Мотыльки

Солнечный свет озарял простую на вид комнату, делая ее действительно волшебной. Занавески, которые то и дело подхватывал игривый ветер, чуть колыхались, пропуская в комнату свежий воздух, наполненный всеми ароматами сада, располагавшегося прямо под окнами. Я не сразу поняла, где именно нахожусь. Кровать скрипела при малейшем моем движении и в силу моей стеснительности, я так и продолжала лежать, не смея пошевелиться. Почему-то мне не было страшно, ведь находясь в чужом доме, в чужой квартире, совершенно не зная, кто хозяин, мне не должно было быть так спокойно, так хорошо... Но не хотела ничего менять. — Ну что, очнулась, шпионка? - от неожиданности я подпрыгнула на кровати. Давид стоял в дверном проеме и насмешливо смотрел на меня, словно спрашивая "Что это было?". Но как бы там ни было, он и слова не сказал, не спросил о моем довольно странном и весьма неожиданном появлении. — Я... я не шпионка, - все, что я смогла сказать. Мне было так стыдно и так неприятно, что хотелось убежать далеко, очень далеко, чтобы больше не видеть этих смеющихся глаз, не слышать этот насмешливый голос. Он лишь улыбнулся. Я любила смотреть, как он улыбается, перебирать его светлые рассыпчатые волосы, видеть как дрожат его ресницы... Несмело спрыгнув с кровати, я лишь молча стояла, уставившись на парня. — У меня конфеты есть... и печенье. Чай будешь? Мне было неловко, но все же конфет очень хотелось, поэтому, поборов свою стеснительность, я тихо согласилась. Вопреки моим ожиданиям, мы хорошо провели с Давидом оставшееся время. Он оказался очень забавным, в меру смешным и добрым. Хоть его шутки порой очень злили меня, я не заметила, как быстро пролетело время. Мне нужно было идти домой. Весь следующий месяц я бегала в гости к Давиду, удивляясь, как маленькая девочка не надоела такому взрослому парню. Он каждый раз заваривал мне чай, отдавая предпочтение кофе, мы смотрели его старый телевизор, который стоял около окна с теми белыми занавесками; иногда он выходил курить на балкон, оставляя меня одну смотреть какие-то фильмы. Но если честно, меня они не интересовали - Давид был намного интересней. Я часто смотрела на него, запоминала самые мелкие детали. Он часто ловил меня за этим занятием, заставляя заливаться краской. Не знаю как я, будучи десятилетним ребенком, могла влюбиться в него. В Давида, чья жизнь не была такой сказочной и волшебной, какой она мне представлялась. Я не могла признаться. Возможно тогда у меня не было объяснения тому чувству, что заставляло мое сердце биться быстрее, возможно все сложилось бы иначе не будь я такой маленькой, возможно... Этот день отпечатался в моей памяти надолго. Вы чувствуете, когда приближается что-то плохое? Что-то, что перевернет ваш уклад жизни, что заберет часть вас самих, оставив зияющую дыру на том самом месте? Я не чувствовала. Может, потому что был день моего рождения, и мне презентовали фотоаппарат, хоть и не новый, но он уже мой. Еще тогда меня занимала фотография, и я, радостная хотела побыстрее уйти из школы и побежать к Давиду. Похвастаться подарком и увидеть парня. Помню, как я бежала сломя голову, пробираясь через толпу, через россыпь деревьев. Солнце грело мою макушку, объектив камеры блестел у меня в руках, а я все бежала и бежала. И вот, наконец, я вижу этот дом, поднимаюсь по полуразрушенным ступенькам, стучу в дверь Давида нашим особенным шифром, который мы придумали сами. Я не узнала его, когда дверь отворилась. Это был не он, не мой добрый и светлый Давид. Синяки под глазами говорили сами за себя, растрепанные волосы, пустой и безразличный взгляд. — Что случилось? - я подалась вперед, но он все так и продолжал стоять, уткнувшись в одну точку. — Давид, что с тобой? - такой нелепый вопрос, но я не нашла ничего лучше. — Проходи, принцесса, - его голос был непривычно сух, безразличен. Словно кто-то забрал все его силы с нашей последней встречи. — С днем рождения, - парень попытался сотворить что-то наподобие улыбки, но у него плохо получилось. Все так же игнорируя мой вопрос, он взял меня за руку и повел вглубь квартиры. — У меня есть для тебя подарок, особенный. Подойдя к тумбе, он достал деревянный кулон. На нем было вырезано маленькое сердце с кружком внутри. — Вот, - Давид аккуратно повесил мне его на шею и потрепал по волосам, как обычно. Но все было не так, что-то случилось, но я не знала что, и мне было обидно, немного страшно. — Агата, мне нужно уехать. Было непривычно слышать свое имя в его исполнении, он никогда прежде не называл меня так... официально. Словно в тумане до меня дошли его слова. — Надолго? - я посмотрела на него и поняла, что глаза наполняются слезами. Мне не хотелось плакать, а тем более показывать это моему другу. — Навсегда, - он устало посмотрел на меня, и в следующее мгновение я была в его объятиях. Я плакала. Слезы застилали глаза, а он был рядом, обнимал меня, повторяя раз за разом одну фразу: "Не плачь, маленькая моя"...