на воплощение своих планов, что потеряв в одну минуту все, просто не нашли сил, чтобы продолжать дело дальше. Единственным правильным решением было уехать в Румелию, которую Повелитель любезно даровал паше в качестве санджака. К тому же, это пойдет на пользу всей их семье. — Желаю удачи на новом посту, паша, — произнес Сиявуш-паша. — Благодарю, — сухо кивнул Касим-паша. — Все сложилось по-другому. На этой должности должны были быть вы, а я словно верный пес получил бы должность второго визиря, но я счел это неразумным. Поэтому мне пришлось идти собственным путем. — Ты на удивление быстро сблизился с султаном. — Я уважаю Повелителя и не смею оспаривать его решений. К тому же, я помог его супруге, Мерьем Султан. Благодаря мне она здесь. Сиявуш-паша усмехнулся, понимая, что с самого начала они пригрели на груди змею, когда согласились сотрудничать с Касимом-пашой. Он, ловко обхитрив их всех, теперь сам получил то, чего Сиявуш-паша не мог достичь долгие годы. — Аллах всегда карает грешников. Если не здесь, то в загробном мире, будь уверен, ты найдешь свое наказание, Касим-паша. — Не соглашусь с вами. Разве это не наказание до конца жизни быть правителем в Румелии, быть отстраненным от военных походов и всех важных дел в столице. Надеюсь, ты в скором времени зачахнешь там, паша. Сиявуш-паша, степенно выдержав его колкий ответ, обошел визиря и вышел из кабинета. Касим-паша сел на высокий стул, ранее принадлежавший Сиявушу-паше, и с высокомерием взглянул на собственное отражение в зеркале. На него смотрел Великий Визирь Османской империи, и Касим-паша не мог не скрыть довольной улыбки, больше похожей на звериный оскал.