Игрушка

Помыться Великий мне не дал, просто бросил полотенце – обтереться. Некогда типа. Шваркнул на кровать вчерашние пакеты – там тряпки, одевайся, мол. А чтоб из попки не подтекло, он меня снова пробкой заткнул. Стремно как-то… Одно дело – сидеть с ней в жопе, другое – разгуливать, да еще в общественных местах. Но мои слабые возражения были подавлены в зародыше. Из мешков явилась куча коробочек, откуда я, уколовшись попутно булавкой, распаковал: рубашку белую; белые же трусы, вроде тех, что таскал сам Великий, с иностранной надписью по резинке, причем явно не по-английски, и уж точно не по-китайски; узкий серый галстук со скромным узором; темно-синие джинсы; носки, покрытые сложным розово-голубым узором, и кожаные перчатки без пальцев, вроде байкерских. В двух последних пакетах оказались черный кожаный пиджак и высокие черные же ботинки с металлическими нашлепками, от вида которых по моему позвоночнику прошла благоговейная дрожь – такие боты были моей давней и недостижимой мечтой – недостижимой, по причине пятизначного ценника. Держа ботинки перед грудью, я повернулся к Великому, уже напялившему на себя одежду, в которой пришел из школы. - Я не могу их надеть. - Почему? – парень вскинул изломанную бровь. – Размер не твой? Так ты же еще даже не мерил. Я потряс башкой: - Запачкаю, потом в магазине обратно не примут. Великий хохотнул: - Дурачок ты, Пупсик. Я не собираюсь их возвращать. Это все тебе. Не подойдут, поменяем. А теперь хватит уже пиздеть тут, засовывайся в тряпки – опаздываем! Совершенно подавленный, стараясь не думать о цене того добра, которое я натягивал прямо на потное, пахнущее недавней еблей тело, я кое-как запаковался в новый прикид. Только галстук повязывать не стал – во-первых, не умею я, во-вторых, после дядиного фокуса с внезапными гостями я к этой детали туалета отношусь подозрительно. - Поди-ка сюда, - поманил меня к себе хозяин. Выправил зачем-то из штанов одну полу рубашки, наклонился и вытащил из голенища одну штанину, причем не полностью, а наполовину. Это что, модно щас так, расхристанным ходить? Потом Великий захомутал меня галстуком. Я трепыхнулся было, но парень притянул меня к себе и впился в мой рот, посасывая нижнюю губу. В новых джинсах вдруг стало тесно, а он прошептал: - Тише, дурашка, так же ошейника видно не будет. Подтолкнул меня к зеркалу. - Ну как? Ошейника видно, точно, не было. Меня в отражении не было тоже. Там стоял совершенно незнакомый стильный парень, будто только что сошедший с обложки мужского журнала. Разве что волосы встрепанные какие-то. Я потянулся к своим патлам – чувак в зеркале сделал то же самое. Блин, неужели это я?! - Нравится? – задышал над ухом Великий и хихикнул смешком змея-искусителя. – Погоди, Пупсик, я еще сделаю из тебя прекрасную леди. - А… надо? – поперхнулся я. – Может, лучше мне старую свою одежду надеть? - Ты про свое шмотье с бомжового развала? – парень усмехнулся и стиснул мою ягодицу через новенькие джинсы. – Милый, за кого ты меня принимаешь? Мы в приличный салон собираемся, а не к дядюшке твоему под кастрюлю. Потом мы шли через квартиру – анфилада комнат, мебель темного дерева, камин, огромный коридор. Лестница – ковры. Лифт, всеми четырьмя стенками отражающий нового меня. Холл, стеклянная клетка с консьержем – явно двоюродным братом Семеныча. БМВ у подъезда, сам Семеныч внутри, шофером. Кожа заднего сиденья, подсветка приборной панели, похожей на пульт управления самолетом, мягкое тум-тум басов из колонок: Baby I’m preying on you tonight Hunt you down, eat you alive Just like animals, animals, like animals Maybe you think that you can hide I can smell your scent for miles Just like animals, animals, like animals И все это время – пробка в моей попе, оживающая с каждым шагом, с каждым новым движением. Неужели по мне что-то заметно? Что, если у меня случится стояк – прямо там, в парикмахерской? - Ты так мило разрумянился, - подмигнул Великий, когда мы выворачивали со двора, и положил ладонь мне на бедро. Я дернулся, косясь в зеркало заднего вида – что там Семеныч, смотрит? Пробка, конечно, дернулась тоже, задев простату. - Ну же, Пупсик, что это с тобой? Сидишь как на иголках. Новые штанишки жмут? – не унимался мой змей-хозяин. Если я раньше и не покраснел, то теперь стал багровым – только к пиву подавать. Семеныч невозмутимо рулил, перестраиваясь во внешний ряд. Я стиснул кулаки, скрипнув новенькой кожей, и уставился в окно. Места, вроде, узнавал, хотя из машины все выглядело несколько по-другому, но о побеге не думалось. Если драпану, меня ж за кражу потом и привлекут: кто за шмотки расплачиваться будет – дядя? Да он скорее меня самого снова продаст. Мы, конечно, опоздали – пробки. Влезли в них, как только с КАДа съехали. Салон оказался только для мужчин – внутри интерьер под ретро, в коричнево-черно-серо-белой гамме. На ресепшне смазливый паренек: профессиональная улыбка, рукава закатаны до локтя, обнажая сложные художественные татуировки – я аж засмотрелся. - Добрый вечер, Александр Арсеньевич, Олег вас уже ждет в VIP-зоне. Кто б сомневался, что Великий тут постоянный клиент! Вип-зона оказалась на задах салона. Мы прошли через общий зал и оказались в круглом холле с барной стойкой и уютными столиками, окруженными креслами и диванчиками, сильно смахивающими на антиквариат. Из холла было три выхода – тот, откуда мы пришли; в коридор с бронзовой табличкой VIP и к туалетам. Несколько мужчин солидного вида, потягивавших кофе-пиво у бара, не обратили на нас никакого внимания. Я с трудом оторвал глаза от густой шапки сливочной пены на капучино какого-то жиртрeста в полосатом костюме и поспешил за Великим, чуть не тянущим меня за рукав. Олег оказался невысоким, но жилистым мужчинкой в черном фартуке и с пирсингом в ухе. Возраст его определялся с трудом. Вьющиеся седые волосы были собраны в короткий хвост на затылке, но они могли быть и крашеными – сухое смуглое лицо не уродовали морщины, карие глаза смотрели молодо и с живым внимательным интересом. - Это тот мальчик, о котором вы мне говорили, Александр Арсеньевич? «Мальчик. И на том спасибо. Хоть не леди». - Уже решили, что ему сделаем? – меня усадили в кресло, длинные гибкие пальцы зарылись в мои вихры. - Да, с боков и сзади машинкой, а сверху оставь подлиннее, и я еще думал про хеар тату… - Великий и парикмахер погрузились в обсуждение каких-то запредельных для моего понимания деталей, листали журнал с картинками, смотрели какие-то цветовые карты… Я крутил башкой, разглядывая ряды пузырьков с жидкостями ядовитых расцветок и черно-белых красавчиков, взиравших на меня со стен. Работал Олег в отдельном кабинете – наверное, это и отличало ВИП-зону от обычной. Двери тут не было – в тихий коридор вела открытая арка. Наконец хозяин и мастер сговорились, меня накрыли черной накидкой и потащили мыть хохлы. Я откинулся в массивном кожаном кресле, оказавшимся массажным. Олег нажал на невидимую кнопку, и мебель вцепилась в меня десятками лап, заставив испуганно пискнуть. - Не бойся, Пупсик, - хмыкнул Великий из кресла напротив – совершенно обычного. – Это тебя расслабит. Приятно же, правда? Я что-то мякнул, потому что Олег в то же время впился сильными пальцами в мою голову и принялся втирать в волосы шампунь. Ну, массаж скальпа мне хозяин уже делал, но до профессионала ему было все-таки далеко. Кресло топтало мою спину, вибрировало под попкой, сжимало тисками блаженства голени, а мастер доводил до оргазма мозг – прямо через кожу черепа. «Мама!» Внезапно я понял, что попку мою трясет не только кресло. Сволочь Великий явно притащил с собой пульт от вибратора, и теперь пробка настойчиво раздражала мою кишку, и так чувствительную после недавней ебли. Я закусил губу, стараясь сохранить покер-фейс. Хорошо хоть, на меня уже простынку накинули – стояка никто не увидит. Обратно к зеркалу я шел интересной походкой – старался удерживать пробку в одном положении. А потом начался ад. Раньше меня стригли минут за десять – прошелся машинкой и до свидания. А тут меня мазали чем-то вонючим, оборачивали башку фольгой и пластиком, совали под какие-то агрегаты, не иначе из научно-фантастического фильма, такого, где инопланетяне землянам мозги через трубочку высасывают. Потом еще стригли машинкой и ножницами час, не меньше. И все это время в жопе у меня жужжало дилдо, постепенно наращивая обороты, и не слышно его было только потому, что у Олега музыка играла, да еще гудели триммер и фен. Стоит ли говорить, что, когда парикмахер со мной закончил и снял накидку, чтобы я мог заценить результат, я едва осознавал, что видел в зеркале. Хотелось метнуться в ближайший туалет и дрочиться до потери пульса. А еще лучше – заволочь туда Великого и заставить меня изнасиловать, желательно быстро и жестко. - А мальчик-то совсем поплыл, - донесся до меня как издалека голос Олега. – Наш уговор остается в силе? - Конечно, - Великий зашелестел журналом. – Пупсик твой. «О чем это он?» Чьи-то пальцы прошлись по моей горящей щеке – той, с фингалом. Кресло подо мной крутанулось – и я оказался нос к носу с… вздувшейся ширинкой Олега, успевшего скинуть фартук. Вжикнула молния, мастер вклинил колено между моих ляжек и мне в губы сунулся хуй – такой же жилистый и смуглый, как он сам. - Какого… - начал я, но парикмахер воспользовался тем, что я открыл рот, и быстро засадил туда елду. Я подавился, задергался, упираясь в оборзевшего мужика руками. - Тише, Пупсик, - раздался совершенно спокойный голос Великого. – Сам же знаешь, за все услуги надо платить. А твоя новая прическа недешево стоит. Так что давай, постарайся. Соси, девочка моя, соси. От нереальности происходящего у меня просто мозг выносило. Меня насилует работник элитного салона, причем в кабинете, где даже двери нет – любой, проходя по коридору, может увидеть, что тут происходит. И Олегу как бы пофиг. Да и Великому тоже. Более того – именно хозяин меня сюда привел. Именно он меня под седого подложил – сам же только что слышал, все было договорено заранее. Какая же он все-таки мразь! Какая же… Я сосал толстый хуй, рельефный от выступающих витых жил, а парикмахер натягивал меня на себя за галстук - глубже и глубже. При этом свободной рукой он расстегнул на мне рубашку и покручивал соски, временами сильно и больно сжимая. Вибратор жужжал в попке, из глаз текли слезы – от жгучей обиды и от того, что Олег всовывал глубоко в горло, каждый раз крякая, когда крупная головка раздвигала упругие стенки. - Неплохо малыш берет, - успевал он делиться впечатлениями с моим хозяином, - и язычком работает, старательный. Глотка тугая такая, не растраханная еще. А попка у него, интересно, тоже узенькая? - А ты проверь, - усмехнулся Великий, специально развернувший свое кресло так, чтобы лучше видеть происходящее. Мой рот наконец освободили, но не успел я отдышаться, мастер вздернул меня на ноги. - Раздевайся! Я с мольбой посмотрел на хозяина, но тот только коротко кивнул: - Делай, что Олег говорит. Я покосился в коридор – по-прежнему безлюдный. Стал торопливо скидывать одежки, путаясь в рукавах и штанинах. Хотелось, чтобы все поскорее закончилось. Хотелось, чтобы эта жизнь никогда не начиналась. Парикмахер прижался ко мне сзади, разворачивая лицом к зеркалу. Его мокрый от слюней хуй проснулся между плотно сдвинутых бедер, головка ткнулась в яички. Смуглые руки, кажущиеся еще темнее на моей бледной коже, прошлись по телу, задержались на груди. Пальцы принялись умело истязать соски, пока елда двигалась взад-вперед, поебывая между ног. Лобок шлепал по моим ягодицам, увесистые яйца – по бедрам сзади. Одна рука оставила соски и перебралась назад, скользнула между полупопий, нащупала «якорек» пробки. Из моей груди вырвался жалобный стон, поникший было членик дернулся, поднимаясь. - Так хорошо, да? – довольно поинтересовался Олег. – Как будто двое сразу ебут. Я закачался, насаживаемый одновременно на вибратор, и на хуй мастера, таранящий меня между бедер. Его залупа приятно массировала промежность, при каждом ебке задевая яички, а пробка тыкалась в простату, заставляя писюн распрямляться, твердеть и пускать слюни предвкушения. Мои руки при этом безвольно висели вдоль тела, и я чувствовал себя просто куклой – фарфоровой куклой, которую дергает за ниточки умелый мастер. Я поймал в зеркале взгляд Великого, в котором переливалось расплавленное золото. Журнал лежал на его коленях, но одна рука увлеченно работала под ним, заставляя трястись фотографию феррари на обложке. - Лезь-ка на стол, мальчик, - велел мне парикмахер. Я замешкался, и он с неожиданной для сухощавого тела силой подхватил меня под коленки и посадил на стол перед зеркалом – на пол полетел пузырек с каким-то снадобьем для волос, но никто не обратил на это внимания. Олег заставил меня сесть орлом так, чтобы попка свисала над краем. Ловко вытащил пробку и постучал пальцем по раскрывшейся в такой позе дырочке. Там жарко запульсировало, в яйцах потянуло, и я застонал, уронив на стол ниточку смазки. - Да малыша ебали совсем недавно. Вон, даже сперма из попки подкапывает, - мастер продемонстрировал постоянному клиенту испачканный палец. А мне пообещал: - Сейчас, мальчик, сейчас тебе будет совсем хорошо. Его рифленый хуй вошел в меня, задвинулся медленно до конца, заполняя кишку до отказа. Я снова застонал, закусывая губу и надеясь, что меня не слышно в соседних кабинетах. Олег двинулся, будто опробывая новую территорию, уперся поудобнее в пол чуть расставленными ногами, и начал сношать – уверенно и резко. Мой торчащий членик запрыгал в такт фрикциям, шлепая по животу, яйца приятно болтались, усиливая удовольствие и заставляя подавать попкой назад, чтобы поглубже заполучить жилистый хрен парикмахера. - Я же говорил, - довольно хохотнул тот. – Пошло дело. Я ясно видел в зеркало себя – в одном ошейнике, с мокрыми припухшими губами и трясущимся между широко расставленных ног писюном – и Великого, уже отбросившего журнал и откровенно дрочащего на меня. Эта сволочь явно тащилась от происходящего, да еще подавала моему ебарю советы: - Он сейчас кончит – вон как яички подтянулись. Главное, не давай ему себя трогать. Пусть он попкой… Да, вот так, за яйца его потяни. Сильнее, шлюшке нравится, чтоб погрубее. Вот так, да. Парикмахер убыстрился, часто шлепая своими яйцами по моей промежности, одновременно оттягивая мои яички вниз и крепко сжимая. Меня выгнуло дугой в болезненном оргазме, струйка кончи ударила в зеркало, разлетаясь мутноватыми брызгами. Я обмяк в руках Олега. Он выждал, пока чуть приду в себя, и снял меня со стола, усадив в кресло. Оба засмеялись по-приятельски, обмениваясь грубыми шуточками по моему адресу. Мне на колени шлепнулись джинсы, переплетенные с трусами в один непонятный узел. - Одевайся, Пупсик. Сейчас следующий клиент придет. И не забудь попку заткнуть, а то трусики перемажешь, - и оба откровенно заржали.