Игрушка

Великий стоял на коленях в столбе синего света. Его гладкая обнаженная кожа мягко флюоресцировала – казалось, она источает голубоватое сияние, а сам юноша – вовсе не человек, а какое-то высшее совершенное существо, пришелец из иного, прекрасного мира, звездный мальчик. Он повернул ко мне точеное лицо и протянул руку. Меня неудержимо повлекло к нему. Задыхаясь от восторга, я подошел и вступил в световой столп – я был готов молиться моему божеству, поклоняться ему всем телом. Я опустился коленями на черный алтарь и оказался совсем близко от своего бога. Так близко, что физически ощущал идущие от него волны: словно крохотные электрические разряды взрывались, искря, на моей коже, посылая по ней миллиардные армии мурашек. Ладонь звездного мальчика поднялась, прошла через голубой свет и коснулась моей груди. Высоковольтный ток пронзил позвоночник сверху и до самого низа, сжигая все, чем я был, и превращая в белесый пепел, из которого руки божества стали лепить нечто новое. Они обводили контуры тела, напрямую касаясь обнаженных нервов, и я понял, что боль и наслаждение – одно. Мой бог хотел, чтобы я коснулся его, и я повиновался. Желание разрывало меня изнутри. Раньше я не знал, что от желания может быть больно. Я не знал, что можно хотеть бога. Наши руки сплетались, наши языки преследовали друг друга в поцелуе, наши члены терлись друг о друга, и мне казалось, я вот-вот умру, чтобы снова родиться – уже навечно. Внезапно за границей светового столпа что-то зашевелилось. Сразу несколько рук одновременно, мужских и женских, проникли внутрь из темноты. Они ухватили и начали мять мои ягодицы, гладили бедра, сдавливали соски, тянули за гениталии. Новые руки ворвались в храм света и – о, ужас! – вцепились в моего бога. Они были повсюду, жадные, бесстыдные, умелые, словно сразу несколько демонов пытались овладеть им. Звездный мальчик застонал, запрокинув голову, совершенное тело выгнулось, подставляясь под темную ласку: руки терзали его соски, скользили по стоящему члену, раздвигали ягодицы в поисках самого сокровенного. А потом нас подтолкнули друг к другу. Наши пенисы соприкоснулись, и очередная рука обхватила сразу оба, сжала и принялась скользить вверх-вниз, пока руки остальных демонов играли на наших телах, заставляя их корчиться в спазмах наслаждения. Когда яички у нас обоих поджались, готовясь выплеснуть свое содержимое в дарящую темное удовольствие ладонь, нас оттащили друг от друга. Меня уложили спиной на алтарь, развели ноги и прижали колени мне к груди. Звездного мальчика поставили сверху так, что его разведенные колени оказались по сторонам моей головы, а его лицо – прямо над моим торчащим членом. Рука из темноты ухватила стоящий вдоль живота пенис мальчика, отогнула вниз и направила его в мой рот. Я засосал солоноватую головку, извлекая из груди моего бога глухой стон. Стон тут же прервался, потому что кто-то ухватил мой писюн и направил в упругое горячее кольцо губ. Членик погрузился во влажную нирвану, а я старался насасывать хуек моего бога так же хорошо, как он обрабатывал мой. Я почувствовал, что кто-то разводит мои ягодицы, и увлажненный слюной палец моего бога начинает разминать мой вход. Тут же новые руки возникли из темноты и направили мои собственные – положили на попку звездного мальчика, принуждая раскрыть ее. Он прогнул спину, когда мой мокрый палец коснулся упругой дырочки. Я осторожно помассировал вокруг, а потом проник внутрь, чувствуя фантастическую гладкость тесных жарких стенок. Мой собственный анус уже поебывали два пальца, язык танцевал по моему членику, губы нежно посасывали головку, и я уже готов был излиться на них, когда ласка внезапно прекратилась. Пальцы из попки исчезли, но в пустоту тут же толкнулось что-то, гораздо более массивное и горячее. Я застонал, принимая в себя чужой хуй, не в состоянии даже разглядеть его владельца. Зато теперь я видел другую елду, пробившую границу света и угрожающе нацелившуюся на анус звездного мальчика. Я понял, что от меня требуется, вынул пальцы из дырочки и широко развел округлые ягодицы. Член изо рта я выпустил – хотелось, чтобы мой бог почувствовал вторжение до конца. Хуй скрытого темнотой мужчины уперся в растянутый анус, срывая с губ Великого нетерпеливый стон. Вдруг мне показалось, что я узнаю этот орган – толстый, но не очень длинный, снабженный парой внушительных, покрытых редкими жесткими волосками яиц. А еще – узнаю нависающее пузо над ним и толстые ляжки... Хуй ткнулся пару раз на пробу в податливое очко и одним махом углубился на всю длину, яйца смачно шлепнули по гладкой промежности. Нет! Этого просто не может быть! Великого ебет собственный отец?! - Встать, солдат! Жуткий вопль взорвал реальность сна, разбивая ее на тысячи осколков. Я полетел в бездну, тщетно хватаясь за острые края, не зная, что хуже – прерванный кошмар или возвращение в дежавю настоящего. - Встать, солдат! – продолжал надрываться будильник, и я сунул голову под подушку, крепко прижав ее к уху. «Стоп! Подушка?! А... как же моя цепь и собачий коврик?» Разодрав слипшиеся веки, я вскочил и судорожно ощупал шею. Ну да, ошейник тут, но цепи нет. Коврика нет тоже, зато есть легкое пуховое одеяло, сбитое в какую-то невнятную кучу, пододеяльник с иероглифами и матрас под жопой – гораздо мягче пола. Удивительно: комната та же самая, Великого комната, только вот я не прикован к стене, а сижу в его кровати. «Наверное, я все еще сплю, - решил я. – Потому что не могут быть в одной реальности вот это утро и то, что случилось вчера». Мысль, как спусковой крючок, запустила цепную реакцию воспоминаний, способных вынести мозг. Игра «Угадай кто», где меня ебали то раком, то разложив с задранными ногами на спине, и пороли за каждую ошибку. Варварина вонючая пизда, которую меня заставили лизать, пока брюнетка натягивала меня на страпон сзади. Медленный танец с Мишелем в одних чулках и с наконец-то расклеенным членом... Ох, мама, что ж я маленький не сдох?! Со стоном отчаяния я вцепился в дыбом стоящие вихры и повалился на бок, зарывшись горящим лицом в одеяло. - Бля, Пупсик! Может, хватит по мне скакать, - проворчало оно, злобно ткнув меня в бок и выпустив из своей утробы... бледного и помятого, но как всегда великолепного Великого. Я откатился в сторону и лежал дохлой морской звездой, потеряв дар речи. «Как?! Хозяин и я спали в одной постели?!» Великий между тем хмуро нащупал мобилу и вырубил вконец охрипшего Кажэ. - Чего разлегся?! – обратился он ко мне, спуская ноги с кровати. – Тащи свой скелет в душ. Опоздать хочешь? - К-куда? – выдавил я, зачем-то прикрываясь одеялом. - В мавзолей, бля, - встал Великий, очевидно, с левой ноги. – Больничный у тебя кончился. В школу поедем. - В школу? – я потер лоб, будто мог таким макаром вправить извилины на место. - Да, есть такое заведение, где из людей пытаются сделать роботов-клонов, - отозвался парень уже у двери ванной. – Так, если через минуту жопу свою не поднимешь, полью тебя водичкой прямо в кровати. Я кое-как сполз на ковер и поковылял в ванную. Случайный взгляд в зеркало заставил меня зажмуриться. Морда вроде была еще ничего, фингал сбледнел до желтоватой тени, можно даже не заметить, если не присматриваться. Зато вот то, что ниже... Будто в звездно-полосатый флаг завернулся, бля. - Надеюсь, физ-ры у нас сегодня нет? – мрачно осведомился я. – И вообще, какой сегодня день? - У тебя освобождение, - буркнул Великий сквозь зубную пасту. – Слушай, кончай уже меня грузить. Лучше в душ лезь, воняешь. «А по чьей, интересно, милости?!» Я забрался в кабину, мелькнув в зеркале задом с лиловеющими отпечатками ладоней и «вышивкой» красным крестиком. Блин, как я за партой-то сидеть буду?! С водой оказалось все просто – нужно было повернуть один кран. Обхватил себя зябко руками – тридцать три градуса не грели. Неужели теперь все может быть нормально? Или Великий снова обманет? Снова подложит под кого-то, заставит играть в свои странные игры... Взрослая лига, да? Тогда почему я сам себе противен? Почему хочется биться башкой о стеклянную стенку, пока память не вытечет из дыры в черепе вместе с кровью? - Пупсик, ты чего? – дверца кабины отодвинулась, выпуская пар. Сквозь него на меня сверху вниз смотрел Великий, чаячьи брови слетелись на переносице. Я обнаружил, что сижу на дне, обхватив руками прижатые к груди колени, а вода хлещет мне по плечам, лепит к опухшим глазам волосы. - Что ты, маленький? – Великий вдруг оказался рядом, обнял, прижал к груди. – Все же хорошо! Мы теперь вместе будем. Никто тебя не тронет, слышишь? Ты мой теперь, совсем. Я хлюпнул носом куда-то ему под мышку: - А то, что вчера... было. Это повторится снова? Теплая ладонь провела по волосам, откинула тяжелые пряди с лица: - Нет, такого не повторится. Ты только не убегай больше, хорошо? Я кивнул, вжимаясь крепко-крепко в такое твердое, такое надежное тело. Хотелось сидеть так, не двигаясь, долго-долго – слушать стук его сердца, пока теплые струи смывают всю боль, страх и тоску, и уносят с собой в переплетение темных осклизлых труб, ползущих к заливу под просыпающимся городом.