Мотыльки

Жарко. Палящее и беспощадное солнце безустанно светило мне в глаза. Даже моя панамка, розовая с причудливым рисунком, не спасала от такой жары, и мне казалось, что вот-вот я получу солнечный удар. Но, к счастью, все обошлось, и машина наконец остановилась. Я быстро выпрыгнула и не смогла поверить своим глазам: предо мной возвышался многоэтажный дом, в который мы переехали. Моему детскому счастью не было предела, и уже было все равно на жгучее солнце, на то и дело съезжающую на лоб панамку — я была в восторге. Маленький, уютный сад и такая же милая беседка рядом. Что может быть лучше для ребенка?.. Вечером, утомленные жарой и уборкой в нашей новой квартире, мы сели на мягкий бордовый диван. Я очень хорошо помню тот день, тот наполненный радостью вечер, когда все казалось таким простым, таким неважным. Окрыленная этим легким чувством свободы, я в припрыжку выбежала в маленький дворик. На мне было летнее красное платьице, а на голове красовался бант. Я чувствовала себя королевой красоты - не меньше, но услышала смех за спиной. Сначала я, пораженная красотой теперь своего дворика, не обратила на посторонние звуки внимания, но минутой позже вынуждена была обернуться: кто-то сильно толкнул меня в спину. Озорные мальчишеские глаза нагло смотрели на меня. — Чего уставилась? Откуда ты здесь такая чудная, да еще и с бантом? — его реплика была подхвачена остальной компанией, и все тут же разразились жутким гоготом. Мне было обидно. Обидно до ужаса. Это был мой любимый бант. ЛЮБИМЫЙ. Даже не задумываясь, я со всей своей силы толкнула мальчишку в грудь, чем заслужила сначала удивленный, а потом свирепый взгляд. — Ты напросилась, дура! — он начал махать руками, кричать что-то своим товарищам. Не услышав что именно, уже в следующее мгновение оказалась на земле. Все закружилось: я не разбирала лиц, отдельных слов, краски смешались, мне оставалось лишь тихо всхлипывать от обиды и боли. Но неожиданно все прекратилось: меня кто-то аккуратно поднял с земли, взял на руки и куда-то понес. Я не видела моего спасителя, лишь запах… Этот аромат до сих пор в моей памяти: сладкий, дурманящий. Цепляясь за крепкую спину своими ручками, я все так же шмыгала носом, со всех сил держала слезы в себе, не желая показаться жалкой плаксой в глазах такого храброго человека. Я знала, что он храбрый, ведь трус не смог бы защитить меня от своры противных мальчишек! Голос, немного хриплый от курения, как я подумала, заставил меня посмотреть в лицо моему герою. — Ты как, принцесска? - он весело посмотрел на меня, все так же крепко поддерживая меня за спину. — А почему принцесска? - я удивленно посмотрела на него своими большими голубыми глазами, чем очень рассмешила парня. — У тебя бант, - он на секунду задумался, словно подбирая слова, - красивый, как у настоящей принцессы, - сказав это, он потрепал меня по волосам... и я рассмеялась, забыв о мальчишках со двора, о разбитой коленке, о всех своих невзгодах, которые только могли у меня быть. — Тебя как звать-то? - он опустился на коленки и поставил меня на землю, отряхнув платье от пыли. Я засмущалась, но все же ответила: — Агата... — Хм, необычное имя. Кажется, - парень опять задумался, - есть такой камень... агат. Меня Давид зовут. Я услышала, как кто-то резко затормозил около нас. — Это срочное, нас придавили. Я не особо поняла смысл и важность этой фразы, но у Давида, видимо, было другое мнение на этот счет. Он быстро запрыгнул на мотоцикл и исчез в облаке дыма, подарив мне на прощание свою ослепительную улыбку. Улыбка... Я обожала смотреть, как он улыбается. Я обожала все, что было хоть как-то связано с ним. В тот вечер, я вернулась домой с окровавленной коленкой, в чуть порванном платье, и мне хорошенько досталось от мамы, но меня грела мысль о красивом, смелом Давиде.