Огромное спасибо всем, кто поддерживает меня на тернистом пути независимого писателя финансово и морально. Клянусь своим котом, я постараюсь писать больше и лучше
Вылет задержали, и Банни я встретил ранним-ранним утром. — Ох, кофе… Спасибо, Стас. Эти кретины задержали чертов вылет из-за того, что кто-то сообщил о заложенной бомбе. Бомбы, конечно, не было. А теперь ещё и багаж не отдают. — Хочешь есть? — Убить кого-нибудь хочу. Хотя, может, съела бы чего-нибудь… Мы сидели в небольшом кафе, она ела какой-то торт, я — яичницу. — Что-то ты плохо выглядишь. Опять не спишь? Сходи, наконец, к врачу. Однажды уснёшь за рулём или что-нибудь в этом роде. Что случилось? — Да так, навалилась всякая хрень. Работа, учёба, то, сё… — А Макс? — А что Макс? У него всё нормально. При мысли о Максе я почувствовал какой-то мерзкий, тянущий холод в груди. Мы толком ничего так и не выяснили, но даже того, что узнали, хватило. Макс поехал на какую-то вечеринку за город, куда его пригласил это мелкое белобрысое чмо. Непонятно, как и что, но одна из гостей, какая-то девушка, погибла. Вроде она взяла машину этого самого Лесика, не справилась с управлением и упала в овраг. Ничего необычного. Но Макс молчал до последнего, а потом начал на меня орать, что я не имею никакого права за ним шпионить, что он свободный человек и что у каждого должно быть личное пространство, что он уже не маленький и ни меня, ни Спирита это всё не касается. В это же время исчез и Лесик — как удалось узнать, его родители отправили за границу. Дело о погибшей девушке было закрыто… Но началось нечто похуже. Все мои попытки найти с Максом какой-то контакт обрывались. Всё, что бы я ему ни говорил, он ухитрялся переврать. То я лезу в его жизнь, то мне на него плевать. То я на него давлю, то я его презираю. Вот бля, всякое я видел, но с такой хернёй сталкивался впервые. Однажды я разбил градусник, чтоб посмотреть на ртуть поближе, и вот сейчас у меня было такое же ощущение, как будто я пытаюсь поймать ртутный шарик, только размером с бейсбольный мяч. От этого я просто иногда так зверел, что чувствовал — ещё немного, и я кого-нибудь прибью. Я раздолбал две боксёрских груши, получил целую кучу штрафов за нарушение правил и вывихнул руку одному пьяному уроду, которому моя рожа не понравилась. Я бы, наверное, и прибил бы его там, если бы не оттащили. Я пытался поговорить с этим придурком Спиритом. Уж не знаю, до чего они там договорились, но этот выёбистый тип по телефону заявил, что он не сторож Максу моему и умывает руки, так как у него личная жизнь в разгаре. Ага, знаю я его личную жизнь. Затащил Маркова к себе и занимается всякими гадостями. И в итоге всё теперь висит в воздухе. С виду всё нормально (не считая моих штрафов). Макс ночует дома, его батя им доволен и говорит, что наконец-то Макс взялся за ум. С работой всё нормально. Я — правая рука Виктора Степановича. Недавно я придумал одну интересную схему — её подсказали бывшие приятели Макса по клубу трейсеров. Речь шла об уничтожении одного крупного объекта, складского помещения. Охранялся он отлично, на территорию не пройти и не проехать. Но для какого-нибудь ловкого тренированного пацана щелочка бы нашлась. Плюс мои неплохие познания о различных взрывчатых и горючих веществах… Конечно, исполнителя сначала надо найти. Первый попавшийся не годился. Нужен кто-то достаточно ловкий и при этом работающий не за страх, а за совесть. Были у меня в интернате такие — те, кому по цивилке терять было нечего. Как Банни, только её я к таким махинациям на выстрел из снайперки не подпущу. В общем, вроде всё как надо. Ага, хер там плавал. Вот вроде бы и солнце светит и всё такое, а ты понимаешь, что скоро будет ливень — с молниями, градом и всеми такими спецэффектами. Между людьми тоже это бывает. Спирит мне как-то сказал, что вся человеческая жизнь — это электричество. Мозг выделяет электричество, мышцы его проводят. Ну или как-то так, я не очень врубился. Чем лучше тело проводит электричество, тем ты сильней. Тогда, наверное, люди его и излучают. Так иногда в интернате было — вроде просыпаешься, всё как всегда — ну там, типа, завтрак, уроки, туда-сюда… И всё равно сидишь, как на измене. И не ты один. Девки в такие дни вообще из комнат стремаются выйти, Игоря и Банни я у себя запирал. Даже не успеваешь врубиться, с чего всё началось — а уже хуяришь кому-то по башке, тут и ножики и всякая херь, кого-то порежут и в конце концов кто-то в медпункте, кого-то вообще увозят на больничку, кого-то (меня иногда) в карцер. И лежишь там на полу, ноги на кровать или стенку забросив, куришь (Банни всегда мне курево передавала) и думаешь, с чего всё началось. И сейчас была та же херня. Эта вечеринка мне покоя не давала. Знаю я эти вечерины. Неужели Макс мне изменил? — Классный город Париж. Столько необычного народа. Я и геев там видела, ходят себе открыто. Подумать только, как всё изменилось! Несколько лет назад нам с тобой обычной тушенки пожрать с водкой было круто, а теперь посмотри… И эти подохли. «Этими» были её отчим и мать. Мать повесилась сама. Я тут не при чём. А отчима мы поймали, когда он к какой-то шлюхе поехал. Там во дворе один фонарь, да и тот я разбил. Можешь хоть полночи орать, что убивают. Впрочем, он не успел заорать. Банни брызнула ему газом из баллончика, я кляп затолкал, пока он прокашливался, и хорошим таким куском трубы нахрен раздробил колени, локти и только потом — шею. Идею Банни из какой-то книги взяла. Он заслужил. Вообще, шанс у него был — после возвращения из интерната Катя сказала ему, чтоб он собрал свои трусы и носки, оставил все свои дорогие часы, зажигалки и ручки, подаренные женой, и исчез так быстро, чтоб аж воздух загорелся. Он не поверил. Ну, кто ему теперь доктор, кроме патологоанатома. После интерната Банни отрезала себе волосы под каре и выкрасила в черный цвет. Она говорит, что даже имя в паспорте поменяет. — Не знаю, что теперь делать. Просто не знаю. Никогда не думала о том, как буду жить дальше. Вот Париж увидела и не умерла. Надо, наверное, учиться начать… Деньги у меня есть. — Если что, ты знаешь. Я всегда помогу. — Да. Пойду, наконец-то закончили проверять багаж. Приду домой и буду сутки спать. Как будто не отдыхать ездила, а… — она махнула рукой. Я отвёз её домой и задумался, чем заняться. Макс в институте. Дел на сегодня никаких. Кажется. Дома есть нечего, куплю мяса какого-нибудь. Эх, вот сколько меня Макс ни пытался к изящной еде приучить, лучше хорошего куска жареного мяса ничего нет. Макс — Ты мне не доверяешь, да? — Я чувствовал в себе желание стукнуть кулаком об стол или схватить малахитовую подставку для ручки и швырнуть в окно. — Стасу доверяешь, хотя понятия не имеешь, кто он и откуда? Я твой сын! А ты посылаешь его за мной шпионить! — Макс, послушай… — Нет, это ты послушай! События последних дней меня просто измучили. Конечно же, эта парочка великих детективов докопалась до произошедшего. Надо быть полным идиотом, чтобы поверить, что Лесик сможет удержать язык за зубами. И, конечно, не стоило забывать манеру Спирита лезть в чужие дела и контролировать их. И о том, что Стас, если уж что-то ему взбредёт в голову, не отступит. Обязательно вот им надо было всё выяснить. Прямо без Стаса со Спиритом в моей жизни ничего произойти не может. Ещё эту провинциальную блондинку Маркова подключили. Ссора со Спиритом меня просто убила. Я два дня ходил совсем никакой. Тот скандал, когда я узнал, что он не едет со мной в Англию, и рядом не стоял. Сколько можно вести себя со мной, как будто мне десять лет? Я достаточно взрослый человек, уже вполне научившийся жизни на своих ошибках. И мне не нравится, что моя личная жизнь — проходной двор для всех подряд. Я ему много что припомнил. В конце он мне сказал, что он за меня рад и теперь полностью освобождает меня от своей помощи, и чтоб я больше не смел звонить ему в три часа ночи с просьбами вытащить из очередного дерьма, в которое я вляпался по причине врождённого долбоебизма. Заставить Спирита материться — сложно, и честно говоря, я даже не думал в тот момент, и попытался ему врезать, как когда-то Стасу. Нихрена не вышло, этот пидор увернулся и сказал, что у него теперь есть кому помогать, кого любить и о ком заботиться, а я могу пиздовать на все четыре стороны. И что он не знает, сколько Стас будет терпеть мои заёбы, но такими темпами я к концу года просру второго самого лучшего человека в своей жизни. О, от скромности Спирит не умрёт. После этого я сидел и думал. Если эти два придурка докопались до истории с мёртвой девкой, никто не помешает вытащить её на свет божий. И доказывай потом, что ты не верблюд. Но выход я нашел. О да. Я связался с отцом Лесика. Просто взял эту мелочь за шиворот и заставил привести к своему отцу. Он ныл, выкручивался, но я не мог допустить, чтоб он болтался тут и не думал, о чём говорит. У меня были планы. Я твёрдо решил, что унаследую дело своего отца. Да. Только деньги, большие деньги и связи смогут обеспечить мне нужный комфорт проживания. Навидался я дна и что там с людьми происходит. Поэтому вечером я сидел и пил кофе в компании депутата Лесникова. Тот, конечно, был недоволен и мной, и своим сыном. И пидором меня обозвал, но я не повёлся. Нет. Раз уж я решил решать свои проблемы сам, надо терпеть. Смотри, депутат, кто ещё кого пидором в конце обзовёт. Мой отец не бедней тебя, да и сын у него поумней твоего будет, не говоря о «дальнем родственнике» Стасе. Тот бы на всякий случай в этой же самой машине и сыночка твоего отправил бы в овраг. Для верности. Я, конечно, не стал ему прямо об этом говорить, но намёк он понял, не даром же депутат. Теперь Лесичка отправился за границу. Дело при содействии депутата закопали так глубоко, что команда археологов понадобится. Мой отец по-прежнему не в курсе. — Послушай, думаешь, мне приятно видеть, что Стаса ты посвящяешь в свои дела, а меня нет? — Максим, успокойся. Всё, что надо, о моих делах ты знаешь, и Стас, если надо, тебе расскажет. Ты не нервничай. Учись себе спокойно — вот, что для тебя сейчас важней всего. — Стас тоже учится. И я могу на заочку перевестись. — Ну и толку? Ладно, скажу тебе откровенно. Тебе ещё рано. Тебе надо тренировать волю и ответственность. Именно поэтому ты учишься очно. — Стас младше меня, и вообще… Ты знаешь, что он людей убивал? Ты вообще не представляешь, какой он! — Знаю. Он рассказывал. Ну что ты нервничаешь? Наслаждайся жизнью. Студенческая пора — самая лучшая в жизни. Не так уж она долго и продлится… Я даже не дослушал, что он там говорил. Я всё думал о Стасе. Он всегда мне говорил, что любит меня. Но я видел, как он умеет добиваться своего. А сейчас он, я чувствовал, настроился стать преемником моего отца. А я что? Будет мне деньги на тумбочке оставлять? Или… Мало ли, как повернётся. Вдруг пришло далёкое воспоминание: холод, интернат, синяя рубашка, от которой чешется всё тело (Стас признался как-то, что никому до меня просто не пришло в голову её намочить), «У него никого нет и он нафиг никому не нужен. Вот он и ищет себе знакомых поприличней, кого-то, кто как-то поможет в жизни пробиться. И ты, Максим, в этом смысле далеко не исключение». Тогда меня это возмутило. Тогда да, я помню, стоял в кабинете, чувствуя себя чуть ли не ангелом мести с огненными крыльями. А сейчас… Да, директор был сволочь и урод. А кто не сволочь и не урод? На самом деле, если так оглядеться, не так много хороших людей. Тех, кто делает что-то хорошее. Так же, как тех, кто делает плохое. Зло ради зла. Большинство людей просто позволяют плохим вещам случиться. «Человечество не делится на хороших людей и пожирателей смерти». Те же преподаватели в интернате не были злыми — они были просто заёбанными жизнью женщинами, не нашедшими себе лучшей работы или богатого мужа. Физрук — о да. Он был сволочью целиком и полностью. Многие, если не все, это знали и их это не трогало. Я много в жизни хорошего сделал? Стас? Спирит? Да и кому сейчас надо быть хорошим? На доброте денег не сделаешь. Я настоящую доброту имею в виду. Как у Ирии, супруги Алькатраса, но она блаженная (и вегетарианка). Глупо быть добрым. Достаточно не пачкать рук. Та девчонка, которая называла себя Энджи. Кто она была? Чего хотела от жизни? Зачем явилась на эту вечеринку, да ещё и с наркотиками. Ну, зачем она явилась, это понятно. Сказка о Золушке будет жить, пока существуют женщины и деньги. Была ли она доброй? Может, и была. Только вот она пришла на сомнительную вечеринку с наркотиками и полезла в штаны парню, о котором знала только одно — он из богатой семьи. Авось и обломится ей немного простого женского счастья. Увы. Того, что от неё осталось, даже похоронить нельзя было в открытом гробу. Плакали ли её родители? Кого они в этом винили? Или им было всё равно, как родителям Стаса? Глупость наказуема. А что мне сейчас нужно делать? Вот прямо сейчас самое умное, что я могу сделать — это помириться со Стасом. Где кольцо, которое он мне подарил? Стас Я был на кухне, только закончил резать мясо, когда услышал, что поворачивается ключ. Я даже руки под кран сунуть забыл и вылетел в прихожую. Макс, как всегда без шапки, стоял и смотрел на меня, прикусив губу. Я заметил, что у него тени под глазами. Значит… Значит ему тоже было хреново эти дни. Вот же прав этот извращенец, любит Макс вести себя, как дурак. И я тоже дурак. Стою и улыбаюсь, глядя на него. Как же мне его не хватало! Какой же он красивый! — Э… Привет. Как ты тут? Что, опять убиваешь кого-то? — Он держался за косяк, как будто собирался сейчас снова уйти. — Ага. Мясу весь организм собираюсь отбивать, а потом вообще зажарить нахрен. Ты заходи, закрывай дверь. Опять кто-то всю лестницу обоссал. Поймаю — оторву нахрен всё, что отрывается, и сожрать заставлю. — А… Ну да. Макс стоял как-то боком, смотря на меня и всё промахиваясь мимо вешалки. Наконец повесил пальто, разулся и пошел за мной на кухню. Я заметил кольцо у него на пальце и улыбка моя, наверное, стала откровенно дебильная. — Стас, нам надо поговорить. Тааак. — Слушай, — Макс сел на табуретку и принялся раскачиваться на ней. — Я не знаю, что ты там думаешь. Я тебе не изменял. Многообещающее начало. Я пока оставил нарезанные для отбивной куски и начал готовить маринад из дешевого вина, добавляя туда чеснок и перец. — Да, я затупил. Я вообще почти сразу пожалел, что туда поехал. Выпил, попперс понюхал. — Ёб твою, Макс, я тебе сколько говорил, чтоб ты к этой херне не притрагивался? — я разозлился, как всегда, когда слышал о наркоте. Нет, если кто-то хочет угробить своё здоровье за свой счёт, то сколько влезет. Но никто из моих близких к такой хуйне не прикоснётся. — Слушай, попперс — это не наркота. Это так, для расслабона. Он легальный. Его даже в медицинских целях использовали! — Ну охуенный аргумент. Кокаин, героин, ртуть, толченые изумруды тоже когда-то лекарством считались. — Толченые изумруды? — Макс вдруг засмеялся. — Ты что, «Проклятых королей» решил почитать? — Не, ну а что? — я попробовал маринад. Ага, то что надо. — Друг твой посоветовал, сказал, что мне понравится. Книга действительно была весьма ничего. Как герои решают свои проблемы, да без всякого нытья, и шантажом, и ядами, и подставами не брезговали. Это вам не «Преступление и наказание» — Не знаю, что за хуйня этот попперс, но мозгов он явно тебе не прибавил тогда. — Пора было брать быка за рога. Мне ещё мясо отбивать, а себя оправдывать Макс часами может. Мне его самооправдания нахуй не впёрлись, сделанного всё равно не воротишь. — Что там на самом деле случилось с этой девкой? — А… — Слушай, не надо опять начинать эту херню на тему «не лезь в мою личную жизнь». Мне надо знать, каким боком нам — тебе и мне — это может выйти. — Уже никаким, — Макс перестал раскачиваться на табуретке. — Я поговорил с батей Лесика, он, как ты знаешь, депутат. В ближайшие десять лет этого дебила в России не будет. А произошло… Да херня произошла. Эта дура закинулась чем-то не тем и померла. Я её нашел всю в крови и соплях. Ну и, конечно, запаниковал. Начнутся разборки, что, где, почему и как. Ну и мы с Лесиком засунули её в тачку, облили бензином, подожгли и столкнули с обрыва. Мне захотелось постучать Максу молотком для мяса по башке. — Вы двое долбоёбов. А если бы вас спалили? — Ну мы остороооожно… — Дебилы вы, блядь! — я со всей дури шарахнул по мясу, чуть стол не расколотил. Но на душе стало легче. Макс мне не изменял. Просто впутался в какую-то дебильную историю. Опять. Это, по ходу, его хобби. — Слушай, со всеми бывает… — Агу. А у тебя просто не прекращается. Макс отправился в душ, я отбивал мясо и думал. Хоть ебучим штопором, но из этой ситуации Макс выкрутился. И он любит меня. Конечно. Если бы не любил — не пришел. Мы ужинали, пили пиво и смотрели «Лицо со шрамом». Мне нравился этот фильм, мне нравилось, как ведёт свои дела главный герой — ну разве что не нравилось, что он сам нюхает кокаин. Если бы он этого не делал... — Если бы он этого не делал, может, его жизнь бы так не закончилась. — У него в любом случае жизнь плохо бы закончилась, — Макс сначала резал отбивную на мелкие кусочки и только потом ел. — Наркота — это такой бизнес, где все плохо заканчивают. Ты решил мне видеоурок преподать? — Нет, просто вспомнил про этот фильм. У меня с Тони Монтана есть что-то общее. — Господи, надеюсь, не вкус к обстановке? — Макс засмеялся и это было лучше всего — его настоящий смех. — У меня при виде его дома вот-вот кровь из глаз потечёт. И волосы дыбом встают. А у меня при виде тебя тоже встаёт… и речь идёт не о волосах. — Я мёрз без тебя.А у меня всё как всегда на слава Ктулху, среди всего прочего я осталась без сковородки и линз. Напяливаю две пары очков одновременно. Идиотское зрелище. Помогите, кто чем может. 4874 1595 0952 4582 Газпромбанк 4255 3407 7874 4445 Восточный экспресс-банк 6040214645 — Яндекс-кошелёк 410012793807306 — номер счёта 4276 7001 2875 3005 Сбербанк