Мотыльки

Его пьяные глаза в упор смотрели на меня, от чего мурашки появлялись у меня на коже и табуном бегали по всей поверхности тела... Как на зло, мама была на ночном дежурстве, и я осталась один на один с человеком, при виде которого мои коленки подкашивались, а сердце отплясывало чечетку, пытаясь вырваться из груди. Я посмотрела на него со всей той нежностью, что копилась во мне долгое время. Со всей той любовью, которая не желала покидать меня эти долгие восемь лет... — А ведь знаешь, Агата, ты мне понравилась еще в первый день нашей встречи, - его взгляд потеплел и стало понятно, что сейчас он был не рядом со мной, а там... В том далеком времени, когда мы не были обременены заботами и печалями, когда мы могли просто быть собой... — У тебя был такой смешной красный бант и платье с мишками, - Давид улыбнулся уголками губ и снова посмотрел на меня с высоты его роста. Я не знала, что ответить на признание, будучи удивленной и растерянной. Только сейчас я обнаружила, что стою в одной легкой ночнушке на лестничной площадке, сквозь ткань которой, просвечиваются контуры моих сосков, и выслушиваю человека, которого люблю. — Молчишь, принцесса, - скорее утвердил, чем спросил Давид, проведя тыльной стороной ладони по моей щеке. — Не отвечай, не нужно. Зачем я пришел? Вот, - он протянул мне конфету и уже собирался уходить, как я остановила его... — Ты пришел, чтобы дать мне конфету? - в моем голосе сквозило недоверие смешанное с иронией. — Да, а что такого? Ты всегда любила сладкое, принцесса... Или ты хочешь услышать, где я был все эти восемь лет? Узнать о том дерьме, которое мне приходилось разгребать каждый чертов день? Я снова промолчала, кивнув головой в знак согласия. — Моя мать слегла с инсультом, после того как брат подсел на наркоту и его посадили под следствие. Все это время я пытался добиться амнистии, но увы. Он сидит, причем сидит за дело. А мама... Ей нужен был уход, ведь кроме меня и Димы у нее никого и не было... — Она, - мой голос слегка дрогнул, - умерла? — Да, полгода назад. В последние годы жизни она не двигалась, не говорила... Такой исход печален, но душа ее теперь свободна и удалена от страданий земных. — Я соболезную твоей потере, Давид... Он как-то незаметно приблизился ко мне, легко касаясь губами лба, губ, шеи, плавно перемещаясь на ключицы, вызывая незамедлительную реакцию моего организма на столь приятные ощущения. Я нежно отвечаю на поцелуй, теперь уже забирая его губы в плен... Он нежно смотрит на меня, словно дожидаясь моего согласия на продолжение. В ответ на откровенные ласки, я лишь обвиваю его шею руками и целую, вкладывая все свое желание, любовь и страсть в этот такой нужный нам обоим поцелуй. Давид подхватывает меня на руки и несет в квартиру, губами лаская мои губы, зарываясь руками в волосы, пока я неуверенно вывожу незамысловатые узоры на его коже, с удовольствием замечая, что ему нравится... Мои руки скользят вдоль его ключиц, так вовремя хватаясь за края футболки. Я немного отстраняюсь, стягивая такую ненужную сейчас вещь с его красивого тела и опять припадаю к губам, пока он медленно снимает с меня ночную рубашку, обводя губами контуры сосков, тут же вбирая их в себя, от чего я испускаю стон удовольствия, прогибаясь навстречу Давиду и новым ощущениям, что сводят меня с ума... Его руки ласкают мою талию, пока я исследую его тело, слегка царапая спину ногтями, на что получаю удовлетворительный гортанный рык. Внизу образовывается тугой узел, и я понимаю, что улетаю куда-то далеко, в мир удовольствия и нежности... Я не чувствовала стыда, представ пред Давидом в обнаженном виде, а наоборот... Лишь дикое желание стать с ним одним целым... Мои руки находят ремень его брюк и с легкостью справляются с задачей. Он, наконец, справляется с ночнушкой, и вслед за ней летят брюки. Немного отстранившись от меня, он опускается вниз, очерчивая языком мой маленький животик, на что я испускаю тихий стон удовольствия, зарываясь в его мягкие волосы, прикрывая глаза от накатившего наслаждения, что пронизывает меня словно тысяча маленьких иголочек... Его чувственные пальцы приближаются к самому сокровенному месту, немного оттягивая кромку моих трусиков, проникая внутрь, заставляя меня теряться в ощущениях, накрывающих меня с головой. Я издаю протяжный стон и Давид самодовольно улыбается, не выходя из меня, имитируя движения, которые сводят меня с ума... — Доверься мне, принцесса. Тебе понравится, я обещаю... Я лишь преданно смотрю в его глаза и требую продолжения одним лишь взглядом. — Ты великолепна, Агата, - я снова издаю стон, чувствуя как он касается возбужденной плоти языком, проникая внутрь, унося меня в рай... — Давид, - протяжно шепчу я, - пожалуйста... Я больше не могу... - шепчу я, когда чувствую, как напряженный член парня упирается мне в бедро. Я теряюсь в своих ощущениях и знаю лишь одно... Я хочу почувствовать его в себе, насладиться сполна, забывая все на свете... Он стягивает с меня насквозь промокшие трусики, на секунду отстраняясь от меня, чтобы избавиться от последнего ненужного куска ткани на его теле. Его рука скользит по моим бедрам, пока он бесстыдно проникает двумя пальцами вглубь меня, заставляя выгибаться навстречу новым ощущениям. Он целует меня и я впиваюсь в его спину ногтями, на что Давид испускает первый протяжный стон удовольствия, отправляя меня в нирвану... Боже, как же хорошо... — Пожалуйста, - я нахожу его возбужденный орган, скользя рукой вверх-вниз, и Давид издает животный рык, еще сильнее прижимая меня к себе. — Потерпи, малыш, - он нежно целует меня, - сейчас будет немного больно. — Ты точно готова и хочешь этого? — Да, да! Сделай это, я очень хочу, - всхлипываю я, расцарапывая его спину от неподдельного желания... Он медленно входит в меня, давая возможность привыкнуть к новым ощущениям, а я зажмуриваю глаза, пока он плавно двигает бедрами, стараясь причинить мне как можно меньше боли и неудобства. Но о какой боли может идти речь, когда я ощущаю каждой клеточкой кожи любимого человека внутри себя, и выгибаюсь навстречу, протяжно выкрикивая его имя... Он переходит на средний темп и начинает двигаться во мне немного быстрее, что еще сильнее заводит меня, что заставляет кричать от волн удовольствия, накатывающих на меня все с большей силой. Я впиваюсь ногтями в спину парня и слышу стоны, что срываются с его губ... Мы растворялись друг в друге, двигаясь навстречу, смотря глаза в глаза. Он немного сбавляет темп и я не могу сдержать стона разочарования, но уже через секунду Давид снова проникает в меня, показывая как может быть хорошо, шепча что-то нежное мне на ухо, он двигается во мне, открывая новые грани удовольствия, что может быть достигнуто только при совершенном слиянии двух тел. Двух душ. Был только он и только я. Я смотрела в его глаза, иногда прикрывая их от наслаждения, что было все сильнее с каждым новым толчком... Я почувствовала, что приближаюсь к той самой крайней точке удовольствия и тихо заскулила, разбиваясь на тысячи мелких осколков. Давид кончил следом за мной, изливая семя на мое бедро, так как мы совершенно позабыли о всякой защите. — Боже, - испускаю смешок я, - это было прекрасно... Он ничего не ответил, лишь поцеловал меня в губы, нежно касаясь самых чувственных участков моего тела...